sl33p t1ght

— Ну и как это с тобой произошло? — с лёгкой улыбкой поинтересовался Хэтфилд, указав на пострадавшую в драке губу рыжего. — Неужто честь какой-то девчонки защищал, да, рыцарь? — Именно, — гордо кивнул Дэйв, — вот только эта сука тупая сказала, что не будет гулять с таким придурком, как я. Что она себе позволяет?! Хотел бы ей тоже врезать!.. Мастейн со всей силы сжал кулаки, чтобы показать свою злобу на симпатичненькую светловолосую пятиклассницу, наверняка будущую красотку и мечту всех парней из старших классов, вот только жаль, что абсолютно безмозглую, отказавшую ему после всего того, через что он прошёл! Конечно же, она и понятия не имела, что не так уж и легко было, на самом-то деле, выйти «на стрелу» за школой с восьмиклассником, нагло пристающим к ней, а он всё же набрался храбрости и сделал это, а, главное, победил, отделавшись лишь парочкой синяков и разбитой губой, которую он теперь с неподдельным пафосом демонстрировал стоявшему перед ним Хэтфилду. Да, именно из-за этого двенадцатилетний Дэйв и заглянул к своему новому взрослому другу — послушать, что тот скажет, да и просто посидеть. Всё равно больше не перед кем хвастаться, глупенькие одноклассники только и могут выдать, что «Офигеть!» и «Хера ты опасный». Какая же тупость, задолбали они. — Не, давай без последнего, — весьма строго заметил блондин, — девчонок бить нельзя, не забывай. Вообще, учитывая, что всё было так хорошо организовано, что узнаю я об этом через тебя, а не кого-то из учителей, даже не уверен, ругать тебя за это или нет. Но, спроси себя сам, стоило ли это того? Тебе, что, она действительно так нравилась? «Да нет, — подумал рыжий, с завистью смотря на лежавшую на подоконнике пачку сигарет, — меня больше бесил этот придурок долговязый, давно хотел ему по морде настучать!» Вопрос определённо был риторическим — Хэтфилд наверняка сам догадывался, что же мог на него ответить Дэйв, оттого и спросил так непринуждённо и даже слегка насмешливо. Если бы рыжий действительно запал на эту малолетку, он бы каким-то образом и это понял и точно бы обращался по-другому. — Не особо, — наконец, ответил Мастейн, не сводя глаз с пачки. — Тогда смысл драться? — удивился Хэтфилд. — Тебе ещё тут учиться и учиться, зачем наживать себе врагов? Хотя, думаю, до такого дела не дойдёт — вряд ли он будет долго на тебя злиться, не девчонка же. — Наверное, — теперь взгляд Дэйва перешёл с пачки на длинные волосы школьного психолога. Всё-таки крутой у него причесон, ничего не скажешь, — а Вы долго волосы отращивали? — Ну… Чёрт, не помню, — поначалу Хэтфилд, не ожидавший такой смены темы разговора, слегка запнулся, но быстро нашёлся, — где-то с шестнадцати. Они раньше были намного длиннее, это сейчас их состригаю, чтобы выглядели хоть немного прилично. Тебе бы тоже не помешало сходить к парикмахеру, чего лохматый такой? — А я это… тоже хочу длинные, — признался Мастейн, — на той неделе мать дала денег, чтобы сходил, а я купил на них три пачки и сказал, что не буду стричься. Вот же она крик подняла, ты не поверишь! Ой, то есть, Вы не поверите, простите… Вот чёрт, кто его за язык тянул переходить на такие дружеские местоимения, не спрашивая разрешения? Конечно, давно уже хотелось избавиться от этого тягостного и излишне формального «вы», вот только делать это надо было не так, уж точно не так. Хэтфилд обязательно разозлится, и хоть недовольные и оскорблённые люди не смотрят в ответ так тепло и приветливо, всё равно стоит оставаться начеку и уже подготавливать извинения. «Ничего себе, мне стыдно, что я нарушил правила приличия, — осознал вдруг ситуацию Мастейн, — так, пора уже завязывать тусить с Хэтом, такими темпами он меня бухать и курить отучит.» — Надо же, вот это ты даёшь… И да, давай уже на «ты», — Хэтфилд улыбнулся Дэйву, — раз сам первый перешёл. «Ладно, тогда буду тусить дальше, — с изрядным облегчением решил тот, — вот и славно.» — Хорошо, а как Вас… нет, тебя, как тебя зовут? Ну, по имени… — всё ещё прилично смущённый из-за своей опрометчивой фразы, спросил рыжий. Имя всё-таки стоило узнать — не называть же его Хэтом, как делали его грёбаные занудные коллеги. Было интересно, как же того звали и будет ли он против такого сближения. — Джеймс, — ответ прозвучал быстро, возможно, с капелькой смущения, но явно без какого-либо раздражения или удивления, мол, что себе этот малец позволяет. Услышав это имя, Дэйв подумал, что оно ему очень даже подходило, и если бы он с минуту назад решил бы погадать, как звали Хэтфилда, то оно было бы одним из первых в списке возможных, — что ж, теперь мы знакомы и… Боже, Дэйв, зачем ты её ковыряешь? Там даже болячки ещё нет, вот, смотри, что наделал, аж кровь пошла… Ты хотя бы обрабатывал её? Пытавшийся успокоить таким образом отчего-то взбудораженные нервы, Мастейн стыдливо убрал руку от своего лица, действительно замечая капнувшую на пальцы кровь вперемешку с чем-то жёлтым. Так, а это уже как-то не совсем круто. — Ну, я сбоку пластырь наклеил, чтобы мать не увидела, какой там трэш, а утром снял, — борясь с желанием снова почесать ранку, ответил Дэйв. — Оно и видно, у тебя там даже гной. Не, нельзя это дело запускать, пойдёт заражение, всю губу раздует, девочки будут бояться с тобой целоваться… Ты же не хочешь этого? — Нет, конечно, — помотал головой Мастейн, невольно улыбнувшись, — приду домой и помажу… В общем, найду чем. — А не забудешь? Слушай, у меня с собой есть аптечка, давай я тебе помогу. — Ну давай, — согласился Дэйв. Повернув голову, он украдкой посматривал на Джеймса, пытавшегося отыскать красный чемоданчик с белым крестом — классический аптечный набор, выдаваемый учителям, — среди хлама в шкафу, и отчего-то испытывал какую-то радость, эйфорию. Впрочем, это относительно странное чувство пропало, когда рыжий увидел, чем Хэтфилд собрался обрабатывать его боевое ранение, — подожди, это, что, перекись? А можно как-то без неё? — А как тогда убрать грязь? Прости, но придётся потерпеть. — Х-хорошо… Сделай это, — неуверенно согласился Мастейн, уже предварительно зажмурив глаза, чтобы не смотреть на пузырёк с прозрачной жидкостью, причиняющей столько боли. — Да не бойся ты так, — Джеймс взял его за руку и, судя по слабому стуку деревянной поверхности стола, убрал злосчастную перекись подальше от Дэйва, — это же просто водичка в бутылочке, ну будет жечь минутку, а потом перестанет. Даже не верится, что эта ерунда может напугать такого смелого парня, который вышел на драку с восьмиклассником. — Ну, это другое… — медленно протянул рыжий, на самом деле до чёртиков довольный комплиментом Хэтфилда. Эх, сейчас он на его глазах опозорится самым ужасным образом, и всё, больше никаких похвал и не жди. — Конечно, другое — там было опасное для здоровья мероприятие, где ты мог травмироваться или даже в больницу угодить, а тут — совершенно не страшная жидкость, которая слегка щиплет. Да уж, Джеймс решительно не собирался от него отставать. Дэйву, конечно, нравилось такое внимание к своей персоне, вот только ощущать, как эта токсичная кислота разъедает его губы, совершенно не хотелось, и никак не получалось отвертеться. «Интересно, если я убегу, — подумал рыжий, отчего-то больше заинтересованный последствиями этого поступка, чем им самим, — он будет меня как-то останавливать? Схватит за руку или прижмёт к стенке? Не, если сделает второе, я и ему врежу, это уже как-то по-пидорски, хотя мне самому любопытно, как это будет проходить, меня вот ещё никто к стенке не прижимал.» С Хэтфилдом ему всё же не светило получить этот опыт; и хоть сейчас тот по-прежнему держал его за руку, даже в этом возможно приравниваемом к романтике жесту выражалась какая-то «другая» забота, отеческая или как у старшего брата к младшему, но не более того. Впрочем, любая забота ей и оставалась, и Дэйв уже был вправе сам решать, смешивать ли её со своими пока что только формировавшимися фантазиями или же наслаждаться ей в чистом виде и не развивать в себе эту гомосятину. — А смотри, что придумал, — вновь продолжил Джеймс, явно делая довести дело до конца, — попробуй-ка представить, что вместо меня тут сидит та девочка ну или какая-то модель из журналов, какие ты недавно показывал на перемене одноклассникам, кстати, на этом этаже часто завуч дежурит, как бы не отобрал он у тебя их… Ну, в общем, какая-то особь женского пола. Предположим, она работает военной медсестрой, а у тебя только что что привезли с фронта с серьёзным ранением, опасным для жизни, но излечимым вот этой жидкостью, только о последнем ты не думай, сфокусируй внимание на тёлке. Представь, какая на ней форма, прям в деталях всё рисуй, это поможет отвлечься. Мастейн улыбнулся и в действительности попытался последовать совету и переодеть давно уже выбранную им даму из фантазий — ей являлась носившая излишне сексуальные наряды девятиклассница, блондинка с именем Пэм и какой-то сложной фамилией. Вполне легко было заменить цвет её короткого, совершенно не соответствовавшего школьной форме топа на белый и нарисовать на нём красный крест, подчёркивавший её весьма большую грудь. Так, а снизу у неё будет… В этот момент Дэйв услышал, как Джеймс открыл пузырёк, и фантазия постепенно начала испаряться, безвозвратно улетать, как мыльные пузыри по ветру. Мастейн приоткрыл глаза и увидел, как Хэтфилд наливал небольшое количество перекиси на кусочек ваты. Занятый своим делом, он не замечал, как рыжий смотрел прямо на него, и тот решил сделать вид, что полностью занят переодеванием той распутной девятиклассницы и снова закрыл глаза. Прикосновение холодной влажной ваты к губам, небольшое жжение, стремительно нараставшее до невыносимого, а затем постепенно затихавшее и в конце концов, едва ощутимое. Что ж, это было быстро. — Вот и всё, ты справился, — похвалил его Джеймс, — а сейчас уже не будет больно. — Сам не понимаю, чего это я так зассал, — отозвался Мастейн, стыдливо избегая тёплого взгляда блондина. Опозорился, всё-таки упал в его глазах до уровня, как минимум, девчонки, но в большее смущение парня приводило кое-что другое. Дело было в том, что в этот самый момент никаких девиц в откровенной форме в мыслях Дэйва не было — вместо них он сквозь приоткрытые глаза смотрел на Хэтфилда, и его, что ещё хуже, совершенно устраивало, что тот был на месте этих глупых порно-сестричек. Большой и сильный, но в тоже время на удивление нежный и заботливый, Джеймс занял главное место в его мечтах, впрочем, как и в реальности. Мастейну было немного стыдно признаться даже самому себе, что он подумал о Хэтфилде в тот момент, но после этой мгновенной, но надолго запомнившейся подростковой фантазии ему было трудно смотреть в глаза Джеймсу, в это же время осторожными движениями руки наносившему какую-то заживляющую мазь на его разбитую губу. — Это нормально, — успокоил его блондин, — все мы чего-то да боимся. Всё ещё смущённый своими же не самыми приличными мыслями, — Джеймс, закусив губу от напряжения, касается пальцами его собственных губ, смотрит на них с каким-то скрытым желанием, которого в жизни, естественно, и существовать не могло, — Дэйв слабо кивнул и, пытаясь избавиться от этих картинок в голове, решил подумать, что же такое могло его напугать, чтобы переправить мысли в немного другое русло. На помощь пришли пауки. Обычные, огромные, совсем крошечные — в любом размере эти твари всегда пробуждали в нём страх, и даже если бы его новый друг Джеймс принёс бы ему на ладошке этот восьминогий ужас, то тогда Мастейн бы, забыв про всё своё доверие к нему, со всех ног побежал бы прочь из кабинета. Хотя на самом деле, он бы и сейчас побежал — время-то бесконечным точно не являлось. — Чёрт, там перемена заканчивается, — вдруг вспомнил Дэйв, глядя на часы, — а я ещё покурить хотел. Вновь занятый попытками уместить на какую-то из забитых полок аптечку, Джеймс всё же оставил своё занятие и повернулся к нему. — Ну, беги тогда. У тебя-то хоть сигареты есть? — Мне один пацан из параллели обещал стрельнуть, — соврал рыжий, вновь рассматривая пачку с подоконника. На самом деле у него самого были то ли три, то ли четыре штуки, но их он хотел оставить на завтрашний день. — И тебе это нравится — унижаться, просить у кого-то? Ты же говорил, что купил три пачки, — напомнил вдруг ему Хэтфилд, — где они? — Да половину расстреляли, — развёл руками рыжий, близоруко щурясь, силясь разглядеть марку на сигаретах, — мне для друзей не жалко. — Какой ты добрый, — с приятным удивлением отозвался Джеймс, — вот, возьми мои. Чёрт, надо было не так пристально смотреть. — Спасибо, не стоит, — Дэйв был не менее удивлён предложению Хэтфилда и не решался никак даже дотронуться до желанной пачки. — Да я вижу, что ты хочешь, бери. Да, всю пачку. Конечно, не совсем хорошо выходит, раз я способствую развитию твоей привычки, но раз ты уже начал… Неожиданный громогласный треск школьного звонка перебил Джеймса. — Ладно, на следующей покурю, — решил Дэйв, — и ещё раз спасибо тебе. Увидимся тогда завтра, тебя ведь не напрягает, что я так часто к тебе хожу? — Ничуть, — Хэтфилд уверенно помотал головой, взметая в воздух длинные волосы, и отдал пачку Мастейну, завороженно наблюдавшему за этим зрелищем, — что ж, до встречи. Они попрощались — всё тем же крутым способом, по-пацански, и Дэйв, чрезвычайно счастливый от общения и внезапного приобретения аж целой пачки, побежал на третий этаж. Оставшиеся уроки — математика и английский язык — теперь казались подростку абсолютно простыми и даже мало-мальски интересными, настолько сильна была его эйфория. Мастейн поправил пластырь на губе, припомнил свои фантазии и лишь улыбнулся самому себе. «Надо же такое придумать, — мысленно подивился он, — ладно, просто не буду это лишний раз вспоминать, а то опять гейство какое-то, за такое и леща получить можно, если кто-то узнает.» Вытащив на ходу уже в начале года всю истрёпанную и будто бы пожёванную стаей собак тетрадь без обложки, — пускай каждый раз ненавистная математичка делает ему замечания, тратя на них по пять минут от урока, — Дэйв быстрым шагом зашёл в кабинет, всё ещё вопреки своим запретам думая о Джеймсе.