Жить нелегко

Хибари потянулся. С его иллюзионистом явно что-то не так, но вот что, никак не понять. Вроде вот он: те же черты лица, та же ехидная улыбка, тот же ананас на голове. Как же Рокудо каждый раз злится, когда Кея сравнивает его прическу с ананасом... Ну, не только же ему выводить всех из себя! Скрывшись в ванной, Мукуро, казалось, и не собирается ее покидать. Шум воды уже стих, но его видно не было. Стоило Хибари так подумать, как дверь открылась, и иллюзионист вышел, вытирая волосы. На нем был халат. И с каких это пор он носит халаты? Обычно это он смущал хранителя Облака своим внешним видом. Без хохолка прическа Мукуро кажется совсем непривычной. Он так посмотрел на завтрак, как будто ему его принесла бригада десантников во главе с прапорщиком, и расплылся в какой-то задумчивой улыбке. За столом они опять поспорили, но это было не так как всегда. Теперь Хибари выиграл спор насчет того, кто моет посуду. Странно, ведь обычно иллюзионист открещивается от этого дела, как будто он будет мыть ее не водой, а кислотой. Кея опять покосился на Мукуро, уже уносящего посуду и бубнящего себе что-то под нос, с некой неуверенностью. Нет, он не может перепутать его ни с кем другим. Иллюзии он тоже научился за версту распознавать – как-никак хранитель Тумана частенько пытается куда-то слинять, а удержать его не так уж и легко. Хоть убейте, а Хибари не понимал, почему все девушки липнут к иллюзионисту. Прекрасно же понимают, что он попользуется ими и бросит, как ненужную вещь. Он так и с самим Кеей хотел поступить, вот только просчитался, не взял во внимание то, что хранитель Облака не безобидная девчонка, не будет плакать в подушку, а пойдет и начистит рожу, да и не только. - Все, вымыл! Доволен? – Мукуро вышел с кухни, вытирая руки полотенцем. - Точно все? – недоверчиво переспросил Хибари. - Да. - А чего так долго? Мы можем позволить себе посудомойку, а не горбатиться самим. - Почему ты мне раньше не сказал?! Вот опять. Кея удивленно изогнул бровь. Идея купить посудомойку пришла в голову именно Рокудо. Против уборщицы встал Хибари, ведь терпеть в своем доме еще одного человека он не собирался, пусть даже и полезного. И такие мелочные провалы в памяти начали наблюдаться у иллюзиониста все чаще. Он не помнил, когда переехал к Хибари, думал, что хранитель Облака хочет его убить, и был свято убежден в том, что его ненавидит весь мир. По этой причине, он не хотел появляться на собраниях Вонголы, а если даже и приходил, то только через Хром. Такое поведение не на шутку бесило Кею, ведь головой Мукуро стукнулся уже давно, а теперь ему добавили, и он стал совсем неуправляемым. Но самым главным для Хибари было не то, что иллюзионист всячески пытался изолироваться от общества, а то, что он перестал уделять хоть какое-нибудь внимание ему. Раньше, бывало, простое его дурачество, типа: «Рассмеши Кею» было как снег на голову, но так приятно. Именно поэтому он прощал Рокудо все похождения, все его выходки. Подкараулив иллюзиониста у двери в спальню, Хибари поманил его пальцем, а когда тот зашел, закрыл дверь. - Мукуро, надо поговорить. - Оя, обычно после этой фразы следует что-то совсем неприятное, - Рокудо вальяжно расселся на кровати. - Куда ты ходил ночью? – Кея сел рядом. - Ты еще маячок повесь, - хмыкнул иллюзионист. - Это не ответ. - По бабам. - Почему ты не хочешь говорить мне правду? И маячок я давно уже повесил. - Не хочу, вот и все! Стоп, какой маячок? - Проехали. - Нет, - настаивал Мукуро. - Остановились. Где он? - Скажу - снимешь ведь. - Ревнивая женушка… - Недоверчивый кобель. Началось сверление друг друга взглядами. Рокудо не желал сдаваться. Он, не отводя взгляд, потянулся за поцелуем. Одно в нем не меняется ни при каких условиях. Хибари скрестил руки на груди, но остался сидеть на месте. Если он сейчас что-то сделает – это будет означать сокрушительное поражение в разговоре. Мукуро нагло забрался руками под рубашку ГДК, нежно коснулся губами губ, но не получив ответа, расстроено уселся обратно. - На чем мы остановились? - Как всегда, - буркнул иллюзионист, явно потеряв интерес к разговору. За прошедшее время он стал больше походить на себя в плане привычек. Раньше его передергивало от одного касания, а теперь сам лезет. - Ты был около дома Тсуны. Почему? – Хибари принялся с удвоенной силой сверлить взглядом иллюзиониста. - Ты забыл камеру мне сзади приделать? Какой неграмотный! - Не увиливай от ответа. - Мне надо было. - Я пойму, если бы ты пошел в Кокуя-ленд, но что тебе от Тсуны надо? Ты ведь не заходил в дом. - Я должен был удостовериться в том, что он дома. - Зачем? - Он ведь хочет меня убить. Я не могу спокойно спать, зная это. - Зачем ему тебя убивать? – Кея придвинулся ближе, а иллюзионист наоборот отсел подальше. - Что это ты мне за допрос устроил? Тем более, ты сам был там. - Где? - Меня твои односложные вопросы уже задолбали. В школе, когда мы подрались. - Подрались? В школе? Предположим, первое допустимо, а вот второе – нет. - Ты изменил своим принципам. Тогда же я ранил Киоко. - Не было такого. - И у кого это провалы в памяти? Все, я не собираюсь продолжать этот разговор. Мукуро демонстративно встал с постели и пошел к двери. Вспомнив, что ключи у ГДК, он обернулся и жестом сказал, чтобы тот открыл ему дверь, но Хибари лишь отрицательно покачал головой. - Второй этаж, - невзначай напомнил Кея. - Ключи отдай. Такого Мукуро Хибари видел впервые. Он никогда еще так не злился. Все, что было раньше - это насмешки, недовольный взгляд и злая улыбка. Это далеко не самый худший скандал из тех, что был. Порой доходило до того, что они могли разгромить одну–две комнаты. Сейчас же он был куда опаснее. Красный глаз недобро сверкал, на лице не было и тени улыбки, а кулаки сжаты так, что побелели костяшки. Говорил он тоже с явной угрозой. - Нет, - ответил хранитель Облака, нащупав ключи в кармане. Хибари медленно встал, стараясь не делать резких движений. Он сам не знал, почему, но такой Мукуро его пугал. Сейчас он действительно походил на опасного преступника, а не на милого парня, каким всегда казался наивным девушкам. Хранителя Тумана сейчас бесило абсолютно все: то, как Хибари с опаской к нему подходит, их недавний разговор, то, что они вообще вот так разговаривали, то, что ему никто не верит. Он не терял память, это они свихнулись! Резкий выпад со стороны Мукуро - и Хибари не успевает среагировать. Для него это вообще, похоже, казалось немыслимым. То, каким наивно–неверящим взглядом он на него посмотрел, бесило еще больше. Рокудо занес руку для еще одного удара, теперь не в живот, а по голове, но его руку перехватили и заломили за спиной. - Успокойся, - Кея тяжело дышал. - Приди в себя! – в ответ крикнул Мукуро, пытаясь вырваться из стальной хватки. Его скрутил на полу тот, кто ему однажды уже проиграл. Как стыдно! Его превзошел человек, над которым одержать верх было легко. Пусть он считает его достойным противником, но он мог победить его в любой момент! Он ведь порезал Хибари своим трезубцем, так что надо было только завладеть его телом и все, он бы даже вскрикнуть не успел. В бессильной ярости Мукуро попробовал вырвать руку, но сделал еще хуже. Теперь рука болела и начала постепенно неметь. Он стал так слаб. Осознание этого кололо гордость. - Отпусти, - тихо попросил иллюзионист. В ответ его развернули, и он уткнулся носом в грудь Хибари. - Нет. - Почему? – на глаза начали наворачиваться слезы. - Потому что люблю. - Не смеши меня. Ты последний, кто будет любить меня. Мукуро больше не сопротивлялся, руки висели по обе стороны от Кеи. - Почему ты так решил? - Отстань от меня со своими нелепыми вопросами. Тебе лучше знать, за что ты ненавидишь меня. Пальцы Хибари зарылись в волосы иллюзиониста. - Раньше - да, я ненавидел тебя, но теперь нет. - Не ври. Меня все ненавидят. Даже Хром боится меня, что уже говорить об остальных? Они боятся меня еще сильнее, поэтому ненавидят. Только это не так, как у тебя. Тебя уважают. В этом я тебе даже завидую. Мукуро плотнее прижался к хранителю Облака, почувствовав, как обожгло щеку. Он никогда не плакал, более того, он считал, что плачут только слабые, к которым он себя никогда не относил. Он не плакал даже тогда, когда ему извлекли глаз. Эта боль - другая. Намного больнее осознания того, что ты никому не нужен. Плечи его мелко задрожали. Он жалеет себя? Более того, ему действительно жалко себя. Впервые он не гордится тем, что победил Хибари Кею, что сбежал из тюрьмы, считавшейся неприступной. Как бы сейчас хотелось, чтобы он был просто парнем, пусть даже таким же травоядным, как и все, но даже так он бы был в тысячу раз счастливее. Ведь у него были бы родители, наверное, брат или сестра, а может, и брат и сестра, бабушки, которые закармливают своих любимых внучат донельзя, друзья… - Кея, а ты правда меня любишь? Захотелось, чтобы хоть кто-то сейчас сказал, что он ему не безразличен, и что он не хочет его убить. - Правда.