***
Дом выглядел просторным и красивым. Его окружал большой сад с бассейном слева и уютной беседкой справа. Дом с большими окнами был выкрашен в белый цвет, что делало его визуально огромным. Мартин заметил балкон, заставленный цветами. Он вспомнил, что его сестра без ума от различных цветов и комнатных растений. Внезапно Палермо сильно занервничал, но все-таки заставил себя подойти к двери и постучать. Вскоре он увидел красивую девушку с длинными вьющимися волосами темного цвета, голубыми глазами и невероятно красивой улыбкой. Она держала на руках двухлетнего ребенка и чуть не уронила его, когда узнала человека перед собой. — Мартин! — она опустила мальчика на пол и крепко обняла брата. От нее пахло цветами и кофе, Мартин просто прижался к ней, пряча лицо в ее волосах. — Хулия. — мягко улыбнулся Палермо, не выпуская ее из объятий. — Какого хрена, Мартин? — она отодвинулась, чтобы посмотреть ему в глаза, и покачала головой. — Что ты здесь делаешь? — Дорогая, что происходит? Кто это? — из дома вышел парень и встал рядом с Хулией. Он был чертовски красив, но сердце Мартина полностью принадлежало Андресу, поэтому он даже не обратил на это внимание. — Это… Филиппе, это мой брат.***
— Значит, вы не виделись почти десять лет… — Филиппе покачал головой, глядя на жену и Мартина, сидящих рядом. Они находились в небольшом патио и пили кофе вокруг. Мартин не мог оторвать глаз от маленького ребенка, который бегал повсюду. — Это твой сын? — он посмотрел на Хулию, и та счастливо улыбнулась — Да, это Луис. Ему два с половиной года. — Мартин видел, как она гордится своей маленькой семьей. — Ты… Хочешь поговорить наедине? — Если Филиппе не возражает… — Мартин прикусил губу. Муж Хулии отреагировал очень любезно: широко улыбнувшись, он забрал Луиса и пошел с ним к бассейну. — Так. — Хулия слегка повернулась, чтобы посмотреть на старшего брата. — Ты не хочешь рассказать мне, что случилось? — Не совсем. — он покачал головой. — Пока нет. — Хорошо. — кивнула она. Они вели себя так, будто между ними не было десяти лет пустоты. Они всегда прекрасно ладили, несмотря на то, что Мартин был старше ее на одиннадцать лет. Когда он уехал с Андресом, она собиралась поступать в колледж. — Дело в Андресе? — Да. Я просто… — с его губ сорвался болезненный стон. Стена, которая сдерживала чувства Мартина рухнула, и он тут же разрыдался, как ребенок. Хулия просто обняла брата, запуская руку в его волосы. Так они просидели очень долго, и, наконец, Палермо почувствовал, что тот камень на сердце, который не давал ему дышать, исчез. — Все будет хорошо. — прошептала она, целуя его в лоб. — Не хочешь остаться на ночь? — Вообще-то, — Мартин выпрямился, потирая лицо. — у меня есть к тебе предложение. Я остановился в Перу… я подумал, что, может быть… мы могли бы отдохнуть там вместе? Я за все заплачу. — он с надеждой посмотрел на нее. — Мартин. — Хулия неловко улыбнулась. — У меня есть работа, ребенок и… — Я знаю, знаю. Но это ненадолго. Всего пару дней, пожалуйста. — в его голосе отчетливо слышалось отчаяние, которое полностью переполняло его последние дни. — Я поговорю с Филиппе, хорошо? — она дотронулась до щеки Мартина. — Ты плохо выглядишь, calabaza. — Я знаю. — прошептал Палермо, улыбаясь своему прозвищу. Только Хулия могла называть его тыквой. Мартину стало так тепло от осознания, что она все еще называет его так. — Он разбил тебе сердце? — Я думаю, он сделал гораздо больше, Хулия. — голос Мартина дрожал.***
— И ты ушел, чтобы отдохнуть, верно? — Хулия помешала свой мартини соломинкой. — Да, именно так. — Палермо кивнул и сделал глоток водки с тоником. Они были здесь уже пару часов. Мартин выбрал один из лучших баров Перу, чтобы провести время с сестрой. Он рассказал ей все, не упустив ни одной малейшей детали. Ему было невероятно сложно, он пару раз чуть не разрыдался, но все же справился. И это, честно говоря, заставило его гордиться собой. — Мартин, могу я задать тебе один вопрос? — Конечно. — он поднял на нее глаза. — Что тебе нравится в себе? — Что? — Ладно, расскажи мне о себе пять вещей. — она улыбнулась, наблюдая за реакцией Палермо. Мартин закусил губу и на мгновение задумался. — Я инженер. Я лучший друг Андреса… — Остановись прямо здесь. — Хулия взяла брата за руку. — Почему ты определяешь себя другими людьми? — Я ничего не понимаю… — Послушай. Я психиатр, у меня прекрасный муж и самый милый сын на свете. Я люблю цветы и музыку. У меня есть старший брат и два лучших друга. Я умный и творческий человек. Ты видишь разницу, Мартин? — Нет, если только ты не хочешь сказать, что ты лучше меня. — горько усмехнулся Палермо. — Нет, нет. Ты видишь разницу между «Я жена Филиппе» и «У меня есть муж Филиппе»? — Нет, эти предложения означают одно и то же. — Мартин хорошо разбирался в инженерии, но никак не в психологии. — Нет. Когда я говорю, что у меня есть муж, это значит, что, даже если он меня бросит, я в любом случае останусь собой. Когда ты говоришь, что ты друг Андреса… это значит, что ты потеряешь огромную часть себя, если вы больше не будете друзьями. Ты перестанешь быть собой, как только это произойдет. Ты сам себе вбил в голову, что не можешь существовать без него. Мартин замолчал. Он наконец-то понял, что она имела в виду, и это его поразило. Он понятия не имел, что с этим делать. — Ты должен понять, старший брат… — ее голос был теплым, успокаивающим. — Тебе нужно полюбить себя в первую очередь. Только при этом условии у тебя есть шанс на здоровые отношения. — Я люблю себя. — сказал Мартин, смотря ей в глаза. — Правда? — в конце концов, она была психиатром, и ее было сложно обмануть. — Потому что перед собой я вижу маленького мальчика, который следовал за своим хозяином в течение многих лет, а потом решил взять конфету, которую так давно хотел. Но потом эту конфету выбросили, и мальчик больше не знает, что делать. Мартин, чем ты занимался последние десять лет? — Я путешествовал… Увидел много разных мест… — Ты всегда говорил мне, что хочешь стать инженером. Ты похоронил это желание вместе со всеми контактами своих родственников? Ты хотел дом в Палермо, ты чертовски любишь это место, но ты не был там с тех пор, как уехал с Андресом. Где же та любовь к себе, о которой ты говоришь, а? — Я не знаю. — прошептал Мартин, и его слезы закапали на стол. — Тогда как ты можешь пытаться начать отношения с кем-то? — Я знаю, как быть в отношениях. Я знаю, как это работает. — Разумеется, я этого не отрицаю. Но почему ты захотел отдать свое сердце тому, кто не заслуживает этого? — Я… я люблю его. — Да, ты любишь его. В каком-то болезненном и ядовитом смысле, Мартин. У тебя нет никакого уважения к себе. Ты всегда следуешь за ним как собака. — В последнее время меня часто так называют… — Значит, другие тоже видят это. Мартин, пожалуйста, позволь мне помочь тебе. — Хулия выглядела очень взволнованной, из-за чего Палермо стало трудно дышать. — Ты не сможешь мне помочь, я слишком глубоко увяз в этом дерьме. — Я не буду заставлять тебя разлюбить Андреса. Я сделаю так, чтобы ты полюбил себя больше, чем его. — прошептала она, поглаживая его запястье. — Как? — Ты заслуживаешь любви? — Гм… да, наверное. — Я не слышу уверенности в твоих словах. — Прости… — За что? За то, что не оправдал моих ожиданий? Мартин! — ее голос был пропитан грустью. — Проснись! Ты представляешь из себя гораздо большее. — Мне… мне так не кажется. — Как насчет караоке, а? — она улыбнулась, внезапно меняя тему разговора. — Раньше ты любил петь со мной. — Нет… нет, спасибо… — он покачал головой, опуская глаза. — Хорошо, тогда я спою. — она быстро двинулась к сцене, что-то прошептала ди-джею, и вскоре Мартин услышал первые ноты неизвестной ему песни. — Привет, меня зовут Хулия, и сегодня я хотела бы спеть для своего дорогого брата. — она застенчиво улыбнулась, убирая волосы с лица и напевая.«Твой младший брат никогда этого не говорит, Но на самом деле он тебя очень любит. Ты сказал, что твоя мама улыбается Только на собственном телешоу. Твою тоску способны приглушить лишь наркотики. Надеюсь, ты сможешь дожить до двадцати восьми.»
Мартин почувствовал, как его сердце сжимается. У нее был потрясающий голос, слова песни глубоко проникали в его сознание. У Палермо складывалось впечатление, что она поет о нем. Честно говоря, Мартин скучал по пению. За все время его путешествий с Андресом, он иногда напевал себе под нос. Сейчас Палермо почувствовал, как ему не хватало этого.«На тебе не осталось живого места, Но ты все еще остаешься шедевром, И я разрываю страницы с чернилами.»
Это было правдой. Мартин не был сломлен, как он мог подумать раньше. Он просто был разорван по краям. Это можно было исправить.«Все серое: Его волосы, сигаретный дым, его мечты. Весь его мир черно-белый, Но он не понимает, что это значит. Он печален. Он отчаян.»*
Когда она закончила, весь бар наполнился аплодисментами. Мартин очень гордился своей младшей сестрой. Когда она вернулась к их столику, он поцеловал ее в щеку и крепко обнял. — Спасибо. — Теперь ты понял? — Да. — Не хочешь поделиться своими чувствами через песню, а? — Я не знаю… Я давно не пел. — Ну же, тыква! Спой! На самом деле у Мартина в голове была только одна песня. Грустная, но она ему очень нравилась. Эта песня могла бы стать идеальным олицетворением того, что он сейчас чувствовал. Палермо встал и робко вышел на сцену, качая головой в сторону диджея. Он был совершенно уверен, что у того не было этой песни, так как она была очень старой и не очень популярной. Именно это и делало ее безумно красивой. Он встал посередине сцены, закрывая глаза и начиная петь. Никакой музыки. Только голос Мартина.«Я скучаю по тебе — говорю я воздуху. Я ищу тебя, я думаю о тебе. Я чувствую тебя и знаю, что Таких, как ты, больше не будет. И я жду тебя здесь. Я и часть моей жизни, Уставшая, в темноте, со страхом И этим холодом, от которого меня никто не спасет. У меня есть причины, чтобы искать тебя. Мне необходимо видеть тебя, слушать тебя, говорить с тобой. У меня есть причины, чтобы ждать тебя. Я верю, что будет в мире кто-то еще, кого я смогу полюбить. У меня есть причины, невероятно много причин, Чтобы просить у ветра твоего возвращения, И пусть я буду, словно тень. У меня есть причины, чтобы не желать тебя забыть, Потому что ты был тем кусочком счастья, Которое мне было дано испытать. Воздух пахнет тобой, мой дом рушится, Потому что здесь нет тебя. Мои простыни, мои волосы, моя одежда ищут тебя. Мои ноги будто из картона, Я брожу повсюду в поиске тебя. Моя кровать становится холодной и гигантской каждую ночь, И я теряюсь в ней. Мой дом продолжает рушиться. Мои цветы умирают от скорби. Мои слезы становятся морем, Чьи волны омывают мои ноги. Я посылаю тебе поцелуи, Чтобы они проделали дыру в твоем спокойствии. Я посылаю тебе поцелуи, Чтобы они покрыли твое тело и твою душу. Я посылаю тебе поцелуи, Чтобы они вылечили твои раны. Я посылаю тебе поцелуи, Те самые, из-за которых ты так смеялся»**
Когда Мартин открыл глаза, он увидел, что все смотрят на него в полном молчании. Он также заметил слезы Хулии. Она так ярко улыбалась, но в то же время выглядела печально. Мартин поклонился, и люди начали громко хлопать, что заставило его остановится на полпути. Это было удивительно. Он спел какую-то старую песню, а публика сходила с ума. Возможно, здесь было не так уж и много певцов. — Это было так трогательно. — прошептала Хулия, сжимая его руку. Мартин застенчиво улыбнулся и сделал глоток воды. — Эти строки… У меня есть причины, чтобы не желать тебя забыть, потому что ты был тем кусочком счастья, которое мне было дано испытать…. Я почувствовала это… Прямо здесь. — она положила руку на сердце. — Не позволяй никому отнять ее у тебя. — Что? — Твою удивительную, нежную душу. Храни ее и заботься о ней. Это самая прекрасная часть тебя, Мартин. Самая важная часть, которая делает тебя тем, кто ты есть. Запомни это, ладно? — Запомню. — впервые за долгое время он почувствовал себя хорошо. Действительно хорошо. *** — Привет. — Привет! Рад тебя слышать! Как ты? — Перу поистине прекрасна. Я не могу дождаться, чтобы показать тебе фотографии. Я купил камеру специально для этого. — Я так рад за тебя. — ответил Серхио спокойным, теплым голосом. — Как поживает твоя сестра? — Ей очень нравится Перу. Я счастлив, что она согласилась поехать со мной. Кстати, у меня к тебе предложение. — Я весь во внимании. — Поскольку наш план на время заморожен… я подумал, может быть… ты мог бы приехать сюда? — О, я… как я уже сказал, я не совсем… — Серхио. — нетерпеливо перебил его Мартин. — Нам придется потратить так много сил для этого ограбления. Ты не думаешь, что нам не помешает отдохнуть перед этим? — Я… да, наверное. — Вот видишь! Ну что, ты приедешь? — … — Серхииио? — Да. — Правда? — Мартин широко улыбнулся, глядя на Хулию и показывая ей большой палец, и сестра подмигнула ему в ответ. — Да, я приеду. Мне нужно найти билеты… В каком отеле вы остановились? — «Вестин Лима» — с гордостью сказал Мартин. — Я уже снял тебе номер рядом с нами. — Ты… ты ожидал, что я соглашусь? — Я просто должен был притащить твою занудную задницу в это прекрасное место. — рассмеялся Мартин и услышал, как Серхио тоже хихикнул. — Когда тебя ждать? — Утром. — Номер забронирован на меня, так что не сболтни случайно свое настоящее имя или что-то в этом роде. — Мартин. — Все, все, молчу. — рассмеялся Палермо. — До завтра! — Да, до завтра. И поцелуй от меня свою сестру. — Будет сделано. — Мартин положил трубку и чмокнул Хулию в розовую щеку. — Серхио передает привет. — Спасибо. — хихикнула она. — Честно, не могу дождаться встречи с ним. — Он классный, но ты только не влюбляйся. — сказал Мартин и получил подзатыльник от сестры. — Эй, я же шучу!***
— Ну и что? Ты согласился? — Андрес прервал попытку Серхио собраться с мыслями, чтобы ничего не забыть. Профессор застыл на месте, смотря на рубашки, которые были сложены не совсем одинаково, и это беспокоило его больше, чем следовало. — Где этот мусор? И что ты вообще делаешь? — Если ты имеешь в виду своего лучшего друга, — раздраженно кивнул Серхио, игнорируя последний вопрос. — то, да, я знаю где он. Далеко от тебя. — Он должен вернуться к завтрашнему утру. — сказал Андрес серьезным голосом. — У нас еще куча дел, касающихся ограбления. — Он не вернется. — Серхио наконец сообразил, как упаковать свои рубашки, чтобы они были сложены одинаково. Он сразу же успокоился, когда ему удалось сделать это. — Он вернется, если я скажу. — Сомневаюсь. У него нет с собой телефона. — Значит, ты помогаешь ему. — покачал головой Андрес. — Еще один предатель. — Может быть ты начнешь думать головой? — Серхио начал злиться. Предстоящая поездка сильно напрягала его, а поведение Андреса только подливало масло в огонь. — Ты ему не хозяин. — Конечно, хозяин. — Берлин сидел на кровати, наблюдая за Серхио. — Ты куда-то собрался? — Как видишь. — И куда же? — Не твое дело. — Ты собираешься встретиться с ним, да? — Андрес рассмеялся. — Как трогательно. Серхио знал, что лучшим решением было просто молчать, поэтому он просто сосредоточился на том, чтобы собрать всю одежду и другие необходимые вещи, такие как, например, зубная щетка. Он никогда не забывал про зубную щетку. — Серхио, я думал, ты умнее. Теперь ты в союзе с предателем. Хорошо. Это прекрасно показывает, насколько ты надежен. — Андрес не замолкал, а Профессор продолжал игнорировать его. — Мы братья, мы должны быть вместе. — Может, ты заткнешься? Я не могу думать… — Серхио кусал губы, испытывая большие проблемы с галстуками, которые не хотели аккуратно ложиться в чемодан. — Андрес наблюдал за ним с теплой улыбкой и не позволял себе зайти далеко и высмеять брата. Берлин никогда не переходил границы дозволенного, когда дело касалось его младшего брата. — Надеюсь, он не думает, что я стану его искать. — Он ждет, чтобы ты оставил его в покое. — Справедливо. — Берлин растянулся на кровати. — Когда ты вернешься? — Скоро. — Какой ты загадочный. — Андрес закатил глаза. — Ты мне привезешь что-нибудь? Пожааалуйста? — протянул он и заметил, как губы Серхио растянулись в теплой улыбке, которую тот постарался скрыть. — Ты идиот. — сказал Профессор, заставив Берлина громко рассмеяться. Серхио серьезно смотрел на брата, но вскоре сам хихикнул. Они плакали от смеха, вытирая слезы и пытаясь отдышаться. Профессор не мог вспомнить более трогательный момент за последнее время. — Так куда ты едешь? — спросил Андрес, держа чемодан так, чтобы Серхио мог застегнуть его. — Южная Америка. — быстро выпалил он и замер, увидев, как вытянулось лицо Берлина. — Что? — Он там? Скажи мне! — Что? — Серхио был сбит с толку. Андрес схватил брата за рукав, в его глазах читалось отчаяние. — О чем ты говоришь? — Он в Палермо? Пожалуйста, скажи мне. — Нет. Он не в Палермо. — О… — Андрес откашлялся и отпустил Серхио. Профессор на секунду задумался, не сказать ли ему, где находится Мартин, но быстро откинул эту идею. — Ты можешь поговорить с ним, если хочешь. — Нет. — резко ответил Берлин. — Ладно. — Серхио слишком хорошо знал своего брата. Ему было известно, что происходит в голове Андреса. — Дай знать, если передумаешь. — Я не передумаю. — Ладно. — Профессор коснулся руки брата. — Кстати, если бы ты его слушал, ты бы знал, где он находится. *Песня Хулии — Halsey — Colors **Песня Мартина — Bebe — Razones [A Capella]