Кошмарной вам ночи

До рассвета оставалось чуть больше часа. Этого было достаточно, чтобы добраться до резиденции Доминиона у самой черты города, но Мидас начал сомневаться в том, что напасть сейчас на шабашевцев было здравой идеей. Не смотря на то, что их теперь девять, двое оставались ещё слабыми и неопытными неонатами, а одна вовсе была человеком. Таким отрядом они могли бы справиться, будь потасовка на их территории, но это было не так. К тому же в другое время Мидас легко бросился хоть против Доминиона, хоть самого Санктума, но теперь его наипервейшей обязанностью было защищать Грёзу. А, как известно, за двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь — он не сможет разорваться между ней и врагами. Размышления Мидаса прервало резкое торможение, он едва успел выставить вперёд ладони и упереться в бардачок, чтобы не влететь в лобовое стекло. Редукс вжал кулаком клаксон, выражая своё недовольство внезапно вырулившему перед ними и остановившемуся автомобилю. Мидас перехватил его запястье и убрал руку брата с руля. Он знал, чья это машина. Наглухо затонированный dodge charger семидесятого цвета спелой сливы редко выезжал на улицы Санта-Моники. И если кто-то встречал его, то мог поклясться, что видел, как по его корпусу плывут размытые тени, неуловимые и пугающие, заметные лишь краем глаза. Опустилось стекло пассажирского места, и в окно выглянула женщина в белой маске с широкими уплощёнными шипами по краям. Она выставила наружу кисть руки в золотой перчатке и поманила сородичей пальчиком, затем снова скрылась в салоне. — Это ещё кто такие? — прошипела Мара, выглядывая из-за сидения. — Неонаты Козыря, — ответил Мидас. Он достал из внутреннего кармана пальто спички и пачку сигарет и, выудив одну, закурил, распространяя по фургону едкий дым. — Что им от нас нужно? — присоединилась Грёза. — Поедем за ними и выясним. — Что? Нет! На этот раз нас точно хотят заманить в ловушку! — Пожалуй, я рискну и доверюсь Козырю, — спокойно сказал Мидас, кладя локоть на дверцу и выдыхая в окно. — Почему?! — звонким от злости голосом процедила Грёза, сверля сира горящими глазами. — Потому что именно он начал всю эту кутерьму с пророчеством. Нисколько не удивлюсь, если всплывёт, что он же и изрёк его устами Дины. — Не-е-е-е-т, — запротестовала та, мотая головой. — Постой, — задумчиво проговорила Мара, глядя в сторону, — если я правильно помню, десять лет назад во время суда Козырь опроверг слова казнённого тобой малкавиана о том, что он сам приказал ему обратить Дину. И сейчас ты утверждаешь, что примоген обманул нас? — Именно так. В возникшей тишине были слышны лишь гул заведённого мотора и шипение горящего табака в тот момент, когда Мидас делал глубокий затяг. Несомненно, все так или иначе сталкивались в своей жизни с манипулированием и обманом, но когда кукловодом оказывался малк, становилось как-то особенно не по себе. Эти ребята в собственных-то мыслях путаются, а уж в сети интриг, сплетённой ими, погибнуть раз плюнуть. — Поезжай, — обратился Мидас к Редуксу и высунул руку в окно, показывая жестом, что они готовы выдвигаться. Тремер бросил на него полный сомнений взгляд. — Поезжай-поезжай! Это совсем не то же, что заявиться в гости к шабашу — если там и будет западня, мы её даже не заметим за навеянными нам иллюзиями. Умрём счастливыми! Редукс недовольно вскинул брови и поджал губы, но делать было нечего. Он переключил передачу и поехал вслед за сливовым доджем. Козырь обитал в старом здании академии архитектуры и искусств. Его правое крыло полностью сгорело из-за короткого замыкания ещё в конце прошлого века, а левое закрыли на реконструкцию, да так никаких подвижек в этом направлении не сделали. Неизвестно, что так привлекло примогена в ветхой академии, но он выкупил её у города за баснословные деньги и обустроил там Элизиум. Фургон въехал в заведомо распахнутые для них автоматические ворота следом за доджем и остановился на подъездной дорожке под раскидистым клёном. Мидас вышел из салона и окинул взглядом академию. Укрытые густым изумрудным плющом стены левого крыла контрастировали с чёрным остовом на другой стороне. Посмотрев на здание со стороны, Мидас догадался, почему примоген малкавиан перебрался в него. Оно, как и их клан, было одновременно роскошным и удивительным благодаря разбитому саду, одичавшему за многие года, но всё равно красивому, и пугающе ужасным, стоило только обратить свой взор на сгоревшее крыло. Малки также восхищали своими способностями к прорицанию, но их клановое безумие вызывало у многих отторжение. От проклятия (или, как считали сами малкавиане, дара) их прародителя страдал каждый его потомок без исключения. Даже если вам казалось, что какой-то конкретный представитель вполне нормален, это было абсолютно не так — он просто хорошо скрывал свой недуг. Из доджа вышли двое: пассажирка в белой маске и розовом латексе и водитель в брючном костюме чёрного цвета, усыпанном изображениями тыкв. Вместо головы у него тоже была тыква с прорезями для глаз, что заставило сородичей обратить на него любопытные взгляды. — Он вообще что-то видит? — прошептала Кумитэ, нагло разглядывая странный объект. — Видит и намного больше, чем ты думаешь, — ответил тот, хотя девушка могла поклясться, что тыквенная башка не должна была позволить ему расслышать её слова. — Идёмте. Необычная парочка провела сородичей через внутренний двор академии к боковому входу здания под аркой, оплетённой диким виноградом. Здесь располагалась лекционная аудитория в форме амфитеатра. Внутри уже ждал Козырь, сидевший на обтянутом красным бархатом стуле за длинным столом с установленной в торце кафедрой. Перед ним между невысоким подиумом и рядами парт стояли двое: молодой мужчина в шерстяном клетчатом костюме с жёлтой от большого количества тональной основы кожей и африканка с неестественно яркими зелёными глазами без зрачков и зелёными же, но чуть более светлыми, склерами. Она называла себя Старфиш и считалась одной из сильнейших пророков. Тыква и женщина в белой маске встали рядом с ней, ожидая приказа примогена. — Приветствую в моей обители тебя и твоих сородичей, Мидас, — патетично и как будто бы даже радостно произнёс Козырь и обратил своё лицо к Дине. — И, конечно же, лично тебя, моя дорогая. Женщина смущённо потупила взгляд и коротко кивнула в ответ. — Старфиш сказала, вы собирались заявиться на порог резиденции Доминиона. — И нам повезло, что твои неонаты нашли нас раньше? — предположил Мидас. — Ты даже не представляешь, насколько, — ответил Козырь, качая головой. — Смерть не любит, когда её планы нарушают, — заметил Ренегат. — Уверяю, её планы на вас сегодняшней ночью не распространялись, но остальные обязаны сыграть свои роли, потому их гибель была бы очень некстати. — Козырь, — обратился Мидас к примогену, тот сцепил пальцы рук, поставив локти на стол, и направил всё своё внимание на вентру, — прежде чем ты объяснишь, ради чего мы здесь собрались, я хочу задать тебе один вопрос. Мужчина в белой маске с красным ромбом кивнул, разрешая Мидасу спросить то, что его волновало. — Ты инициатор? — Конечно, нет, — ответил малкавиан и тихо засмеялся. — Я и твой сир всего лишь пешки, как и многие прочие. — Оро тоже замешан? — изумился Мидас. — Да, да, да… Ты такой же проект, как Грёза и Дина и даже Старфиш. Понимаю, неприятно, но что поделать, такова не-жизнь. Каждому сородичу отведена своя миссия, ибо все мы — часть великого механизма, двигающего материальный мир по проторенной дороге. — Значит, Оро ещё не встретил окончательную смерть? — Не знаю, мы виделись довольно давно, и тогда он пожелал дождаться лучших времён. Вероятно, Оро покоится в каком-нибудь склепе на историческом кладбище и по ночам пугает сторожей тревожными видениями, — предположил Козырь, и легонько хлопнув ладонями по столу, поднялся из кресла и обошёл кафедру, чтобы приблизиться к Мидасу. — Речь о другом. Ваша котерия, — он неопределённо покрутил кистью руки у виска, — слабовата. Единственные достойные бойцы в ней — ты сам и нагараджа. Вам нужны союзники. Надеюсь, ты помнишь о моём обещании оказать тебе поддержку, если ты о ней попросишь? — Ты пригласил меня в свой элизиум, чтобы я молил тебя помочь мне в борьбе против принца и шабаша? — озадаченно спросил Мидас. — Ну что ты, — явно с улыбкой произнёс Козырь и хохотнул, — не нужно слов, я и сам всё понимаю. Да, я, конечно же, поддержу тебя. И не только я, но есть некоторые затруднения, без решения которых мы можем потерять ценных союзников. — Придержи лошадей на минуточку, — сказал Мидас, поднимая вверх указательный палец. — С чего мне верить в твои радушие и искренность? Козырь надменно хмыкнул и вскинул подбородок. — Я доверил ему своё дитя, а он всё равно сомневается! — Ты всех малков в Лос-Анджелесе зовёшь своими детьми, — несколько удручённо произнёс Мидас и вздохнул. — Но этот неонат действительно моё дитя, — вкрадчиво сказал Козырь и посмотрел на Дину, остальные тоже уставились на неё с неподдельным изумлением. — Я был вынужден внушить ей, что её сир тот несчастный болтун. Жертвы неизбежны в нашей игре. Дина сжалась под взглядами сородичей и закрыла лицо руками, будто бы покраснела от смущения и обострившегося к ней внимания. — Если тебе и этого мало… — произнёс Козырь и протянул руки к своей маске, намереваясь снять её. В тот же миг все малкавиане, даже Дина, опустили головы и встали на одно колено. — Чего это они? — буркнула Кумитэ, отпрянув в сторону. Глядя на Козыря, можно было предположить, что некогда он был очень красивым мужчиной. Быть может, актёром или менестрелем. Теперь же правая половина его лица представляла собой омерзительную массу из обваренной кислотой плоти, на которой едва были различимы разрез заплывшего глаза и угол опущенных губ. Щеку вовсе разъело, и в отверстие с неровными краями виднелись коренные зубы, правое ухо частично отсутствовало. Грёза поёжилась и отвела взгляд, Кумитэ вовсе скривилась и закрыла рот рукой не то в неприятном удивлении, не то в приступе тошноты. — И вы тоже снимайте, — приказал Козырь, глядя единственным карим глазом на подопечных, — между нами и нашими сородичами не должно быть абсолютно никаких секретов. Познакомьтесь, пожалуйста, этого юного вампира зовут Джек Гурдон. Джек стащил с головы тыкву, открыв рыжую кудрявую шевелюру и юные бледно-голубые глаза, глядевшие с необъяснимой жёсткостью и равнодушием. — Моя милая Заноза… Женщина в розовом латексном костюме показала обсыпанное веснушками бесподобно красивое лицо. — Старфиш в представлении, конечно, не нуждается, а этого неоната мы называем Бананом. Он совершенно не говорит, — сказал Козырь и пояснил: — считает себя бананом, как вы могли догадаться. — Насколько я понимаю, сей жест значит очень многое, — произнёс Мидас, разглядывая чудиков. — Именно так. Многие видели моё лицо каждый день, но то было лицо заносчивого и неосторожного человека. Теперешний я осознал свою ошибку, и старается быть внимательнее к окружающим его существам. Не все, кому мы доверяем, заслуживают этого доверия, и многие из тех, кого мы упускаем из виду, — Козырь показал широким жестом на малкавиан, — нуждаются в нём, как никто другой. Не так ли, моя дорогая? — обратился примоген к Дине. Она подняла на него синие глаза и нахмурила брови, разглядев нечто незримое для других сородичей. — Двуликий, но не двуличный. Сгоревший в лучах славы. Обретший объятия безумца. Вы не были похожи, он ошибся, — сказала Дина. — Очень жаль, что ты не научил милую Дину держать язык за зубами, — с кривой улыбкой произнёс Козырь и коснулся ладонью лица женщины. — Будь осторожна, блуждая в чертоге истины. Не все желают слышать правду. — Она неукротима, — жалобно произнесла Дина. — Ну-ну, ты ещё научишься контролировать ведения, прояви терпение. — Ты говорил о какой-то проблеме, — напомнил Мидас. — Да, несомненно. Проблема заключается в нём, — ответил Козырь и указал пальцем на Редукса. — Ну, конечно, — сказал тот, всплеснув руками. — Кастор желает больше свободы на территории Лос-Анджелеса, но принц отказывает в его просьбах снова и снова. Так что примоген тремеров также пожелал поддержать нашу маленькую революцию, но с одним условием — твоего брата должны судить. Мидас коротко покачал головой из стороны в сторону и вздохнул. — У них нет доказательств его вины. — Это так, — согласился Козырь. — Ты разумно поступил, захоронив брата на несколько лет. За этот период следы преступления на его ауре совершенно исчезли. Всего один сородич, неокрепший и слабовольный… Это практически ничто, пыль на серых ботинках. Но сир того неоната каким-то образом выяснил обстоятельства гибели дитя и он точно знает, что его убил Редукс. А Кастор верит ему. — И что делать? — поинтересовался Редукс. — Я предложил разрешить эту ситуацию справедливым образом. — Когда на одной чаше весов союз с тремерами, а на другой — окончательная смерть родного брата, прости, Козырь, но я скорее предпочту потерять навсегда поддержку волшебников. Редукс бросил на Мидаса растерянный взгляд и закусил губу. Столь неразумная забота о нём всколыхнула те малочисленные крохи совести, что у него ещё оставались. — Ты неправильно понимаешь, что я имею в виду под справедливостью. Мы с Кастором уже обо всём договорились, между Редуксом и Иксом пройдёт дуэль. Я называю это суд поединком. Кто победит, тот и прав, — сказал Козырь и улыбнулся. — Мы же не в средних веках! — запротестовал тремер. — Альтернативой была твоя голова на блюде. Кастор полагает, что у тебя нет шансов против Икса. Но он не совсем прав. — Это ещё что значит? — Что вероятность твоей победы призрачна, — пояснила Старфиш. — И не зависит от твоих действий, — добавила Дина. — Кто-то другой… — … должен изменить ход сражения. — Ого, их приёмники синхронизировались? — фыркнула Кумитэ. Редукс посмотрел на девушку и тяжело вздохнул. — Ладно, раз иного выхода нет, буду сражаться. В конце концов, для этого я и овладел тауматургией. — О-о-о, нет-нет, мой друг, дисциплины запрещены во время дуэли. Только ты и холодное оружие, которое выберешь. Редукс ошеломлённо округлил глаза и уставился на Козыря. Тот взглянул в окно, закрытое густой листвой, между которой пробивались первые розоватые лучи солнца. — Мы с вами так заболтались, что пропустили рассвет! В примыкающем корпусе некогда находилось общежитие. Мы восстановили его, так что без крыши над головой и постели сегодня вы не останетесь. Заноза и Джек проводят вас. Козырь склонил на прощание голову и, надев маску обратно, направился прочь, не намереваясь ничего более объяснять. Старфиш и Банан удалились вслед за ним. — Сколько спален вам надо? — спросила Заноза. Мидас оглядел сородичей. — Семь, — ответил он. — У нас есть только четыре. — Тогда к чему вообще был вопрос? — Я задала его из вежливости. — Как обычно? — спокойно произнёс Ренегат, нисколько не удивлённый сложившейся обстановкой. — Нет, ты с Мяускулом отдельно, Дина с Марой и… как тебя там? — Деми, — ответила девушка. — Вот с ней. Редукс обрадовался выпавшей возможности побыть наедине с Кумитэ, особенно сейчас, когда его немного нервировала предстоящая дуэль. — Чего ты глазками стреляешь? — бросил ему Мидас. — Ты будешь со мной. — Не понял? Мидас схватил Редукса за воротник и, подтянув к себе, прошипел ему в ухо: — Сколько лет ты не фехтовал? Хочешь завтра коньки отбросить? Будем тренироваться весь день. Тремер вымученно застонал и скуксился. Джек и Заноза проводили гостей на второй этаж прежнего общежития — первый был не единожды подтоплен и потому на нём не располагали гостей. Комнат было намного больше, чем четыре и даже семь, но похоже, что они также не годились для обитания по тем или иным причинам, либо принадлежали другим послушникам Козыря, приходившим в академию время от времени нормально поесть, переночевать и пообщаться с радушным примогеном. Когда всех сородичей определили по их спальням, Мидас подошёл к Занозе и попросил её принести два длинных меча или что-то, с чем он и Редукс помогли потренироваться перед дуэлью. Та молча кивнула и направилась вслед за Джеком обратно в главный корпус. Прежде, чем Мидас зашёл в предоставленную ему комнату, к нему приблизилась Грёза. Она притянула мужчину к себе и, крепко обняв за талию, уткнулась в шею лицом. Мидас прижал её к себе и поцеловал в макушку. — Всё будет хорошо? — спросила девушка. — Я не знаю. Хотел бы я сказать, что-то обнадёживающее и конкретное, но сегодняшняя встреча показала мне, насколько всё неоднозначно. Если даже Козырь всего лишь чья-то пешка, то мы с тобой и подавно расходный материал. Боюсь, только один сородич мог бы внести какие-то прояснения в сложившуюся ситуацию. — Твой сир? — догадалась Грёза и подняла на Мидаса любопытный взгляд. — Да. Но я понятия не имею, где его искать. Он выпустил нас с Редуксом из-под своей опеки много лет назад и исчез, не сказав ни слова о том, что собирается делать. Для многих сородичей их сиры являются чуть ли не самыми близкими существами на свете, но для меня Оро не был ни другом, ни отцом, ни наставником… никем. Он просто существовал. Научил выживать и понимать хитростосплетения укладов Камарильи, но не более того. Теперь я понимаю, почему. — Вы были нужны ему только потому, что иначе его ждала окончательная смерть. — Именно. — Какой он? Перед мысленным взором Мидаса возник Оро, каким он его запомнил в последнюю их встречу. — Холодный, как металл. Грёза встала на носочки и прильнула к губам возлюбленного. Её поцелуй был нежен и трогателен. Мужчина осторожно прервал его и, крепко сжав Грёзу, поцеловал её в висок и тяжело вздохнул. — Всё будет хорошо, — сказала она.

***

Вечером Джек обошёл комнаты гостей, объявив, что в течение ближайшего часа в академию прибудут примоген тремеров Кастор и его подопечный Икс. Редукс к тому моменту закончил тренировку, но ему требовалось подкрепиться перед дуэлью. Консервированной крови под рукой не оказалось — все запасы были исчерпаны ещё в лесу, но Мидас нашёл выход. Деми красила Маре губы, когда мужчина без стука вошёл в их спальню. Тореадорка взглянула на него и подозрительно сощурилась. Некоторое время они безмолвно смотрели друг на друга, а затем Мидас бросил на Деми скользящий безразличный взор и ушёл восвояси. — Что это было? — недоумённо спросила девушка. — Ничего, — отрывисто ответила Мара. — Заканчивай скорее, нам надо идти. — Да-да, уже всё. Деми промокнула сливовую помаду салфеткой и отошла в сторону, оценивая свои старания. Мара встала с табурета и, крепко взяв гуля за руку, повела прочь из спальни. Пройдя в боковой коридор, тореадорка постучалась в дверь чьей-то комнаты и затем зашла в неё. — Помни, ты обещал, — сказала Мара, выводя Деми вперёд. — В чём дело? — спросила та с беспокойством. — Зачем ты привела меня к нему? — Твоя кровь нужна моему брату, — пояснил Мидас. — Не волнуйся, ты выживешь, но, боюсь, оправишься нескоро. Не успела девушка ни испугаться, ни возразить, как кто-то схватил её сзади за плечи, удерживая на месте и не позволяя развернуться, и шею пронзила знакомая боль. Деми ахнула и обмякла в руках укусившего её вампира. — Давно она принимала от Сирены кровь? — поинтересовался Мидас. — Позавчера. — Удачно, через дня три-четыре оклемается. Редукс, — позвал Мидас, тот перевёл горящий взор на брата, не отрываясь от своей жертвы, — литр, не меньше! Сородич недовольно зарычал, но оставил в теле девушки ровно столько, сколько приказал Мидас, чтобы не навредить ей, затем втянул клыки и слизнул кровь, проступившую из ранок. Подхватив Деми на руки, Редукс перенёс её на застеленную кровать, осторожно положил поверх покрывала и накрыл его краем. — Оставайся здесь с гулем, Кастору не следует видеть, что ты с нами, — сказал Мидас Маре, подходя к двери, та коротко кивнула. Он вытолкнул в коридор брата, а затем вышел сам. Они направились в главный корпус, чтобы найти Козыря, но им навстречу уже ступала Старфиш, присланная самим примогеном. Пророчица поманила сородичей за собой и, развернувшись на каблуках, пошла обратно в ту сторону, откуда явилась. Мидас нагнал её в несколько широких шагов и, поравнявшись, спросил: — Ничего нового не известно по поводу дуэли? — Если тебя интересует, кто именно повлияет на исход дуэли, то это не ты, — равнодушно ответила женщина. — Ладно, — безрадостно произнёс вампир и замолк. — А от кого же? — влез Редукс. — Не могу сказать, — раздражённо процедила Старфиш. — Или не хочешь? Женщина резко остановилась и воззрилась на Редукса обжигающе холодным взглядом своих необычайных зелёных глаз. — Не гневи судьбу, Отречённый, она и так к тебе чрезмерно благосклонна. Но всему когда-нибудь наступает конец. Старфиш двинулась дальше и больше не отвечала на задаваемые ей вопросы, показывая завидное терпение. Она привела сородичей в актовый зал, вскоре подтянулись и остальные, сопровождаемые Занозой. Зал был довольно просторным, что несколько обнадёживало Мидаса. Когда-то здесь давали концерты и вручали дипломы студентам, теперь же вся мебель валялась в углу изломанной громоздкой кучей, а обветшавшие стены и прогнивший пол завершали печальную картину старости и брошенности. На полукруглом подиуме в два ряда стояли стулья и табуреты от разных гарнитуров. Впереди восседали Козырь и Кастор, за их спинами расположились подопечные малкавианского примогена и Мидаса. Икс стоял у окна, присев на край подоконника и сложив руки на груди. Он не стал надевать балаклаву, и потому абсолютно все могли прочесть на его лице искреннее презрение в тот момент, когда он увидел Редукса. Странным было то, что Кастор и Икс пришли вдвоём, а не в сопровождение хотя бы ещё пары-тройки тремеров. Вероятно, старик не хотел, чтобы кто-то посторонний был посвящён в его дела с Козырем и мятежником. Надеяться на его содействие в таком случае бесполезно, Кастор желает обезопасить себя, на других сородичей ему плевать. На Икса и его многолетнюю скорбь тоже. Мидас поднялся на подиум и сел на стул между Грёзой и Ренегатом. Редукс же приблизился к Занозе, которая стояла у стола с лежавшим на нём оружием и предлагала сделать выбор. Он взял меч-бастард с витой рукоятью и тяжёлым навершием в форме многогранника и примерил его в руке. Остановившись на нём, Редукс отошёл в центр зала. Икс уже давно успел присмотреть подходящее оружие. Одно из тех, на которые упал его взгляд, имело три скрученных вдоль оси лезвия. Удар такого ножа оставлял нестягивающуюся рану, которая могла очень длительно кровоточить. Для вампира это, конечно, не смертельно, но из-за нанесённых ему ран он, в конце концов, ослабнет и пропустит роковой удар другим мечом — гладиусом. Широкий и лёгкий, он был идеален для быстрых рубящих ударов. — Итак, — начал Козырь, поднявшись из кресла, — сегодня мы станем свидетелями дуэли между тремером Иксом и вентру Редуксом. Первый обвиняет второго в самом тяжком из преступлений среди сородичей — совершении диаблери над его потомком шесть лет назад. Ты признаёшь свою вину, Редукс? — Нет, — ответил тот. — В таком случае позвольте вашим клинкам решить, на чьей стороне правда. Напоминаю, что пользоваться дисциплинами нельзя. Всё, что вы можете применить — ваше оружие, ваше тело и ваша смекалка. Если один из вас нарушит это правило, то будет немедленно наказан самым жестоким способом. Приступайте. — Это каким же? — осторожно поинтересовалась Кумитэ, глядя на Мидаса. — Наши гостеприимные безумцы уничтожат его разум помешательством, — ответил он вполголоса. — Ужасная участь, — добавил Ренегат. — Абсолютно немилосердная казнь. Сородич лишается самосознания и воли, становится послушной куклой, выполняющей лишь простейшие витальные функции. Лучше быть разорванным надвое, чем превратиться в это. Редукс и Икс обходили центр зала по кругу, не сводя друг с друга глаз и выжидая удобного момента для нападения. Первым не выдержал Редукс и бросился на противника, занеся меч для удара сбоку, Икс ловко увернулся от него и, скользнув под рукой сородича за его спину, резанул его гладиусом по бедру. Редукс отскочил и поставил блок лезвием бастарда, ожидая новой атаки, но та не последовала. Тремер поднёс обагренный клинок к лицу и подхватил кончиком языка алую каплю, скользившую у самой кромки. Ухмыльнувшись, он обратил свои льдисто-серые глаза на Редукса. — Для вентру ты крайне неразборчив в выборе пищи, — заметил он. — Ну и как тебе живётся с преимуществами обоих кланов и отсутствием их слабостей? — Мы не болтать сюда пришли, Икс, — ответил Редукс. — Хочешь поговорить, позвони на горячую линию психологической помощи, тебе давно пора. — Какая же ты язва! — оскорбился Икс. — А ты помешанный. С чего вообще ты взял, что я убил твоего дитя? — Я свои источники не выдаю. Икс сделал несколько шагов вперёд и глубокий выпад, намереваясь вогнать меч в живот противнику, но тот отвёл удар быстрым отточенным движением и тут же нанёс свой. Икс увернулся и, ловко обойдя Редукса сбоку, воткнул ему под рёбра трёхклинковый нож. Вампир взвыл от боли и оттолкнул врага ногой. — Точно не желаешь поговорить? — усмехнулся Икс, отскочив и восстановив равновесие. — Долго ты не продержишься. Град ударов посыпался на тремера. Редукс бил невероятно точно и сильно, потому Иксу не оставалось ничего другого, как защищаться и отражать атаки гладиусом. В какой-то момент ему удалось выгадать паузу между наскоками Редукса, который не мог вечно наступать не уставая, и, вывернувшись, словно кошка, всадил извитой клинок ножа ему в грудь. Диаблерист наотмашь рубанул по Иксу, и в этот раз он не смог увернуться — лезвие черкнуло по его спине, разрезав красную куртку и мышцы. Мужчина ахнул и, упав на пол, спешно откатился от Редукса, а тот, стиснув зубы, извлёк нож из раны и зашвырнул его подальше. Рубашка в области поясницы и груди пропиталась кровью и неприятно тянула вниз. Силы понемногу оставляли, но их должно было быть достаточно для завершения боя. Редукс перехватил меч-бастард обеими руками и направился к противнику. Икс уже успел подняться и, пригнувшись, ожидал удара. Диаблерист нанёс его сверху и, когда противник открылся, чтобы поставить блок, пнул его ногой в живот, заставив снова рухнуть на пол. Перехватив меч удобнее, Редукс занёс его над грудью Икса, но тот быстро приподнялся и выпадом вверх пронзил его в низ живота остриём гладиуса. Вампир согнулся пополам и, выпустив бастард из рук, повалился на бок. — Ну вот и конец, — прошипел Икс, вставая на ноги. — Не-е-ет! — закричала Кумитэ и, отпихнув от себя пытавшуюся остановить её Грёзу, спрыгнула с подиума и подбежала к Редуксу. Девушка села подле него на пол и, перевернув мужчину на спину, положила его голову на свои колени. — О, надо же, кто-то беспокоится о тебе, — язвительно произнёс Икс, расхаживая вокруг противника и его защитницы. — До чего душещипательно! Знаешь, я склонен дать тебе сделать то, что не позволил мне ты — проститься со своим дитя. У вас есть пару минут, пока ты окончательно не истечёшь кровью и не впадёшь в торпор, ведь, как ты мог заметить, я пробил магистральную артерию в трёх местах, а ты даже не додумался замедлить ток крови. И ещё спрашивал, почему тебе не дали возможность стать одним из нас. Ты слишком глуп и самонадеян, Редукс, тебе не место в нашем клане. — Закройся уже! — огрызнулась Кумитэ, свербя Икса полным ненависти взглядом. — Какая агрессивная, — усмехнулся мужчина и свёл лопатки, кривясь от боли в рассечённой спине, — вся… в сира. — Он не мой сир, — прошипела девушка. — Нет? — удивился Икс. — И ты так предана ему? Милое дитя, он того не заслуживает. — Не твоё дело, — хриплым от злости голосом процедила Кумитэ и, похлопав Редукса по щекам, заставила посмотреть на себя. — Не смей умирать, слышишь?! Мужчина слабо улыбнулся и, протянув руку, коснулся лица Кумитэ пальцами. — Он прав… Я такой, какой есть. Мне жаль, что тебе пришлось подчиняться мне. Но теперь тебе не нужно изображать любовь. — Идиот, — выдохнула Кумитэ и прильнула к губам Редукса. Алая капля из уголка её глаза скатилась по спинке носа и упала на рубашку вампира, слившись с багровым пятном его собственной крови. «Мне не хватит сил, — думала она. — Та разница в поколениях, о которой говорил Мидас… Что бы это не значило, она даёт преимущество старших сородичей над младшими. Но Редукс ослаб от большой потери крови, и я… Если я постараюсь, может получиться. Нужно лишь по-настоящему желать этого». Кумитэ опустилась к самому уху мужчины и прошептала, вкладывая в приказ всё своё презрение к Иксу: «Уничтожь его». Редукс уставился на девушку с недоумением, и на её лице промелькнуло сомнение. Не получилось… Но вампир вдруг поднялся, довольно резво, учитывая раны, и, встав на ноги, поковылял к сопернику. — Это ещё что такое? — изумился Икс. — Что ты сделала, маленькая ведьма? Что ты ему сказала, сучка? Это нарушение правил! Тремер посмотрел на Козыря, ища у него поддержки. — Боюсь, что нет, — с искренней печалью ответил примоген, сложив ладони на груди. Икс яростно выдохнул и, развернувшись к противнику, с размаху рубанул сверху, Редукс, у которого не было оружия, закрылся предплечьем. Лезвие прорубило плоть до костей и застряло в них. Диаблерист перехватил свободной рукой клинок меча у его основания и, не обращая внимания на боль и сочащуюся кровь, вырвал гладиус у Икса. Затем он вытащил его из кости и отбросил в сторону. Икс попытался ударить противника кулаком, но Редукс увернулся и, скрутив мужчину, взял его в захват со спины. Он просунул пальцы вампиру в рот и резко дёрнул голову назад, продолжая тянуть её вверх одной рукой, а другой — челюсть, вниз. Икс задёргался, пытаясь высвободиться, бил Редукса локтями и ногой, куда мог достать, но тот будто не замечал его поползновений и держал противника крепко, набравшись неведомо откуда сил. Икс заорал, когда кожа в уголках рта начала лопаться от натяжения, она разошлась до ушей, но диаблерист на этом не остановился. Словно обезумевший зверь, он зарычал и, напрягая мускулы до изнеможения, резко потянул руками в разные стороны. Раздался треск рвущихся мышц и сухожилий, едва слышимый в оглушительном и болезненном крике, кровь плеснула из обнажившейся сонной артерии, обагренные пальцы начали скользить, но Редукс не намеревался отпускать жертву, пока с ней не будет покончено. Ещё рывок, и череп Икса оказался полностью отделён от позвоночника и нижней челюсти. Туловище опустилось на колени и накренилось вперёд, но обратилось пеплом прежде, чем упало на пол. Редукс разжал порезанные зубами пальцы, отпуская голову, которая также растаяла, поставив точку в этой многолетней истории. Мужчина покачнулся и рухнул навзничь. К нему подскочила Кумитэ, но появившаяся тут же Заноза насильно увела её в сторону, а Джек и Банан, подхватив Редукса под руки и ноги, понесли куда-то прочь из зала. Девушка начала кричать и требовать, чтобы её пустили с ним. — Успокойся, дитя, теперь с твоим драгоценным Редуксом всё будет хорошо, — заверил её Козырь и добавил несколько жёстким тоном: — Займи своё место в зале, мы ещё не закончили. Кумитэ бросила на примогена гневный взгляд, но послушалась. Она плюхнулась на стул рядом с Грёзой и опустила лицо. — Теперь, когда все проблемы улажены… — Козырь перевёл любопытный взор на Кастора. Тот сидел с непроницаемым лицом, по которому было совершенно непонятно, какие чувства вызвало у него поражение Икса. А с другой стороны, примогену тремеров было столько лет, что он, вероятно, ничего уже не испытывал, тем более, он и при жизни был довольно хладнокровным человеком. — Один шанс из тысячи? — произнёс он ледяным тоном, поднимая глаза на Козыря. — Я не обманывал вас, мой друг, — ответил тот. — Верите вы мне или нет, но фортуна, порой, улыбается самым неподходящим кандидатам. Кастор недовольно цокнул языком и поднялся из кресла. Поправив выцветший балахон, он накинул на голову капюшон и скользнул по лицу Мидаса снисходительным взглядом. — Я поддержу тебя, «Золотой Принц», — сказал он, особенно выделив интонацией прозвище Мидаса, которое ему дала Дина. Откуда он его мог слышать, коль скоро не присутствовал на том суде, где решалась её судьба, не было известно, возможно, его обронил кто-то из свидетелей того события, либо прихвостни Кастора следили за котерией Мидаса пристальнее, чем он полагал. Не дожидаясь ответа, Кастор отвернулся и направился прочь из зала и академии. Ему здесь больше нечего было делать, и примоген тремеров поспешил удалиться, не желая дольше находиться в обществе безумцев и отребья. Пусть Кастору и пришлось заключить этот союз, он не обязан с ними почивать за одним столом. Козырь взялся за спинку стула и пошёл с ним, везя его ножками по полу, к Мидасу. Сев напротив сородича, малкавиан закинул ногу на ногу и сложил руки на груди. — Оставьте нас, — сказал он, неопределённо махнув кистью. Старфиш встала со своего места и, приблизившись к Занозе, направилась вместе с ней в сторону выхода. Остальные потянулись следом, лишь Грёза чуть отстала и посмотрела на своего сира. — Ты можешь присутствовать, — решил вдруг Козырь, не глядя на девушку. — В конце концов, всё, что сейчас происходит, касается в первую очередь тебя. — Она не знает содержание пророчества, — предупредил Мидас. — Это не значит, что птенец не понимает, сколь важна его роль. Быть может, Кастор считает, что исход зависит от тебя, — Козырь кивнул на собеседника, — но это абсолютно не так. Наша милая неонат та ещё тёмная лошадка, не так ли? — усмехнулся мужчина. — И что же мне суждено сделать? — спросила Грёза. — Хороший вопрос, дорогая! Каждый, кто слышал пророчество, трактовал его по-своему, и это ошибочная позиция. Могу сказать лишь, что тебе предстоит пройти нелёгкий путь и убить немало существ. Я говорю «существ», потому как не могу утверждать, что речь только о сородичах, известно лишь, что они отчего-то «невольные». Так можно назвать кого угодно, если захотеть. И потому каждый сородич и даже наши славные инквизиторы считают, что ты сыграешь на руку именно им. — Зачем мне вообще следовать какому-то пророчеству? — угрюмо произнесла девушка, опуская взгляд. — У тебя просто не выйдет иначе, — ответил Козырь и пожал плечами. — Дина предрекла твоё становление, когда тебе было… сколько? Девять? Десять лет? Ты, небось, думала, что вампиры существуют только в кинематографе и художественной литературе. К тому же то, что ты теперь одна из нас, заслуга твоего сира, а он в то время понятия не имел, что речь именно о тебе, но, уверяю, в своих ведениях Дина видела не эфемерную фигуру, которой мог стать человек любого пола, расы или возраста, вовсе нет, она видела именно тебя, такой, какая ты стоишь сейчас перед нами. Грёза не хотела мириться с тем фактом, что её жизнь… то есть не-жизнь, будь она неладна, следует предписанию свыше. Кто и для чего обрёк её на эти мучения? Множество неразрешённых вопросов жалили Грёзу, как острые клинки. — За прошедшие две недели меня трижды могли убить! — сказала девушка, желая разрушить стройную теорию о пророчестве. — Или я сама покончила бы с собой. — Но не сделала этого. Не спорь, дитя, есть вещи выше нашего понимания. — Допотопные? — предположила Грёза, вспомнив давно произнесённую Редуксом фразу. — Надо же, ты знаешь такие слова? — приятно удивился примоген. — Да, возможно, именно они руководят нашими поступками и судьбами — древнейшие из существующих ныне вампиров. Говорят, мы всего лишь плод их воображения… — Умоляю, Козырь, не нужно этой ереси, — попросил Мидас, скривившись. — Истинный сын камарильи, — сказал тот и, тихо посмеиваясь, хлопнул сородича по плечу. — Что ж, тогда к делу. Есть у нас ещё одни возможные союзники. — Шутишь? Неужели Хьюго настолько насолил своим недоброжелателям, что те готовы помогать мятежникам? — О нет, Мидас, — возразил Козырь, покачав головой, — дело не в Хьюго, а по-прежнему в твоём птенце. Никто не хочет оказаться на противоположной стороне поля боя. Хотя, увидев её воочию, они наверняка начнут сомневаться… Нахмурив брови, Грёза недоумённо уставилась на мужчину: а что с ней не так, хотела она спросить, но затем, вспомнив, как она выглядит, быстро стащила с головы розовую шапочку с крылышками и сунула в карман джинсовой куртки. — Тейлор будет ждать тебя на нейтральной территории, — сказал Козырь. — Тейлор? — удивлённо переспросил Мидас. — С чего он взял, что пророчество каким-то боком касается анархов? — Это лучше всего спросить у него самого. Но идти ты должен один, максимум вдвоём с кем-то из моих детей. Незачем привлекать к себе лишнее внимание. — Хорошо, так и быть, приму твой совет. Я надеюсь, ты позаботишься о моих сородичах в моё отсутствие? — Несомненно, мой друг, несомненно.