Эффект бабочки — теория хаоса

      Коридоры заполнила сгущающаяся темнота и глухая тишина. Грозовые тучи обволокли небо, не пропуская свет луны и звезд. Изредка молнии вспышками разрезают завесу тьмы, а затем раскаты грома нарушают тишину. Сорвались первые капли, а за ними хлынул дождь.              Мальчишки, наемники, преподаватели — все спят. Несчастные дети подскакивают в своих кроватях в немом ужасе и холодном поту от раскатов грома. Другие вздрагивают во сне от каждого шороха, ни на секунду не позволяя себе расслабится, ожидая очередного удара ногой под дых. Есть счастливчики, которые спят крепким беззаботным сном. Но подавляющее большинство настолько вымотаны, что, коснувшись подушки, просто отключились. Скорее всего на утро им будет казаться, что они не видели снов, хотя это не так. Только обслуживающий персонал незаметно, как призраки, мечется даже в ночи, исполняя свои обязанности.              Из окна наставника, для которого сон — непозволительная роскошь, через плотный материал штор, просачивается немного тусклого свечения. Он все сидит над своими нескончаемыми бумагами и через толстые линзы очков, напрягая глаза, всматривается в слова, смысл которых так и норовит ускользнуть. Время от времени, он потирает переносицу, переворачивает страницы или берет новую папку документов.              На самом деле, этой ночью не спали как минимум четверо. У каждого свои причины. И каждый думает, что он такой один.              За одной из закрытых дверей в полной темноте находятся двое. Один спит и видит тревожные сны, хмурясь то ли от них, то ли от боли, причиняемой малейшим телодвижением. Другой сидит на краю кровати друга, облокотившись спиной о стену. Слезы оставляют мокрые дорожки на щеках. Парень не заметил, когда глаза предательски заслезились, и не мог объяснить причину. Страх? Возможно именно страх тянет свои мерзкие ручонки, ломая и без того изломанную душу. Или же это гораздо более глубокие чувства, понять которые намного сложнее.       В одном из коридоров стоит приглушенный шум воды, доносящийся от душевых. В душевой комнате по обе стороны располагались душевые кабинки, отделенные друг от друга перегородками. Зак прикрыл глаза и в последний раз поднял лицо, подставляясь под горячие упругие струи. Затем закрутил кран. Босые ноги коснулись холодной плитки, оставляя за собой мокрые следы. Разгоряченную кожу слегка покалывало от резкого перепада температуры. В душевой, как и в раздевалке, стояла прохлада, которой послужило настежь открытое окно. С коротких мокрых волос падали еле теплые капли, скатываясь по испещренному шрамами и свежими синяками жилистому торсу. Темно. Парню совершенно не хотелось тревожить царящий сумрак, противным желтым свечением ламп. Он достаточно натренировал осязание и зрение, чтобы спокойно ориентироваться в темноте.              Пройдя из душевой в раздевалку, Зак взял с лавочки мешковатые штаны и натянул их на мокрое тело. Только ночью можно позволить себе одеть обычную одежду и дать напряженному телу хоть немного свободы. Парень не утрудился обтереть тело полотенцем, но вот волосы немного просушил. Затем запустил пятерню, зачесав мокрые прядки назад, придав себе более опрятный вид. Натянул черную мешковатую футболку с длинным рукавом. Зашнуровал берцы. Повесил полотенце на крючок в свой ящик, схватил пальто, накинул на плечи и направился к выходу на улицу.              Зак выудил из кармана пачку с сигаретами. Сигарета оказалась плотно зажатой губами, пачка снова исчезла в кармане, металлическая зажигалка перекатывалась между пальцами правой руки. Он не спешил зажигать сигарету, решил для начала ускользнуть в ночную прохладу. Зависимость от сигарет была не столь сильной, как от колес. Несмотря на, казалось бы, шумную обувь, по коридору парень ступал тихо. Практически не издавая ни единого звука.              Баночка с нейролептиками во внутреннем кармане пальто неприятно напоминала о себе, упираясь в левое предплечье. Парень намеренно пропустил прием таблеток и, нужно заметить, не в первый раз. С последнего приема прошло достаточно времени, и теперь его начинает ломать. Колеса быстро вызывают привыкание, и организм требует новую дозу. Но перспектива всю жизнь сидеть на препаратах совсем не улыбается. Действительно ли таблетки помогают или они лишь притупляют реакцию? Как бы там ни было, на нейролептики его посадила организация, права выбора ему не давали. Ещё несколько шагов, и баночка отправилась в карман к сигаретам. Раздражения поубавилось.              Сегодня в голове на удивление штиль. Затишье перед бурей. Но это не играет роли. Главное, что сегодня ясность, и это чертовски приятно.              Проходя мимо чужих спален, Зак решил попрактиковаться в использовании новоосвоенных способностей. Слушает, как размеренно бьются сердца у спящих. Ровное дыхание. Учащенное сердцебиение он присвоил тем, кому снятся кошмары. Очень сложно сосредоточиться на ком-то одном и выкинуть все посторонние звуки, это требует немалой концентрации и техники. С первым проблем нет, но вот второе появится только с течением времени. Когда людей много, все сливается в единый шум. С Тенью и Мастером было гораздо проще. Отдельной группой Зак выделил тех, кто не спит — персонал, и сосредоточенно вслушивался, пытаясь найти среди спящих бодрствующих. Задачка со звездочкой.              Подойдя к двери, ведущей на улицу, Зак остановился. Музыка, негромкая. Помедлив ещё секунду, он нажал на ручку и толкнул дверь. Зак знал, что здесь кто-то есть, и ожидал увидеть кого угодно, только не его. Курить перехотелось. Сигарета полетела прочь. Зажигалка исчезла в кармане.              Дождь пошел на спад. Накрытие над ступеньками защищает от прямого попадания дождя, но холодные порывы ветра приносят с собой ещё более холодные капли.              Зак стоит и тупо смотрит перед собой на сгорбившегося парня в наушниках-вкладышах, сидящего на широких бетонных перилах. Рядом лежит плеер. Пальто расстёгнуто. Светлые волосы, едва касающиеся плеча, выделяются даже в темноте. Аксель спокойно держит на себе тяжелый взгляд голубых глаз, ждет. Затем поднимает голову, позволяя встретиться глазами.              Зак опешил. Два года. Два гребаных года он гонялся за Акселем. Хотел узнать правду, а затем убить. Или просто убить. Но светловолосый постоянно ускользал. И вот сейчас он сидит прямо перед ним. Сидит и никуда не убегает! На блюдечке с золотой каемочкой. Только руку протянуть. Это шутка, верно?! Все не может быть так просто. В чем подвох? Какого черта все выглядит так, будто бы это не случайность. Так, будто бы Аксель пришел сам.              Куда делась вся та решимость? Так ли хотелось убить Акселя, или же просто нужно было найти козла отпущения. Нужно было кого-то ненавидеть. Винить кого-то в случившемся. Но сейчас, когда появилась возможность, вся уверенность разом испарилась.              Из наушников раздаются тяжелые басы группы, которую Зак не знает, в отличие от Акселя, неплохо разбирающегося в музыке. Ему нравится классика, но рок он любит больше. Плеер, телефон, наушники… — привилегии, полученные за какие-либо заслуги или место в рейтинге. Аксель не на много выше в рейтинге, чем Зак, что не особо удивительно. Удивительно, откуда у него наушники и плеер.              Молчание тянется, будто бы вечность. Зак тяжело выдохнул и совладал наконец с собой. Он схватил Акселя за футболку и дернул на себя, заставляя подняться на ноги. Плеер летит на бетон, утягивая за собой наушники. Слишком близко. Они буквально кожей чувствуют теплое дыхание друг друга.              — Что, Акс, надоело убегать?!              — Я этого не делал, — совершенно спокойно отвечает Аксель.              — Не убегал?! — с насмешкой переспрашивает Зак.              — Не предавал доверие Гидеона.              — Издеваешься? По-твоему, я совсем идиот? Ты единственный, кто знал об этом. А затем ты два года бегал от меня.              — По-моему, у тебя проблемы со слухом. Я сказал, что не делал этого.              — Я тебе не верю! — зло прошипел Зак, наклонившись к уху. — Дай мне хотя бы одну причину не убить тебя прямо сейчас!              Взгляд Зака зацепился за багровые следы от пальцев на шее Акселя. Сейчас он не придал этому значения. Хотя не мог припомнить, чтобы Наставник наказывал парня и, уж тем более, хватал за шею.              В глазах Акселя заплясали лиловые искорки. Вокруг появились голубые бабочки, яркие, резко контрастирующие с кромешной темнотой.              Зак старался не выдать свое замешательство. Глаза начали бегать, рассматривая удивительных летающих созданий. Какая знакомая магия. Не просто знакомая — это та самая магия, которая в тот день на арене спасла ему жизнь. Он сразу это понял. Свободная рука непроизвольно потянулась к одной из бабочек. Возможно, Зак догадывался все это время. Но не мог поверить, пока не увидел собственными глазами. Теперь он окончательно запутался. Зачем это Акселю? Сначала предал, а потом спас. Не складывается. Предательство объяснить можно, но вот спасение… Из угрызения совести?              Если хотя бы на секунду предположить, что Аксель действительно не антагонист этой истории, тогда зачем он убегал? Слишком много вопросов, слишком мало ответов.              — Я не понимаю… — безнадежно ели слышно прошептал Зак.              — Ты сказал, что не веришь мне. Как думаешь кто помог тебе на арене? Я не предавал вас, Зак. Такова правда. Сколько бы мы не возвращались к этому вопросу, ответ будет тот же.              Аксель аккуратно разжал ослабевшие пальцы Зака и убрал его руку со своей футболки.              — Даже если ты мне помог, это ничего не меняет — я все еще тебе не верю. И не жди от меня благодарности, уверен, у тебя на то были свои причины. Но предположим, что это был не ты, тогда кто рассказал Наставнику? Назови мне имя!              — Это не твоя забота. Хочешь меня убить — убей сейчас, если нет, то не ищи больше со мной встречи, иначе плохо закончишь.              Убить сейчас рука не подымается. В голове снова бардак. Даже если Аксель не виноват на прямую, виноват косвенно. После разговора яснее не стало. Аксель пришел, чтобы что? Сказать, что не виноват? Нет. Последние слова «Не ищи… плохо закончишь». Что он хотел этим сказать? Непонимание перестает в злость.              — Аксель! Что за игру ты затеял? Неужели так сложно назвать имя! Ты хоть представляешь, как мне блядски плохо…              Аксель поднял плеер с наушниками и одарил Зака холодным взглядом.              — Зак… Подумай хотя бы раз о чувствах других людей. Ты представляешь, какого мне? И ещё, думаешь тебе станет легче, если ты убьешь эту мразь? — Аксель выдержал паузу, ответа не последовало. — Ты ошибаешься.              На этой ноте, Аксель зашел в здание, оставив Зака наедине с мыслями.              Хочется выбить из кого-то всю дурь или чтобы её выбили из тебя. Но вместо этого лишь удар ногой в закрытую дверь и две таблетки.