Средство от Разбитого Сердца

«Побочные эффекты от препарата бенадрил: высокие уровни дифенгидрамина в таблетках могут привести к путанице и потере сознания». — Черт бы тебя побрал, Кинг! — зашипел я, стукнув по старому деревянному столу, пыль вихрем взлетела в воздух. Кажется девчонка свалилась в обморок из-за бенадрила, который мы, к слову, вместе украли. Мой возглас привлёк сидящую рядом девчонку из средней школы. Сведя брови, она недовольно посмотрела в мою сторону, готовая выразить недовольство относительно шума, который я устраиваю в библиотеке. Но, встретившись со мной взглядом, вдруг ощетинилась. — Что-то не так? — вскинув бровь, отрываю палец от колесика компьютерной мыши, внимательно детально осматривая возмущённую девку. Но вместо ответа получаю тотальное молчание. Девчушка смотрит на меня округлёнными глазами, в которых остро читаются смятение, беспокойство и напряжение. Ей на вид не больше пятнадцати: на нос надвинуты очки в толстой оправе, поверх тонкой батистовой рубашки накинут привычный серый пиджак с эмблемой Хериота, а кожаный рюкзак, пару секунд назад лежащий на столе, вдруг оказался зажат в по-детски пухлых руках. Румянец, присущий цветущим девушкам, в этот же момент сполз с лица. — Ты ко всем несовершеннолетним девушкам пристаешь? — неожиданно выдала она, проглотив накативший в горле ком вместе с беспокойством заговорить со мной. — У тебя претензии ко мне? — говорю, отведя взгляд от малолетней дурехи к яркому экрану компьютера, светящегося в темноте библиотеки. Девчонка молчит с секунду, после чего вновь предъявляет мне выговор: — Не приближайся ко мне! — Я ведь даже... я не сдвинулся с места, — отвечаю, абсолютно поражённый подобным отношением. Понимаю, что слушок о том, что я изнасиловал младшенькую Кинг, давно шатается по школе, но не ожидал, что кто-то будет в лицо заявлять мне об этом. Девчонка закрывает ноутбук и складывает учебники в портфель за долю секунды, при этом непрерывно оглядываясь по сторонам и, видно, молясь, чтобы не остаться здесь со мной наедине. Завязав шерстяную кацавейку вокруг бёдер, она надменно хладно взглянула на меня. — Я бы не стал так делать. — Скажи это судье, — бросила эта идиотка, торопливо зашагав в сторону выхода из библиотеки, пробегая меж высоких полок со старыми книгами. Меня вдруг резко накрыло неприятное отвращение к самому себе, словно наконец прозрел, осознав, кем я являюсь в глазах других людей: насильник, врун. Я вышел из библиотеки в сильном смущении. И смущение это все более и более увеличивалось. Весь день я пытался попасть в лазарет, чтобы разузнать о положении Кинг. Внутри органы сжимались от ужаса, что девка растреплет докторам, что именно я достал ей бенадрил, упаси Боже! Но я, не привыкший к толпе, не хотел являться к ней, ведь не скрою: я всячески бегу от общества, особенно в последнее время. Удивительно, насколько Луна популярна в школьных кругах: сегодня в лазарете был аншлаг. Приперлись не только дети со средней школы, но и вся наша параллель. Интересно, отравись я, пришёл бы ко мне хоть кто-то? Заглядываю в лазарет, стараясь разглядеть среди коек нужную чёрную макушку. И когда нахожу прикрытые густыми ресницами глаза и тощие квадратные коленки, торчащие из под одеяла, подхожу ближе, стараясь не привлекать внимания окружающих, а именно остальных пациентов. Почти все погружены в сон, но пару заинтересованных взглядов все же ловлю. Какой-то малой с соседней койки угрюмо насупился, наблюдая за мной. Хотелось бы рявкнуть на него, но шума наводить нежелательно. Обхожу стороной кровать Луны, старательно разглядывая каждую мышцу на лице, в попытке понять, спит ли девушка. Закрываю ширмой пространство, позволив нам остаться наедине. Подношу палец к вытянутому тонкому носу, еле ощущаемый вздох касается подушечек пальцев. Кинг спит, словно мёртвая, ни единого звука. На секунду задерживаю пальцы у хрупкой мраморной кожи, борясь со странным желанием коснуться ее. Но одергиваю руку, осознав всю глупость происходящего. И только я разворачиваюсь на пятках, чтобы также незаметно исчезнуть, как слышу тихий, еле слышный всхлип. Луна открыла глаза, стараясь сфокусировать взгляд в полумраке лазарета. — Что ты... — неожиданно громко завопила Кинг. Стремительно возвращаюсь на место возле койки, зажав рот поганки ладонью, отчего она еле понятным лепетом бубнит прямо в руку, оставляя омерзительные слюни на ней. — Тише, тише! — шиплю, озираясь по сторонам. Встаю на цыпочки, выглядывая из-за ширмы, чтобы удостовериться, что врачей и администрации школы нет в округе. — Убери свои руки от меня, Беккет, — отмахивается девчонка, пихнув меня в бок. — Ещё раз тронешь меня, я тебе врежу, не сомневайся. — Боже, как страшно. Девчонка метр с кепкой решила меня запугать. Прелесть, — наклонив голову в сторону, сжав губы, бормочу Луне, вызывая ожидаемую и уже такую привычную агрессию. Вытираю обслюнявленную руку о кофту девушки, на что та лишь недовольно кривит губы. — Боже, заболею ещё чем-нибудь. — Придурок. — Идиотка ты несчастная, мне противно касаться тебя, — шиплю ей прямо в лицо, сузив глаза и сведя брови к переносице. — Будь ты хоть капельку смышлёней, не приперся бы в лазарет. Тебя могут поймать на краже, — лихо меняет тему девчонка, отпихнув меня от себя. — Думаешь, не подозрительно, что ты, Виктор, притоптал ко мне в лазарет? Проведать решил? Даже профессор Дюран бы рассмеялся. — Врачи поняли, что ты принимала бенадрил? — спрашиваю, внимательно прислушиваясь к словам. Подхожу ближе к постели, чтобы расслышать тихий голос девушки. — И что насчёт меня? — вскидываю брови, ожидая ответа на вопрос, что изводил меня весь день: если Кинг расскажет врачам, что я помогал ей достать бенадрил — меня скорее всего выгонят из школы. Уж больно шаткая у меня репутация, да и после того провального ужина с Маргарет Пирсон надеяться на большее нет смысла. Кинг оглядывается по сторонам, после чего устало плюхается на подушку, засмотревшись в потолок на красивые резные узоры, выточенные на вековом мраморе. Бледность кожи лица особенно контрастирует с тёмными каменными стенами, такими же холодными, как и ее руки. Тонкая вереница голубых вен, словно ветки раскидистого дерева, усеяла впалые щеки. Луна похожа на мёртвую красавицу, которую заставили бродить по земле. — Ничего я про тебя не сказала, и не собираюсь. Облегченно выдыхаю, уже готовый смыться к себе в комнату, но Кинг продолжает что-то бубнить себе под нос. — Да, к сожалению, меня поймали, — расстроилась девчонка. Она все ещё не смотрела на меня. — После выговора меня отстранили от гонки. Я больше не баллотируюсь в президенты студсовета, — устало вздохнув, шепчет Кинг. Через долю секунды ловлю тяжелый прожигающий укор в свою сторону. — И что? Ты хочешь, чтобы я пожалел тебя? — Какой же ты мерзкий тип, Беккет! — неожиданно громко произнесла Луна, присев на койке. — Да если бы ты видел, как твоя чертова мнительность беспочвенна, то не бросался бы подобными фразочками на ветер. — А ты у нас поумнела, я смотрю. Анализировать научилась! — картинно хлопаю в ладоши, стараясь не повышать голос. — А ты сам не свой сегодня... к папочке съездил? — игриво сыграв бровями, произнесла девка. Босыми ногами она еле доставала до пола. Голубые глаза пронзительно смотрели прямо на меня, словно пытаясь раскусить, как орех. Но у неё не выйдет. Кто она вообще такая. — Не смей лезть туда, куда тебя не просят, Кинг, — грудью встречаюсь с неожиданно подскочившей на месте Луной. Она на голову ниже меня, но это не мешает ей чувствовать безусловное превосходство, роясь в моем грязном белье. Эта сука знает, за какие ниточки нужно дергать. Но она не смутит меня. Только не она. Эта херова дура только Пирсона сводить с ума умеет. Парочка недотёп. Два недоношенных придурка. — А что ты мне сделаешь, Виктор? — щебечет мелкая, сощурив глазёнки. Ее мерзкий голос заставляет органы сжаться. Кто она такая, чтобы говорить о моей семье? — Ударишь? Или изнасилуешь, как твой отец? Как Ричард? — Заткнись, — рычу девчонке в лицо, сжав хлопковую кофту у ворота. — Заткнись, мать твою. Ты ничегошеньки о нем не знаешь! — Достаточно поискать в интернете, Виктор. Твоя фамилия отныне грязная, грязная, как мартовские лужи... и о боги! Ты никогда не отмоешься. — Херова дура, знала бы, о чем болтаешь! — притягиваю ворот ближе к лицу, заставив девчонку встать на носки. Ее ледяные стопы все ещё оголены, стоит на гранитном полу, по которому нещадно носится сквозняк. Горячее дыхание Кинг смешивается с моим, когда кристальные глаза оказываются чуть ли не на одном уровне с моими. От злости на припухшей щеке проступил розовый румянец, а кончик носа забавно подскочил, когда Луна вновь вздёрнула подбородок в знак протеста. — Давай, Виктор, изнасилуй меня. Что ещё ты можешь? Воспользуйся мной, как Агнес, — продолжала выдавать девка. — Закрой рот, Луна, ради всего святого, — спокойно произношу, стараясь совладать с яростью, просыпающейся внутри. — С той бедной девушкой-стажером в медкабинете, — Кинг дёрнулась на месте, приблизившись на опасное расстояние к моему лицу. — Ты ведь не умеешь обращаться с девушками иначе. Ты ведь чертов Беккет. В этот момент, когда мелкая, беспомощная на первый взгляд девчонка, осмелилась плюнуть мне в лицо моей же фамилией, я вдруг перестал адекватно соображать. Мысли неумолимым потоком сжирали ее слова: Ты ведь не умеешь обращаться с девушками иначе. Ты ведь чертов Беккет. Чертов Беккет. Холодные голубые глаза смотрели прямо на меня с ужасом и непониманием, когда я нежно притянул хрупкое тело девчонки за талию одной рукой, другой же дотронулся до мокрой от пота щеки. Мне хотелось доказать Луне, что я не просто выродок бесчеловечных людей, а такой же, как и все остальные — подросток со своими проблемами; способный на сострадание и сочувствие. Именно это я попытался вложить в поцелуй, когда мои губы накрыли сухие тонкие недо-губы этой идиотки. Она опешила, но через секунду ответила на поцелуй, однако на мои движения языком, Луна не отреагировала, а лишь скомкала свой поганый язык, заставив меня отпрянуть. Растерянный взгляд девчонки заставил вновь с большей силой впиться в нее губами; толкнув легкое тело к каменной стене, я вновь протолкнул ей в рот язык. Руки непроизвольно зарылись в копну крашенных ломких, как солома, волос, вытягивая пряди меж пальцев. Но когда моя рука сползла с талии девки вниз, эта херова дура укусила меня за губу. Отталкиваюсь, удивленно взглянув на Луну, стоящую в десяти сантиметрах, с опухшими, алыми от поцелуя губами, растрепанной кофтой и гнездом на голове. Облизываю кровь с губы, ощутив неприятный вкус металла на языке. Вытягиваю руку, коснувшись острого подбородка Кинг, на котором размазалась моя кровь, и большим пальцем медленно стираю, пока девчонка завороженно смотрит в упор. — Целуешься ты убого, — бросаю, стерев остатки гигиенической помады Кинг с губ рукавом пиджака. — Как я и предполагал. В постели, наверное, ещё хуже. Хотя, признаться честно, — нагло оглядываю тело девчонки с головы до ног, — не имею ни единого желания проверять. Луне достаточно нескольких секунд, дабы осознать, что произошло. А мне — ее стеклянных ошарашенных глаз, чтобы понять: даже не нужно было разыгрывать шоу, Кинг и так бы ничего никому не рассказала.