Strange Attractors (Странные Аттракторы)

      Том Риддл двигался по общей гостиной с лёгкостью акулы, плывущей по воде. Там, где малейший водоворот крови может вызвать бешенство акулы, для Тома это был уровень страха, который он почти ощущал на своей коже, когда его взгляд перебегал от одного студента к другому. Это сгорбленное плечо, поза человека, замкнувшегося в себе — тревога, эмоциональная боль. Горе? Возможно. Студентка заламывала руки, разговаривая с подругами. Одна заботливо держала её за руку, другая держала носовой платок.       Гостиная была так полна страха, что Том сдержал улыбку. Он любил запах страха по утрам. Страх был возможностью. Испуганные массы взирали на сильного лидера, надеясь, что он спасёт их.       Плакала второкурсница...       Он небрежно свернул с дороги и остановился перед девочкой.       — В чём дело?       — Моя мать. Она работает в министерстве и... и... и я не знаю...       Она завыла. Том похлопал её по плечу, сталкиваясь взглядом с другой девушкой. С той, с кем он предпочёл бы не взаимодействовать в течение любого длительного периода времени, но это было необходимо и всё такое.       — Мисс Эйвери, я уверен, что вы можете помочь мисс... — он опустил глаза, и её невнятное бормотание пробудило его память. — Мисс Спавин узнать что-то о её матери.       Худая, с безупречно отполированным фасадом, Джемайма Эйвери была последним существом на земле, которое можно было попросить о помощи. И всё же она не собиралась отказываться от возможности поговорить с ним. Девушка улыбнулась, демонстрируя жемчужно-белые зубы за накрашенными губами.       — Конечно, Том.       Том небрежно кивнул ей и пошёл прочь, держась на расстоянии не менее двух шагов. В прошлом году она «случайно споткнулась», когда он проходил мимо неё, и вцепилась в него, как обезьяна-ревун, пока он осторожно не оторвал её пальцы от себя. Он предпочитал никогда не повторять этого. Похоже, у неё не было достаточно мозгов, чтобы извлечь уроки из первого или второго применения проклятия Круцио, и он был не в настроении тратить время, необходимое, чтобы сломать её и обучить.       Были и более интересные и важные дела.       В какой-то момент она слишком сильно качнулась вправо и, казалось, была озадачена тем, что его уже не было рядом, ведь Том уже давно прошёл мимо неё.       — Том, — поздоровался с ним длиннолицый семикурсник и не двинулся с места, чтобы уйти. На самом деле он был довольно худым и невзрачным, но в его сегодняшних движениях была какая-то цель.       — Освин, — ответил он, нахмурив брови.       Он вспомнил, что между ними не было никаких незаконченных дел. Что касается Освина, он был из семьи Орпингтонов. Карьерные бюрократы до мозга костей, всегда работал по крайней мере один Орпингтон в Министерстве магии.       — В Министерстве развивается не очень приятная ситуация. Мы должны отреагировать на это, — сказал Освин.       «Ах, теперь известен источник страха».       — Тогда собери всех из шестых и седьмых.       Освин кивнул.       — Я назначу встречу за завтраком.       — Том, я думаю, тебе нужно это увидеть, — окликнул его другой голос.       Это был Абраксас, вбежавший в гостиную с «Ежедневным пророком» в руке.       — На Министерство магии напал Гриндевальд. Знаешь, что самое безумное? Он привёл с собой магглов, Том, магглов!       В гостиной повисла тишина, прежде чем гул голосов заполнил её, когда все попытались заговорить одновременно. Только треск огненного хлыста Тома, направленного к потолку, заставил всех успокоиться. Он снял заклинание с кончика своей палочки.       — Спасибо, Абраксас, что вызвал панику в общей гостиной, — улыбка Тома не дрогнула, но Абраксас всё равно покраснел до корней волос. Те немногие из пятикурсников, что пришли поддержать его, с трудом сдерживали желание отступить назад, чувствуя, как по воздуху пробегает холодок. Он повернулся к толпе, которая теперь ловила каждое его слово.       — Итак, первое, что вам нужно знать, это то, что вы здесь в безопасности. Вряд ли найдётся более безопасное место, чем Хогвартс. — Он почти слово в слово повторил слова, сказанные Диппетом неделю назад. В этом была какая-то странная ирония.       Напарница Орпингтона, семикурсница Эмма Экклстон, стояла рядом с ним с какой-то своей информацией, и они вполголоса обменивались впечатлениями.       — Мы понятия не имеем, насколько ситуация плоха, но... — Том поднял руку, предупреждая вопросы, — но это всего лишь временная ситуация. Мы узнаем больше, когда появятся новые подробности, и мы будем поддерживать друг друга. У нас есть люди, чьи родители и родственники работают в Министерстве и которые, возможно, связались с ними вчера вечером и, что вполне вероятно, у них есть новости. Некоторые из них — это месье Орпингтон и Монморанси вместе с мисс Экклстон — пожалуйста, не торопите их.       Казалось, его тон не изменился, он был всё таким же вежливым и ровным, как и прежде, но что-то щёлкнуло в воздухе, останавливая толпы третьекурсников и семикурсников.       — Они посовещаются с теми, кто тоже может что-то знать, и составят список. После завтрака они либо вывесят список на свитке пергамента на доске объявлений в общей гостиной, либо вы можете спросить их лично, если список ещё не будет завершён.       Он глубоко вздохнул.       — А сейчас мы пойдём завтракать в зал и не позволим Гриндевальду напугать нас. Мы — волшебники. Мы — ведьмы. Мы все можем создать заклинание по щелчку наших палочек, не так ли? Мы можем вызывать огонь, вызывать щиты и вызывать Патронус? Чего же нам бояться? — спросил Том, его улыбка, казалось, привлекла внимание аудитории, и вскоре они обнаружили, что кивают, если не прямо отвечают на его вопрос.       — Каждый из нас с ясным умом может хорошо защитить себя. Паника, и вы можете потерять голову.       Он сделал паузу, чтобы все это поняли. Он видел, как выпрямляются позы и ослабевает дрожь. Плечи опустились, и палочки уже не держались так крепко.       — А теперь давайте спустимся в Большой зал с высоко поднятыми головами. Мы покажем разницу между слизеринским факультетом и всеми остальными. — Том сказал это с такой уверенностью, что они не могли в это не поверить.       — Слизерин! Слизерин!       Раздались в ответ возгласы.       Они были заметно начаты обычно скромным Мельхиором Ноттом, прежде чем его подхватили Финтан Гэмбол и Гумберт Джейп по невидимому знаку Ориона. Толпа была достаточно возбуждена, чтобы следовать за ним самостоятельно после этого и предсказуемо распространила это настроение на всех. Том стоял в стороне вместе с Орпингтоном, Экклстоном и Монморанси — рядом с ними появились ещё два слизеринских старосты. Одной из них, к сожалению, была Джемайма Эйвери, но каждый работает с тем, что у него есть. Они по очереди разговаривали со всеми слизеринцами, которые хотели поговорить и нуждались в дальнейших заверениях. Том применил к этому занятию чуть больше стратегического отбора, чем другие старосты, когда приветствовал членов знатных домов.       — Хороший улов, Том, — заметил Орион, проходя мимо.       — Спасибо, Орион.       Их понимающие ухмылки легко могли бы быть зеркальными отражениями друг друга, прежде чем Орион продолжил свой путь во главе своей собственной свиты: младший Флинт и Булстроуд рядом с ним, Гэмбол и Джейп следовали немного позади, ускоряя шаг, чтобы догнать его.       С другой стороны, Альфард Блэк (пятикурсник Слизерина) был слишком увлечён тем, как он проталкивался сквозь толпу и с восторгом обнимал Тома, стоявшего рядом. Его волосы выглядели так, как будто он стоял на утёсе и они были развеяны ветром, прежде чем он вошёл.       — Том! Мы не видели тебя некоторое время, потому что Слизнорт монополизировал твоё время, но как только ты появился, ты успокоил зверя! Успокоение масс! — прокричал Альфард. Можно было бы поспорить, что его голос был достаточно мощным, чтобы донести его до всех людей. — Это был поистине фантастический призыв к единству!       Том слегка натянуто улыбнулся.       — Ну, у всех нас есть свои обязанности.       — Чепуха! Это было далеко за пределами твоих обязанностей, и ты это знаешь. — Он легонько похлопал Тома по спине: это получилось достаточно сильно, так как он унаследовал от матери мощные руки. Его улыбка была совершенно добродушной и непринуждённой.       Поскольку Альфард был наследником ветви Блэков, Том лишь сдержанно вздохнул. Кроме того, Блэк не питал к членам своего факультета никакой неприязни за их успех и был искренне рад за них. Успех Тома радовал его больше, чем если бы это был его собственный успех. Он не был коварным молодым человеком. В каком-то смысле Том ценил это.       Абраксас, стоявший рядом с Томом до того, как Альфард оттолкнул его плечом, что-то бормотал себе под нос о том, что Блэков нужно сторониться.       — Разве тебе не пора завтракать? — проворчал Абраксас Альфарду.       — Ха! А тебе не пора? Мне и здесь хорошо. — Он воспользовался возможностью повиснуть рядом с Томом, чтобы поприветствовать и помахать рукой любому знакомому пятикурснику, который проходил мимо.       Блэк был бодр, даже когда Абраксас оттолкнул его назад.       Том бросил на Абраксаса один взгляд, чтобы напомнить ему, что он всё ещё находится по другую сторону от Альфарда и всё ещё должен терпеть его. Неловкая и бледная улыбка, которую он подарил в ответ, сопровождалась тем, что он слегка потянул Альфарда в сторону.       — Перестань теснить Тома, болван.       Альфард фыркнул, радостно схватив Абраксаса.       — Ты точно так же «теснил» Тома до моего прихода. Я думаю, ты просто завидуешь, что я заменил тебя!       Абраксасу удалось вывернуться, но он был слишком раздосадован, чтобы не начать грубить в ответ.       — Почему я должен завидовать? — он усмехнулся.       Мельхиор Нотт громко хмыкнул над их проявлением ребячества и, разумеется, был полностью проигнорирован. Том продолжал болтать с другими членами своего факультета, в основном с наследниками и первенцами.       Никому не показалось странным, что именно староста пятого курса сделал общее объявление по всей гостиной, а не Орпингтон с седьмого курса. Сам Освин был вполне доволен тем, что находится в тени гораздо более харизматичного лидера, чем он сам.       Старосты Орпингтон и Экклстон начали уводить всех прочь, к счастью, включая Джемайму (они оба были довольно хороши в сдержанности). Альфард помахал Тому и остальным, направляясь вперёд, скорее всего потому, что хотел догнать своих кузенов. Конечно, он также избегал свою сестру Вальбургу (семикурсницу), которая только что подошла и взяла на себя личную ответственность похвалить стойкость Тома. Своим монологом она довела его до скуки, прежде чем, наконец, уйти.       Том последовал за всеми вместе с Абраксасом Малфоем и Мельхиором Ноттом.       — Это была превосходная импровизированная речь, — похвалил Абраксас.       Нотт хихикнул.       — Ты думаешь, что это было импровизацией? Дорогой Абраксас, у меня есть новости для тебя...       — Да ладно тебе. Ты ведь только предполагаешь, верно? Правда, Том?       Том понимающе улыбнулся, когда они втроём вышли из слизеринской гостиной.       — Всегда нужно быть готовым к худшему.       — Ты не мог подготовиться к нападению на Министерство, — недоверчиво произнёс Абраксас.       — Я должен быть готов к тому, что на нас нападут. Как долго Гриндевальд сеял хаос на континенте, а также давал обещания вернуться? — спросил Том.       Каждое его мгновение было обдуманным, в нём не было никакой неуверенности: это был волшебник, который чувствовал себя комфортно в своей собственной шкуре.       — Ну... по крайней мере, пять лет?       — Тогда нападение действительно было лишь вопросом времени, — легко пробормотал Том. Он всё ещё ловил недоверчивые взгляды от белокурого слизеринца.       — Но это же...       — Уйма времени, чтобы подготовиться, — закончил Мельхиор, с отвращением глядя на перекошенный галстук Абраксаса. Этого было достаточно, чтобы блондин начал приводить себя в порядок. — Но держать всю эту речь в голове больше года? Может быть, даже улучшать время от времени? Это требует самоотверженности.       — Вообще-то я не помню её дословно, — весело сказал Том.       — Да. Я... нет — знаешь что, я не могу в это поверить. Всё слишком гладко, — сказал Абраксас, отрицательно качая головой.       Смешок Тома последовал за многочисленными заявлениями Абраксаса о неверии или невозможности, в то время как Мельхиор тыкал в аргументы блондина своим острым умом, но никогда не предлагал ни одного из них сам. Когда Абраксас спросил его об этом, он с лёгкостью признал, что нет, он не мог себе представить, чтобы произнести речь так естественно, не запомнив её наизусть.       Он проигнорировал возмущённые жалобы Абраксаса.       — Ты только что, чёрт возьми, догадался! Я должен был догадаться!       — Я, конечно, даже не догадывался, — настаивал Мельхиор.       — Ты только что сказал...       — Я знаю, что сказал. Просто я всегда считал Тома исключением из... ну, из всего, что приходит мне в голову. Так что вполне естественно, что он всё это спланировал.       В тёмно-синих глазах Тома мелькнул понимающий огонёк, но он не подтвердил и не опроверг слова Нотта.

***

      Гермиона чувствовала себя как в тумане.       Она, конечно, поинтересовалась у Эжени, чтобы убедиться, что с ней и с её семьей все в порядке, насколько ей известно — отец Делакур не работал в Министерстве, а французское Министерство магии, конечно, не входило в список мест, подвергшихся вчерашнему нападению. Она не могла не вздохнуть с облегчением за подругу. Это было самое меньшее, что она могла сделать для ведьмы, которая так помогла ей в лазарете. Брюнетка только взглянула на Лакшми, как другая ведьма улыбнулась и заверила её, что у неё нет никаких забот.       — Ну, на самом деле у меня не так уж много родственников, которых я могу потерять. Не так уж трудно следить за остальными.       При этих словах Гермиона резко вскинула голову, но лёгкое веселье Лакшми вместо беспокойства смягчило её собственные опасения за подругу.       — Правда, я вернусь в башню с Эжени, пока мы будем ждать новых новостей, да? И ты можешь пойти и заняться своими делами.       — Лакшми, что случилось с твоей семьёй?       — Мой отец не может стать ещё мертвее, чем сейчас. Он и так уже более спокоен, чем все эти люди в Святом Мунго, как и мой старший брат, два моих дяди и их семьи, — сказала она со своей обычной прямотой. — Итак, Гермиона, я уверена, что у тебя есть план?       Ну, не совсем план, но она не могла сидеть спокойно и ничего не делать. Даже без всех своих воспоминаний она помнила достаточно. Она продолжала видеть вспышки раненых людей: порезы, идущие прямо к костям, отрубленные конечности. Было время, когда она продолжала пытаться оживить молодого аврора, пока кто-то не стащил её с мёртвого тела: и то, как глаз Гарри выскочил, когда заклинание самой тёмной магии вытащило его изнутри...       — Гермиона!       Голос Лакшми вернул её назад, и она поняла, что может сделать.       — Мне нужно кое-что сделать, и я не уверена, что Святое Мунго готово справиться с последствиями некоторых маггловских оружий. Я думала пойти к сестре Эдельштейн и сравнить записи. Может быть, мы напишем рекомендацию для Святого Мунго или что-нибудь в этом роде.       — И ты знаешь всё, что может сделать маггловское оружие? — спросила её подруга.       — Я знаю, как лечить некоторые раны, и думаю, что это лучше, чем ничего.       — Я тебе доверяю. А теперь иди в лазарет и поработай своим гиперактивным мозгом. — Лакшми похлопала её по руке.       С улыбкой, которая была не особо искренней, Гермиона встала и вышла.

***

      — Гермиона?       Мэгги Эдельштейн подняла глаза и с удивлением увидела, что её бывшая пациентка снова идёт по коридору больницы. Гермиона видела, как несколько студентов выходят из кабинета. Либо у них были незначительные повреждения, либо они пришли сюда только для того, чтобы попросить зелье «Сон без сновидений».       — Вы ведь не слишком долго работаете медсестрой, верно? — спросила она без предисловий.       — Эй! Я хочу, чтобы ты знала, что я компетентный профессионал!       Гермиона покачала головой.       — Я не это имела в виду. Я имею в виду, что вы не так давно закончили учёбу, так что ваше медицинское образование всё ещё должно быть современным, верно?       Она помолчала.       — Да, наверное. А что?       — Есть ли смысл обучать стажёров и новичков, как лечить пулевые ранения?       — Пулевые ранения?       — Маггловские «взрывающиеся палки», — нетерпеливо отмахнулась Гермиона. — У них есть боеприпасы, которые они выбрасывают на большой скорости. Если кто-нибудь на месте просто залечит рану, не проверяя, так как она казалась такой маленькой и чистой... Бог знает, не попала ли пуля в кость по пути внутрь и не сломала ли что-нибудь. Что уж говорить о внутреннем кровотечении.       Чем дальше она говорила, тем сильнее бледнела Мэгги Эдельштейн.       — Ты уверена?       Гермиона встретила её пристальный взгляд, её голос оставался серьёзным, профессиональным.       — Я предлагаю никому не использовать Акцио, чтобы вытащить пулю. Это не просто щепка дерева, это кусок металла шириной с ноготь. Таким образом, вероятно, можно разорвать выходное отверстие — Моргана поможет, если лёгкое или кишки будут мешать. Проколотое лёгкое легко можно временно залечить магией... если вовремя заметить.       Её улыбка совсем не коснулась глаз.       — Утечка кишок — это совсем другое дело, не так ли?       Она видела, как сестра Эдельштейн на мгновение закрыла глаза, и её решение стало ясным, когда она открыла их в снова.       — Хорошо. Ты делаешь очень хорошие замечания. Откуда ты вообще всё это знаешь?       Мэгги Эдельштейн направилась к кабинету старшей медсестры. Брюнетка последовала за ней быстрым шагом.       — Война. — Гермиона пожала плечами, когда медсестра искоса посмотрела на неё. — Если вы бы видели, как ваш лучший друг кричал, когда его глаз выскочил, как гнилая виноградина, когда кто-то применил тёмное проклятие. Внезапно вам захочется тренировать определённый набор навыков.       Она видела, как напряглась челюсть Мэгги сбоку, до самых висков. Медсестра распахнула дверь в кабинет, и Гермиона вошла следом за ней.       — Это... по-моему, я даже не слышала о таком проклятии.       В решимости Гермионы было что-то тёмное.       — Если начистоту, я могу назвать вам десять заклинаний с похожими эффектами, которые всё ещё не были именно тем заклинанием, которое я искала. Дайте мне пергамент и десять минут, и я смогу вспомнить остальное, что я исследовала, пытаясь найти его — всего несколько заклинаний, не считая тридцати, и половина из них неясна. Я до сих пор не поняла, что это было на самом деле, хотя это, вероятно, потому, что мне не удалось получить доступ к некоторым действительно обширным библиотекам тёмной магии.       Ведьма сложила руки на груди. Мэгги покачала головой.       — Я уже давно об этом думаю, Гермиона. Есть знания по оказанию первой помощи, а есть медицинские. То, что ты знаешь, уже давно не относится к первой категории.       Гермиона закатила глаза.       — И это имеет значение прямо сейчас, почему? Я не прошу провести здесь открытую операцию на мозге! Мерлин знает, что я не специалист. Я даже не полноценный медик, и я это знаю, но боевая травма? К сожалению, я видела достаточно, чтобы хватило на несколько жизней. Я просто прошу вас выслушать меня. Разве я сказала что-нибудь не так раньше? Ввела вас в заблуждение?       Две ведьмы смотрели друг другу в глаза, и ни одна из них не отступала. Мэгги первой глубоко вздохнула, запустив руку в свои медные волосы, которые ярко блестели под утренним солнцем.       — Слизнорт сделал пометки о твоих комментариях относительно твоего собственного состояния в медицинском досье, и он хвалил тебя.       Гермиона криво улыбнулась.       — И мы все знаем, что Слизнорт известен своей беспристрастностью.       Мэгги фыркнула в ответ.       — Ну, нет, но он не совсем слеп с медицинской точки зрения из-за некоторых видов травм. Он всё ещё может дать некоторым медлительным стажёрам, которых я знаю, побегать за их деньги. Если он говорит, что ты знаешь, о чём говоришь, значит, так оно и есть.       — Спасибо. Итак, как мы собираемся это сделать? Мы напишем рекомендации и поставим на них штамп с вашим именем и именем Слизнорта?       Сестра Эдельштейн нахмурилась.       — Что?       — Имя Слизнорта и ваше, сестра Эдельштейн. Я всего лишь студентка. Это было бы более правдоподобно, если бы имя на нём было кого-то более известного, как Слизнорт, или медицинским работником, как вы.       Мэгги покачала головой.       — Нет.       Теперь настала очередь Гермионы недоумевать.       — Что?       — Если мы будем делать это вместе, то твоё имя тоже войдет в список. Я не собираюсь требовать кредит, когда он не должен быть выплачен.       — Но большинство людей так не думают...       — Большинство людей умрут от потери крови, если не прислушаются к мнению врачей, — решительно прервала она спор Гермионы. — А теперь расскажи мне, что ты знаешь, и мы вместе решим, что записать. Я могу связаться с несколькими моими коллегами по каминной сети, чтобы узнать, что они знают и чего не знают, и я уверена, что мы даже можем что-то сделать к обеду.       Трудно было не удивиться тому доверию, которое питала к ней медсестра.       — Спасибо. Вы не пожалеете об этом, обещаю.       Мэгги уверенно улыбнулась.       — О, я знаю. Я просто буду наслаждаться, сбивая с ног некоторых сопливых медиков, которых я знаю, с их высоких лошадей.

***

      Сестра Эдельштейн была сама по себе силой природы.       О, Гермионе нравились те моменты, где она общалась с несколькими другими медсёстрами, санитарками и медиками, которые, как она знала, были свободны от дежурства и могли ответить ей. Медсестра спрашивала их, что они знают или слышали о типах травм, полученных в результате вчерашних нападений, и вскоре стало ясно, что не все люди знали, что вызвало эти травмы. Был один проницательный медик (терапевт) и одна старшая медсестра, которая видела кровавую Крымскую войну, кто начал проверять состояние внутренних органов людей, которые были слишком слабы или теряли сознание, даже если казалось, что у них нет никаких травм. Количество тестов, которые проводила мадам Алава, было откровенно пугающим даже для Гермионы. К сожалению, эти два высококвалифицированных специалиста были исключением из правил. Большинство, казалось, были довольны, если не видели никаких поверхностных ран или синяков.       По иронии судьбы, возможно, именно лёгкость, с которой магия может закрывать пулевые ранения, привела к ухудшению состояния некоторых пациентов.       Когда сестра Эдельштейн вернулась к целительнице и старшему медику и рассказала им о том, что она нашла, о чём большинство из них понятия не имели, они пришли в ярость. И этой ярости хватило, чтобы шагнуть прямо в камин и прибыть в Хогвартс.       — А чему сейчас учат в школах? — Эсмеральда Алава шагала с уверенностью своего опыта, её полностью чёрный наряд и высокая чёрная шляпа придавали ей квинтэссенцию колдовского образа. Её седые волосы были туго собраны в пучок, а губы сжаты. Мэгги невольно улыбнулась.       — О, вы же знаете, что в молодости не было даже школы медсестёр!       Она фыркнула. Её голос был сильным, всё ещё резким.       — Это не значит, что мы все должны быть варварами и позволить стандартам пасть. О, привет, дорогая, я тебя не увидела.       Ведьма повернула голову в явно птичьем жесте, её всё ещё острый и наблюдательный взгляд упал на Гермиону.       — Это Гермиона Кюри, студентка с идеей, что нам нужно распространять знания о ранах от маггловского оружия. Гермиона, это Эсмеральда Алава, наша великая целительница из Ордена Соловья.       — Рада познакомиться с вами, мэм.       — Хорошо, — быстро ответила ведьма, и лицо её, естественно, стало суровым. — И, пожалуйста, какая великая целительница, Мэгги? Мы медсёстры и не даём людям умереть. Всё очень просто.       — Она в одиночку установила профессиональные стандарты целительства в волшебной Британии, — насмешливо прошептала Мэгги.       Эсмеральда хмыкнула.       — Слухи и преувеличения. Достаточно подрасти, и они собираются, как комочки шерсти из кошачьей блевотины.       Гермиона удивлённо моргнула.       — Ну, такое случается не со всеми. Это только вокруг вас, мадам Алава, — настаивала сестра Эдельштейн.       — Бабушка, — поправила она. — Ты добровольно переправилась через Ла-Манш. Ты это заслужила.       Выражение лица Мэгги было почти ласковым.       — Хорошо. Бабушка Алава.       Камин снова загорелся, и вскоре представительный мужчина средних лет с каштановыми волосами снял шляпу. Его очки в проволочной оправе были сделаны из золота и казались одновременно функциональными и дорогими.       — О, мадам Алава уже здесь? Что ж, это обещает быть интересным.       — Мэгги опять взялась за свои обычные штучки, и будь я проклята, если не займу переднее сиденье, чтобы помочь ей, — объяснила мадам Алава.       — Вовсе не так, — настаивала Мэгги.       — Ну, если ты предпочитаешь, чтобы мы придерживались слова «скандалить», как старые медсёстры записали в своих отчётах, мы можем это сделать, — прямо сказала старшая медсестра. — Орпингтон, давайте посмотрим, как Мэгги скандалит со старыми гвардейцами Святого Мунго. Если она сможет задать несколько вопросов об их компетентности, я угощу всех ужином.       Её нисколько не тронул румянец, заливший щёки сестры Эдельштейн.       — Вы из старой гвардии Святого Мунго!       — Я почётный гражданин, дорогая. Я могу быть настолько критичной, насколько захочу, а они должны заткнуться, слушать и называть это мудростью, — сказала Эсмеральда, и её глаза заблестели.       — Итак, вы говорили, что общим эффектом этих «взрывающихся палок» является внутреннее кровотечение? — спросил медик, явно выбирая безопасный путь, чтобы вообще не вступать в контакт с мадам Алавой.       — Да, целитель Орпингтон. Это Гермиона Кюри, и у неё есть опыт работы с ранами от маггловского оружия. Гермиона, это Олеандр Орпингтон, целитель Святого Мунго.       — Я уверена, что он очарован. — Орпингтон кивнул. Гермиона ответила на его приветствие полупоклоном.       — Ну, я опрашивала всех коллег, с которыми могла связаться. В основном это те, кто сейчас не на дежурстве, — сказала сестра Эдельштейн. — И, по-видимому, нет никакого протокола для ран от маггловского оружия, и они, вероятно, пропустили много внутренних кровотечений. Более очевидные сломанные кости, к счастью, легче обнаружить, и любой, найденный под обломками, будет проверен на наличие переломов и сломанных костей, так что это, к счастью, не проблема.       — Если кто-то был раздавлен поблизости, то они должны были проверить, нет ли внутреннего кровотечения! — это сказала мадам Алава, глаза её сверкали.       — Ну, возможно нет никаких признаков того, что этот человек был под каким-то завалом, — осторожно начал целитель Орпингтон.       — Тебе и в голову не придёт быть таким беспечным. — Она сводила на нет все его попытки развеять её опасения.       — Ну, это не займёт много времени, и лучше перестраховаться, чем потом жалеть. Так...       — Именно. Это неприемлемо.       — Есть также риск лёгочной контузии, — добавила Гермиона, как только ей показалось, что в скороговорке мадам Алавы возникла пауза. Медики повернулись к ней.       — Я видела фотографии Министерства магии. Они использовали маггловскую взрывчатку, не так ли? Всякий раз, когда люди в непосредственной близости от взрывчатых веществ, мы должны учитывать, что у некоторых из них будут первичные повреждения от взрыва. Это ударные волны от взрывов — они создают волну высокого давления, движущуюся со сверхзвуковой скоростью. Это слишком опасно для капилляров в лёгких, они могут лопнуть или разорвать ткань альвеол. И это наполнит альвеолы кровью. Я полагаю, что кто-то обязательно заметит, когда некоторые пациенты будут кашлять кровью, но это не гарантированный симптом во всех случаях, поэтому некоторые критические пациенты всё ещё могут быть не замечены. — Гермиона слегка нахмурилась.       — Говоря о сверхзвуковых ударных волнах, поскольку это распространение энергии через воздух, это было бы хуже в закрытом помещении, чем на открытом, где энергия может быть легче рассеяна в окружающую среду.       — Значит, маггловские взрывы действуют так же, как и некоторые другие взрывные заклинания? — спросил целитель Орпингтон.       Брови Гермионы поползли вверх.       — Конечно. Кроме более тяжёлых, так как энергия многократно больше. О, я помню кое-что ещё — воздушную эмболию. Вы должны следить за возможными воздушными очагами, образующимися во время взрыва. Я полагаю, что если бы он заблокировал артерию, мой совет был бы спорным, так как любой страдающий от этого вскоре умер бы. — Её улыбка была скорее горькой.       — Вы чрезвычайно хорошо осведомлены о подобных травмах, мисс Кюри, — заметила целительница.       Гермиона пожала плечами.       — Война. У вас есть совершенно другой тип стремления учиться, когда вы знаете, что именно вы стоите между вашими друзьями и большим злом.       — В любом случае, ты не должна верить тому, что я сказал. Я уверен, что мы можем изучать континентальные газеты, такие как — «Шпигель»... подождите, нет, это маггловская газета — «Die Knöchelknochen», я думаю. Рано или поздно в их отчётах появятся раненые маггловским оружием колдуны и ведьмы. Может быть, там даже будет описание ран. Я уверен, что там будет много всего.       — Ну, мы не можем просто сидеть сложа руки, — сказала мадам Алава, быстро вставая. — Тогда идёмте.       Мэгги только вздохнула, но встала и сняла с вешалки мантию. Она даже сняла с вешалки мантию Гермионы и протянула ей.       — Это твоё, Гермиона.       — Э-э, куда мы идём?       — Ну, в Святое Мунго, конечно, — сказала мадам Алава.       — Но у меня занятия, — ответила Гермиона, смущённая больше всех на свете.       — Ты ведь можешь отправить сову, Олеандр? — старшая медсестра повернулась к целителю. Он был слишком спокоен перед лицом её требований, как будто привык их слышать.       — Я свяжусь со своим секретарём, когда мы вернёмся в Святое Мунго.       — Отлично.       Эсмеральда Алава взяла щепотку пороха из горшка Мэгги, бросила его в камин и вошла, предварительно связавшись со Святым Мунго. Целитель Орпингтон повернулся к ним.       — Что ж, дамы, я пойду первым, так как мне, вероятно, придётся координировать действия на стороне Святого Мунго.       — Вы хотите сказать, что мадам Алава не должна пугать стажёров и терроризировать администраторов низшего звена? — сухо спросила сестра Эдельштейн.       Он снова водрузил на голову шляпу.       — Именно так, как я и сказал. Мне нужно координировать действия нашей партии с движением Святого Мунго. — Он криво улыбнулся и ушёл так же, как и мадам Алава. Огонь потрескивал в камине, остатки зелёного цвета уже исчезли, когда он вернулся к своему красноватому цвету.       — Право. Значит, наша очередь, — сказала Мэгги.       — Наша?       Сестра Эдельштейн искоса взглянула на Гермиону.       — Я же сказала, что мы сделаем это вместе.       — Но, вы уже знаете все, что мне нужно было сказать вам, — сказала брюнетка с немалым удивлением. — В основном так оно и есть. Я уверена, что вы можете проследить за последствиями взрывов и высокоскоростных снарядов и составить список возможных травм для проверки и... да ладно, Мэгги, вы же медсестра. Я уверена, что остальные целители и медсёстры в больнице Святого Мунго тоже не полные идиоты. Не с кем-то вроде мадам Алавы среди них. Они сами разберутся.       Мэгги ласково улыбнулась. Гермиона сердито посмотрела на неё, когда она начала гладить её по голове. Не важно, что сестра Эдельштейн была на несколько дюймов выше её.       — Ты не понимаешь, да?       — Что?       — Мадам Алава не берёт просто так кого-то с собой на обход. Только если она думает, что кто-то достаточно хорош, чтобы быть интерном или медсестрой, никто в Святом Мунго не станет ей перечить.       — Что? — Гермиона всё ещё не совсем понимала, о чём говорит Мэгги.       Медсестра фыркнула.       — Она не поправила тебя и позволила закончить без пререканий. Это высокая похвала, исходящая от целителя. Это означает, что она думает, что ты знаешь достаточно, что ты могла бы учиться и узнать больше о целительском ремесле, чтобы быть ещё более полезной. Ну же, она будет злиться, если мы будем медлить.