***
1997 Шерлок закатывает глаза, когда напротив него за лабораторный стол плюхается симпатичный рыжий парень. Ещё кто-то пытается быть дружелюбным; неужели все в Кембридже прибегают к бессмысленному разговору как к способу с кем-то «познакомиться»? Если это так, то ему, возможно, придётся отказаться от всего этого опыта. – Привет, – говорит парень, протягивая руку. Его яркие голубые глаза искрятся интеллектом и юмором. – Меня зовут Виктор Тревор. Это твой первый год? Шерлок смотрит на его руку. Потом взгляд Шерлока скользит по лбу парня, а затем по всей его фигуре. Он выше Шерлока, но более коренастый и спортивный. Лицо у него румяное и загорелое, совсем не похожее на его собственное. Он щеголяет в куртке Королевского колледжа с закатанными до локтей рукавами, и широко, обезоруживающе улыбается. Стиль одежды и манеры Виктора резко контрастируют с манерами Шерлока. Элегантный костюм Шерлока и накрахмаленная белая рубашка с длинными рукавами – это норма для него в эти дни, когда он пытается сохранить напоминание, которое постоянно с ним, скрытым и невидимым. Гардероб Шерлока отражает закрытое состояние его разума, негласный способ сказать всем, кто пытается слишком близко к нему подобраться, «не лезь». Шерлок фыркает. – Это первый курс по химии. Какой ещё год это может быть? Виктор смеётся от восторга, когда убирает руку. – Ты зануда, не так ли? Как тебя зовут? – Зачем тебе это надо знать? Откинувшись назад, Виктор разглядывает Шерлока. Он небрежно кладёт руку на спинку скамьи, держась непринуждённо и расслабленно. – Ну, это химическая лаборатория, и нам придётся сотрудничать. Кажется, было бы полезно, если бы мы знали, как обращаться друг к другу, ты согласен? Шерлок вкладывает в свой голос как можно больше снисходительности, когда отвечает, растягивая слова: – Шерлок Холмс. Виктор одаривает его очаровательной улыбкой. – Шерлок. Приятно познакомиться. Знаешь, что будешь изучать? – Биохимию. Виктор с нетерпением наклоняется вперёд. – В самом деле? Я занимаюсь фармакологией. Мой отец – фармацевт. Он хочет, чтобы я занимался тем же самым, но меня больше интересуют исследования. Я подумываю заняться нейрофармакологией(1). А как насчёт тебя? Несмотря ни на что, Шерлок заинтригован. – Я хочу изучать генетику, – отвечает он. – Я намерен найти лекарства от неизлечимых в настоящее время болезней. – Он выпячивает грудь. – Я буду спасать жизни. Усмехнувшись, Виктор заявляет: – Потрясающе. Что-то в Шерлоке раскрывается, как цветок, который слишком изголодался по солнечному свету. С этого момента они неразлучны. Они уживаются вместе. Они оба настоящие гении. Через полгода после знакомства они снимают квартиру за пределами кампуса. Они оба полностью сконцентрированы на своих исследованиях, отводя немного времени для внешней социализации, так что это идеальное устройство жизни. Они могут держать себя в руках и не должны иметь дело с идиотами, которые составляют большинство университетского населения. Шерлок находит много нового в своём друге. Главным является то, что Виктор ни на минуту не сомневается в его гениальности. У Виктора нет никаких сомнений в том, что Шерлок когда-нибудь будет спасать жизни. Он полностью верит в потрясающий интеллект и способности своего друга. Даже без этих особых знаний Виктор считает его необыкновенным. Шерлок никогда раньше не испытывал ничего подобного.***
После смерти отца Шерлок не стал искать новых возможностей для спасения жизней. У него вошло в привычку удалять из памяти любые новые цифры, на которые он натыкался, чтобы не допустить, чтобы его преследовала надвигающаяся трагедия. Шерлок решил, что когда подрастёт и поступит в университет, то выберет такую область знаний, которая, если повезёт, позволит ему помогать определённым людям из-за кулис. Возможно, он сможет спасать людей, сохраняя столь необходимую дистанцию. Когда Шерлок впервые познакомился с Виктором, он заметил его «дату смерти» так же, как и у всех остальных. Однако сразу же её «удалил» и не думал о ней годами. Что Шерлок забыл, так это то, что всё отправляется сначала в мусорную корзину, поэтому не удосужился её очистить. Через два года после их встречи Шерлок случайно получает к ней доступ. Он сидит за своим столом, работая над статьёй по криминологии, когда его взгляд скользит по ежедневнику. Он замечает срок сдачи своей работы: понедельник, восьмого. Его глаза неосознанно скользят по соседним датам. Внезапно в его памяти всплывают цифры. Он втягивает в себя воздух. Он может чётко увидеть цифры Виктора: 06-11-1999. Шерлок закрывает глаза. Через два дня. Это будет суббота. Это хорошо, считает он. Они оба планируют остаться в квартире, изучать и заниматься проектами. Шерлок сможет провести весь день рядом с Виктором, что позволит ему наблюдать за ним и отреагировать, когда что-то пойдёт не так. Всё будет не так, как в прошлый раз. На этот раз он сможет это остановить. Как только он просыпается в субботу утром, он ощущает тошноту и страх. Он сбегает туалет и его тошнит в фарфоровую чашу, в основном водой и желчью. Войдя в гостиную, он сразу же чувствует облегчение, когда видит Виктора, уже вставшего и уткнувшегося на диване носом в учебник. Виктор замечает его и улыбается. Шерлок с трудом улыбается в ответ. Виктор хмурится и тут же захлопывает свою книгу. Длинные ноги толкают его долговязую фигуру в сидячее положение. – Что случилось, Шерлок? Ты белый, как полотно. Шерлок качает головой. Часть его жаждет рассказать Виктору всё, что знает, но он не может. – Мне просто приснился плохой сон, наверное, стресс. Хочешь чаю? Виктор фыркает. – Стресс? У тебя? С каких это пор ты нервничаешь из-за курсовой работы? Ты либо получаешь самые высокие оценки, приложив небольшие усилия, либо просто расслабляешься, потому что тебе всё равно. Не думаешь, может ты что-то подхватил? Сейчас сезон гриппа. Шерлок с нетерпением взмахивает рукой, желая отвлечь внимание Виктора от себя. – Я в порядке, и не болен. Я приготовлю чай, хочешь? – снова предлагает он, испытывая неловкость. Глупый. Он никогда не повторяется, и Виктор знает это достаточно хорошо. Виктор внимательно на него смотрит. Он качает головой. – Нет, я позавтракал полчаса назад. Но спасибо. – Его взгляд возвращается к книге, когда он тихо говорит: – В моей спальне есть антацид, верхний ящик тумбочки. Шерлок улыбается проницательности своего друга и его крайнему невежеству. Его улыбка исчезает, когда он вспоминает, что другу – самому близкому из всех, кто у него когда-либо был – сегодня грозит смерть. День тянется. Шерлок никогда раньше не чувствовал такого напряжения и тревоги. Он не может ни на чём сконцентрироваться. Его внимание полностью поглощено наблюдением за Виктором и за любыми признаками того, не пошло ли что-то не так. Чем больше времени проходит, тем более напряжённым он становится. Он уверен, что Виктор это чувствует, но тот никак это не показывает. Виктор кажется расслабленным и довольным. У него нет никаких признаков недомогания или болезни. Но это ничего не значит. Мужчина в кафе тоже ничего не знал, вплоть до того момента, когда всё случилось, но было уже слишком поздно. Около четырёх часов Виктор неожиданно тянется к пальто и шарфу. – Я сбегаю в магазин, чтобы купить чипсы. Хочешь чего-нибудь? Паника угрожает сжать горло Шерлока. Он вскакивает со своего места на диване, заявляя: – Я пойду с тобой. Мне нужен свежий воздух после того, как я просидел весь день взаперти. К тому же я хочу шоколада. Он беспечно зевает, вытягивая руки над головой. Он едва справляется со своей растущей тревогой. Виктор кивает, и они оба выходят за дверь на свежий осенний воздух. Прогулка до и от магазина проходит без приключений. Ни несчастного случая, ни ограбления, ни падения с неба метеорита. Они оба благополучно возвращаются в квартиру, и Шерлок собирается следить за Виктором в оставшееся время. По мере того, как время приближается к полуночи, Шерлок чувствует, как мышцы в плечах начинают расслабляться. Возможно, он неправильно запомнил дату смерти Виктора. Это не первый раз, когда его чертогам памяти не удалось получить правильную информацию. Он надеется, что в этот раз так и будет. Девять часов. Они заказывают ужин из нового китайского ресторанчика, который закрывается позднее, чем другие. У Шерлока – курица по-сычуаньски, в то время как Виктор заказывает как обычно говядину с брокколи. Меньше чем через пять минут становится ясно, что-то идёт не так. Вот они сидят за столом, приятно болтают и едят, а в следующую минуту Виктор изо всех сил пытается вздохнуть, хватаясь за горло. Сначала Шерлок думает, что тот подавился, и занимает позу для приёма Геймлиха(2). Но Виктор качает головой и умудряется сказать: – Эпи... Нужен... Эпипен(3). Шерлок бежит в ванную и рывком открывает аптечку. Его руки трясутся, когда он хватает комплект и возвращается к Виктору. Он неуклюже помогает своему другу стянуть джинсы, чтобы обнажить бедро. Он извлекает инжектор и делает укол. Он аккуратно укладывает Виктора на спину и остаётся рядом с ним, пока его дыхание постепенно не приходит в норму. Через несколько минут Шерлок обретает дар речи: – Арахисовый соус? Виктор слабо кивает. – Должно быть. Я даже не подумал проверить описание блюда, я просто заказал его по привычке. Они должны были сделать его иначе, не так, как утку по-пекински. Неосторожно с моей стороны. – Он улыбается своему другу. – Спасибо, Шерлок. Ты только что спас меня от моей глупости. – Ерунда. Ты не мог знать. – В груди Шерлока расцветает восторг. Он сделал это; он на самом деле это сделал. Он помешал кому-то умереть. Это возможно. И он может продолжать это делать. Шерлок вспоминает, что чуть не забыл сделать решающий шаг. Он достаёт мобильный и вызывает скорую помощь. Виктор пытается отмахнуться. – Нет, нет, я не хочу лишних хлопот. Сейчас я чувствую себя хорошо, всё в порядке. Шерлок бросает на него суровый взгляд, когда прижимает телефон к уху. – Ты знаешь процедуру, Вик. Тебя должны осмотреть на случай осложнений. – Он ободряюще сжимает плечо друга. – Не волнуйся, встретимся в больнице. Я должен быть там до того, как они закончат с тобой. Как он и ожидал, парамедики скорой помощи отказываются позволить Шерлоку поехать с Виктором в больницу, поэтому вскоре после того, как они уезжают, он ловит кэб. Он откидывается назад, ослабев от облегчения и усталости. Виктор находится в самых надёжных руках, в руках квалифицированных медицинских работников. День почти подошёл к концу, а это значит, что день смерти Виктора почти закончился. Шерлок закрывает глаза и позволяет себе наконец расслабиться. Шерлок прибывает в больницу незадолго до одиннадцати часов. Его встречает врач с угрюмым лицом, отводит в сторону и заставляет сесть. Холодок пробегает по его спине, когда он видит мрачное лицо и губы, сжатые в тонкую линию. Его сердце сжимается, как только в костях оседает неизбежное знание. Конечно. Другого исхода быть не могло. Он должен был уже понять, что никакие попытки обойти судьбу не увенчаются успехом. Его лучший друг – единственный друг – мёртв.***
Ирония – жестокая госпожа. Вскрытие устанавливает, что смерть Виктора наступила в результате инсульта, вызванного скачком артериального давления, побочным эффектом адреналина, принятого для облегчения аллергической реакции.***
Второй урок, который он усваивает, занимает немного больше времени, чтобы его принять, хотя в конце концов это происходит. Красные цифры выбиты в камне. Их не изменить, что бы Шерлок ни делал и как бы ни старался. Они будто уже выгравированы на надгробии каждого человека. Несокрушимые, неопровержимые, неизменяемые.***
На следующий день после смерти Виктора к Шерлоку приходит незваный гость. Стоя в дверях его квартиры, Майкрофт с нечитаемым выражением на лице окидывает взглядом Шерлока с головы до ног, будто пытаясь вытащить грязные секреты и самые сокровенные признания души, просто читая язык его тела. Шерлок хмурится и отворачивается. – Уходи, Майкрофт. Его брат игнорирует это и заходит внутрь, закрыв за собой дверь. – Шерлок, я понимаю, как тебе тяжело. Я только хотел увидеть, как ты, и выразить свои соболезнования... – Не надо. Шерлок стоит спиной к брату, сжав руки в кулаки. – Не вздумай сказать мне, что ты заботишься о моём благополучии. Мы оба знаем, что это была бы ложь. Я всегда предпочитал честность. Так что я буду тем, кто будет этому следовать. Нет, я не давал Виктору ничего, что вызвало бы аллергическую реакцию, чтобы я мог попытаться спасти его и стать героем. Я не тот психопат, в которого ты, кажется, веришь. Шерлок поворачивается, чтобы посмотреть на Майкрофта, и от удовлетворения ухмыляется, когда брат вздрагивает, что может быть только дискомфортом от того, что его раскусили. – Ты выполнил свой долг, проверив меня; теперь ты можешь доложить обо всём психиатрам. Увидимся. До свидания, Майкрофт. – Повернувшись к дивану, он плюхается на него и тянется к пульту от телевизора. Он демонстративно игнорирует Майкрофта до тех пор, пока тот не уходит.***
Тихо закрыв дверь, Майкрофт остаётся стоять рядом, приложив к ней руку и наклонив голову. Шум от телевизора слышен и здесь, но он недостаточно громкий, чтобы заглушить звуки приглушённых рыданий брата. Перед тем, как развернуться и уйти, Майкрофт на секунду закрывает глаза. Он не разговаривал с братом лицом к лицу уже несколько лет.***
Через месяц Шерлок бросает университет. Через два месяца после этого он находит то, что заглушает осознание информации, которая преследует его каждый час бодрствования. Рождается зависимость. Он не беспокоится о дозах или о том, сколько вводит. У него может быть передозировка, его сердце может даже остановиться. Но он не умрёт. Ещё нет. Шерлок начинает процесс возведения стен вокруг себя в качестве защиты от дальнейшей боли и разбитого сердца. Больше никаких друзей. Больше никаких соседей. Больше никаких знакомых/коллег. Он один, и это то, что его защищает. Он обещает себе больше никогда не быть застигнутым врасплох. Его последний механизм совладания с бедой сработал впечатляющим образом, поэтому он меняет свою стратегию. Он идёт на гораздо большую боль, чтобы убедиться, что всегда в курсе, какая это дата, и перестаёт удалять даты смерти. Предупреждён – значит вооружён. Он отказывается от своей мечты заниматься медицинскими исследованиями. Кажется бессмысленным продолжать верить в иллюзию, что он может изменить ситуацию. Людей спасти нельзя; эти поиски – бесполезны, и ничего, кроме разбитого сердца, быть не может. Шерлок в конце концов придумывает для себя профессию. В основном она связана с работой с трупами, и это его устраивает. Возможно, если бы в начале он сосредоточил всю свою энергию на Карле Пауэрсе, вместо того, чтобы тратить время на красные цифры, дело об убийстве было бы давно раскрыто. Возможно, он действительно чего-то добился. Поэтому вместо того, чтобы тратить время на попытки спасения живых людей, он направляет свою энергию на то, чтобы добиться справедливости для тех, кто уже умер. Он считает, что это более благородное призвание, с более высокими шансами на самом деле изменить ситуацию. Живые, как правило, раздражают и отвлекают; лучше всего их избегать.***
2004 Шерлок вот уже пятнадцатый день из тридцати находится в реабилитационном центре, когда Майкрофт без предупреждения приезжает его навестить. Это очень необычное событие. Никто не может принимать посетителей в реабилитационном центре, если это не назначенный день посещения, или если меры принимаются по крайней мере за двадцать четыре часа до этого. Шерлок удивился бы, если бы не был в курсе, какой это день. Он не знает, как ему следует себя вести. Не было никаких признаков того, что что-то было не так; её смерть всем показалась неожиданной и внезапной. Стоит изобразить удивление? Должен ли он притвориться, что шокирован и подавлен, когда в реальности уже пятнадцать лет готовился к этому дню? На самом деле ему грустно, и он действительно ощущает горе, но он, конечно, не знает, что бы чувствовал, если бы был обычным человеком. Шерлок приветствует брата своим обычным безразличием и презрением. Вести себя так, как обычно – это хорошо для начала, поэтому он выкапывает все обычные обиды и выводит их на передний план. – Что такое, Майкрофт? Это должно быть что-то важное, чтобы нарушить трехлетнее радиомолчание. Ты уверен, что наши границы в безопасности, пока ты тратишь время здесь на то, что наверняка будет бесплодным визитом? Он поднимает взгляд на Майкрофта и на мгновение смущён тем, что видит в его глазах настоящую печаль. – Садись, Шерлок, – мягко просит Майкрофт. Шерлок фыркает, но делает то, что ему говорят, выдвинув стул рядом с одним из столов. Майкрофт садится напротив, не сводя с него глаз. Глаза Шерлока расширяются, когда брат делает безуспешную попытку дотянуться до его рук. Он рефлекторно отстраняется, скрестив руки по груди. На лице Майкрофта появляется болезненное выражение, прежде чем он резко отдёргивает руку. Он прочищает горло. – Мне очень жаль, Шерлок, но мама скончалась. Этим утром в её машину врезался кэб по дороге к тёте Виолетте. На дороге был гололёд, и кэбмен потерял контроль над своим транспортным средством на красном свете. Мне сказали, что она умерла мгновенно, так что она не страдала. Я уже поговорил с твоими психотерапевтами, и они согласились отпустить тебя на неделю под моё попечение. Мы можем уехать, как только ты соберёшься. Шерлок испытывает искреннюю печаль в связи с этой новостью, и надеется, что искренность не иссякнет от его реакции. По крайней мере почти всегда неожиданно то, как это происходит, даже если время пришло. Он благодарен, что это не болезнь и не затяжное заболевание. Это был обычный несчастный случай, всё произошло быстро и безболезненно. Надо быть благодарным за небольшие одолжения. Он кивает брату. – Спасибо. Я буду готов через пять минут, встретимся у стойки регистрации. Майкрофт грустно улыбается. – Хорошо. Я устрою тебя у себя дома. – Хорошо, – говорит Шерлок, ощущая, как им грозит завладеть оцепенение. – Я сейчас выйду. Как только он возвращается в свою комнату, он рычит от разочарования, вымещая свой гнев на стене кулаком. Есть причина, по которой он снова начал принимать наркотики месяц назад. Он лишь хотел отвлечься от неминуемой потери, о которой знал. К этому времени он знает свои пределы, сколько может принять и как долго, не создавая для себя опасности. Всё, что он хотел сделать, это забыть о том, что собирается стать сиротой. Но затем Майкрофту пришлось засунуть свой длинный нос туда, куда его не просили, и пригрозить полицией, если он не согласится на программу лечения наркозависимости. И теперь он был чист и трезв на протяжении целых двух недель, полностью осознавая то, что надвигалось в ближайшее время – полная противоположность тому состоянию, в котором ему нужно было быть, чтобы справиться. Чёртов Майкрофт, его вмешательство и необходимость контролировать все аспекты жизни Шерлока. Чёрт его побери.***
Похороны солидные, но всё сделано со вкусом, так, как это обычно бывает. Они проводятся в Сассексе, там, где мама жила в последнее время. Слишком много обслуживающего персонала, чтобы это понравилось Шерлоку; слишком много двоюродных братьев, тетей и дядей, которых он не видел много лет и до которых ему нет дела. Большинство убито горем и находятся в шоке. Марджери Эйвери-Холмс в свои шестьдесят лет являла собой образец безупречного здоровья, молодости и активности. Никто этого не ожидал (кроме Шерлока), и в результате атмосфера буквально сгустилась от мучительного траура. Майкрофт должен произнести речь, и делает это безупречно. На самом деле, всё настолько безупречно, что на протяжении всего времени люди ощущают дискомфорт. Майкрофт представляет собой картину абсолютной уравновешенности, с сухими глазами и без эмоций. Шерлок слышит, как кузина Эван наклоняется к тете Герти и шепчет ей в ухо: – Он сделан изо льда, не так ли? Никаких слёз на похоронах собственной матери? Шерлок берёт это на заметку, но не тратит на это много душевной энергии. Майкрофт всегда держался отстранёно, контролируя свои эмоции лучше, чем большинство людей. И в его работе дистанция поощряется, даже требуется. Реакция Шерлока естественная, и она не слишком спокойная. Он знает, что некоторые люди сомневались, утверждая, что он до сих пор в шоке от такой неожиданной трагедии. Он, наверное, просто онемел, пытается объяснить кузина Клариз. Она всегда была немного влюблена в него, пока они росли. Но по мере того, как он передвигается по комнате, большинство того, что он слышит, более нелицеприятно. Он слышит, как дядя Чарли говорит: – Ему поставили диагноз социопат, не так ли?? (Неправда!) Сомневаюсь, что он способен чувствовать хоть что-нибудь. Произносимые шепотом «Фрик» и «робот» следуют за ним, потому что он не плачет и внешне кажется безучастным. Рядом с могилой Шерлок стоит отдельно от всех остальных, засунув руки в карманы пальто и наблюдая за происходящим. На расстоянии ото всех, как всегда. Он не может симулировать агонию, которую не чувствует. Да, он грустит. И скорбит, по-своему. Но он больше не чувствует острое жало всепоглощающей потери. Не тогда, когда он готовился к этому дню более десяти лет. Не тогда, когда он тщательно защищал себя от такого рода вещей с тех пор, как умер Виктор. Его отстранённость и изоляция никогда не были такими острыми, как сейчас. Когда все, кроме него и Майкрофта, уходят, Шерлок подходит к открытой могиле. Майкрофт отходит в сторону, чтобы предоставить ему немного уединения. Он обращается к той части себя, где запер всё, и, наконец, позволяет себе полностью почувствовать потерю матери. Он позволяет себе подумать о том, что никогда больше её не увидит, никогда не ощутит аромата её шампуня, который всегда напоминал ему о сосновых иголках, никогда не почувствует обнимающих его сильных рук. В уголках его глаз появляется несколько слезинок, когда он бросает в гроб розу. Он хорошо защитился. Оцепенение взято под почти полный контроль, и любая эмоция кажется плоской и бесцветной. Иногда он задаётся вопросом, не лучше ли было бы ощутить резкую боль и горе, а не эту бесплодную землю равнодушия и подавленных эмоций. Он отдал бы что угодно, чтобы снова почувствовать себя живым, даже если это означало бы неопределённость собственной судьбы. Даже героин в венах утратил свою привлекательность; трепет танцев на лезвии бритвы смерти теряет свою остроту, когда день смерти известен. Жизнь совершенно предсказуема, уныла, скучна. Большинство людей хотят как можно дольше оттягивать смерть. Иногда Шерлок считает, что конец не может наступить достаточно скоро.***
29 января 2011 г. Шерлок поднимает голову, когда Джон Ватсон, прихрамывая, заходит в лабораторию. Он отводит взгляд и спрашивает Майка, может ли тот одолжить свой телефон. Тот удивлён, когда незнакомец предлагает свой. Его взгляд невольно скользит по лбу мужчины, отмечая цифры и занося их в свои чертоги разума. Ну что же, это хорошо, думает Шерлок, направляясь к мужчине. Ему не придётся беспокоиться о потере соседа по квартире до того, как срок его полезности истечет. Он планирует обзавестись собственным жильём до конца года, как только сможет раздобыть достаточно денег и убедить кого-нибудь сдать его в аренду, несмотря на его историю выселений. В любом случае, он на самом деле не создан для совместного проживания. Шерлок поклялся, что больше никогда не будет ни с кем жить – но сейчас он нуждается в этом. Его отчаянная потребность выбраться из-под удушающего пальца «заботы» Майкрофта перевешивает всё остальное. Можно только надеяться, что этот доктор Ватсон не окажется невыносимо скучным или неудобно навязчивым.