Богомол ловит цикаду, не зная, что за ним следит чиж

- Глава клана Не! Не Цзунхуэй будит его в четыре часа утра, и Не Минцзюэ сразу поднимается, поняв, что случилось что-то серьезное. Он знает, что жена – женщина практичная, и не ждет, пока она переоденется в дневное платье, а сразу открывает дверь. Он даже не высказывает подозрений, что на крепость могли напасть воины клана Цишань Вэнь, приведенные женой-шпионкой, хотя еще несколько недель назад открыто говорил, что предполагает и такую возможность. Не Цзунхуэй сказал бы, что глава клана уже немного привык к жене, но Не Минцзюэ старается это не показывать. - Глава клана Не, - Не Цзунхуэй отдает ему записку, написанную небрежным почерком брата. Не Хуайсан, при всей своей любви к искусству, о каллиграфии не слишком заботится. – Ваш брат и Мо Сюаньюй покинули свои покои. Вот, я нашел эту записку. «Дагэ, не беспокойся обо мне. Честное слово, я делаю то, чего тебе не придется стыдиться, и отец бы тоже одобрил, если бы был жив. Но сейчас я не могу тебе объяснить, чтобы не подставить тебя под удар. Не ищи меня. К ночи мы вернемся». - Да ничего я не одобряю! – гневается Не Минцзюэ. - Что такое важное смогло заставить их сорваться в дорогу среди ночи? – обеспокоенно спрашивает Не Цзунхуэй. - А разве это не очевидно? – спокойно возражает Вэнь Цин, стоящая за ними. Не Минцзюэ оборачивается к ней, и она продолжает: - Бедный Мо Сюаньюй, его передают из рук в руки, не позволяя увидеться с родными. - И что, навестить родных, это так срочно? – удивляется Не Минцзюэ. - Вот именно, - Вэнь Цин расхаживает по комнате, рассуждая: - Мо Сюаньюй очень слаб и всего боится, так? - Да. И? - В Цишане я видела два возможных варианта поведения людей зависимых, в которых покорность вбивают силой. Одни делают вид, что довольны своим положением, и выживают – как Мэн Яо. Другие, не такие сильные – перед всеми дрожат и всего боятся. Что и случилось с Мо Сюаньюем. - Но он провел в Цишане всего неделю, - возражает Не Цзунхуэй. - Выходит, его били еще дома, - предполагает Не Минцзюэ, закипая от злости. –Тогда, что решил Не Хуайсан? - Не думаю, чтобы он спешил отомстить, - поспешно уверяет его Вэнь Цин. – Не Хуайсан хорошо знает свои сильные и слабые стороны, и умело использует то, что ему удается лучше всего. Идти напролом он не будет. Думаю, мать Мо Сюаньюя все еще в родной деревне, и, раз ее сына забрали, семья срывает злость на ней одной. - Так что ты говоришь об умелом использовании сильных сторон? – Не Минцзюэ смотрит на Вэнь Цин. - Твой братец тот еще хитрец, ему бы в разведке цены не было, - весело отвечает Вэнь Цин. – И он очень умен. Ему хватает сообразительности не тратить время на то, что ему не нравится. - Да он просто избалован! – ворчит Не Минцзюэ. - Это тоже, дагэ, - усмехается Вэнь Цин. Не Минцзюэ не знает, что ответить. Не знает, почему ему с ней так тепло. Что это значит? И почему она шутит в такой ответственный момент? - А кто-нибудь знает, где живут родные Мо Сюаньюя? – спрашивает Не Цзунхуэй. - Деревня Мо. Я знаю эти края, это недалеко от Ганьцюань, - отвечает Вэнь Цин. – Что же… мы одеваемся и собираемся в дорогу. Не Минцзюэ едва сдерживается, чтобы не выругаться. - Почему он мне ничего не сказал?! - Потому что Вэнь Жохань мог тебя обвинить в том, что ты вмешиваешься в дела чужой семьи, - отвечает Вэнь Цин. – Ты действуешь быстро и напрямую, а это он может истолковать как угрозу себе. Не Цзунхуэй и Не Минцзюэ сердито смотрят на нее. - Не переживайте. Я сумею представить это как стремление Не Хуайсана угодить нашей семье, - уверяет Вэнь Цин. И, подумав, добавляет: - Надеюсь, если бы на его месте был мой брат, вы бы сделали то же самое. Не Минцзюэ криво усмехается, но ему в то же время неловко, что он так смотрит на женщину, которая согласилась помочь ему выручить брата. * Мэн Яо смотрит на слишком ярко украшенный «дом цветов», в котором жил до пятнадцати лет. Нервно сглатывает, боясь, что его могут здесь схватить и заставить обслуживать посетителей, как это делала мать. Но рядом с ним Лань Сичень, один из сильнейших заклинателей в своем поколении. А за ними следуют Лань Ванцзи и Вэй Усянь, и каждый из них выглядит по-своему впечатляюще. - Вы увидите… то, что может вас неприятно поразить, - предупреждает Мэн Яо братьев-Нефритов. - Догадываюсь, - улыбается Лань Сичень. – Но я не боюсь. - Мгм, - соглашается Лань Ванцзи. Мэн Яо все еще не решается ступить и шагу. Сжалившись над ним, Вэй Усянь первым распахивает дверь «дома цветов» и заходит. Лань Ванцзи следует за ним. Лань Сичень придерживает Мэн Яо под руку, уговаривая идти вместе. Лань Сичень не уверен, что он ожидал увидеть. Обнаженных женщин? Оргии? Но здесь он не видит ничего подобного. В зале пахнет вином, легко одетые женщины угощают мужчин, чьи взгляды уже затуманены спиртным. Аромат духов кажется удушающим. Розовые и алые шторы чуть колышутся. При виде четверых богато одетых молодых господ женщины, не занятые беседой с посетителями, тут же поднимаются из-за столиков. Их подруги смотрят на них с завистью. И тут он слышит смех. - Мэн Яо, ты ли это? Я еле тебя узнала! Мэн Яо бледнеет. Облизав губы, он оборачивается к худощавой женщине с красиво накрашенными глазами – такого умения подводить глаза Лань Сичень еще не видел. - Добрый вечер, Аньсин. - Как ты вырос, похорошел! Похож на матушку в юности, - вздыхает Аньсин. Мэн Яо через силу улыбается. В юности Аньсин и Мэн Ши не были знакомы. - Ты на содержании у этого молодого господина? – Аньсин кокетливо указывает на Лань Сиченя. – Детка, я тебе завидую! Несколько женщин присвистывают. Лань Сичень краснеет. - Нет, он мой друг, - поспешно говорит Мэн Яо. У Лань Сиченя сжимается сердце. Друзья? Это тоже правда, но… Ему нужно большее. Чтобы Мэн Яо был его мужем, любил его, не стеснялся признавать при людях этот брак… Он хочет, чтобы у них была семья в полном значении этого слова – к чему себе лгать? Но сейчас не время для таких мыслей. - Мы заклинатели из ордена Гусу Лань, - говорит Вэй Ин, сразу понимая, почему Мэн Яо не хочет здесь рассказывать о своем браке: если он так скажет, эти женщины подумают, что он просто выгодно продал себя. Они никогда не поверят, что можно выйти замуж за такого знатного заклинателя, не соблазнив его. Да и поверят ли они в законный брак? Скорее, решат, что Мэн Яо живет на содержании, потому что разве может влиятельный мужчина жениться на другом мужчине, отказавшись от возможности иметь наследников? Про Мэн Яо подумают, что он нарочно поставил себя выше всех. Вэй Усянь думает, что лучше поддержать видимость, будто Мэн Яо уже стал полноправным заклинателем. - Да, он один из наших лучших новых учеников, - тихо подтверждает Лань Сичень, решив во всем поддерживать мужа. У Мэн Яо должны быть причины говорить просто о дружбе. Он доверяет ему. Будет ли нарушением правил помогать Яо лгать? Но это ведь не то чтобы ложь. Просто не вся правда… - Госпожа Сы-Сы здесь? – спрашивает Лань Ванцзи, заметив, что брат здесь чувствует себя неловко. - Сы-Сы? Наверху, - отвечает Аньсин. - Хорошо, мы ее навестим. Спасибо, Аньсин, - Мэн Яо поспешно кланяется и ведет своих спутников на второй этаж. За его спиной люди шепчутся: - Что, неужели он добился своего? Но от этого на душе почему-то пусто. Мэн Яо понимает, что Лань Сиченя задели его слова. И всё-таки муж позволил ему солгать. Мэн Яо удивляется, как Лань Сиченю это удается, откуда у него столько терпения и благородства. Как только они вернутся, нужно будет с ним поговорить. Мэн Яо не хочет причинять мужу боль. Он стучит в дверь комнаты Сы-Сы. Смотреть в сторону второй двери – той самой, где… - невыносимо больно. Из покоев раздаются похотливые стоны. Лань Сичень замечает затуманенный взгляд Мэн Яо и капельку пота, текущую по его лбу, и понимает, что не может ждать. Какое же это тяжелое испытание для него. Он тоже стучит в дверь. А потом к нему присоединяется Вэй Усянь – и он-то не останавливается, пока им не открывают. - Да кто это там так шумит?! – дверь распахивает красивая женщина. У нее красивое лицо с тонкими чертами, почти как у женщины из семьи заклинателей, и алые, словно спелые вишни, губы. Большую, приятно округлую грудь прикрывает лишь тонкая полупрозрачная ткань. И тут, увидев Мэн Яо, она ошеломленно застывает. - Паршивец, ты какого сюда вернулся?! Лань Сичень заглядывает в крохотную комнатку, отчаянно желая увидеть, как жил Мэн Яо в «доме цветов». Да это же почти клетка, и как Мэн Яо выживал вместе с матерью в такой тесноте. С постели приподнимается мужчина, сердито глядя на незваных гостей. - Мы пришли спасти тебя, Сы-Сы, - взволнованно говорит Мэн Яо. – Я вышел замуж, и у моего мужа достаточно денег, чтобы тебя выкупить. Сы-Сы настораживается, с подозрением глядя на Лань Сиченя. - Вышел замуж? Под ее недоверчивым взглядом Лань Сичень краснеет. Так вот почему, когда они только пришли, Мэн Яо солгал!.. - Это долгая история, - собравшись с мыслями, отвечает Лань Сичень. – Но главное в том, что я в самом деле пришел выкупить вас, госпожа Сы-Сы. Она улыбается. - Значит, он сказал вам не называть меня госпожой Мэн? – она вздыхает, закрывая глаза. – Мэн Яо, ты знаешь, какой на мне долг? Ты ведь должен помнить, каково работать на хозяйку: зарабатываешь, зарабатываешь, а долг только растет. - Знаю. Но нам хватит денег, - уверенно говорит Мэн Яо. Скрестив руки на груди, она называет цену, с явной уверенностью, что это слишком большие деньги. Лань Сичень закипает от гнева: как это вообще можно требовать от женщины столько заработать?! Лань Сичень и Лань Ванцзи достают кошельки. - Отдайте эти деньги хозяйке и собирайте вещи, - говорит Лань Сичень. – Мы вам поможем. Сы-Сы качает головой, будто не веря. И наконец оборачивается к клиенту: - Проваливай. - Но ты даже не… С мрачным выражением лица Лань Ванцзи отдает мужчине деньги. Тот, запинаясь, благодарит и уходит. - Мы полетим в Гусу, - шепчет Мэн Яо. – Там ты будешь в безопасности. - Мэн Яо, - Сы-Сы резко закрывает дверь и поворачивается к нему. – Прежде всего расскажи мне. Как так получилось, что ты вышел замуж? Ясно, что она подозревает. Мэн Яо краснеет. - Это не то, что ты подумала… - Да, не то, - подтверждает Лань Сичень. – А-Яо приняли на службу в один из сильнейших орденов, и он учился у самого главы клана. - Не у отца? – Сы-Сы приподнимает бровь. - Нет, - виновато признает Мэн Яо. Сы-Сы снова вздыхает. - Прости меня, Яо. Мэн Яо стоит, опустив взгляд. - Заклинатель, которому я служил, Вэнь Жохань – самый настоящий тиран. На собрании кланов он выдал меня замуж за Лань Сиченя, чтобы оскорбить его клан, потому что орден Гусу Лань славится своей добродетелью. На стене в Облачных глубинах выгравировано три тысячи правил! А Вэй Усянь родом из Юньмен Цзян. Его заставили выйти замуж за Лань Ванцзи, чтобы унизить клан Лань еще сильнее. И чтобы род прервался, - Мэн Яо говорит всё быстрее и быстрее: - У нас обоих не было выбора, пришлось выйти замуж, но к счастью, Лань Сичень и Лань Ванцзи добродетельны не только на словах, но и на деле. Ко мне ни разу не отнеслись с презрением, обо мне заботились, и они сами предложили явиться сюда и спасти тебя, тетушка, когда я рассказал им о тебе. - Хм, - Сы-Сы прищуривается. – Значит, у тебя всё более или менее в порядке. Но что, в этом ордене в самом деле столько правил? И что я буду там делать? Я же ничего не умею. - Мы научим вас всему, что вы пожелаете изучить. Чтению, каллиграфии, музыке. Мы вам поможем, - успокаивает ее Лань Сичень. – Мы не оставим вас на произвол судьбы. Сы-Сы прикрывает глаза. - Не знаю, наверное, я буду учиться очень медленно – но я постараюсь. - Значит, ты согласна уйти с нами? – радостно спрашивает Мэн Яо. - Конечно, Мэн Яо, хоть я и шлюха, но не дура же, - она слегка касается его пальцами и улыбается. Он любит видеть, когда она держится так уверенно. Меньше чем за полчаса немногие пожитки Сы-Сы складывают в мешочки-цянкунь, и она спешит швырнуть деньги в лицо хозяйке, как давно уже мечтала. - В кошельках вся сумма до единой монеты, - вежливо говорит Лань Сичень на прощание. Но он рассчитывает вернуться вновь, ведь он намерен поговорить с дядюшкой, убедить того обсудить вопрос с Цзян Фэнмянем, и вместе с Вэй Усянем спасти остальных женщин. Это необходимо сделать. * - Доброе утро, - Не Хуайсан смущенно приветствует женщину, которая растерянно смотрит на него. Она еще довольно молода, и на ее лице застыло такое же удивленное выражение, как у сына, обнимающего ее. Сквозь прорехи в ее ветхих одеяниях видны синяки. Ее жилье представляет собой хижину с дырявой крышей, тонкой циновкой и небольшим ведром. «Забыл, нужно же поклониться», - вспоминает Не Хуайсан. - Вторая госпожа Мо, я ваш зять. Мы хотели бы забрать вас в мой родной орден, - говорит он, поклонившись. Она растерянно моргает. - А-Юй… - Мама, мой муж очень добрый. В его клане строгие правила, это правда, но люди там хорошие. Ты будешь в безопасности, - у Мо Сюаньюя дрожит голос, когда он выскальзывает из объятий. Вторая госпожа Мо неуверенно возражает: - Но моя сестра… - Да она ужасно к тебе относится! Пусть катится ко всем демонам! – неожиданно смело возражает Мо Сюаньюй, и тянет мать за руку, уговаривая идти с ним. – Идем же… - А-Юй! Неужели это ты? – в хижину с воинственным видом заходит женщина, при виде которой Мо Сюаньюй бледнеет. Она одета в простые, но довольно дорогие одежды, в отличие от сестры, вынужденной кутаться в лохмотья. За спиной женщины стоит мужчина – очевидно, дядюшка Мо Сюаньюя, а поодаль толпятся слуги и односельчане. Мо Сюаньюй этого и опасался. - Госпожа, это вы управляете деревней Мо? – спрашивает Не Хуайсан, обмахиваясь веером. Он видит, что у Мо Сюаньюя дрожат губы, и решительно намерен защищать мужа. - Да, я, - заметив, как роскошно одет Не Хуайсан, женщина льстиво улыбается. – Простите, я не знала о том, что вы собрались нас навестить, молодой господин. Неужели у глав кланов так принято, являться в гости без приглашения? - Конечно, нет, это нарушение правил, - признает Не Хуайсан. – Но в Цинхе принято уважать родных, и я хотел увидеться с теми, кто заботился о моем супруге… в первую очередь – с его матерью. Госпожа Мо открывает рот от удивления, но, справившись с собой, строго поджимает губы: - Понимаю. Значит, у заклинателей такие отношения одобряются? Сын за ее спиной хихикает, и она оборачивается: - Тише, Мо Цзыюань! - В последнее время к подобным бракам стали относиться с большей терпимостью, - отвечает Не Хуайсан. Что же, доля правды в этом есть. - Тогда прошу прощения, молодой господин. Но я не знаю, что вы имеете в виду, когда говорите об уважении. Мы всегда относились к Мо Сюаньюю как к родному… - Я видел синяки, - перебивает ее Не Хуайсан так, что слышат все присутствующие. - Синяки? – ошеломленно переспрашивает госпожа Мо. – Какие синяки? - От ударов, которые он получал от вас и ваших слуг. Я уже не говорю о следах на руках его матери. Да всё становится ясно, стоит лишь сравнить ее одеяние и ваше, - резко отвечает Не Хуайсан, почти так же сурово, как дагэ. Госпоже Мо становится дурно оттого, что все соседи слышат этот разговор. Судя по злорадствующим шепоткам, люди еще долго будут обсуждать то, что ее племянник, которого приняли в орден заклинателей, оказался обрезанным рукавом, и что якобы она бьет сестру. Какой позор! - Мо Сюаньюй, что ты такого сказал мужу?! - Правду, - тихо признается Мо Сюаньюй, отчаянно надеясь, что муж всё решит, как обещал. - Я бы стерпела какие угодно оскорбления, не могу же я подвергать опасности всю деревню… но чтобы такое?! Молодой господин, как вы смеете меня обвинять? Моя сестра слишком заносчивая и ленивая. Она сама упала с лестницы, - госпожа Мо оборачивается к слуге: - Скажи, А-Тун, разве я бью сестру? - Нет, - шепотом отвечает паренек, едва старше десяти лет. - А-Дин? Маленькая девочка мотает головой. Не Хуайсан растерянно молчит. Ясно как белый день, что эти люди лгут. Но соседи знают госпожу Мо, кто такие им чужие люди, чтобы их слово что-то значило. И разве можно винить детей за то, что они обманывают? - И что же это за господа, которые прячутся за спинами слуг? – вдруг спрашивает знакомый голос. Не Хуайсан вздрагивает. Если явился помощник, значит, старший брат тоже где-то рядом. Госпожа Мо прищуривается, заметив, что новый гость одет в такие же серые с зеленым одеяния, как Не Хуайсан. - А вы кто, господин? - Не Цзунхуэй, слуга второго молодого господина Не, - Не Цзунхуэй приближается и кивает в сторону Не Хуайсана. – А также помощник его брата, главы клана Не, и жены главы клана. Кстати, жена главы клана – лекарь. Поначалу Не Минцзюэ удивляется, что ремесло его жены упомянули сразу, но потом признает: так и следовало, ведь речь идет о телесном ущербе. - А я – глава клана Не и деверь Мо Сюаньюя. Видя сильного мужчину, который намного выше многих из присутствующих, соседи осторожно отступают. - Да, я лекарь, - громко заявляет Вэнь Цин. – Госпожа, у вашей сестры на руках такие синяки, что их видно на расстоянии! И они тянутся по всей руке, как бывает, когда руку сжимают пальцами. Синяки при падении с лестницы выглядят совсем по-другому. Разве можно получить такие ровные, один в один, следы, когда падаешь? – она подходит ближе. - И как вы смеете обвинять Не Хуайсана в клевете, если сами требуете от слуг, чтобы они лгали в вашу пользу? Учитывая и то, что они еще дети! - Где же это видано, чтобы женщина была лекарем! Где видано, чтобы мужчина был замужем за мужчиной! – качает головой госпожа Мо, пытаясь сохранить лицо. – Ну и порядки у вас, господа заклинатели… Соседи посмеиваются, и Не Минцзюэ это злит. - Вэнь Цин не просто лекарь, она еще и одна из лучших в этом ремесле! Вэнь Цин не в силах скрыть удивления. Не Цзунхуэй оглядывается на главу клана. - Не Хуайсан, повозка тебе не понадобится. Ты полетишь с Не Цзунхуэем, а Мо Сюаньюй – с Вэнь Цин. Вторая госпожа Мо, вы полетите со мной. Я принимаю вас в орден, - Не Минцзюэ старается сдерживать свой нрав. – У нас вы будете в безопасности. - Мама, пожалуйста, соглашайся, - просит Мо Сюаньюй, которого уже увлекает за собой Вэнь Цин. – Летим с нами. Госпожа Мо осторожно просит: - Возьмите с собой и моего сына, прошу вас! Мо Цзыюань хочет стать заклинателем, как двоюродный брат. Не Минцзюэ чуть ли не смеется. - Неужели у вас, госпожа, стыда никакого нет? Неужели вы думаете, что родные, которых вы так избивали, захотят замолвить за вас словечко? Соседи шепчутся, но уже совсем по-другому. «Как же легко управлять толпой!» - думает Не Хуайсан. Власть госпожи Мо рушится на глазах, и тем лучше. Когда они поднимаются в воздух, Не Хуайсан поспешно шепчет: - Не Цзунхуэй, дагэ не нужно было сюда являться… - Вэнь Цин объяснила ему, почему вы хотели действовать в одиночку. Но он всё равно решил рискнуть, и она пообещала поддержать его, - отвечает Не Цзунхуэй и шепотом добавляет: - Думаю, он даже был рад такому самостоятельному поступку. - И он что, не злится? – тихо спрашивает Не Хуайсан. - Может, злится, но рад, что вы сумели показать свои сильные стороны, - отвечает Не Цзунхуэй. – Это было мудро, доказать всем жителям деревни, на что способна госпожа Мо. Думаю, ваш брат согласится. - Но всё равно, меня он будет ругать, - Не Хуайсан хмурится. - Вполне возможно, - соглашается Не Цзунхуэй. * Су Ше терпеть не может извилистые тропинки, окружающие Башню Кои. Всё время, что он здесь, он никак не может запомнить дорогу! Его сердито окликают: - Что, снова заблудился? - И что с того? – отвечает Су Ше. - Ты мог бы согласиться, чтобы я пошел прогуляться с тобой, - Цзинь Цзысюнь выходит из-за дерева, сжимая кулаки. - Иногда мне хочется побыть одному, - раздраженно говорит Су Ше. - Ты постоянно говоришь, что хочешь побыть один, - сердится Цзинь Цзысюнь. – Послушай, я знаю, что у нас тут слишком шумно и роскошно по сравнению с Гусу, и знаю, что я не такой красавчик, как Лань Ванцзи, но ты бы мог хоть раз-другой притвориться, что нам хорошо вдвоем! При упоминании Лань Ванцзи у Су Ше замирает сердце. Цзинь Цзысюнь все еще подозревает, всё еще чувствует себя неуверенно и, должно быть, догадывается, когда ему лгут. Он знает, что Су Ше мечтал стать супругом Лань Ванцзи. Как же это унизительно!.. - Я не притворяюсь, разве ты не помнишь? – сердится Су Ше. Ему нравится, когда Цзинь Цзысюнь краснеет, нравится напоминать мужу о проведенных вместе ночах. Неважно, что на его месте Су Ше представляет себе другого. Цзинь Цзысюнь смотрит на него со злостью. По сути, за заносчивостью и вспышками гнева он скрывает то, что не очень силен как заклинатель, и когда понял, что муж достиг почти того же уровня, что Цзинь Цзысюань, стал относиться к Су Ше всё холоднее. - Не помню? Ну ты и скажешь! Су Ше бледнеет. - Да пошел ты! От такой вспышки гнева Цзинь Цзысюню становится неловко. Он пытается как-то успокоить мужа. - Я всего лишь хотел предложить тебе прогуляться, показать тебе поместье. А ты даже этого не позволяешь. И что я должен думать о твоих чувствах ко мне? Су Ше с недоверием смотрит на него, не ожидая ничего хорошего. - Знаешь что? – Су Ше хватает Цзинь Цзысюня за руку, больно впиваясь ногтями в ладонь. – Ты не думал, что есть вещи, о которых, будь моя воля, я бы ни разу не вспомнил? Цзинь Цзысюнь молча смотрит на него, не зная, что сказать. И тут слышится возглас: - Ой-ой-ой, вот это дааа! Су Ше настораживается: от добрых намерений никто не говорит таким чересчур уж сладким тоном. - Прогуливаетесь под ручку? – навстречу им выходит адепт клана Цзинь, а следом за ним еще четыре человека. Самый высокий – ростом почти как Не Минцзюэ, хотя и не может похвастаться такой же силой. - Тебя, Цзинь Хунхуэй, это не касается, - раздраженно отвечает Цзинь Цзысюнь. Мальчишка, прячущийся за спиной Цзинь Хунхуэя, хихикает: - Ой, правда, они держатся за руки! Су Ше тут же выпускает ладонь мужа из своей. - Это не то, что вы подумали! – уверенно возражает Цзинь Цзысюнь. – Я уже говорил, мы в безвыходном положении. Чтобы не разгневать Вэнь Жоханя, нам приходится притворяться любящей парой. - А твой муженек ничего, хорошенький. Хотя все равно, не могу себе представить, как это, спать с мужчиной! – Цзинь Хунхуэй оценивающе разглядывает Су Ше, которому от этого становится неловко. - Пфф. Да чтоб ты знал, мой муж как заклинатель сильнее всех вас вместе взятых, и сильнее меня, - хвастается Цзинь Цзысюнь. Су Ше бесит то, что Цзинь Цзысюнь его защищает. И, вспомнив то, чему учили в Гусу Лань, он говорит: - Вам, молодые господа, следовало бы обратить внимание на что-то полезное, а не на столь низкие вопросы. - А ты слишком высоко задираешь нос, как для обрезанного рукава, - усмехается Цзинь Хунхуэй. Кто-то смеется: - Это днем он такой смелый, а ночью-то ублажает Цзинь Цзысюня, как покорная женушка! - Уверен, что я ублажаю мужа? А может, это он заботится о моем удовольствии? – спокойно возражает Су Ше. Цзинь Цзысюнь застывает на месте. Первая мысль, которая приходит в голову – а не ударить ли мужа, чтоб не болтал лишнего. Тогда точно никто не будет говорить, будто они друг друга любят. - Что, правда? – смеется Цзинь Хунхуэй. Конечно же, неправда, но Цзинь Цзысюнь не собирается кому-либо выкладывать все подробности своей жизни с мужем. - Ты, я вижу, на драку напрашиваешься? Да я с тебя, урода, шкуру спущу! И тут их прерывает тихий женский голос: - Никто ни с кого шкуру спускать не будет. Все оборачиваются. К ним подходит Цзян Яньли. - Молодая госпожа Цзинь, - неуверенно приветствует ее Цзинь Цзысюнь. Тетушка Цзинь обожает невестку, а он… он ругался при ней! Цзян Яньли улыбается ему и смотрит на адептов. - Не припоминаю, чтобы я встречала вас прежде, молодые господа. Кто вы? Молчание. - Самого высокого зовут Цзинь Хунхуэй, - мило улыбаясь, говорит Су Ше. - Ах, Цзинь Хунхуэй, ясно. Остальные? – Цзян Яньли говорит тихо и с улыбкой, но всем почему-то становится не по себе. - Цзинь Чаосянь, - представляется самый младший. - Цзинь Бинвэнь. - Цзинь Чэнлэй. Цзян Яньли смотрит на последнего из юношей. - Вы? - Цзинь Фэнгэ. - Хорошо. Цзинь Фэнгэ, Цзинь Чаосянь, Цзинь Бинвэнь, Цзинь Чэнлэй и Цзинь Хунхуэй, прошу вас простить Цзинь Цзысюню его грубые слова, - говорит она с поклоном, и Цзинь Цзысюню так и хочется пожаловаться двоюродному брату на то, что его жена вмешивается не в свое дело, и предложить вместе поколотить этих придурков. Цзинь Хунхуэй фыркает. - Благодарю, госпожа Цзинь, но не стоило вмешиваться. Цзинь Цзысюнь сам должен был просить прощения. Он и так опозорил семью, женившись на мужчине. Это же бесчестье! Цзян Яньли приближается к Цзинь Цзысюню, прежде чем тот решается ответить, и говорит: - Цзинь Цзысюнь дорог моему супругу, как родной брат. Они выросли вместе. Цзинь Цзысюаня тоже заставили жениться на мне, но меня вы не оскорбляете. Почему? Только потому, что я женщина? А ведь оба брака свершились против воли наших семей. Что же вы тогда над Цзинь Цзысюанем не смеетесь? И как смело с вашей стороны выбирать самые отдаленные аллеи! Не верю, что это просто ради того, чтобы что-то обсудить без свидетелей. Я требую, чтобы вы попросили прощения у Цзинь Цзысюня и Су Миншаня, иначе мне придется сообщить мужу и свекрови, что вы ведете себя не так, как подобает достойным молодым господам. Ее голос звучит властно и уверенно. Цзинь Цзысюнь не знает, что сказать. Су Ше смотрит на нее широко открытыми глазами. - Н-но… - запинаясь, возражает Цзинь Хунхуэй. - Моя супруга права. К ним приближается Цзинь Цзысюань. Цзян Яньли оборачивается к нему. Кажется, он с самого начала наблюдал за ней. Он повторяет: - Моя супруга права. Господа, я требую, чтобы вы извинились перед моим двоюродным братом и его мужем. Цзинь Хунхуэй что-то неразборчиво цедит сквозь зубы. - Прошу прощения, - кланяется Цзинь Чаосянь. Остальные следуют его примеру, хоть и не сразу, и Цзинь Хунхуэй тут же спешит прочь, покраснев от такого унижения. - Благодарю вас, госпожа Цзинь, - тихо говорит Су Ше. - Как вы поживаете, Су Миншань? – спрашивает она, будто ей и в самом деле не всё равно. На супруга она по-прежнему смотрит робко, как в первые дни. Су Ше хочет что-то сказать, но тут замечает, что ее взгляд кажется рассеянным – наверное, ей всё равно, еще бы, никому нет дела… и вдруг Цзян Яньли пошатывается. - Осторожно! – вскрикивает он, но ни он, ни Цзинь Цзысюань не успевают подхватить Цзян Яньли, когда она падает в обморок. Ну почему он не догадался сразу сказать: «придержите ее!»? Лань Ванцзи на его месте точно знал бы, что делать. * Мэн Яо вместе с Вэй Усянем и Сы-Сы ждут в чайной, пока братья-Нефриты направляются в ближайший постоялый двор узнать, есть ли там свободные комнаты на ночь. Клиенты Сы-Сы неплохо отзывались об этом месте, но сама она, рассказывая об этом, добавляет: «Впрочем, мои мужики в жизни разбираются, как свиньи в апельсинах!». Лань Сичень, слушая ее речи, только слегка улыбнулся. И даже Лань Ванцзи не смотрел на нее слишком строго. Стоит братьям скрыться из виду, Сы-Сы спрашивает Мэн Яо: - Так ты говоришь, к тебе хорошо относятся? Скорее всего, братья Лань оставили Мэн Яо с тетушкой, чтобы дать им поговорить по душам, да и Вэй Усянь остался, чтобы не мешать мужу побеседовать с братом по пути. Мэн Яо надеется, что Лань Сичень поговорит с Лань Ванцзи о том, что они увидели. - Да, тетушка, всё хорошо. Хотя, поверь мне, ни у одного из нас не было выбора. Жаль, что на самом деле это не совсем так, что он не такая невинная жертва, как притворяется. Ведь ему нравится быть супругом Лань Сиченя. Он рад, что смог спасти тетушку Сы-Сы. Рад, что обрел родственников, которые не попрекают его происхождением. - Как ты себя чувствуешь? – спрашивает Мэн Яо Вэй Усяня. – Наверное, тебе нелегко снова побывать в Юньмене? - Да, я не думал, что мы окажемся так близко от Пристани Лотоса, - признается Вэй Усянь. – Знаешь, Мэн Яо, мне жаль, что дядя Цзян не знал о тебе и не забрал тебя к нам. Было бы здорово, если бы ты рос вместе со мной и Цзян Чэном! Мэн Яо тихо смеется: - Не думаю, что Пурпурная Паучиха мне бы обрадовалась! - Возможно, - соглашается Вэй Усянь. – Но ты умеешь решить любой спор, ты с кем угодно найдешь общий язык. Жаль, наверное, я не могу попросить тебя помочь мне наладить отношения с Лань Ванцзи… Мэн Яо хмыкает. Чего-то в этом роде он ожидал. - Ну, Вэй Усянь, разве всё так плохо? Я сам видел вчера, как твой муж тебя поймал, когда ты чуть не упал с дерева. - Ты это видел? – Вэй Усянь усмехается. – Я нарочно залез и чуть не упал, хотел его разыграть. А он присматривал за мной всерьез. - Может, ему просто нравится наблюдать за тобой, - предполагает Мэн Яо. Кажется, они с Лань Сиченем всё правильно поняли. Сы-Сы, прищурившись, внимательно прислушивается к их разговору. - То есть, ты думаешь, он хочет со мной дружить? – спрашивает Вэй Усянь, сияя от радости. Мэн Яо не сразу решается ответить. Наконец, он думает, что все же стоит пожалеть Лань Ванцзи. - Знаешь, на друзей не смотрят так, как смотрит он на тебя. Вэй Усянь глядит на него с подозрением. - Ты о чем? Лань Ванцзи не… да ему будет неприятно такое слышать! - А ты? Как ты сам к этому относишься? – спокойно спрашивает Мэн Яо. «По тому, как ты его защищаешь, всё становится понятно…». Вэй Усянь вздыхает. - Ну, я… «Меня выдали за него замуж, чтобы его опозорить. Что еще я должен предполагать?». - Значит, правду говорят о ваших намерениях. Услышав знакомый голос, Мэн Яо застывает. Все трое оборачиваются к высокому заклинателю в одежде с узорами ордена Вэнь, который со злостью смотрит на Мэн Яо. - Что вы все здесь делаете? – спрашивает заклинатель. – Жителям Юньмена запрещено выходить на ночную охоту. Орден Цишань Вэнь собирается здесь охотиться на дьявольскую сову. Мэн Яо моргает. - Прошу прощения, Вэнь Чжанъюн. Мы не знали. Мы вышли не на ночную охоту. - Правда? А что вы здесь тогда делаете? Решили навестить родственников Вэй Усяня? – ухмыляется Вэнь Чжанъюн. – Или, может, мужьям рога наставляете? Вэй Усянь бледнеет. - А я, кажется, слышал, что родители Вэй Усяня умерли, - говорит кто-то из Вэней. Вэй Усянь чувствует, как к глазам подступают слёзы, и уже готов что-то сказать, но Мэн Яо успевает первым: - Не подумайте ничего дурного. Мы в самом деле не знали, что вы заявили права на эту территорию. А я здесь потому, что вместе с мужем собрался навестить могилу матери. По пути мы встретили мою тетушку Сы-Сы. О том, что тетушка работала вместе с матерью, он нарочно не говорит: Вэнь Чжанъюн не тот человек, при котором можно упоминать подобное. - Наши мужья как раз пошли на постоялый двор узнать, если ли свободные комнаты, - продолжает Мэн Яо. – Так что никто из нас не сделал ничего такого, что могло бы задеть орден Цишань Вэнь. Вам должно быть известно мое уважение к величию главы ордена Вэнь. - И то правда, он вечно тебя за собой таскал, я иногда думал, что ты с ним спишь, - хмыкает Вэнь Чжанъюн. Мэн Яо устало улыбается. - Ладно, удачи вам на ночной охоте. - Нужны нам ваши пожелания, как же! Уж мы-то не погибнем на охоте, как родители некоторых, - заклинатель ухмыляется Вэй Усяню, и тот зубами скрипит от ярости. - Вэнь Чжанъюн, какая приятная встреча, - в чайную заходит Лань Сичень, и Мэн Яо сразу же успокаивается. - У них есть две свободные комнаты, - говорит Лань Сичень мужу, притворяясь совершенно спокойным. – В одной можем переночевать мы с тобой, А-Яо, и госпожа Сы-Сы. А в другой – Ванцзи и молодой господин Вэй. - Раз уж вы так рады новой родне, что навещаете могилу своей шлюхи-тещи, отчего бы вам не называть молодого господина Вэя братом? – насмешливо спрашивает Вэнь Чжанъюн. – Или подарок главы клана Вэнь вам не по душе? Лань Сичень моргает. Ему отвратительна мысль, что Вэй Усяня и особенно Мэн Яо называют «подарками», будто они ничем не отличаются от вещей. - В-Вэй Усянь, надеюсь, я тебя не обидел? - Ну что ты! Вообще, я просил звать меня по имени. Но в клане Лань так серьезно относятся к этикету, сами знаете. Хотя замужем мне всё равно живется лучше. Госпожа Юй, представьте себе, называла меня не иначе как «этот паршивец», - шутит Вэй Усянь. Но, когда он берется за чашку, его рука чуть дрожит и он выливает немного чая на стол. Он шутит, но во взгляде горит такая ярость, что Лань Ванцзи прикрывает его собой, чтобы Вэни не увидели. - Хорошего вам визита на могилу шлюхи! – смеется Вэнь Чжанъюн. - Вот сволочи, - ворчит Сы-Сы, когда заклинатели из клана Вэнь уходят. – А-Яо, это у них ты служил? Мэн Яо кивает, и замечает, что она волнуется за него. - А-Яо, ты хотел бы посетить могилу матери? – спрашивает Лань Сичень. – Я даже сразу об этом не подумал… она ведь похоронена где-то в этих краях? Он знает, что Мэн Яо сбежал накануне погребальной церемонии и не раз жалел об этом. - Я позаботилась, чтобы у твоей мамы был красивый гроб, украшенный цветами, - говорит Сы-Сы. Мэн Яо вздрагивает: - Из-за этого твой долг так вырос, Сы-Сы? Не стоило… - Не учи меня жить, детка, - возражает Сы-Сы, ущипнув его за щеку. - А-Яо, так все-таки, ты хотел бы?.. – снова спрашивает Лань Сичень. Просто чтобы убедить его, что так можно, что он в безопасности. Что его защитят. Мэн Яо кивает. - Да. - Тогда мы принесем цветы, хорошо? – Вэй Усянь оглядывается. - Хорошо, - соглашается Лань Сичень. – Госпожа Сы-Сы, вы проведете нас? * - Что тебя так беспокоит? – спрашивает Не Минцзюэ, когда вечером возвращается с Вэнь Цин в свои покои. - Что следовало бы наказать только госпожу Мо, но не ее сына. Если бы мы забрали мальчика, он, может быть, получил бы возможность жить лучше. Хотя и отнимать ребенка у матери тоже жестоко, - Вэнь Цин вздыхает. - Думаешь, я поступил не слишком милосердно? – Не Минцзюэ смотрит на нее. - Дело не в том. Честно, я сама не знаю, какое из этих двух решений было бы к лучшему. Просто мне жаль этого ребенка. Расти с такой матерью! – Вэнь Цин едва заметно усмехается. – Я думала, в ордене Цишань Вэнь я узнала о человеческой самоуверенности всё, но, к счастью, та женщина показала мне кое-что новенькое! Она смеется, и Не Минцзюэ не удерживается, хмыкая в ответ. - Только не подумай, что это оправдывает Цишань Вэнь. - Ни в коей мере, - спокойно отвечает она. – Но я понимаю Мо Сюаньюя. Вся моя ветвь семьи зависит от Вэнь Жоханя. Если станет известно, что А-Нин или я ослушались, пострадают все наши близкие. Не Минцзюэ застывает на месте. - Жена моего двоюродного брата беременна, и у нее слабое здоровье. А теперь я не смогу помочь ей при родах. У бабушки болят колени, и некому делать ей припарки. И вряд ли без меня кто-то остановит четвертого дядюшку, когда ему захочется выпить вина… - она на миг умолкает. – Я по ним так скучаю. Жаль, что их нельзя забрать сюда, - она горько усмехается. – Это ведь все равно что объявить войну. Не Минцзюэ спокойно отвечает: - Я войны не боюсь. Вэнь Цин поражена, но ехидно отвечает: - А тебе следовало опасаться, учитывая, как сабли вашего клана жаждут крови. - Не притворяйся, что ты беспокоишься о моем здоровье, - отвечает Не Минцзюэ, пытаясь шутить. - Да? А кто говорил, что не побоялся бы войны, если бы понадобилось спасти родственников твоей жены из клана Вэнь? – спрашивает она, и оба смеются. В первый раз Не Минцзюэ понимает, что в шутках можно находить удовольствие. Не Цзунхуэй, стоящий в этот миг за дверью, думает: «А эта женщина мне по душе. Хоть я ей и не доверяю». * - Мама… - шепчет Мэн Яо, опустившись на колени у могилы матери. Лань Сичень становится на колени рядом с супругом. «Госпожа Мэн Ши, вам по душе наш брак? Прошу, помогите мне сделать вашего сына счастливым. Я благодарен вам за то, каким вы его вырастили… простите… все мысли смешались…». Мэн Яо чуть не плачет, и тут чувствует прикосновение к руке. Лань Ванцзи дает ему палочки с благовониями – наверное, купил их, пока Мэн Яо покупал сияюще-белые пионы. В этот миг он даже не знает, что сказать. Вэй Усянь дает одну палочку ему, а другую – Сы-Сы. Они все вместе зажигают палочки, и Мэн Яо, склонив голову и прикрыв глаза, шепчет молитву, обращаясь к матери. Открыв глаза, Мэн Яо смотрит на догорающие огоньки и плывущий в темноте дымок. Сы-Сы смахивает слезинку. Вэй Усянь смотрит с сочувствием, а Лань Ванцзи – с заботой. Словно родные. Мэн Яо оборачивается к Лань Сиченю, который нежно смотрит на него. - Я пообещал маме, что рано или поздно «дома цветов» здесь не будет. Я построю в городе храм в честь богини Гуанъинь, и лицо статуи будет похоже на лицо мамы. Я велю похоронить маму у подножия статуи… и сделаю всё, что от меня зависит, чтобы ей больше повезло в новых перерождениях. Лань Сичень восхищенно смотрит на него. - Это прекрасная мечта. - Еще бы, орден Гусу Лань поддержит строительство храма, - усмехается Вэй Усянь, глядя на Мэн Яо. – А я тебе говорил, что ты в этой семье приживешься. - Он для меня особенный, - отвечает Лань Сичень, не сводя взгляда с мужа. Мэн Яо вздыхает. Он не смел даже надеяться, что о нем будут говорить так возвышенно. У него сердце бьется сильнее. Он глядит из-под ресниц на губы Лань Сиченя, потому что так легче, чем смотреть в эти восхитительные глаза, глаза искреннего и доброго человека. Эти нежные губы так хочется поцеловать. «Ну и пусть я обрезанный рукав… да неважно, а может, мне нравятся и мужчины, и женщины… но Лань Сичень такой чудесный, его невозможно не любить…». Сы-Сы поначалу поглядывала на Лань Сиченя с недоверием, но теперь она успокаивается: кажется, этот молодой господин вполне искренен. Что же. Она готова помочь, насколько это в ее силах. - Твоя мама была бы рада увидеть твою новую семью, А-Яо. Мэн Яо оборачивается к ней. Опустив ладонь ему на плечо, она говорит: - Да, мама хотела, чтобы тебя принял клан Цзинь… но что хорошего ты видел от отцовской семьи? Где бы мама сейчас ни была, она рада за тебя. Я в этом не сомневаюсь. * Цзинь Цзысюань всегда считал Цзян Яньли робкой. Но со временем понял: да, она очень нежная – но при этом характер у нее сильный, словно меч. Ему это нравится. Нравится ему и то, что каждый день она готовит суп для него, Цзинь Цзысюня и Су Ше. Поначалу он думал, что это кто-то другой, но недавно увидел, как жена направлялась на кухню. Она восхитительно готовит. Он как раз хотел поблагодарить ее, потому и направился следом за ней. И еще – опасался, что она может заблудиться. А теперь ей нездоровится. Она упала в обморок, и сейчас лежит в постели. К ней пришел лекарь. Из-за двери покоев Цзинь Цзысюань слышит громкий голос матери. Едва госпожа Цзинь услышала, что А-Ли больна, тут же поспешила к ней и, кто бы что ни возражал, осталась рядом с ней в покоях. Почему же ему нельзя зайти? Хотя… возможно, сейчас лекарь ее осматривает или задает деликатные вопросы. Цзинь Цзысюаню было бы неловко при этом присутствовать. Он до сих пор краснеет от мысли, что в первую ночь жена видела его обнаженным. К счастью, с тех пор она не проявляла особого желания к весенним играм. Дверь открывается. Цзинь Цзысюань спешит навстречу лекаря. - Всё в порядке? - Да, молодой господин Цзинь. Прошу вас, - лекарь приглашает его в покои. Цзян Яньли, кажется, взволнована. Матушка серьезно смотрит на него. Лекарь собирается что-то сказать, но Цзян Яньли останавливает его, и, несмотря на волнение, Цзинь Цзысюань восхищается ее желанием первой озвучить новость. - У меня всё хорошо. Молодой господин Цзинь, я жду ребенка.