***
После обеда, когда все они сидели за столом, полностью погрузившись в различные бумаги и чертежи под аккомпанемент какой-то итальянской музыки, Палермо тихонько прошептал Берлину. — Андрес? — Мм? — он перевел взгляд с бумаг на своего друга. — Я нашел отличный фильм и бутылку прекрасного вина. Как ты смотришь на это? — Отличный фильм и вино? — Андрес высунул кончик языка на долю секунды и прикоснулся к верхней губе. — Да. — усмехнулся Палермо. — Ты заставил меня задуматься вчера. — О чем? — Это секрет. — игриво улыбнулся Мартин. Берлин закатил глаза, но наклонился к своему другу, чтобы тот мог прошептать. — Я думаю, может быть… — губы Мартина слегка коснулись уха Андреса. — Тебе понравится… — рука Палермо скользнула высоко по бедру Берлина. — Если я буду вести себя как следует. — он резко сжал руку, и ухмыльнулся, когда нога Андреса подпрыгнула, и его колено ударилось об стол. Серхио обернулся, встревоженный громким звуком. Впервые в своей жизни Андрес не знал, что сказать, поэтому Мартин решил спасти своего друга сексуальной шуткой: — Только посмотри, как наш Берлин возбужден, планируя это ограбление. Профессор рассмеялся и вернулся к своим бумагам, в то время как Мартин и Андрес смотрели друг на друга целую минуту, не моргая, прежде чем тоже вернуться к работе. Остаток дня после этого инцидента Палермо улыбался. Он еще не выиграл войну, не одержал победу ни в одном сражении, но он убил первого солдата.***
Самой трудной задачей для Мартина было связать вместе романтику и немного грубости. Палермо нашел лучший способ сделать это. Обычно, когда Мартин пытался заполучить какого-нибудь парня, он вовсе не был робким. Он был игроком, и ему редко приходилось по-настоящему сражаться за кого-то. Если даже у Мартина возникали трудности, он выпивал пару рюмок и застенчивость исчезала. В случае с Андресом все было намного сложнее, поэтому он приготовил две бутылки вина, спрятав еще одну в холодильнике на всякий случай. Он положил несколько подушек на кровать, поставил на стол бокалы и немного фруктов, потому что знал, что Берлин их очень любит. Андрес вошел в комнату, одетый в черную рубашку без пиджака. Он выглядел чертовски красиво. Берлин закрыл дверь и медленно огляделся с уже знакомой Мартину мягкой улыбкой на лице. — Ты же помнишь наши правила, да? — Конечно. — улыбнулся Палермо, стараясь держать себя в руках. Он выключил свет и включил фильм, который они собирались смотреть. Для большинства людей, который знали Андреса, он был всегда элегантным и утонченным, следовал этикету, но Мартин знал его больше десяти лет, и, пожалуй, был одним из двух людей во всем мире, которые видели настоящего Берлина. Палермо видел его беззащитным, в грязной одежде, в одном полотенце, больным, и теперь он видел его без обуви, расслабленно сидящего на кровати, без маски «бизнесмена», приклеенной к его лицу, но все еще выглядящего очень грациозно. — Выпьем за нас. — улыбаясь, сказал Мартин, разливая вино по бокалам. — И за наше лучшее ограбление в мире. — поддержал его Андрес. Фильм был действительно хорош, как и ожидал Мартин, но это заставило его ненадолго забыть о своей цели. Каждый раз, когда Берлин смеялся, закидывая голову назад, Палермо становился слишком податливым, и ему постоянно приходилось напоминать себе о самоконтроле. Это было трудно ровно до того момента, пока они не закончили первую бутылку вина. Вторая пошла в ход также быстро, они допили ее сразу после окончания фильма. Они полулежали на подушках, смеялись и чокались пустыми бокалами, пока на экране шли титры под какую-то совершенно дурацкую музыку. — Ты был прав, отличный фильм. — сказал Андрес, тихо хихикая. — Все самое лучшее для тебя, mi amor. — Мартин знал, что его речь была немного невнятной, но застенчивости в парне больше не было. — Я всегда напиваюсь, когда прихожу в твою комнату. — Андрес упал на подушки, закрывая глаза. Он был так красив, что сердце Мартина пропустило удар. — Я не заставлял тебя пить. — рассмеялся Мартин, ложась рядом с ним на бок, чтобы видеть его лицо. Берлин открыл глаза и встретился взглядом с Палермо. — Не-ет. — нахмурился Андрес, медленно моргая. — Что? — Я знаю, что ты делаешь. — Я лежу, да. Ты знаешь, что я делаю. — Мартин умирал от желания поцеловать эти прекрасные губы. Но не сейчас. Не сейчас. — Ты… Ты знаешь, что я имею в виду. — Боюсь, что нет. — слегка улыбнулся Мартин. — Не прикидывайся дураком. — Берлин перекатился на бок. — Мартин... — теперь их лица были очень близко. — Да, это мое имя. — пробормотал Палермо, запустив пальцы в волосы Берлина. — Андрес. — А это мо… — он не успел договорить. Мартин сомкнул их губы, заставляя друга замолчать. Это был не какой-нибудь застенчивый и нежный поцелуй. Нет. Это был настоящий поцелуй с языком и зубами, так сильно похожий на тот, что был несколько дней назад, из-за чего у Мартина болезненно сжалось сердце. Андрес чувствовал вкус вина, сладость и нежность. Сначала Мартин не получил ответа на поцелуй. Еще одно сходство с прошлым… Но на этот раз все было по-другому. — Чего ты боишься? — Мартин оторвался на секунду, чтобы посмотреть Андресу в глаза. — Хм? — Берлин лишь тихо рассмеялся и, наклонившись, потянул зубами нижнюю губу Палермо. — Боюсь, что ты не справишься со мной. — наконец ответил Андрес. — Я думаю, это ты должен бояться. — прошептал Мартин ему в губы. Если после двух бутылок вина Палермо и сохранял самообладание, то оно мгновенно исчезло, когда Берлин ответил на поцелуй. Если сравнить два их поцелуя, можно было бы и не заметить разницы. Оба были страстными и отчаянными. Но то, что происходило прямо сейчас… Все начало довольно быстро выходить из-под контроля, когда губы Палермо коснулись шеи Андреса, оставляя там засос, горячий и липкий от вина. Берлин толкнул друга назад, прижимая его к матрасу, словно не мог насытиться поцелуями. Вскоре обе рубашки были расстегнуты, а тела покрыты тонким слоем пота. Мартин никогда в жизни не желал кого-то настолько сильно. Он даже забыл об их единственном правиле. Но, как обычно это бывает, то, что не должно происходить, находит любые причины не происходить. Как будто вселенная подает знак свыше. Андрес целовал ключицу Палермо, оставляя красивую отметину на коже, когда что-то с громким звуком упало на пол и разбилось. Они тут же остановились, ошеломленно смотря друг на друга. Они жадно глотали воздух покрасневшими губами. — Я сломал тебя. — радостно прошептал Мартин. — Посмотри на себя, Андрес. — Что-то… Что-то упало. — жара и алкоголь сделали свое дело, Андрес определенно достиг своей «точки разрушения». Палермо хихикнул, взъерошив волосы Берлина еще больше. — Не волнуйся. Останься. — Мартин положил голову своего друга на подушку. — Останься и спи. — Осторожно… Стекло. — сумел пробормотать Берлин, прежде чем заснуть. Мартин, честно говоря, тоже был на грани, поэтому он не стал поднимать разбившийся бокал и просто лег, засыпая рядом с любовью всей своей жизни.***
Открыв глаза на следующее утро, Мартин увидел, что Андрес уже встал. Берлин смотрел на него с нечитаемым выражением лица. — Доброе утро. — улыбнулся Палермо и потянулся, чтобы поцеловать Берлина. — Что ты делаешь? — Андрес остановил его, сохраняя дистанцию между ними. — Я… Целую тебя. — Мартин неуверенно прикусил губу. — Серьезно? — усмехнулся Андрес. — Ты думаешь, если меня напоить и поцеловать, то я автоматически стану твоим? Ты, правда, хотел воспользоваться подобной ситуацией? Если ты рассчитывал напоить меня, а потом заставить сделать что-то… Ты потерпел неудачу, amigo. — Почему ты такой? — прошептал Мартин. — Серьезно? Мартин… — Андрес покачал головой. — Ты живешь какой-то странной иллюзией. Один поцелуй ничего не меняет. — Может быть, для тебя это так. — на его глаза навернулись слезы, что как бы размыло образ Андреса перед ним. — Я не виноват в том, что ты цепляешься за меня, как щенок. — Не нужно быть таким жестоким. Особенно, учитывая то, что вчера ты отвечал мне взаимностью, и поцелуи были чертовски замечательными. — Ты меня напоил. — Нет, я не заставлял тебя пить. — Это просто забавная игра, Мартин. Поцелуи не означают, что я влюблен в тебя. Ты все неправильно понял, как и в первый раз. — продолжал говорить Андрес, и Мартин почувствовал, как по его щеке скатилась слеза. Потом еще одна и еще… — Заткнись. — прошептал он, опуская ноги на пол. Он уже собирался встать, но откинулся назад, зажмурившись и шипя. Берлин отреагировал мгновенно. — Что случилось? — он подвинулся на кровати так, чтобы оказаться рядом с Мартином. — Я же говорил быть осторожным… — раздраженно сказал он, увидев, как кровь с ноги Палермо капает на пол. Мартин чувствовал себя пятилетним ребенком, которого отругали, но ничего не сказал, опустив голову и пытаясь вытащить стекло из кожи. — У тебя есть аптечка? — спросил Андрес. — В шкафу. — тихо ответил он. Андрес действовал быстро и, взяв аптечку, сел обратно на кровать. — Не двигайся, я уберу стекло. — Андрес начал обрабатывать рану, и Палермо наконец-то нашел момент, чтобы позволить слезам свободно бежать по его щекам, хотя они оба знали, что это не из-за боли. По крайней мере, не из-за физической боли. — Эй… — Андрес поднял голову и нежно провел большим пальцем по щеке Мартина. — Не будь сопляком. — Ты думаешь, что делаешь мне больно своей жестокостью и грубостью? Ты думаешь, это делает тебя сильнее? — Мартину больше нечего было терять. — Большой парень, Андрес де Фонойоса, который никогда ни к кому не испытывает чувств, да не дай Бог! Ты просто боишься того, что случится, когда ты кому-то откроешься. Я знаю Серхио почти так же хорошо, как и тебя, и я знаю, насколько вы с ним разные. Я вижу тебя насквозь. — Мартин тяжело дышал. На какое-то время в комнате повисла тишина, прерываемая звоном стекла, когда Берлин убирал осколки. — Знаешь, мне всегда это в тебе нравилось. — прервал тишину Андрес. — Твоя честность и храбрость очень привлекательны. Даже сексуальны. Видишь ли, никто никогда не говорил мне ничего подобного. Даже Серхио. Он слишком мил для этого. Так что, Мартин? Ты считаешь меня садистом, жестоким куском дерьма, лишенным чувств и эмоций? — Андрес посмотрел прямо в глаза Мартина, его взгляд был настолько холодным. Они оба это почувствовали. Кто-то другой в такой ситуации уже бы извинился, но только не Мартин. Он решил пойти ва-банк еще раз. — Ты пытаешься так себя вести. Но я ведь тебя знаю, верно? — начал Мартин, запуская пальцы в волосы Андреса. — Поэтому я знаю, что ты не такой. По крайней мере, с теми, кто тебе близок. Слушай, я согласился с тем, что твои отношения с Татьяной продолжаются, потому что, как ты сказал, без этого наше пари не будет серьезным. У тебя есть свои правила и не стоит прятать свои чувства за тем, что ты «бесчувственный кусок дерьма», ведь это слишком далеко от правды. Посмотри в лицо своим гребаным эмоциям, и, может быть, хотя бы раз в твоей жизни будут отношения, которые не развалятся через неделю. — Мартин оставил волосы своего друга в покое и встал, осторожно обходя стекло и направляясь в ванную. Он закрыл за собой дверь и прислонился лбом к холодному дереву. Он сделал это. На самом деле он вызвал Андреса на новое поле боя. Блять. Теперь главный вопрос заключался в том, примет ли Берлин его слова серьезно или снова убежит. *Buenos dias — добрый день.