Средство от Разбитого Сердца

— Ты перекрасила волосы! — воскликнула Джо Митчелл, неожиданно оказавшись возле моего шкафчика. Лениво поднимаю на неё глаза, сопровождая кивком. Эта девушка слишком гиперактивна, особенно по утрам, когда мое единственное желание — поспать лишние пять минут. — Я сделала это ещё летом. Ты действительно не заметила в первый учебный день? Девушка надула губы, задумчиво устремив взгляд в пол. Затем, приложив большой палец к подбородку и сжав его, ответила: — Нет. Отныне ты не особо выделяешься из толпы, — Джо взяла прядь моих волос, внимательно рассматривая. — Пепельные волосы — визитная карточка семьи Кинг. У твоей сестрицы такие же. В глазах девушки замечаю кривую усмешку, что оставляет колючий укол в груди. Дугообразная ухмылка, исказившая лицо, словно неожиданно нахлынувшая волна, заставляет разбившиеся частички прошлого собраться воедино. Выдёргиваю локон, разворачиваюсь на каблуках и отдаляюсь от Митчелл, как можно быстрее и как можно дальше, потому что сравнения с моей сестрой выводят из себя. Неприятное покалывание охватывает тело от постыдных воспоминаний, что ураганом врываются в голову. Ужасный поступок с моей стороны все ещё не покидает думы. И тошно, что единственный человек, знающий, но утаивающий правду — чертова Джорджия Митчелл. Прошлый учебный год, зимний бал. Агнес стоит у стола с пуншем, сжимая в руке красный пластиковый стакан. На ней короткое платье мини красного цвета, что отлично контрастирует с пепельными волосами. Сегодня мы абсолютно случайно оделись в алые наряды, что сделало нас ещё более схожими со стороны. Вокруг сестры подруги, девчонки классом младше моего. Кажется, они щебечут на пониженных тонах, чтобы никто не расслышал дурных сплетен. Несколько девушек отдаляются, оставляя сестру и незнакомую мне девушку одних. Не думаю, что они близкие друзья, если фигурально выражаться, у незнакомки уж больно эфемерный взгляд. Отвлекаюсь на писклявый голос Джорджии Митчелл, что подошла совсем незаметно, сжимая в тонких руках фотоаппарат последней модели. — Если ты собралась меня фотографировать, — поворачиваю голову в сторону одноклассницы, сведя брови, — то не стоит. — Стыдно? Вопросительно вскидываю брови, делая глоток пунша, в который Рон Пирсон подлил водки. Горло неприятно обжигает, но я не морщусь, стараясь расслабиться от выпитого алкоголя. Во мне немалое количество спиртного, однако сейчас это то что надо. — С чего вдруг, Джо, мне должно быть стыдно? — У всех девушек с факультета философии неискоренимые проблемы с самооценкой, — пробормотала Джорджия, облокачиваясь о стену, выпустив камеру из рук, позволяя ей болтаться на кожаном ремешке. Она потянулась за моим стаканом, я отдёрнула руку, испытывая чувство негодования. — В отличие от твоей хорошенькой сестры. А знаешь, ведь девчонки с факультета наук очень милые. — Это мотовство — использовать такое количество косметики. И ещё не побоюсь заметить, что ты, как и я — с факультета философии. — Я — единственное исключение, — пожав плечами, выкрутилась девушка. Джо недовольно качает головой, затем отводит от меня взгляд. — Ты зануда, Луна. И всегда ей была. С этими словами она отходит, вооружившись фотоаппаратом, чтобы запечатлеть Рона и его друзей, дружков из команды по регби, что запрыгнули на старое фортепиано ради фото. Вот придурки! Профессор Беатрис им точно устроит взбучку или допрос с пристрастием. Сосредоточиваю внимание на сестре, что продолжает общаться с незнакомкой. Она кажется мне все более и более отталкивающей. Не хочу показаться мнительной, но что-то в ней смущает. Вечер проходит крайне медленно и скучно, наблюдать за толпой со стороны занятие хоть и веселое, однако быстро утомляющее. Поэтому беру сумочку со стола, проверяю наличие сигарет и спешу к своему укромному уголку, заброшенной уборной, где есть тайник. Коридоры школы на удивление пустые, видно весь сгусток студентов в центральной ассамблее и актовом зале. Это, безусловно, радует, ведь от современной поп-музыки голова идёт кругом. Почти достигаю уборной, как внимание привлекает та самая незнакомка, за которой следует моя Агнес. Они смеются громко и заливисто, на лицах улыбки до ушей, их крайне потрёпанный вид выдаёт явное присутствие травки. Девушки заходят в один из лекционных залов, закрыв за собой дверь. Если Агнес Кинг думает, что может позволить себе ещё наркотиков, то спешу ее расстроить — я не позволю портить имидж нашей фамилии. Меняю траекторию, направляясь к залу, где скрылись две непослушные девчонки. — Луна! — Черт подери, Джо! Ты оставишь меня в покое? — разворачиваюсь, недовольно топнув ногой. — Ого... кажется, кто-то перебрал с алкоголем, — глупая улыбка расплылась на светлом лице девушки. Отказываюсь ей отвечать, поэтому она продолжает, сменив тему: — Мы делаем коллективный снимок нашего класса, вот я и пошла за тобой. Господи! Джорджия, как же меня достали твои бесконечные хобби, которые не дают ни единой надежды на дальнейшее развитие! Когда же ты поймёшь, что единственное, в чем ты смыслишь — как незаметно отсосать Рону Пирсону на лекции профессора Дюрана. Но вместо того, чтобы наконец высказать ей своё негодование, закатываю глаза, проигнорировав девушку. Разворачиваюсь и спешу к лекционному залу. Резко открываю дверь, готовая закричать на Агнес, образ которой уже всплыл в голове: пакетик веселящей травы и термос, в котором вместо чая водка. Но каков мой шок, когда перед глазами оказывается полураздетая незнакомка и маленькая Агнес, оставляющая дорожку поцелуев на бледной коже. Они замечают мое присутствие мгновенно, отлетают друг от друга на метр, вытирая кистью руки размазанную помаду. — Агнес?! — я не ожидала, что моя сестра лесбиянка. — Луна, твою мать! Что ты тут делаешь? — вскричала сестра, швырнув футболку полуголой девице, что стыдливо прятала грудь, сидя на одной из первых парт. Господи, а ведь я сижу за ней каждый день. В голове появляется множество вопросов, на которые не приходят ответы. Каша. Перевожу взгляд с незнакомки на свирепую Агнес, что стоит в полуметре от меня. Живот резко сводит болью, ноги подкашиваются. Кажется, меня сейчас стошнит. — Ты следила за мной? — Я заметила, как Луна наблюдала за нами на вечеринке! — встряла девица, которую я уже хочу огреть чем-нибудь железным. Я не гомофоб. Но, черт подери, Агнес, ты серьезно? — Ты ужасна, Луна, — произнесла сестра, стирая слёзы, скопившиеся в уголках глаз. Хочется подойти ближе к ней, чтобы объяснить... объяснить мое негодование. Насколько сильно она не доверяет мне, чтобы скрывать свою ориентацию столь продолжительное время? Мы никогда не были столь близки, но надежда на адекватные взаимоотношения сестёр всегда теплилась внутри разгоряченной души. Возможно, в какой-то момент я дьявольски устала стараться как-то исправить положение и вовсе потеряла нить, связывавшую нас. Только я открыла рот, чтобы оправдаться, как услышала хлопок двери позади. В проеме стояла ошалевшая Джорджия. — Агнес, ты лесбиянка!? Блять, вот это новость! — Что ты... — и меня стошнило. Стошнило прямо на деревянный паркет лекционного зала философии. Казалось, что вокруг все плывёт, как картина маслом. Хватаюсь за парту, пытаясь подняться с места, но не выходит, поэтому падаю обратно. В блевотину. В то, что покинуло мой организм пару мгновений назад. Рассудок абсолютно затуманен, словно приняла бешеную дозу никотина, от которого будто шарахнуло шаровой молнией. Поднимаю глаза на Агнес, различая лишь размытое лицо. Тяну к ней руку, чтобы она помогла встать. Но вместо этого сестра лишь берет за руку незнакомую девушку и направляется в сторону выхода из помещения, оставляя меня лежать в «алкогольной блевотине». На следующий день Джорджия Митчелл опубликовала фотографии девушки с пепельными волосами, в алом платье, лежащей на полу в лекционном зале, глотающую собственные... выделения. Наверное, одним из самых ужасных поступков обиженной девушки, то бишь меня, было сказать всему классу, что это Агнес. Что в блевотине лежала Агнес Кинг, а не я. Никогда я больше не верну естественный цвет волос. Долой пепельный.