Средство от Разбитого Сердца

— Какого это — быть нелюбимым ребёнком, Кинг? — Это ты мне скажи, придурок. — Мисс Кинг, вы с нами? — отрываю задержавшийся взгляд от зелёной доски, заметив невысокую грузную фигуру профессора Дюрана рядом с партой. Мужчина с забавным пенсне скорчил нос, прищурив глаза. — Да. Простите, профессор, — быстро отвечаю, сосредоточившись на розданном материале. Дюран доброжелательно кивает, протискиваясь меж разбросанных на полу рюкзаков, чтобы вручить бумаги всем студентам. Пытаюсь сфокусироваться на учебе, но у меня словно дислексия. Абсолютно не в могу прочесть хоть что-то на листе, слова словно путаются друг с другом, съедая буквы. Прошло уже несколько недель с начала учебы, а я все ещё не в силах влиться в ритм, что отрицательно сказывается на оценках. Мысли вертятся вокруг суда и очередного слушания, что пройдёт через неделю по делу, заведенному на младшего Беккета, на Виктора. Удивительно, что отец Джо, детектив Митчелл, всё-таки решил покопать информацию и на него. Хотя, мое локальное мнение — прекрасная идея. Этот ублюдок не так прост, каким кажется на первый взгляд. — Ребята, — поднимаю взгляд на профессора, зажав карандаш между губ, — сегодня вы погрузитесь в мир... — восторженно вскинув брови, удержал вопросительную паузу Дюран, ожидая наших предположений. — Погрузимся в мир Канта, как всегда? — послышалась первая догадка с дальних парт. — Нет... Вообще не в ту степь, Пирсон. Но ты старался, — жалостливо сжав губы, посочувствовал старик. — Ещё предположения? — в надежде продолжал профессор. Хотела бы и я предложить Фромма или Ницше, однако игривое лицо Дюрана словно так и норовит уже наконец выведать нечто особенное. — Чертового Шопенгауэра опять! — хохотнул Декстер. — Так! Не выражаться, сэ-э-р! Артуру было бы стыдно за тебя, — буркнул старик, отходя от учительского стола к гигантской доске. По помещению прошлась волна смешков. Профессор взял мел и быстро написал на доске тему для эссе, что мы должны будем написать на розданных листах. «Мой философский взгляд на литературу». — Ваш профессор по литературе меня наверняка убьёт, — слова Дюрана впервые за долгое время вызвали улыбку и у меня, — но я все же решил взять данную тему. — Но почему литература? — спросила Джо, оперевшись локтями о парту. — Я уже часто подчеркивал, что идеей называю также и то, что приобретается спекулятивным путём, как все, что нами каким-нибудь образом познаётся... Этот же случай и с литературой, Митчелл. Спасибо за вопрос, — похвалил он, хотя Джо, кажется, ни черта не поняла, зависнув. — Приступаем! У вас один час. Мужчина похлопал в ладоши, заставив меня по привычке опустить голову к белоснежному листу, что лежал перед глазами. Мысли бешеным потоком завертелись в голове, глаза отрывисто бегали от римского носа профессора Дюрана до грызущего карандаш Рональда Пирсона, от витающей в облаках Джорджии Митчелл до Виктор Беккета, что, насупив брови, отодвинул от себя полупустой лист, оставив лишь одно предложение. По крайней мере это то, что я в силах разглядеть с высоты взгляда. Черт бы побрал этот кабинет номер «666». Он действительно сатанический. Время бежит стремительно, и вот остаётся десять минут до конца урока, а я и слова не написала, все наблюдая за кофейными глазищами Джо, что смотрели на Рона с обожанием. Взгляд метнулся под парту, где мужская рука бесстыдно елозила под короткой юбкой, впиваясь обрезанными острыми ногтями в мягкую кожу. Господи. Отворачиваюсь в сторону, засмотревшись в раскрытое окно, ветерок из открытых жалюзи слегка овевает кожу. Так неспокойно мне давно не было. Легкая паника окатывает, как ведро холодной воды: ни одного предложения на листе. Понимаю, что вряд ли напишу что-то за оставшиеся считанные минуты, сворачиваю лист пополам, готовая сдать невыполненную работу. — Ничего, Луна, — поднимаю испуганные глаза на профессора, собирающего работы. — Знаешь, задай мне такую же тему в твои годы — я бы тоже не ответил. О философии скажу следующее, — зажимаю сумку, отойдя к углу стола, чтобы студентам было легче пройти к выходу из лекционного кабинета. — Ей занимались самые блестящие умы минувших столетий, но, несмотря на все их усилия, в ней доныне не выявлено ни одной вещи, о которой не велось бы споров, и которую, следовательно, можно было считать несомненной. — В таком случае, — отвечаю, заметив, как опустел кабинет, пока профессор говорил, — в ней до абсурда нет смысла. Усатый мужчина кивает, отчего оставшиеся седые волосы на макушке подпрыгивают. — Ты умная девочка, Луна, — Дюран ободряюще похлопал меня по плечу, — философия явно твоё. Ответно улыбаюсь, почувствовав, как с плеч свалилась гора. Сердце успокоилось. — Не поможешь донести до учительской? — спрашивает мужчина, указав на стопку тетрадей и листов, что заполнили ученики на уроке. — Покатая старая спина уже не позволяет летать по лестничным пролетам Хериота. — Конечно, — резво подбираю нужные материалы, следуя за Дюраном, что еле удерживает кипу книг. Пока мы шли, я успела просверлить глазами несколько крупных эссе студентов. Но когда знакомые инициалы В.Б. попались на глаза, сердце нервно пропустило удар. Удивительно, что на листе, который остальные студенты расписали под завязку, у парня была заполнена лишь пара строк: «... так кто же ты наконец? Я — часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо. Я все живое человечество в одном».

***

Набираю полную грудь воздуха и стучу по деревянной двери, которая настолько шаткая, что, кажется, сейчас отлетит к чертям, ожидая появления Митчелл, ведь сегодня наша очередь патрулировать кампус. Она не открывает, поэтому продолжаю настырно штурмовать ее. — Джо! — повышаю голос, вновь ударяя. — Джорджия! — наношу очередной удар, от которого дверь раскрывается, открывая вид на неубранную комнату девушки. Осматриваю эту помойку, внимательно пробегаясь взглядом по пыльным поверхностям. Девушку в комнате не нахожу. Однако, внимание приковывается к скреплённым бумагам, которые я потеряла в субботу, за что впоследствии мне влетело от профессора Беатрис. Нахально вламываюсь в комнату, подойдя вплотную к комоду. Беру документ и замечаю в нем имя Виктора. Черт подери. Это же тот самый документ, который я обещала передать Беккету. Я думала, он пропал. Я думала, что безответственно потеряла. Но на самом деле, его украла эта сука... — Луна, какого черта? Тебе объясняли, что такое «личное пространство»? — назойливо-писклявый голос донёсся с порога. Слышу, как каблуки Джо уверено направляются к моей фигуре, зависнувшей у зеркала. — Могла и возле двери подождать. Продолжаю молчать, стремительно складывая пазл в голове. Пирсон пригласил меня в Уитби выпить глинтвейна, заверив, что встретит у спортзала, где впоследствии занимался сексом с чертовой Митчелл. А я... твою же мать. Я оставила сумку без присмотра, пропав в раздевалке как минимум минуты на две. Митчелл и ее свита дурочек легко сумели бы вытащить документы из сумки. Но как Джо узнала о том, что они у меня? Беатрис. Чертова Беатрис рассказала ей. — Ты украла документ из моей сумки, я права?! — развернувшись, я молниеносно швырнула отныне ненужные скреплённые бумаги девушке в грудь. Опешившая Джо сначала не поняла, о чем я, но когда опустила взгляд на листы, мгновенно осознала. — Ты не докажешь это, — защищаясь, выпалила девушка. — Джо, ты чокнутая! Зачем?! Митчелл обиженно надула губы, отбросив документ на кровать. Она устало потёрла глаза, размазывая тушь. — Потому что вы с Виктором лидировали в этой херовой гонке, и я знала, что если заберу у тебя этот документ, смогу выйти... выйти хоть немного вперёд, — сдалась она, поникнув. Хрупкий голос граничил с истерикой, выбивающейся из груди. — Господи, ну ты и дура, Митчелл, — зашипела я, ударив кулаком по комоду. — Мне сняли баллы из-за тебя. — А Виктор? — оживилась девушка, вскинув брови в надежде. Боже, какая же ты дура, Митчелл! Если бы. Этому уроду не сняли ни одного балла. — Нет. Ему-то за что баллы снимать? — пробурчала я, укутавшись в свитер. Не ожидала я такой подставы от Пирсона.

***

— Не могу поверить, что ты это сделал! — толкаю Рональда в плечо, заставив парня обернуться, встретившись со мной взглядом. В кристальной радужке сверкнуло беспокойство. — Что? Луна, о чем ты вообще? — вскинув бровь, спросил он, отложив книгу в сторону и потушив керосиновую лампу, зажженную на захламлённом книгами столе. — Субботний вечер, — отчеканиваю слова. Этих слов хватило, чтобы парень чуть приоткрыв рот, потупил от стыда взгляд в пол. — Ты позвал меня в Уитби, но так и не явился. Проницательный взор голубых глаз на мгновение задержался на мне, после чего Рон снова потупил их в пол, словно ему было нечего сказать. Так и было на самом деле. Ему нет оправданий. — Я ждала тебя. — А я искал тебя, — надавил парень, сжав спинку скрипучего стула. — Врешь. Ты врешь, Рон, — отвечаю, поджав губы. Набираю полную грудь воздуха перед тем, как продолжить нелегкий разговор. — Ответь мне честно хотя бы сейчас. Напряжение ушло с его лица, снова утонуло в аристократической одутловатости, рыжие веки наползли на глаза. — Ты подставил меня, помогая Джо? — Что? — Подожди, не перебивай, — настояв, я продолжила допрос. — Зачем? — Луна, я бы не стал. Что за сказки? — вскинув руки, возмутился шатен, повышая голос. — Не знаю. Это ты мне скажи, — складываю руки в замок, вопрошающе уставившись на Рона, что, кажется, не находил себе места, вытирая вспотевшие руки о шерстяной пиджак, поджав пальцы. — Это какой-то бред. Я не причастен к ее играм. И вообще, мы расстались, — буркнул парень. — Вроде говорил тебе об этом, а ты позабыла, — ловко обернул ситуацию Рон. В его голосе звучит такая уверенность, что я с удивлением гляжу на него. Тогда какого хрена вы вытворяли в раздевалке? — Теперь я виновата? — восклицаю, всплеснув в воздухе руками. — Тш-ш, — недовольного взора одной из учениц, сидящей за соседним столом, хватило, чтобы Рональд схватил учебник по топонимике и потащил меня за руку прочь из библиотеки, для которой наш спор был слишком громким. Недовольно и нехотя топаю за парнем, стуча невысокими каблуками сапог по каменному полу, убираясь прочь из уютного помещения. Мы проходим сквозь бесконечные ряды книг, пока я не торможу Рона, схватив за рукав пиджака. Парень останавливается, опасливый взгляд сканирует мое лицо в полумраке, среди бесконечных стеллажей книг. — Меня все это... достало! Не подходи ко мне, Пирсон, — решаю закончить этот разговор здесь, не давая парню шанса вновь запудрить мне мозги. Рон хмурится, оперевшись о противоположный деревянный шкаф, заставляя его заскрипеть. Парень вздыхает, топчась на месте. — Неправильно, Луна. Ты поступаешь нерационально. Кто сказал, что я подставил тебя? И тут я осознаю, что Рональд наверняка не заметил моего присутствия в раздевалке тем вечером и просто не понимает, что происходит. — Или ты... — кажется, он начинает догадываться, что я застукала его с Джорджией. — Я ждала тебя около спортзала, — оправдываюсь, заставив парня ещё сильнее запутаться, что проецируется на нахмуренном лбу. Он отворачивается в сторону, открывая вид на аристократический нос. — Я совсем запутался. Что произошло-то? — Забудь. Просто не подходи ко мне больше, Пирсон, — бросаю, сжав сумку и развернувшись на пятках, ускальзая от парня как можно быстрее. Но Рональд ловко перехватывает длинный кожаный ремешок, заставив чуть ли не полететь назад, оказавшись в сильных руках парня. Резво встаю, дёрнув локтями, чтобы избавиться от неприятных прикосновений Пирсона. Недовольно топнув ногой, шиплю прямо в лицо наглому придурку: — Отвали. Ты не понял, что я сказала?! — Мы не договорили, — яростно шепчет в ответ, прижав мое тело к стеллажу с книгами. — Не буду я с тобой разговаривать. Ты врун, — толкаю парня в плечо, в попытке выбраться, но у меня не выходит, ведь он упирается руками по обе стороны от моей головы, заключая в замок. Сдаюсь, уставившись на напряженное лицо Рона с широкими лошадиными ноздрями, вздымающимися от ярости. — Объясни, черт подери, что произошло. Только в гробу. Лучше умереть от такого позора. — Будто тебе не плевать на меня. — Не плевать. Я забочусь о тебе. Из меня вырывается сдавленный истеричный смешок, после чего я все же отталкиваю от себя ослабевшее тело навалившегося парня, ответив: — Не видно, — с этими словами, покидаю библиотеку и Рональда, не обернувшись. Внутри меня словно разгорелся дикий костёр, куда я бы с удовольствием толкнула Рональда Пирсона за сучий характер и... наглость. Эта непонятная, неизвестно откуда взявшаяся наглость в дотоле прекрасном Роне. Хотелось содрать с себя кожу; удариться головой о стену; утонуть в коктейле Молотова, но больше не вступать в спор с ним. Казалось, хуже сегодняшний день быть не может... — Смотри, куда прешь! — налетаю на Беккета, бесцельно шатающегося по ночным коридорам школы. Перед глазами худая фигура парня, отлетевшая в сторону, словно марионетка; пустые потерянные глаза; приоткрытые, кровавые от укусов, губы и растянутый свитер. Через секунду Виктор выпрямляется, стерев с лица смятение. Ожидаю в ответ привычные оскорбления. Никто бы не позарился на это... омерзительное тело. Херова дура. Но вместо колкостей, парень непривычно опускает взгляд, уже через секунду двинувшись в сторону библиотеки, откуда я только что сбежала.