Теория струн

После очередного расставания Широ решает, что больше никогда не попадётся на это снова. Он устал просыпаться по утрам и обнаруживать полку со сладостями пустой. Если ещё хоть раз Широ соберётся заводить новые отношения, он обещает себе прежде убедиться в ненависти своего потенциального бойфренда к Орео. Никому не позволено вставать между Широ и Орео. Никому. Проходит несколько одиноких месяцев прежде, чем он встречает Кита. Кит кажется ему совершенным. — Как ты относишься к сладкому? — спрашивает Широ, готовый разочароваться. — Не люблю, на самом деле. — В чашку кофе, в которую Широ обычно кладёт три ложки сахара, Кит не добавляет ни одной. — Предпочитаю что-нибудь поострее. Широ едва не делает ему предложение сразу же; вовремя одёргивает себя и для начала предлагает Киту встречаться. Тот соглашается, и это по праву можно считать началом счастливой жизни Широ. По крайней мере, так ему кажется. Первые недели похожи на сказку. Кит, помимо прочего, оказывается хорош в выпечке: раз в три дня Широ уплетает шарлотку, ореховые пирожные и кексы с вишней, что тают на языке сладкой кислинкой. Широ ел бы всё это хоть каждый день, но ему надо держать себя в форме, а с такими лакомствами это очень и очень непросто. Кексами Кит кормит его с рук, и так, признаться, ещё вкуснее. Они отлично проводят время. Помимо обычного оргазма Широ стабильно испытывает гастрономический, полка со сладостями остаётся нетронутой — не только потому, что Кит к ней не прикасается, а ещё и потому, что Широ практически перестал покупать их в магазине. После всего конкуренцию с кухней Кита выдержал только Орео, хотя и от него Широ подумывает отказаться. В общем, ничего не предвещало. Предчувствие будит его в три ночи. Постель рядом пуста, но Широ не придаёт этому значения спросонья. По старой привычке он сразу же плетётся на кухню, чтобы закинуть в рот пару печенек, раз уж проснулся. Увиденное потрясает его до глубины души. Кит сидит за барной стойкой. Лунный свет заливает пол, подсвечивает гладкие плечи платиной, отражается бликом от открытой упаковки. Орео исчезает за пухлыми губами, растянутыми в блаженной улыбке. Его Орео. — …ты же говорил, что не любишь сладкое? — выдавливает из себя Широ, чувствуя себя преданным. — Не люблю, но это же Орео. Тишина стоит такая, что можно расслышать сверчков за окном и как Кит сглатывает печенье. Он двигает пачку с оглушительным шелестом, оказывается рядом с Широ в пару шагов. — Извини, не смог удержаться. Я знаю, как ты их любишь. Так-то я себе отдельную пачку всё это время покупал, но она кончилась, и… Широ? — Значит, ты тоже любишь Орео, — он и сам не уверен, вопрос это или попытка принять факт. — Очень. Мне жаль, что так вышло — я утром хотел купить тебе новую коробку, правда. — Ты любишь Орео, но за всё время ни разу не взял его с моей полки? — До этого момента, выходит. Прости. Широ обнимает его. Зарывается пальцами в волосы и сцеловывает с губ оставшиеся крошки. — Бери сколько хочешь, — говорит он с улыбкой, — моё Орео — твоё Орео. — Но мне показалось, что ты расстроился, и… — Всё в порядке. Тебя я люблю больше. Кит толкает его в плечо, смеясь, а затем тащит за собой в кровать. Засыпая, Широ думает о том, что отдаст Киту всё, что тот захочет — даже Орео.