Средство от Разбитого Сердца

Когда Рон Пирсон вошёл в столовую, он посмотрел на меня. Задержал взгляд всего на секунду перед тем, как двинуться вперёд, сливаясь с топотом студентов и беготней старост факультетов. Знакомые голубые глаза вдруг стали вызывать внутри непонятное чувство, различить бы влюблённость и неопределённость. Учились столько лет вместе? и только сейчас, в выпускном классе, я заметила в нем настоящего парня. Возможно, всему виной маскулинность Рона, он возмужал за лето. Раскидистые плечи, длинные ноги — атлетичная фигура Пирсона всегда вызывала у сидящих на трибунах девушек вздохи, но не у меня. Ведь Луна Кинг, кажется, была единственной студенткой, что просиживала физкультуру под трибунами, скрываясь от лишних глаз. Не успеваю отвеcти взгляд от входной арки, как над ухом звучит протяжный стон Рона: — Твою ж... Ненавижу эти старые столы, — выругался парень, скорчившись. Ладонями он оперся об острый угол стола, глаза сощурил от боли, свернувшись в два раза. Молча отодвигаюсь в сторону, выдавив лишь что-то наподобие улыбки, когда голубые глаза вызвали очередной вихрь внутри, сосредоточившись на мне. Рональд успокаивается, тянется и, устало выдохнув, наконец улыбается, взглянув на меня из-под густых ресниц. Достаточно посмотреть на скульптурно сложенные брови, чтобы разгадать следующие слова парня: — Луна, мне так жаль, — заговорил он, уверенно плюхнувшись рядом и пододвигая поднос с едой ближе к моему. Как очевидно... Но какие тирады может ожидать девушка, брошенная парнем, с которым пришла на вечеринку, на произвол судьбы? — Это мне жаль, Рон. Жаль, что я согласилась пойти с тобой на эту вечеринку, — пробубнила я, склонив голову над тарелкой с кашей, что не лезла в глотку. Тошнило. Сегодня тошнило от всего. Утро субботы никогда не было приятным, если вечером пятницы позволяешь себе выпить лишнего. Лишь на мгновение в голове оживает образ неприятного Декса, а аппетит и вовсе пропадает. Отодвигаю от себя тарелку, подтянув поближе керамический стакан с остывшим кофе. — Так позволь мне искупить вину! Хочешь сходить в Уитби сегодня? Можем улизнуть, — настаивал Пирсон, поставив локти на деревянный стол. Обреченно вздыхаю, прочувствовав всю горечь его раскаяния. А может быть, это все же не такая уж и плохая идея? Вчерашний вечер вбился в голову, как медный гвоздь. Вариант отдохнуть в компании Пирсона не столь плох, однако, как отреагирует ревнивица Джо, что на вечеринке, кажется, была готова натравить на меня всех возможных призраков Хериота. От одного воспоминания о блеснувших в полумраке цветных огнях, янтарных глазах Митчелл, по спине пробегается холодок. Но раз эта напыщенная выпускница не думала обо мне, когда выбирала тему насилия для кампании, то, какого черта, это должна делать я? Выдавливаю фальшивую улыбку, достаточно наигранно искреннюю, чтобы заставить Рона поверить, и отвечаю «да». На что Пирсон реагирует соответствующе: — Супер! — парень по-дружески похлопал по плечу, отчего у меня проявился стремительный приступ мигрени. — Как в старые добрые времена, да, Кинг? Ты, я и Мин... Задумчиво поднимаю глаза на парня, расслышав, как он запнулся на имени Минди Уоллис — пожалуй, самой спорной фигуры за всю историю Хериота. Детали об исчезновении девушки никогда не раскрывались, никто публично не говорил об этом случае. Возможно, кто-то из учеников хранит скелеты в шкафу, кости которых знают истинную правду, однако, ни один студент не объявлял об этом громогласно. Мои подозрения всегда лежали на Роне Пирсоне. Этот парень полгода ухлёстывал за рыжеволосой, мы даже частенько посещали Уитби втроём. Возможно, об этом он и проговорился. — Сочувствую, — единственное слово, которое я способна выдавить, наблюдая за тем, как изменяется в лице друг. Рон поник, и это понятно, кажется, полгода назад девушку его мечты буквально вырвали из школы. — Мы хорошо проводили время. — Слишком хорошо, — подытоживает парень, болезненно ухмыльнувшись. — В общем, сегодня часов в восемь, устроит? — сменяя тему, он буквально смывает Минди в водосток. Киваю в ответ, сопроводив уверенным рукопожатием. Рон приступает к трапезе, пока я наслаждаюсь вкусным утренним, хоть и остывшем, кофе. Сегодня за окном особенно холодно, отчего костяшки леденеют. В выходные дни студентам позволено ходить в повседневной одежде, чем я удачно пользуюсь, расхаживая в толстенных свитерах. Кстати, говоря о внешнем виде, Джорджия, облачённая в очередное брендовое платье, только что вошла в столовую, пересекая столы, она направлялась прямо к нам. Неуверенно бросаю взгляд на Рона, которому, кажется, вовсе нет дела до Митчелл и ее свиты, размашисто шагающей за ней. В одном из парней я различаю Декса, отчего комок в горле встаёт поперёк, лишая возможности дышать. Стремительно запиваю мерзкой прохладной жидкостью, уже не напоминающей кофе, морщась. Беру сумку с деревянной скамьи, встав. — Кинг, сегодня в восемь?! — будто специально Пирсон кричит на всю столовую, когда я нахожусь уже в десяти метрах от злосчастного стола, куда размеренно направляется Джо. Быстро оборачиваюсь, кивнув, но все же успеваю поймать пронзительный взгляд Митчелл. Девушка недовольно кладёт сумку с бахромой на деревянный стол, клацающий звук свисающих брелков заполняет небольшое пространство. Вижу, как она хватает Пирсона за ворот фланелевой рубашки, притянув к себе. Девушка что-то шепчет парню на ухо, перекинувшись туловищем чуть ли не через весь стол. Затем бросает на меня короткий взгляд, после чего жадно цепляет Рона за щеку, впившись поцелуем. Разворачиваюсь на пятках, зажав сумку на плече крепче, выхожу из столовой, позволяя холоду одиноких коридоров окутать тело. Детский сад. Господи, словно ничего серьёзнее нелепых отношений в наших жизнях не происходит? Глупая, глупая Джо. Знала бы она, с чем сталкиваются люди ее возраста, помимо выбора сумки на завтрак. Мысли сбились в кучу, как снежный ком. Хочется в библиотеку, забуриться в самый дальний угол с толстенной книгой о чём-нибудь настолько заумным, что думы забьются чем-то иным, чем-то кроме Рональда Пирсона и Джорджии Митчелл. На выходе из столовой меня перехватывает обеспокоенная профессор Беатрис. Глаза женщины заняты какими-то документами, скреплёнными вместе. Взглянув на меня из-под круглых очков, женщина наконец заговорила: — Луна, здравствуй. — Здравствуйте, профессор, — на этот раз не выдавливаю улыбку, остаюсь спокойна. Внимательно смотрю на неё, ожидая указаний. — Джорджия и Виктор на завтраке? — Насчёт Виктора не уверена, — пытаюсь вспомнить, видела ли парня в столовой. Кажется, нет. Определенно нет. — Джорджия... Джорджия сейчас именно там. — Ох, — Беатрис устало вздохнула, опустив плечи. — Луна, будь добра, отнеси эти документы в комнату Беккета. Удивлённо вскидываю брови. От одной мысли оказаться в комнате Виктора мне сделалось не по себе. Войти внутрь, вдохнуть его аромат. И не посмотреть в зелёные глаза. — Эти бумаги я сама отдам Джорджии, — продолжила женщина. Всякий раз при воспоминании о том, что выпалил Виктор, появившись в дверях поздней ночью, живот сводит. Да трахайся с кем хочешь, Кинг. Мне-то какое дело. — Ну, отнесёшь? — отвлекаюсь, замечая, как напряглась Беатрис. До скрипа свожу зубы, но все же киваю, взяв документы. — А что насчёт меня? — вопросительно вскидываю бровь. — Ты уже подписала их. Ещё в прошлом году. Это соглашение об участии в гонке президентов, — поясняет женщина, затем хлопает меня по плечу, удаляясь в сторону столовой. — Профессор, а какая комната? Женщина отвечает, обернувшись вполоборота, из-за чего не выходит расслышать: — Шестьсот шестьдесят... — с этими словами, фигура в балахонистом платье исчезает из виду, скрываясь за каменной аркой, ведущей в столовую. Из меня вырывается отчаянный рёв, который расслышали все студенты, в радиусе десяти метров. Яростно запихиваю документы в сумку, отправившись в сторону библиотеки, где намереваюсь провести остаток обеда, чтобы к вечеру собраться с Роном в Уитби. Положение моих отношений с Джорджией напряженное, разумеется, из-за моего тесного общения с ее парнем. Но какое мне дело до того, что чувствует эта дурочка? Излишняя мягкость всегда причиняет зло. Нет смысла мельтешить или стараться угодить, лишая себя возможности быть чуточку счастливее. Когда я с Рональдом, во мне хоть немного появляется чувство, что я нормальная.

***

Достаю мобильник, чтобы отправить Пирсону сообщение. На дворе восемь тридцать, а его духом и не пахнет. Быстро набираю, отправляя СМС. Спускаюсь в атриум, грохоча новыми книгами в сумке. Плечо тянет от тяжести, но не обращаю на это внимания. Останавливаюсь у обшарпанной парадной двери, облокотившись об одну из каменных колонн, выглядывая в витражное окно, откуда открывается прекрасный вид на лес, окутанный мраком. В холле холодно, отчего я сильно озябла. Укутываюсь в свитер, надвинув воротник на нос. Хрустальные подвески кованной люстры, свисающей с потолка, в полумраке кажутся прозрачными бабочками, отчего на губах проскальзывает мимолетная улыбка. В это же мгновение приходит ответ от Рональда. Достаю пиликающий телефон, проверяя сообщение. «Жди у спортзала». Беру с пола сумку, закидываю на плечо, поспешив в сторону спортсекций Хериота. Коридоры пусты, студенты давно ушли в кампус заниматься своими делами. Лишь в библиотеке до сих пор горят последние керосиновые лампы, в свете которых видны задумчивые лица учеников, сосредоточившихся на книгах. Что-что, а библиотека в школе необычайно хороша. Когда приближаюсь к спортзалу, то решаю, что подожду Рональда у входа, расположившись на подоконнике напротив двери. Вновь отправляю парню сообщение, что жду его. Достаю одну из старинных книг, что взяла сегодня в библиотеке, и приступаю к чтению. Проходит ещё пятнадцать минут, а его всё нет. На часах почти девять. Спрыгиваю с подоконника, отложив сумку. Зажимаю книгу в руке, неспешно касаюсь ледяными пальцами латунной ручки двери, тихонько её отворив. Оказываюсь в еле освещённом помещении, в темноте которого различаю лишь шкафы для одежды. Подаюсь вперёд, заметив фигуру Рональда и, слава Господу, вовремя сдерживаюсь от того, чтобы позвать его по имени. Он возвышается над девушкой, что находится к нему спиной, склонившись над пошатывающейся скамьёй, близ металлических шкафов. Одна из её ног подогнута под себя, коленом упираясь в твёрдую деревянную поверхность, вторая же стоит на полу, в то время как ноги парня широко расставлены по бокам. Лишь приглядевшись, в тонкой фигуре различаю Джорджию, прогнувшуюся в спине. Короткая клетчатая юбка небрежно смята и задрана чуть ли не по грудь, по полу разбросаны, должно быть, наспех скинутые вещи. Её голова запрокинута назад, длинные светлые волосы намотаны на сильную руку, крепко зажаты в напряжённом кулаке Рона. Мой взгляд мечется меж двух обнажённых по пояс тел, сливающихся в порыве страсти, слишком увлеченных друг другом, чтобы обратить на меня внимание. Прерывистые вдохи и громкие протяжные стоны, отражающиеся от стен помещения, заполняют небольшое пространство мужской раздевалки. Здравый смысл кричит мне развернуться и покинуть комнату... но я не в силах сдвинуться с места, завороженно уставившись на накаченное тело Рона, возвышающееся над извивающейся фигурой Джо, интенсивно покачивающейся в такт неспешным грубым толчкам. В полумраке раздевалки горячий пот на медовой коже, струящийся по обоим телам, блестит, словно бабочки на люстре в атриуме. Уходи, Луна. Толчок. Джорджия издаёт сдавленный стон, руки, упирающиеся в скамью, обессиленно сгибаются в локтях, но рывок за волосы вмиг возвращает её в прежнее положение, и, кажется, девушка совершенно не против этой агрессии, скорее наоборот. Парень склоняется над обнажённой изящной спиной, губами прижимаясь меж лопаток. Его свободная рука блуждает по податливому телу, лаская и сжимая грудь, заключенную в плотную чашку лифа, вызвав резкий вздох Митчелл. Моё сердце учащенно бьётся, дыхание тяжелеет, внизу живота нарастает напряжение; по какой-то причине я не могу отвести взгляд. Большая ладонь медленно движется по упругому животу, еле касаясь кожи кончиками пальцев, и проскальзывает вниз, теряясь меж раздвинутых ног. Дыхание девушки становится прерывистым, а тело дёргается в наслаждении, стремясь навстречу глубоким толчкам. Хриплый гортанный рык Пирсона и громкий всхлип Джо приводят меня в чувства. Пячусь назад, хватаясь за заевшую ручку входной двери, старательно изворачивая ее во все стороны, и когда она наконец поддаётся, буквально выпадаю, чуть ли не коснувшись лицом мраморного пола. Дыхание сбилось, руки трясутся. Не могу понять, что со мной происходит... — За Рональдом подглядывала, чертова извращенка? — поднимаю глаза, встречаясь с ледяным взором Беккета, на лице которого расплылась дьявольская полуулыбка. Отталкиваюсь от земли, поравнявшись с парнем, появившимся словно из ниоткуда. — Небось ещё и мастурбируешь по ночам, представляя его, я прав, Кинг? — продолжал травить парень, не давая возможности ответить. — Шёл бы ты к черту, псих! — толкнув Виктора плечом, прохожу к подоконнику, где оставила сумку. Запихиваю внутрь книгу, что сжимала все это время. — Ты злишься, кажется, кого-то задевает эта тема, — нахально добавил Виктор, оказавшись за спиной. Не желаю оборачиваться, чтобы встретиться взглядом с ним. Чтобы снова оказаться ниже. Чтобы снова позволить ударить рядом с виском, отчего посыпется краска со стен. Гулко сглатываю, свирепея от одного лишь самоуверенного тона. Видно, парень решил отомстить мне за слова, что вылетели из моего рта в уборной ранее. — И правильно, что беспокоишься, — Виктор нагнулся чуть ниже, доставая губами до моего уха. Голос парня становился все тише и тише, почти сравнялся с шелестом травы, исходящим из полуоткрытого окна. Резко оборачиваюсь, отталкивая Беккета от себя. Бесстыдный, сверлящий взгляд парня сначала коснулся моих плеч, затем спустился ниже и ниже, и вновь поднялся снизу вверх. После чего взор нефритовых глаз вопрошающе впечатывается в мои глаза, позволяя во всей красе рассмотреть всю никчёмность и пустоту души. — Никто бы не позарился на это... омерзительное тело. В постели, скорее всего, ты такая же дос... — Заткнись, мать твою! Сама не понимаю как... но залепляю Беккету смачную пощечину, отчего парень резко отвёл голову в сторону, ощетинившись. Мы стоим в гробовой гнетущей тишине, заставляя мурашки пробегаться по телу тысячу раз. Даже слепой заметит, как напряглось тело Виктора. Могу расслышать собственные гулкие удары сердца. — Какой же ты ублюдок, Виктор! — прошипела я, замечая, как костяшки на моих руках белеют. Я ожидала любой реакции. Но когда парень расплылся в нервной, напоминающей оскал ухмылке, сердце упало куда-то в пятки...