горелые

ястреб доверительно вытягивает шею и трётся носом о подбородок даби. сгоревшая кожа того сухая и до безумия тёплая, почти горячая, а ещё от неё странно пахнет – ястреб не может назвать этот запах приятным, но всё равно утыкается носом в местечко под самым подбородком и вдыхает полной грудью. от даби пахнет лесными пожарами и запертыми в их огненную ловушку людьми, горящими заживо – жжёное дерево смешивается с плавящейся плотью и сплетается в абсолютно новый запах, не похожий ни на что из всего разнообразия ароматов, встречавшихся ястребу в жизни. даби пахнет как отполированный гроб, который по ошибке отправляют не под землю – прямиком в огонь, гудящий в жадной пасти крематория. ястребу на мгновение кажется, что он слышит, как изнутри по крышке гроба скребут пальцы ещё живого человека. ястреб крупно вздрагивает всем телом и лишь прижимается сильнее, жмурясь до белых пятен под веками и дыша даби. дыша только даби, словно из комнаты резко выкачали весь остальной воздух. над его головой раздаётся тихий вдох и даби немного отстраняется, заглядывая ему в глаза – по острой кромке радужки растекается пламя, и ястреб сглатывает, наблюдая за тем, как ссыпается чёрный пепел в самую середину расширенных зрачков. даби сейчас опять под чем-то и это что-то делает его до невозможности медлительным и тактильным. и чертовски проницательным. даби обнимает его под крылья, подтягивая чуть ближе и застывает так – глаза в глаза, так и не убирая ладоней с его лопаток. ястреб чувствует, как шевелятся маленькие пёрышки, задетые чужими руками, и вся эта ситуация внезапно кажется ему чересчур интимной, когда он вновь находит себя проваливающимся в бездонные зрачки молчаливого даби. намного более интимной, чем когда они с жаром дышат друг другу в губы, задыхаясь от чужой близости, или оставляют на голых телах наливающиеся кровью отпечатки зубов. сейчас это совсем другое. даби прижимается лбом к его лбу, заставляя ястреба неосознанно вздрогнуть крыльями, и тихо вздыхает, выдавливая с воздухом обрывки непривычно мягких фраз. "...такой красивый" "...заслуживаю ли я" "...как солнце и ветер" последнее отчего-то цепляет расслабленного ястреба, проезжаясь мурашками по позвоночнику и вырывая из его губ короткий вопросительный клёкот – который обрывается, стоит ему поднять веки и вновь столкнуться с чужим взглядом. глаза даби сейчас – словно горные родники чистые, и от них тянет прохладой и спокойствием. а ещё бесконечной любовью, плещущейся в кольце радужек вместо ледяной воды. "ты пахнешь как солнце и ветер" даби тянется к нему и зарывается носом в короткие волосы прямо за ухом. ястреб не может сделать ни единого вдоха. "тёплый ветер, сухой такой, который часто в полях бывает" "у тебя волосы пахнут им" "ты весь как солнечное пшеничное поле, такой же бескрайний и свободный" "такой же прекрасный" ястреб цепляется за него сильнее, кажется, случайно надрывая когтями растянутую футболку – и прижимается губами к его напряжённой шее, покрытой мёртвой тёмной кожей. и дышит, дышит, дышит, притираясь к чужой тёплой шее неожиданно мокрой щекой. он заливает слезами лесные пожары, полыхающие под кожей у даби, и хоронит чужие обугленные тела под собственным срывающимся шёпотом. от даби пахнет долгожданным дождём и шипящими затушенными пожарищами. отполированный деревянный гроб окончательно догорает в старой печи крематория, распадаясь в труху и серый пепел. в его крышку больше никто не скребётся. пальцы даби нежно вплетаются в волосы у него на затылке, и ястреб ломается окончательно, пряча лицо у него под ключицами и проглатывая тяжёлый ком, мешающий ему дышать. и сотрясается в рыданиях.