Кошмарной вам ночи

Город остался позади. Машина неслась по трассе вдоль обступающих её деревьев и гор, освещая путь ярким светом фар. До рассвета оставалось около трёх часов, но добраться до места они должны были раньше. Прежде Грёзу всегда слегка укачивало в дороге, и она дремала под шум колёс и гул мотора, но теперь ей приходилось пялиться в окно безо всякого на то интереса — сон не шёл к ней до положенного на то времени, как бы она его ни желала. — Я хочу кушать, — напомнила о себе Кумитэ. Мидас обернулся к ней и одарил равнодушным взглядом. — Перед поворотом на коттеджный посёлок будет заправка, при ней есть продуктовый магазин, — сказала Кумитэ. — Если остановитесь, я быстро сбегаю за едой. Очень быстро, — добавила она, глядя на сощурившегося Мидаса. — Хорошо, — ответил он, вздохнув. — Только у меня денег нет. Вампир недовольно цокнул и стал копаться в бардачке, где всегда лежала заначка на случай, если их остановит полицейский патруль для досмотра. Мяускул передал девушке пачку протянутых Мидасом банкнот. — Ого! Мне даже бабуля столько не даёт на день рождения, — буркнула она, считая деньги. — Если бы мне предложили вернуться в прошлое и остаться дома в ту ночь, я определённо отказалась бы от предложения. — Кумитэ! — недовольно воскликнула Грёза. — Не надо, давай не будем ссориться из-за ребят. В том, что они мертвы, моей вины нет. Я пыталась помочь Крайту, так что моя совесть чиста. — Сможешь сказать ему это в глаза? — внезапно спросил Ренегат. Кумитэ дрогнула и побледнела, лишь на мгновение допустив, что каким-то волшебным образом может встретить Крайта снова. — Не пугай девушку, — вмешался Редукс. — Незачем ей общаться с призраками погибших друзей. — Волнуешься, что она засомневается в искренности чувств к тебе, увидев бывшего парня? — тихим вкрадчивым тоном поинтересовался Мидас и бросил на Редукса ехидный взгляд. — Иди ты, — одними губами произнёс тот. — Ты можешь вызывать духов? — спросила Грёза у Ренегата. — Да, — ответил он. Тему больше не затрагивали, поскольку никто из присутствующих не желал встретиться ни с Крайтом, ни с Линкс, ни с её бойфрендом Ронином. Грёзе точно нечего было им сказать, а Кумитэ вдруг поняла, что всё же не до конца безвинна, раз спокойно сидит рядом с женщиной, убившей её парня, и состоит в очень странных любовных отношениях с её сородичем. Она почесала нахмуренные брови и сделала вид, что задремала. Когда машина остановилась на заправке, Кумитэ и Грёза вышли из неё и направились в круглосуточный магазин. — Как думаешь, долго нам придётся пробыть в горах? — спросила Кумитэ. — Если ты хочешь узнать у меня, продлится наше изгнание пару дней, несколько недель или хренову кучу лет, то у меня нет ответа на этот вопрос. Я понятия не имею, во что мы влипли. — Ладно, закуплюсь консервами и твинки, — сказала девушка, вздыхая. — Один плюс от вас — не придётся делиться. — Смотря чем, — ответила Грёза, напомнив Кумитэ, что она каждые несколько дней отдаёт немного крови своему домитору. — Если пообещаешь никому не говорить, я поделюсь с тобой. Но совсем немножко, чтоб Редукс не заметил. — Ты так добра, — съязвила Грёза, толкая перед собой тележку с покупками. Проехав мимо мужчины в красной кожаной куртке, который читал один из журналов со стойки, Грёза на миг замерла. Она ощутила мрачную ауру, исходящую от незнакомца, и обернулась посмотреть на него. Холодные светло-серые глаза с любопытством изучали её. В его внешности не было ничего примечательного, даже наоборот — спроси кто-нибудь Грёзу через пять минут, как он выглядел, она бы пожала плечами. Единственное, что цепляло — его пронизывающий взгляд. Девушка могла лишь догадываться, принадлежит ли незнакомый мужчина к роду вампиров. Но вот он знал наверняка, что Грёза — сородич. Подъехав к Кумитэ, выбиравшей чипсы по скидке, Грёза ткнула её в бедро тележкой и шикнула, когда та открыла рот, чтобы накричать на подругу. «Двигай на кассу, живо», — сказала Грёза телепатически. Кумитэ услышала её и, прижав к груди огромную пачку чипсов, поспешила к выходу. Кассир оказался на удивление быстрым. Грёза стояла с пакетами и собирала в них пробитые товары. Незнакомец в красной куртке встал в очередь за Кумитэ и улыбнулся Грёзе, растянув и без того узкие губы. — Сдачи не надо, — сказала Кумитэ, швыряя несколько купюр в кассира и хватая объёмные пакеты с едой. Девушки спешно выскочили из магазина и помчались к машине. Заметив их странное поведение, Мидас открыл дверь и вышел наружу. И увидел, от кого они бежали. Мужчина в красной куртке вытащил из-за пазухи какую-то белую в алых разводах тряпку, оказавшуюся балаклавой, и надел её на голову. На лбу у него красовался небрежно нанесённый краской красный крест. — Откуда здесь Икс? — изумился Редукс, вылезая из машины. — Какого хрена ты здесь забыл? — Шёл на запах крови моего дитя, ублюдок, — раздался жёсткий голос мужчины. — Сядь в машину, Редукс! — приказал Мидас. Вампир взвыл от ярости, пытаясь сопротивляться приказу, но Мидас был не только сильнее его, но и имел над ним власть из-за уз крови. Редукс рухнул обратно на сидение и стал лупить по рулю кулаком. Девушки залетели в открытую им Диной дверь, разбросав продукты по салону. Икс готовился к атаке, собирая между ладоней огромный шар из собственной крови. — Только сделай шаг, Отмеченный Горем, и я разорву твоё бренное тело громогласным огнём, — прошипела Дина, доставая гранатомёт и направляя его дуло в Икса. — Безумное дитя, ты убьёшь всех нас одним выстрелом, — ответил он, но остановился. Возле Дины вылезла Кумитэ и, вытянув вперёд руку с зажатым в ней пистолетом, выстрелила несколько раз в Икса, попав ему в сердце, шею и щёку. Он пошатнулся, но удержался на ногах. Минивэн резко тронулся с места, оставив за собой лишь облако пыли. — Кто это был?! — воскликнула Грёза, вглядываясь в заднее стекло. — Мой личный враг, — процедил сквозь зубы Редукс и гневно зыркнул на Мидаса. — Ты обещал не использовать на мне доминирование! — Я должен был позволить Иксу убить тебя? — Да мы б его вот так! — Редукс щёлкнул пальцами. — Идиот, с нами твой гуль и неокрепший неонат, — напомнил Мидас. — Строго говоря, у меня с этим тремером никаких общих дел нет, — сказал Ренегат. Мяускул согласно фыркнул. — Ты должен сразиться с ним один на один и либо погибнуть, либо победить, доказав свою правоту. — Ну спасибо, друг, — буркнул Редукс, ссутуливаясь. Машина неслась по дороге, отдаляясь от злополучной заправки. Грёза не прекращала всматриваться в пейзаж позади, ощущая тревогу. Ей казалось, что в небе что-то есть, что-то незаметное, но притом очень опасное. Конечно, это было невозможно… Что могло лететь под звёздами, сливаясь с ними в одно целое? Дина, глядя на задумчивую и напряжённую Грёзу, обернулась и, заметив то же, что и она, подалась вперёд, прильнув носом к стеклу. — Горгульи, — произнесла она с ужасом в голосе. — Штяу?! — воскликнул Мяускул, обернувшись. — Горгульи! — закричала Дина и накрыла собой Кумитэ. Что-то тяжёлое рухнуло на крышу, продавив её книзу. Ренегат коснулся её ладонью, и металл вместе с внутренней обшивкой развалился на кусочки, словно гнилая плоть. В образовавшееся отверстие показалась омерзительная серая морда с огромными клыками. Мяускул врезал ей кулаком, и существо, скатившись по крыше, упало на дорогу. — Не останавливайся, — сказал Мидас Редуксу. — Нет, ты веди, а я избавлюсь от них. Мидас схватил внезапно отпущенный Редуксом руль и выругался, протянул левую ногу, чтобы нажать на педаль газа вместо сородича. Редукс открыл окно до конца и вылез в него наполовину, сев на дверь. Перевалившись через подлокотник, Мидас продолжал управлять одной рукой автомобилем, а другой схватил Редукса за жилетку, чтобы он не вывалился. Тремер нашёптывал неразборчивые слова на незнакомом языке и проделывал руками замысловатые жесты. Последним он изобразил пальцами треугольник и развёл ладони, между которыми возникла септаграмма из тонких красных нитей. Редукс направил перед собой энергию витэ, и две озлобленные горгульи, преследовавшие машину, рассыпались в мелкую крошку. Редукс покачнулся из-за охватившей его слабости, в глазах резко потемнело. Он едва не опрокинулся наружу, но Мидас успел затащить его обратно в машину. — Неужели была необходимость тратить сразу всё? — заворчал Мидас, глядя на оглушённого от применения столь сильной магии Редукса. — Всё что ли? — спросил Ренегат, выглядывая из окна на дорогу. — Хорошо бы, а то придётся тебе поработать секирой. — Здесь надо повернуть направо и ехать до конца дороги, — сказала Кумитэ, выбираясь из-под укрывавшей её Дины и показывая пальцем на развилку. — Скоро будем на месте. Девушка бросила на вампиршу кроткий взгляд и поблагодарила её за заботу, Дина в ответ широко улыбнулась. Посёлок был совсем крошечный. Вдоль единственной улицы стояли одно- и двухэтажные уютные домишки, несколько фонарей, которые оказались заросшими широкими кронами клёнов, едва освещали дорогу. Мидас завёл минивэн за указанный Кумитэ коттедж и припарковал его у выхода на задний дворик, передавив цветочную клумбу её мамы. Девушка открыла домик запасным ключом, спрятанным под фигуркой садового гнома, и впустила вампиров внутрь. Предвосхищая рассвет, они сразу же стали закрывать окна журналами, скатертями и всем, что попадалось под руку, так как подвала в коттедже не оказалось. Дождались первых лучей солнца. Теперь можно было выдохнуть и заняться насущными делами — никто не станет нападать на них днём, даже горгульи, хоть те и могли превращаться в камень и стоять весь день под палящим солнцем, должны были оставаться при этом неподвижными. Грёза наконец добралась до ванной и встала под горячий душ, смывая с себя пыль и негативные эмоции. Пока выдалась минутка, она могла позволить себе расслабиться и успокоить нервы. Но непонимание, тревога и страх заставили её снова ощутить безысходность. Она опустилась на корточки и, обняв колени, расплакалась. Больше всего на свете Грёза жалела вовсе не о том, что стала частью семьи тех, кто убил её друзей. Они ведь и не были, на самом деле, её друзьями. Крайт — возможно, но не Линкс и Ронин, с ними она виделась всего два или три раза до того дня и даже не успела понять, были они на самом деле такими, какими хотели себя показать перед ней, или нет. Она жалела о том, что перед своим уходом поругалась с родителями, не желавшими отпускать Грёзу на прогулку. Может быть, они что-то почувствовали? Липкую тревогу на задворках разума, голос интуиции, подсказывавшей, что произойдёт что-то непоправимое. Грёза должна была остаться дома, но не осталась, поддавшись бурлившему в ней максимализму. И теперь никогда не сможет увидеться ни с матерью, ни с отцом. Новая «семья» этого не допустит, слишком ревностно они оберегают этот чёртов Маскарад… Выключив воду, Грёза переступила из душа на странный, но приятный наощупь пробковый коврик. В голове возникла мысль: «интересно, его клеила Кумите или её мама?» и тут же исчезла. Грёзе просто нужно было отвлечься от терзающей её вины перед родителями. Переодевшись в пижаму Кумитэ, девушка прошла в столовую, где проходило срочное собрание. Она опустилась на стул между Мяускулом и подругой и положила локти на стол. — Завтра едем в Сан-Диего, а там посмотрим, — сообщил Мидас, постукивая пальцами по столешнице. — Предлагаю вообще свалить в Канаду на ближайшие лет пятьдесят, — сказал Редукс, попивая из пакета кровь. — Нас не пустят через границу, — напомнил Мидас, незаметно поглядывая на Ренегата, Мяускула и Грёзу, фотографию которой постоянно крутили по телевидению. — И в лесах прятаться не вариант… — Морфей зовёт меня, — произнесла Дина, клевая носом. — Сколько спален в доме? — Две: моя и родительская. Ещё раскладывающийся диван в зале, — ответила Кумитэ, уминая свой ранний завтрак прямо из консервов. — Ну-с, сородичи, вы уж извините… — Наше более низкое положение в котерии относительно тебя и твоего брата было очевидно с самого начала, — буркнул Ренегат. — Я могу отдохнуть и в старом продавленном кресле, а вы, — он кивнул Мяускулу и Дине, — забирайте диван. — Ура! — воскликнула Дина, обнимая замурчавшего гангрела. — Я буду спать с подругой, — заявила Грёза, вставая из-за стола. Редукс поднял на неё столь снисходительный взгляд, что девушке захотелось его ударить в лицо. — Нет, — возразил он тоном, не терпящим пререканий. Кумитэ предательски молчала, уткнувшись в свои бобы с томатным соусом. Ей тоже можно было бы надавать тумаков. Вместо того, чтобы как-то объясниться или хотя бы поддержать Грёзу, она усердно делала вид, что ничего вокруг не замечает. — Идём, Скайли, поговорим, — сказал Мидас и, поднявшись со стула, направился наверх в спальню родителей Кумитэ. Девушка оскалилась, недобро поглядывая на Редукса и поплелась за сиром. Сняв только жилет и ботинки, Мидас лёг поверх пыльного покрывала и похлопал по нему ладонью рядом с собой. Грёза отбросила одеяло и села по-турецки на своей половине кровати спиной к мужчине. Из-за стены послышалось, как в соседнюю спальню зашли Кумитэ и Редукс. Грёза недовольно вздохнула. — Ты же не станешь избегать меня только потому, что у нас был секс? — вполголоса произнёс Мидас. — Для меня он оказался столь же неожиданным, как и для тебя. Однако вынужден напомнить, что я всё-таки твой сир и исчезнуть из твоей не-жизни не могу. Если желаешь, мы можем прямо сейчас раз и навсегда решить вопрос, обозначив границы наших отношений. Раздался тихий смех Кумитэ и неразборчивая речь её домитора. — Дурацкие картонные дома, — прошипела Грёза, напрягая плечевой пояс и сутулясь. — Тебе нужен союзник, опора в лице понимающего тебя человека. И это не Кумитэ. И уж точно не Ренегат, не Мяускул и не Дина. О Редуксе даже речи нет, он балбес и эгоист и был таким всегда, сколько я его знаю. — Какой прозрачный намёк! — Прекрати сопротивляться связывающим нас узам, ты так только психозы наживёшь. Расслабься. Теперь я твой самый близкий друг. Грёза уловила странные звуки и повела головой, прислушиваясь. Когда до неё дошло, что это были тихие стоны, которые пыталась сдерживать Кумитэ, Грёза зарычала и закрыла уши руками. Ей было безумно обидно, что подруга в очередной раз показала, как легко она приспособилась к новой жизни. Кумитэ, похоже, не волновало даже, беспокоятся ли о ней её родители. Может быть, она всегда была такой легкомысленной, а Грёза и не замечала, насколько они с ней разные. Резко развернувшись к Мидасу, девушка бросилась ему на грудь и заплакала. — Грёза, чёрт тебя побери… белая же рубашка. Он вздохнул, видя, что неонату глубоко плевать на испорченную вещь, и, приобняв её, стал гладить по волосам. «Почему мы убегаем?!» — мысленно спросила она, не желая, чтобы их диалог слышал кто-то посторонний. «Дело в нас с тобой. Это нелегко объяснить. Я искренне надеюсь, что всё это нелепая ошибка, но Сирена верит в то, что пророчество сбудется, и потому ей нужен мой потомок. Но не ты. Её безграничное собственничество не позволит Сирене оставить тебя в живых», — ответил Мидас. «Какое пророчество?» Грёза подняла на сира недоумённый взгляд. «Будет лучше, если ты не узнаешь его содержание». «Скажи мне!» — А ну-ка брось это, — тихо процедил сквозь зубы Мидас, сжимая пальцами челюсть девушки. — Ты только посмотри, что удумала! «Зачем ты выбрал меня?» «Я рискнул, не зная о тебе ничего. И интуиция не подвела меня — ты не потеряла человечность, как многие из сородичей, приняв объятия вечности, и не позволишь впредь ни Зверю, ни интригам поработить тебя. Если пророчество действительно существует, а не является плодом омрачённого безумием разума, то кандидатуры лучшей, чем ты, не сыскать. А теперь спи, едва солнце сядет, мы двинемся на север». Грёза уронила голову на плечо Мидаса и замерла, погрузившись во тьму. Ни снов, ни чувств, ничего не дарил дневной отдых, словно сородичи умирали по-настоящему на несколько часов, пока не зайдёт солнце. Открыв глаза на закате, Грёза обнаружила, что по-прежнему лежит на груди своего сира. Она осторожно приподнялась и посмотрела на его мертвенно-безразличное лицо. Мидас всё ещё спал, прижимая её к себе, и Грёза могла спокойно разглядывать его, не смущаясь своего любопытства. Девушка помнила то безграничное чувство обожания, когда в ночь её обращения он приказал Грёзе любить его, и знала, что даже сейчас ощущает к Мидасу симпатию лишь потому, что он привязал её к себе собственной кровью. Но он был участлив и добр к Грёзе в той мере, в которой должен быть сир по отношению к своему дитя. А что если не должен? Быть может, ей одной уделяют такое внимание. Быть может, других вовсе бросают, едва обратив в чудовище. Быть может, кто-то ещё лишает несчастных неонатов их сира за то, что он подарил становление без разрешения старейшин… Грёза мягко коснулась устами губ Мидаса, оставляя на них едва уловимый поцелуй. Мужчина открыл глаза и посмотрел на девушку с интересом и лёгкой улыбкой. Грёза нахмурилась, ожидая едкой насмешки со стороны Мидаса, но он не сказал ни слова, лишь продолжал рассматривать её с теплом во взгляде. И тогда она, спешно встав с кровати прежде, чем произойдёт что-то другое, пошла умываться в ванную. Переодевшись, Грёза спустилась на первый этаж и отчего-то решила выглянуть на улицу. Приоткрыв входную дверь, она увидела, что на дороге перед домом стоит несколько чёрных тонированных джипов. Девушка резко захлопнула дверь и развернулась, подпирая её спиной. — МИДАС! — заорала она, чувствуя, как подкатывает к горлу страх. Загрохотали шаги на втором этаже. Первым показался взволнованный Редукс, обнажённый до пояса, из зала подтянулись Ренегат и делавшая зарядку Дина. Наконец спустился Мидас, хмуривший брови. — Что случилось? — Там машины, — ответила Грёза, показывая пальцем через плечо. — Таился охотник весь день и всю ночь, и ждал враг его сообщения. Убейте же принца прекрасную дочь с кровавого благословения. — Нас сдали Охотникам? — уточнил Ренегат. — Кто? — Белая Стерва, что в сейфе сидит. Мрачный Принц дал на то разрешение. Сбывается рок, наши раны бредит. Ждёт сородичей вновь обновление. — Что происходит? — взволнованно произнесла Кумитэ, сбегая по лестнице. С улицы донёсся странный однотонный шорох, как будто раскручивали какой-то механизм. — Твою мать, — прошептал Мидас. На его лице возник неподдельный ужас. — Он здесь. Собственной персоной. Дина схватила Кумитэ за руку и, развернувшись так, чтобы закрыть её собой, повалила на пол. Остальные сородичи тоже упали, накрыв головы руками, Мидас отпихнул Грёзу от двери и заслонил своим телом Град пуль с воем и свистом прошил стену коттеджа. Зазвенели разбитые окна и посуда, затрещали доски. Кумитэ вскрикнула, но Дина тут же закрыла ей рот ладонью. Щепки и пыль облаком накрыли прихожую. Грёза ощутила, как сквозь неё навылет проходят пули, и взвыла от боли. — Не бойся, нас так просто не убить. Держись, — шептал Мидас, крепко прижимая Грёзу к себе. Ноги Грёзы подкосились, и они вместе с Мидасом рухнули на пол посреди сора и алых брызг крови. Обстрел всё не прекращался. — Что это за херня?! — крикнул Редукс. — Миниган, — ответил Ренегат. — Похоже, за нашими головами явился Брут. — Какого дьявола глава инквизиции припёрся сюда лично?! Из зала на животе выполз невредимый Мяускул. — На улицу не выходить! Обороняемся в доме, будь он неладен! — приказал Мидас и обратился к Грёзе, которая никак не могла прийти в себя от шока и боли. — Как только он остановится, хватай подружку и бегите на задний двор к машине. Уезжайте на север, мы догоним вас позже. Миниган замолк. Обвалился хрупкий шкаф на кухне, изрешеченный пулями. Дина подняла Кумитэ на ноги и ахнула. — Моё тело оказалось бесполезным, — сказала она с сожалением, просовывая в сквозную рану на груди палец. Такая же была у Кумитэ в районе сердца. — Ещё теплится жизнь, кровь Редукса спасла. «Бери её на руки и беги, что есть силы», — приказал Мидас и оттолкнул Грёзу. Девушка резво подскочила, закинула бледную, как смерть, подругу на плечо, словно та ничего не весила, и помчалась к выходу на двор позади коттеджа. Машина была оставлена незапертой, Грёза посадила Кумитэ на пассажирское сидение и пристегнула её ремнём. Едва она захлопнула дверь, чья-то рука развернула её, и кулак, усиленный кастетом, ударил в скулу, сломав кость и разорвав тонкую кожу. Грёза схватила напавшего на неё охотника за ухо и, подтянув к себе, впилась зубами в его шею. С жадностью и непреодолимым желанием убивать, она высосала из него всю кровь до последней капли и отпустила бездыханное тело. Пулевые отверстия на её собственном туловище мгновенно затянулись. Из-за коттеджа выбежала вооружённая группа людей. — СДОХНИТЕ! — закричала Грёза и испуганно вздрогнула, когда все они до единого повалились на лужайку, подкошенные неведомой силой. — Твою мать… Она быстро обогнула машину и села за руль, завела мотор трясущимися пальцами. — Кумитэ? Ты слышишь меня? Кумитэ! Девушка тихо застонала и приоткрыла глаза. — Держись, я вывезу тебя отсюда. Вырулив с клумбы, Грёза развернула автомобиль и поехала напрямик через рощу, огибавшую посёлок со всех сторон. Сзади раздалась стрельба, несколько пуль рикошетом отскочили от багажника. Девушка посмотрела в боковое зеркало и увидела, как охотники разлетаются в стороны. Грёза высунула голову в окно и поняла, что происходит: Мяускул кромсал их голыми руками, отводя огонь от неё и Кумитэ на себя. — Я не смогу, — прошептала Кумитэ, глядя на пятно крови, расползавшееся по футболке. Грёза бросила на неё скользящий взор и тут же отвернулась, чувствуя желание вцепиться в подругу клыками. «Держи себя в руках!» — сказала она самой себе, стискивая зубы. — Я осмотрю тебя, как только отъедем на безопасное расстояние. — Нечего смотреть, — выдохнула Кумитэ, раздвигая края раны пальцами. Из неё лился пульсирующий поток крови. — Артерия… на биологии… говорили… — Молчи, не трать силы. — Это конец. Без Редукса… жить мне… недолго. — Да в рот ему ноги! Чёрт! Ты знаешь, как делают вампиров? — Да, — прошептала Кумитэ, склоняя голову на плечо. Грёза резко затормозила, проскользив несколько метров по влажной от прошедшего вечером дождя траве, и оглянулась. Погони не было. — Быстро, говори! Кумитэ шевелила губами, но Грёза не слышала ни слова. Она прильнула ухом к её лицу и напрягла слух. — Да ты издеваешься… Так просто?! — Нужно… хотеть… — произнесла девушка и замерла. Грёза быстро перелезла к подруге, сев ей на колени, и впилась зубами в её шею. Она успела потерять очень много крови, больше, чем мог любой другой человек до того, как погибнет. Не будь Кумитэ гулем довольно могущественного сородича, то скончалась ещё на полу коттеджа от болевого шока. Выпив досуха всё, что оставалось, Грёза оторвалась от девушки, надкусила запястье и влила ей в рот свою густую кровь. — Живи, сучка. Я хочу посмотреть, как будешь мучиться ты, оказавшись наконец на моём месте. Грёза схватила Кумитэ за подбородок и подняла её лицо к себе, вглядываясь в бледную маску смерти. Девушка внезапно распахнула глаза и шумно вдохнула. Её зрачки сузились в тонкие щелочки, а затем веки закрылись, и Кумитэ снова потеряла сознание.