sl33p t1ght

Вечер наступил так быстро, что Дэйв, погружённый в свои далеко не самого приличного содержания мысли, и не заметил, как очутился в своей кровати, заботливо укрытый одеялом, в полной темноте и, конечно же, без Джеймса, ушедшего к себе. Нет, так дело не пойдёт — не на это Мастейн рассчитывал, помогая ему на кухне, слушая истории с работы, посвящённые подозрительно хорошим ответам восьмиклассников на тест на наркотики и чудовищному вреду оных. Лениво перелистывая тайком заснятые фотки творчества Хэтфилда, Дэйв временами протирал глаза и поправлял подушку, но пока что совсем не собирался спать, — нет, он морально готовился к предстоящему. «Ну и чего ты ссышь, Мастейн? — упрекнул он себя, уже встав с кровати, но так и не решаясь покинуть комнату. — Сам же этого и хотел. Вот чего ты боишься — боли? Брось, тебе столько раз доставалось в драках, ты уже столько всего перетерпел, что страшно тебе уже не должно быть. Может, того, что с этого момента твои отношения с Джеймсом безвозвратно изменятся? Ну и как — он потеряет к тебе интерес и выселит на улицу? Глупости! Ну уж нет, раз решил, то иди, девчонка ты трусливая.» Всё ещё перекидываясь с собой мотивирующими фразами, — на подобные беседы рыжего стало тянуть относительно недавно, и вряд ли это говорило о чём-то хорошем, — он, наконец, взял свою подушку, накрыл диван простынёй, закрыл за собой дверь и вышел из комнаты, ступая босыми ногами по холодной плитке коридора. Пока Дэйв медленно, но верно подходил к спальне Хэтфилда, в его голове созревал план, как же всё это можно было организовать. Ещё с того момента, как они сели ужинать, небо заволокло тяжёлыми свинцовыми тучами и сначала издалека, а затем вблизи загремело и хлынул затяжной осенний ливень, сопровождавшийся резкими вспышками белоснежных молний. Красота, да и только — именно так посчитал Мастейн, любуясь неистовой яростью природы. Вот только Джеймсу о таком не стоило говорить — нет, для него пускай гроза будет внушать подростку непреодолимый страх, чтобы тот, увидев его в ужасе трясущимся у своей двери, повинуясь зову сердца, впустил к себе, утешая и успокаивая, совершенно не подозревая, что же на самом деле задумал этот коварный рыжий засранец. Разве не гениально? — Можно к тебе? — робким голосом спросил Дэйв, осторожно постучавшись в закрытую дверь. — Заходи, конечно, — в конце фразы Джеймс устало зевнул, наверняка разбуженный нежданным визитом. Ничего, потом поспит, ночь долгая, да и завтра можно было встать позже, суббота всё-таки, — что у тебя случилось? Почему не спишь? Будто бы нарочно, природа подыграла Мастейну, и именно в этот момент за окном оглушительно протрещал раскат грома. Просто замечательно. — Мне страшно, — прижимая к груди подушку и недоверчиво поглядывая на чёрное небо, Дэйв действительно выглядел донельзя испуганным, подобно загнанному в угол кролику, — там за окном… Ну ты слышишь, как гремит? Хэтфилд привстал и посмотрел сначала на рыжего, а затем — на упомянутое им окно. Всё ещё недовольный тем, что его сон прервали, он всё-таки кивнул головой, поверив подростку. — Так ты грозы боишься? — спросил он, протирая глаза. — Дэйв, ну ты же взрослый человек, это же ещё в начальной школе объясняли, гроза — лишь… — Перепады давления, — закончил за него Мастейн, не отрывая взгляда от расстеленной двуспальной кровати, — и всё равно, мне так не по себе каждый раз, когда… Видимо, даже облака на небе настаивали на том, чтобы это свершилось. Увидев, как белой вспышкой сверкнула очередная молния, подросток манерно вздрогнул от наигранного ужаса, ойкнул и ещё сильнее сжал подушку, словно бы та могла его спасти, умоляюще посматривая на Хэтфилда. — Тебе нечего бояться, — этот упрямый осёл лишь покачал головой и лёг снова, так и не думая вставать, — у нас стоит громоотвод, гроза тебя не достанет. Включи на телефоне музыку в наушниках, чтобы не слышать грома, и ложись уже. Дэйв начинал злиться — Джеймс ставил его актёрские способности под сомнения и всё ещё сопротивлялся неизбежному. Да уж, надо было с ним не церемониться и сделать то, что подросток мечтал провернуть в двенадцать лет на своём дне рождения, куда этот болван не заявился из-за своей глупой гордости, — просто напоить его красным вином или шампанским с таблеткой снотворного внутри, привязать к кровати и самому руководить ситуацией. Впрочем, это была бы точка невозврата, отчего подобный вариант маленький Дэйв прокручивал лишь в своей голове, не позволяя себе воплотить его в реальность. Что ж, придётся довольствоваться малым — тем, что было. — Он на зарядке, — спустя пару секунд нашёлся Мастейн, так и не желавший принимать поражение, — может, я посплю здесь, вместе с тобой? — А ты не слишком ли большой для такого? — удивился просьбе блондин, имея в виду, конечно же, то, что в кровати со взрослыми спали только совсем уж маленькие детишки. Да что он там мелет? Сам небось давно об этом мечтал, всё уже Дэйв про него успел узнать. — А тебе нравятся помладше? — всё же веря в себя и в свой успех, рыжий больше не ощущал никакого сжимавшего нутро испуга перед грядущим. Нет, больше он не боялся неизвестного — наоборот, ему уже не терпелось его, наконец, испытать. — Ох, твою же мать!.. Услышав новый раскат, уже вошедший в роль Дэйв до побеления костяшек схватился за многострадальную подушку, поднял её над своей головой, словно бы прячась от кары небесных богов и весь сжался, едва ли не дрожа от ужаса. Нет, всё-таки Мастейн неплохо умел притворяться — расчувствовавшись, он сумел аж выдать из себя очень даже правдоподобный всхлип, в который Хэтфилд безусловно поверил. — Эй, ну ты чего? — ну вот, хотя бы это прошло сквозь едва ли пробиваемую толщу безразличного спокойствия блондина, и тот даже встал с кровати, подошёл к перепуганному Дэйву и положил руку ему на плечо. — Ладно, так уж и быть — залезай, если это поможет тебе чувствовать себя в безопасности. Всё шло как по маслу — Джеймса вновь удалось обмануть, и тот, тоже обрадованный тем, что делал доброе дело, совсем не подозревал о замыслах Мастейна. Впрочем, когда-нибудь ему придётся о них узнать, и Дэйву оставалось только гадать, как же от отреагирует. Едва сдерживаясь от того, чтобы прижаться к тёплому телу рядом, рыжий закрыл глаза, показывая своим видом, что взаправду готовился ко сну. — И чего это ты так напугался? — полюбопытствовал Хэтфилд, наблюдая через окно за небесной стихией. — Знаешь, в эти моменты мне кажется, — эту речь Мастейн проработал ещё давно, тщательно подобрал все слова и фразы, стараясь сделать всё, чтобы расторгать Джеймса, — что с каждым ударом неизбежно приближается конец света, и вскоре мы все умрём. — Конец света? — переспросил Хэтфилд, придвигаясь со своего края кровати поближе к Дэйву. — Почему-то я думал, что все подростки мечтают, чтобы мир взорвался или вроде того. Ты у меня особый, смотрю… Мелькнувшая за окном молния на мгновение осветила доброе лицо Джеймса, отразившись на его белоснежной улыбке, а порыв ветра приподнял его волосы, в темноте казавшиеся сделанными словно из тончайшего шёлка. В лазурных глазах блеснуло что-то, очень похожее на тот самый огонёк, горевший во взглядах влюблённых из фильмов. Дэйв так сдерживался от того, чтобы накинуться на Хэтфилда с поцелуями, стянуть с него всю одежду и заняться тем, чем уже давно было пора, что аж хотелось застонать от нетерпения. Но он держался — держался крепко, ничуть не подавая виду, не желая всё испортить. — Просто если случится конец света, — запрятав внутрь бурливший котёл эмоций, Дэйв говорил спокойно и лишь слегка встревоженно, будто бы страх от ночного буйства осеннего неба являлся единственной беспокоившей его вещью, — то умрут все люди, в том числе, и ты, Джеймс, а я не хочу, чтобы ты умирал. — Это весьма мило, — заметил слегка смущённый Хэтфилд. Рано ему пока смущаться, Мастейн же даже ещё не начал, что, впрочем, вот-вот уже собирался сделать, — обещаю тебе, от грозы я точно не умру. А теперь давай спать, время уже… Эй, что ты делаешь?! Дэйв, как это понимать? — Понимай это так, как хочешь, — ухмыльнулся рыжий, залезая рукой под майку Джеймса и поглаживая его напряжённый торс, — да расслабься ты, я же не резать тебя собрался… Всё произошло вполне предсказуемо — не готовый к подобному Хэтфилд резко встал, отсел подальше, сбрасывая вместе с одеялом шаловливую руку наглого подростка. Сквозь стиснутые зубы блондина доносилось прерывистое дыхание, а глаза стянулись в две щёлочки, сквозь которые тот пристально смотрел на Мастейна. — Нет, я знаю, что ты задумал и не собираюсь с тобой этим заниматься! — гневно выкрикнул Джеймс, помотав головой. Он собрался было отвернуться, однако оказавшийся быстрее Дэйв проворно схватил его за подбородок и притянул к себе, заглядывая в голубые глаза, уже широко раскрытые от удивления. Что-то непонятное в них блестело — не то какая-то невысказанная просьба, не то самое настоящее желание. Что угодно, кроме того, чего действительно боялся увидеть в них Мастейн — презрения и отвращения. Что ж, Хэт шокирован — но это нормально, главное — чтобы ему не было противно от подобного; приставать Дэйву нравилось, а вот сводить всё к насилию — совсем не хотелось, хоть порой в своих фантазиях он об этом и подумывал. Всё же фантазии и жизнь — вещи разные, но ведь что-то было в них общее — Джеймс тоже этого хотел; хотел скрыто, подсознательно, но настолько сильно, что сам едва держал себя в руках. — И почему же? — не встретив ответного сопротивления, Мастейн ласково погладил его по щеке, спускаясь ниже к шее. — А смотришь так, будто бы хочешь, да и, я уверен, подтвердить это может не только твой взгляд, — совсем уже осмелев, рыжий резким движением сорвал и отбросил подальше одеяло, лежавшее на ногах Хэтфилда, открывая взгляду то, что тот так старательно вскрывал, — ну ты и извращенец, мне страшно представить, о чём же ты сейчас думаешь, Джейми. И как тебе не стыдно? Так доволен собой он был только в тот момент, когда решился на свой первый настоящий поцелуй — и опять же, привёл его в то настроение снова Джеймс, подаривший подростку эту маленькую незабываемую радость, вопреки своему нежеланию близости с ребёнком, да ещё и мальчиком. Впрочем, сегодня всё будет иначе — и Дэйв уже повзрослел, да и Хэт, походу, уже не так щепетильно соблюдал строгие правила своей традиционной ориентации. — Как будто у тебя сейчас не стоит, — парировал тот, приподнимая крайнюю от него часть одеяла и окончательно скидывая его к ногам кровати, — я бы удивился, если бы твоё тело никак не реагировало на то, что ты сейчас делаешь. Слушай, может, не нужно? Пойдём, умоемся холодной водой, подумаем о чём-то мерзком и ляжем спать, как ни в чём не бывало, и всё. Нам правда это не нужно, по крайней мере мне. «Да почему же ты так тяжёл на подъём? — мысленно вскинул руками подросток, с нараставшим раздражением слушая эти отговорки. — Хотя нет, подъём-то как раз случился на удивление легко, значит, тебе всё же хочется этого, Хэт. Так что же с тобой не так?» — Ты… Ты хранишь верность своей жене? — не унимался Мастейн. — Прости, что напомнил тебе об этом, но в чём дело? Ответь мне, пожалуйста, я всё пойму и больше не буду тебя трогать. Последнюю фразу Дэйв произнёс с тяжестью на сердце, с горечью — нелегко она ему далась, а представив, что так и будет, ему стало ещё хуже. Видимо, действительно придётся смириться с тем, что между ним и Джеймсом ничего нет, кроме неосуществимых фантазий. Заставлять было в корне неправильно — получается, действительно остаётся лишь мечтать о близости с ним, временами посматривать на блондина голодным взглядом, в мыслях раздевая его и представляя себя в кровати с ним, но ничего не делать — такова уж судьба. — Нет, дело не в этом, — сдавленно прошептал Хэтфилд, всё ещё не сводя от Мастейна глаз, — я просто… Просто не хочу, чтобы ты ко мне привязывался, Дэйв… Раздражение, поселившееся в рыжем с тех пор, как Джеймс начал отчего-то ломаться и сопротивляться, резко и стремительно переросло в вытеснившую печаль ярость, мгновенно выплеснувшуюся в слова: — Привязывался?! — воскликнул подросток. В этот момент он не знал, чего желал сильнее — врезать Хэтфилду или же против воли схватить и всё-таки поцеловать, что бы тот не говорил о том, что подобное ему не нравилось. Наверное, и то, и другое, по порядку. — Да ты делаешь всё, чтобы это случилось, и да, я уже к тебе привязался! А как быть иначе, если ты так хорошо со мной обращаешься, если я прихожу домой, и меня всегда ждёт горячий ужин и твои любящие объятия?! Определись уже — если тебе вправду так не хочется, чтобы я к тебе что-то чувствовал, так испорть всё, уничтожь то, что между нами сложилось. Вот, прямо сейчас возьми и как следует ударь меня — один раз, затем второй, третий, чтоб я валялся на полу в луже крови и ревел, как сучка! Да, тогда я пойму, что ты этого не хочешь. Давай, Джеймс, я жду. Высказав всё и избавившись от своего гнева, Дэйв шумно выдохнул и в ожидании уставился на блондина. Он просто смотрел на него, ничего не делая и даже не думая и не предполагая возможных исходов. Что Хэтфилд решит — то и будет правильным, вот только пускай уже скорее определяется. Ударит — значит, так и надо, отвернётся, начнёт извиняться — что ж, не лучший выход из положения, но выбор всё же стоял не за ним, об этом стоило помнить. За окном ослепительно сверкнула молния. Дэйв закрыл глаза и приготовился к худшему.