Теория струн

Кофе ему уже осточертел, как осточертело находиться в четырёх стенах. Технически, стен в его квартире больше, но Широ на них уже насмотрелся. Прибрался столько раз, сколько за год не прибирался, сделал столько упражнений, сколько не делал за привычную тренировку в спортзале, и столько раз заглянул в холодильник, что его дверца начала осуждающе скрипеть. Три дня прошло. Иногда Широ кажется, что его убьёт не вирус, из-за которого люди целыми странами должны сидеть по домам, а эта самоизоляция. Потому что только теперь он понял, что не ощущает свою квартиру домом. В собственном бессилии Широ вываливается на балкон с очередной чашкой кофе. Его почти тошнит, но ничего другого дома нет. Пригубив чёрной отравы, он прислоняется к перилам, высматривая между высоток хотя бы кусочек зелени деревьев. Всё вокруг будто остановилось. Улицы пусты — только изредка проходят курьеры в разноцветных формах. Ветер треплет брошенную кем-то на лавке газету, а той будто лениво упасть уже на асфальт. Даже в окнах напротив ничего не происходит. Тоскливо до ужаса. Широ делает ещё глоток. Ветер разгоняется — наверное, победа над этой газетой была делом принципа — и Широ радуется этому, как ребёнок. Слышится громкое «Ура!», но это не Широ крикнул. Он едва не переваливается через перила, чтобы понять, кто ещё наблюдал за этим противостоянием. Увиденное ломает его на личностном уровне. Это парень из дома напротив. Его этаж на один ниже, и только поэтому Широ не заметил его сразу. Кого-то столь привлекательного сложно не заметить. Закатные лучи золотят его волосы, ветер ласково гладит их теплом. Под рукавами свободной футболки крепкие мускулы, под густой чёлкой — сияющие смехом глаза. Он улыбается, и Широ всё бы отдал за то, чтобы эта улыбка была адресована ему. Наверное, мозг самую малость закоротило, потому что тело работает отдельно от него. Слишком поздно Широ ловит себя за тем, что машет парню рукой. К собственному ужасу, парень его замечает. Ну вот и всё. Он наверняка посчитает Широ странным, и лучше так, чем каким-нибудь извращенцем, что подглядывает за другими. Вопреки опасениям, парень машет ему рукой в ответ. Вопреки здравому смыслу, Широ сбегает обратно в комнату, счастливый настолько же, насколько испуганный. Ночь он проводит за размышлениями о том, почему не встретил того парня раньше. Увидеться с ним снова Широ не надеется, и это неправда. Когда он выходит на балкон утром, то сразу же ищет его глазами. Широ разочарован, потому что парня нет. Он появляется позже, когда кофе в чашке почти кончается. Малость растрёпанный, будто только проснулся. Оттого ещё прекраснее. Парень салютует Широ чашкой в руке, и тот чуть не роняет собственную. Он краснеет, наверняка краснеет, будто ему пятнадцать и он идёт на своё первое свидание, но парень либо не замечает этого, либо не придаёт значения. Вместо осуждения он дарит Широ улыбку, и ему не остаётся ничего другого, как улыбнуться в ответ. Плохо это или нет, но уже начинает входить в привычку. Они встречаются на балконах трижды в день, чтобы попить кофе в молчаливой компании друг друга. Обмениваются взглядами — долгими, выразительными, и от них Широ бросает в жар. Этот парень становится его привычкой. А Широ даже имени его не знает. К следующей встрече помимо полюбившегося кофе он захватывает с собой блокнот и едва они обмениваются обычным приветствием, быстро выводит на листе неровное: «Меня Широ зовут. А тебя как?» Смятый для удобства лист летит прямо ему на балкон, и парень ловит его с поражающей лёгкостью. Когда после прочтения он скрывается за дверью, Широ решает, что напугал его и что из-за этой глупой выходки их встречи прекратятся. Парень возвращается с ручкой. Улыбается, выводя ответ прямо на глазах Широ, и бросает листок назад. «Кит. Приятно наконец познакомиться». Так у парня появляется имя, а у Широ — смысл в жизни. Теперь помимо совместного распития кофе они обмениваются записками. Широ рассказывает Киту о том, что когда-то хотел стать космонавтом. В ответ Кит признаётся, что мечтал быть каскадёром, «потому что они крутые и делают всякие опасные штуки». Впрочем, звёзды Киту тоже нравятся, и он был бы не против слетать однажды в космос, но только при условии, что с ним будет надёжный напарник. «Вроде тебя», — добавляет он следом. Сначала Широ не верит даже. Перечитывает снова и снова, чем наверняка Кита смущает. Когда он поднимает взгляд от листа, то видит, как отчаянно Кит цепляется за перила. Нервничает. Из-за того, что написал? Для следующей записки Широ приносит бумагу получше. Старается не смотреть на Кита то и дело, пока пишет, но всё равно смотрит. Руки дрожат, и он не уверен, что сложенный из этой записки самолётик получился ровным. В любом случае, самолётик романтичнее скомканной бумаги — его Широ и запускает. Ветер подхватывает заломанное крыло. Самолётик приземляется на балкон по соседству. С чувством Широ пробивает лицо ладонью. Кит переводит взгляд с него на упавший самолётик и обратно. Нестрашно. У Широ ещё бумага есть; он даже писать уже начинает, как замечает краем глаза Кита, перелезающего через перила. — Кит, стой! — кричит он, — это опасно! Вряд ли Кит этого не понимает. Понимает прекрасно, по взгляду видно, но он упрямый. Бесстрашный и храбрый, потому что у Широ бы духу не хватило. Кит не смотрит на него перед прыжком. Посмотрел бы — Широ уверен, что сам бросился бы за ним, несмотря на расстояние. Скованный ужасом, он наблюдает за тем, как парень, в которого он влюблён, прыгает на чужой балкон, и отмирает только тогда, когда Кит вскидывает вверх руку с самолётиком. Кит читает его послание, пока Широ пытается справиться с эмоциями. — Ты в порядке? — кричит он ему, не выдержав. В ответ Широ получает улыбку, ту самую. Счастливую. — Да, — кричит Кит в ответ. — И на это, — он машет листком, — тоже да. «Позавтракаем как-нибудь вместе?»