14 days

Мартин почти не ходил весь день, потому что нога ужасно болела, и он был не в том настроении, чтобы в ближайшее время столкнуться с Андресом. Берлин же, напротив, как только принял душ и привел себя в порядок, отправился на охоту за своим младшим братом. Серхио был в саду, сидел в гамаке, наслаждаясь прекрасной погодой, книгой и пивом. Берлин бесцеремонно ворвался в сад и до смерти напугал Серхио, чуть не выронившего бутылку. — Только утро, а ты уже пьешь? — поддразнил Андрес, глядя на пиво. — Сейчас час дня, а ты уже пропустил два приема пищи. И… — что-то щелкнуло у него в голове, и он замялся. — Вы были вместе? — Ночь, кино. Да. Слушай, у меня есть вопрос. — Андрес решил пока не упоминать о поцелуях и просто сменил тему. — Продолжай. — Серхио отложил книгу и поправил очки. — Я, правда, садист и бесчувственный кусок дерьма? — внимательно посмотрел он на лицо Серхио. — Вы с Мартином поссорились? — тихо спросил младший брат. — Ответь. Я такой? — часть его, явно страдающая нарциссизмом, требовала поклонения и любви, но, когда не получала этого, Андрес превращался в комок беспокойства и смущения. — Нет, Андрес. Я думаю, ты просто остаешься самим собой. — улыбнулся Серхио. — Мартин назвал тебя так? — Возможно. — Вы поссорились? — Возможно. — Андрес! — Возможно. Серхио вздохнул и снова взялся за книгу. Он слишком хорошо знал своего старшего брата. — Ладно, да. Мы поссорились. — Берлин откинулся назад с напряженным выражением лица. — Не хочешь рассказать мне об этом? — Я не знаю. — Ты сказал ему? — Пока нет. — Андрес! Ты должен ему сказать. Он заслуживает знать. — Серхио сделал короткую паузу, прежде чем продолжить. — Ты же знаешь, что он безумно влюблен в тебя? — Да. — пробормотал Андрес, закрывая глаза, когда солнце начало жечь особенно сильно. — Он заслуживает знать. — Да, и правда! Все, что ему нужно знать перед самым большим ограблением в нашей жизни, это то, что я умираю. — усмехнулся он, раздраженно посмотрев на Серхио. — Отлично, да. — Ты же знаешь, что он не скажет «мне жаль» или что-то подобное. Если это то, чего ты боишься. — Я не боюсь. Ты это прекрасно знаешь. — Андрес, пожалуйста, если тебя что-то беспокоит, просто скажи мне. — Серхио похлопал его по плечу и вдруг нахмурился. — С каких пор ты позволяешь Татьяне… Или кому-то еще… Хм… — он почувствовал, как краснеет. — Отмечать тебя? — Что?! — Андрес начал ворочаться, двигая весь гамак, отчего Серхио чуть не упал. — Где? — Вот, у тебя на шее… Смотри, там даже две. — он протянул Берлину свой телефон с включенной камерой. Андрес очень долго изучал яркие засосы на своей коже, прежде чем вернуть камеру и лечь обратно, не говоря ни слова. — Татьяна этого не делала. — наконец произнес он. — А… кто тогда? — Ты же у нас профессор. Сложи два и два и получишь ответ. — Берлину казалось, он слышит, как все механизмы в голове Серхио задвигались. Ему не понадобилось много времени, чтобы докопаться до истины. — Ты с кем-то спишь? С… Мартином? — Нет, нет… Все не совсем так. — тихо рассмеялся Андрес. — Мы целовались. Дважды. — Так ты… И он… — Нет. — Андрес покачал головой. — Хотя Мартин пытается. — На самом деле, я думаю, что ничего не понимаю. Андрес просто решил рассказать брату все. Каждую мелочь, которую он мог вспомнить. Серхио всегда был прекрасным слушателем, никогда не перебивал, не смеялся. Он просто внимательно слушал, наблюдая за братом, пока тот говорил. Андресу понадобилось довольно много времени, чтобы все рассказать, но в конце концов он закончил и замолчал. Серхио долго ничего не говорил, но потом, наконец, прочистил горло и прервал тишину. — Ты должен спрятать это, если не хочешь, чтобы Татьяна узнала. — пробормотал он, указывая на бордовые отметины на шее брата. — Серьезно, Серхио? — Андрес усмехнулся. — Серьезно? Я рассказываю тебе историю, которая довольно сложна сама по себе, а ты просто говоришь, чтобы я прикрыл свои засосы? — Ты сказал, что Татьяне не нужно знать об этом. — И что? — Ну… — Серхио встал с гамака и улыбнулся. — Ты никогда не хочешь что-то скрывать, если уверен, что не сделал ничего плохого, верно?

***

Мартин был уверен, что все кончено. Особенно, учитывая то, что он не видел Андреса дня два или три подряд после их утреннего разговора. Нога уже почти не болела, поэтому он решил пройтись до своего любимого места в задней части монастыря, где никогда не было ни одного садовника или монаха. Он чувствовал себя одиноким. Но не из-за отсутствия других людей кроме них троих и монахов, а в основном из-за того, что был далеко от Андреса, который мог бы сделать его счастливым. Мартин уже сожалел о том, что предложил это пари. Честно говоря, он предпочел бы иметь друга, чем вообще ничего. Пятый день подходил к своему концу, и Андрес был влюблен в Мартина не больше, чем раньше. Палермо жаждал внимания, которое всегда давал ему Андрес, когда был рядом. Мартину нравилось, когда он дотрагивался до его плеч, хвалил его хорошую идею или просто улыбался ему. О чем он только думал, когда предлагал этот дурацкий вызов? Влюбиться за четырнадцать дней? Бред. Он должен был справиться с поцелуем, перебороть свои эмоции и вести себя так, будто ничего не произошло. Но нет. Он решил почувствовать себя Казановой и попытаться влюбить в себя натурала, который всегда воспринимал его как брата. Ужаснее всего было смотреть на яркий засос. Казалось, Берлин оставил болезненную, кровавую метку на его сердце. Не важно, что говорил ему Андрес, Мартин всегда знал, что принадлежит ему, и засос был еще одним подтверждением этого. Он всегда будет отчаянным псом, цепляющимся за ногу Берлина. Любовь жестока, когда тебя отвергают. Мартин считал это место священным, необычным и уединенным. Однако он все же наткнулся на кого-то, кто уже был там. Андрес сидел рядом с пропастью на слегка влажной траве. Мартин сделал пару вдохов, прежде чем сесть с ним рядом. — Мне… Очень жаль, Андрес. — начал он, закусив губу. Он посмотрел на своего друга, который уставился куда-то вдаль. Его лицо было мягким и спокойным. — Я болен. — сказал он тихо, и это совершенно сбило с толку Мартина. — Что? — Я болен. — Андрес устало посмотрел на него. Он улыбнулся, но эта улыбка… Она была такой вымученной, что у Мартина защемило сердце. Он никогда раньше не видел своего друга таким. — О чем ты говоришь? — Мартин не заметил, как перешел на шепот. — У меня та же болезнь, что и у моей матери, Мартин. — Берлин наблюдал, как на лице Палермо мелькали боль, печаль, тревога… Но Мартин все-таки собрался с духом, чтобы ответить ему. — Хорошо. — сказал он, изо всех сил стараясь не заплакать. — Я умираю. — Андрес протянул дрожащую руку к лицу Мартина. — Не скоро, но… Ты знаешь, как это бывает. — Берлин убрал руку и посмотрел в другую сторону. Палермо молчал, явно обдумывая лучший ответ на такое признание. — Не говори, что тебе жаль или что-то в этом роде. — Это не важно. — сказал наконец Мартин и улыбнулся, встретив вопросительный взгляд Андреса, и быстро добавил. — Андрес, мы собираемся совершить самое крупное ограбление в истории. Ты действительно думаешь, что мы выберемся оттуда живыми? — эти слова заставили Берлина улыбнуться, и они оба тихо рассмеялись. — И, если мы все-таки выберемся оттуда… — продолжил Мартин. — Мы найдем тебе лучшее лечение или купим остров, где мы сможем жить и тратить наши деньги на азартные игры, еду и искусство до твоего последнего дня… Ну, или сделаем сразу и то, и другое. — Звучит неплохо. — признал Андрес, опустив голову, чтобы не смотреть Мартину в глаза. — Слушай, нет ничего плохого в том, чтобы бояться, Андрес. Я бы начал волноваться, если бы ты не боялся. — Я думаю, что карма на самом деле сука, которая избавляет мир от ужасных людей. — Ты вовсе не ужасный человек, Андрес. — Мартин придвинулся ближе, садясь напротив друга, чтобы посмотреть ему в глаза. — Ты не ужасный человек. — Я вел себя ужасно по отношению к тебе. — Это не важно. — снова прошептал Палермо. В этот момент нужно было быть мягким и нежным. — Я как бездомная собака, которая будет следовать за тобой, пока ты ее не приютишь. Даже если это никогда не произойдет. — А ты будешь приходить на вокзал каждый день после моей смерти? — Андрес улыбнулся, напомнив о фильме, который они когда-то смотрели вместе и который заставил Мартина плакать еще неделю или около того. — Ты прекрасно знаешь, что я так и сделаю. — слегка улыбнулся Палермо. Андрес глубоко вздохнул, глядя ему в глаза и позволяя рухнуть стене, за которой прятались все его эмоции и чувства. Его нижняя губа едва заметно дрожала. Мартин наклонился и крепко обнял его. Обнял и погладил по волосам в молчаливой попытке утешить. Мартин понимал, что то, что Андрес сломлен никак не относилось к той части их отношений, которая была связана с желанием. Это было что-то большее. Осознание этого заставило Мартина сильнее прижать к себе друга. Он знал, что теперь стал хранителем чего-то гораздо более важного и ценного, чем он мог себе представить. Он знал, что сохранит это признание в безопасности, даже если это будет причинять ему боль. Почувствовав, что Андрес расслабился, Мартин мягко отпустил его, но остался рядом, внимательно наблюдая за ним. В его глазах он мог видеть свое отражение и несколько ярких звезд рядом. Из этого получилась бы потрясающая картина. Мартин подумал, мог ли Андрес когда-нибудь нарисовать это для него. — Ты в безопасности. Ты в безопасности со мной, mi amor. — прошептал Мартин и мгновенно забыл, как дышать, когда Андрес поцеловал его. Если бы Палермо умел читать мысли, он бы знал, что Берлин чувствует свое бешено бьющееся сердце и тепло, разливающееся по всему телу, что, вероятно, никогда раньше не случалось с ним. Если бы Мартин умел читать мысли, у него была бы возможность подготовиться. Возможно, именно поэтому всего через несколько секунд после того, как Берлин поцеловал его, Палермо отодвинул голову, совершенно не ожидая подобного. Андрес выглядел так, будто его ударили кулаком в лицо, но Мартин быстро исправил ситуацию. Он нежно дотронулся до лица Андреса, снова соединяя их лбы. В этот раз поцелуй был еще мягче, осторожнее. Он был не таким, как предыдущие. Казалось, что весь мир остановился и остались только они вдвоем, нерешительно делая крошечные шаги навстречу друг другу. Этот поцелуй не имел ничего общего с желанием или же возбуждением. Это был самый лучший поцелуй в жизни Мартина. — Все будет хорошо. — прошептал Мартин, проводя по волосам Андреса и крепко обнимая его. — Обещаю.