Богомол ловит цикаду, не зная, что за ним следит чиж

Мэн Яо просыпается в объятиях Лань Сиченя. Тело немного ноет, но он счастлив. Сильные руки Лань Сиченя обнимают его, и Мэн Яо прислушивается к тихому, размеренному биению сердца мужа. Ему кажется, он готов вот так лежать всю жизнь - потому что в этих объятиях он чувствует себя в безопасности. Лань Сичень вдруг поворачивается. - А-Яо... уже пятый час? Мэн Яо кивает, смущенно улыбаясь. - Ага. Лань Сичень моргает. - Вчера я нарушил столько правил. - Ну, никто же не узнает, кроме тех, кто нарушал вместе с нами, - напоминает Мэн Яо и тянется за поцелуем. - И все же... честное слово, я больше не позволю тебе пить! - Привкус поначалу был горьковатый, но это было неплохо. Хотя я не помню, что было... когда я выпил вино... - Лань Сичень потирает глаза. - Ты написал для меня песню о любви, но не был доволен ни одной из вариаций, - рассказывает Мэн Яо. - Тогда я сказал тебе... - он краснеет. - Что ты тогда сказал? - интересуется Лань Сичень. - Я сказал, что сам спою для тебя песню, если мое тело станет инструментом в твоих руках, - Мэн Яо опускает взгляд, краснея еще сильнее. - Но ровно в девять ты заснул. Лань Сичень смущается. - Позволишь мне искупить вину? - Но я ведь не обижаюсь на тебя, - успокаивает его Мэн Яо. - Но те слова вызывают такой соблазн, А-Яо, - шепчет Лань Сичень, и Мэн Яо счастливо улыбается. Губы Лань Сиченя касаются его губ, а руки сильно обнимают, но тут слышится стук в дверь. - Подождите немного! - отзывается Мэн Яо, и вместе с Лань Сиченем неохотно одевается. Открыв дверь, он видит Вэй Усяня, растрепанного, с красноречивыми алыми следами на шее. Мэн Яо уже готов удовлетворенно улыбнуться, но вдруг замечает растерянность во взгляде Вэй Усяня. И все же не подает вида, что заметил. - Ну что, как вы с Ванцзи чувствуете себя после вчерашних приключений? - Лань Ванцзи медитирует в холодном источнике. Мне кажется, у него похмелье, - признает Вэй Усянь. Мэн Яо хмурится. У заклинателей похмелья быть не должно. - Мэн Яо, мы можем поговорить? - спрашивает Вэй Усянь. Мэн Яо оглядывается на Лань Сиченя и видит, что тот тоже чуть встревожен. Он спрашивает у Лань Сиченя, идти ли, а потом улыбается. - Хорошо. Может, пойдем, покормим кроликов? - Я их недавно покормил, - вообще-то, Вэй Усянь с полуночи не был в цзиньши и даже не знает, где сейчас Лань Ванцзи. - Ничего страшного, если они немножко потолстеют, - шутит Мэн Яо, уводя его за собой. Когда они остаются наедине, Мэн Яо говорит: - Мне кажется, тебя что-то тревожит. - Всё в порядке, - Вэй Усянь приглаживает волосы. - Я, это, проснулся и кое о чем подумал. Кажется, я понял. Помнишь, ты говорил, что письмо написала госпожа Цзинь? Но мне кажется, вряд ли это старшая госпожа Цзинь. Мэн Яо глубоко вдыхает. По правде говоря, он не думал, что тихая и скромная Цзян Яньли может стоять у истоков восстания. - Твоя сестра? - Да, тогда вечером мне показалось, что стиль автора письма похож на ее манеру. Это также объясняет, почему автор не подписался. Я даже не уверен, знает ли Павлин, но не сомневаюсь, что ради ребенка шицзе пойдет на всё. Она и нас, младших братьев, защищала всеми силами. Ей было двенадцать лет, когда она пошла искать нас среди ночи и несла нас, десятилетних, домой на спине, - от этих воспоминаний Вэй Усянь чуть не плачет. У Мэн Яо становится теплее на душе. Кажется, Цзян Яньли очень милая женщина. - Ну, кто бы ни был автором, главного это не меняет. - А для меня это много значит. Мэн Яо, я знаю, ты боишься, что из-за твоего отца Вэнь Жохань заинтересуется делами Ланьлина. А я волнуюсь за шицзе, - Вэй Усянь нервно потирает ладони. - Если бы я... мог побывать в Пристани Лотоса, поговорить с Цзян Чэном, и мы бы навестили шицзе... - Прости, что перебиваю - но зачем? Мы и так собираемся ей помочь, - напоминает Мэн Яо. - Если в Пристани Лотоса еще не знают, что это она, наши должны узнать и помочь, - отвечает Вэй Усянь. Мэн Яо вздыхает и останавливается. - Вэй Усянь, вчера что-то случилось? Вэй Усянь волнуется еще сильнее. Кажется, Мэн Яо догадался, почему он так несчастен. - Да не то чтобы случилось. Эм... ты ошибался насчет Лань Чжаня. Мэн Яо присматривается к нему, пытаясь понять, обманывает ли он, притворяется ли. Но нет - Вэй Усянь говорит искренне. - О чем ты? - Кажется, мне в первый раз отказали. А я даже думал, что я ему нравлюсь, и мне была приятна эта мысль, но оказалось, я был неправ, и теперь мне грустно, - Вэй Усянь принужденно смеется. - Видимо, мне разбили сердце! - Если хочешь показать, как страдаешь от разбитого сердца, для начала прикрой эти следы, юный господин Вэй, - шутит Мэн Яо. Вэй Усянь закрывает лицо ладонями. - Знаешь, Мэн Яо, Цзян Чэн всю жизнь мне говорил, что у меня нет понятия о стыде. Вот теперь оно таки появилось. - Что случилось? - Неужели ты не догадался? - У вас была настоящая брачная ночь? - Мэн Яо все еще не понимает. Лань Ванцзи страдает, потому что в этом браке не будет детей? А Вэй Усянь воспринимает его страдания на свой счет? - Что же, тогда вы уже в меньшей опасности. - Всё равно нам придется развестись. Только прошу тебя, никому не говори, - Вэй Усянь хватает Мэн Яо за руку. - Лань Чжаню и так было плохо. Мэн Яо не может скрыть удивленного взгляда. - Он был пьян. Я напоил его, чтобы узнать, прав ли ты. Я думал, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. А он меня ласкал, а я его, а потом, когда мы проснулись... Мэн Яо, ты бы видел его лицо! - Вэй Усянь сдавленно вздыхает. - Я люблю его, честно, Мэн Яо, наверное, ты знаешь. Но я его так обидел, что он мне не простит. У Мэн Яо кружится голова. - Он тогда был в сознании? - Казалось, что да... но, видимо, он почти ничего теперь не помнит, - Вэй Усянь опускает голову. И вдруг бьет себя ладонью по лицу. Мэн Яо хватает его за руку, мешая ударить во второй раз. - Вэй Усянь, послушай меня. А может быть так, что вы оба просто неправильно друг друга поняли и сильно переволновались? - Эх, вот бы так и оказалось! - Я всё-таки думаю, что ты ошибся, - говорит Мэн Яо. - По-моему, он так себя вел, потому что наконец-то его не сдерживали все эти дурацкие правила. Думаю, он просто испугался, поняв, как далеко зашел, поняв, что больше не может отрицать свои чувства. Любой человек впадает в панику, когда что-то делает, и понимает, что после этого отступать некуда. Мэн Яо быстро размышляет. Он не может поверить, что именно в тот миг, когда ему нужно осуществить хитрый план, его отвлекают эти два придурка, не умеющие общаться! Ну, ему нужно было нарушить покой окружающих, и если бы не случилась резня в клане Юэян Чан, объединившая многие ордена, нынешние события могли бы спровоцировать еще одно потрясение. - Может, тебе и правда лучше на время уехать. Побывать в Пристани Лотоса, узнать, собираются ли они участвовать в восстании, - предлагает Мэн Яо. - Я напишу Вэнь Жоханю, прикрою тебя... объясню, что... что ты приехал в гости, потому что молодая госпожа Цзян ждет ребенка! А потом вы вместе навестите шицзе. Вэй Усянь прищуривается. - А что я тебе за это буду должен? - Ты узнаешь, в чем точно состоит план, и... если получится, замолвишь за меня словечко перед моими отцом и братом, - грустно улыбается Мэн Яо. - Пока тебя не будет дома, Лань Ванцзи сможет собраться с мыслями, а мы с Лань Сиченем с ним поговорим, поможем ему понять, что он на самом деле чувствует. А-Хуань, я думаю, сможет. Если это то, что я подозревал, я дам тебе знать. Договорились? Вэй Усянь кивает. - Спасибо, брат. - Только будь осторожен. Старайся никому не попадаться на глаза. Пусть даже я отчитываюсь Вэнь Жоханю, кто-то может сам поинтересоваться и попытаться проверить, не бунтуешь ли ты и не пытаешься ли сбежать от мужа, - предупреждает Мэн Яо. - У нас должны быть убедительные доказательства, что это не так. - Думаю, я с этим справлюсь, - Вэй Усянь нервно сглатывает. - Наверное, - с сочувствием говорит Мэн Яо, понимая чувства Вэй Усяня. - Думаю, у тебя всё получится. * - Хорошо. Твоя ци течет более ровно, чем прежде, - Вэнь Цин снимает иглу с запястья Не Минцзюэ. - Это еще не исцеление, но уже шаг вперед. Не Минцзюэ хочет поблагодарить ее, но не знает, как. Не находит слов. - Дагэ, мы хотели бы поговорить с тобой... - в мастерскую заходит Не Хуайсан, держа за руку Мо Сюаньюя. Не Минцзюэ удивляется, что они пришли, и немного раздражен тем, что его отвлекают. Но если они пришли, значит, случилось что-то важное. Он кивает. - Ходят слухи, что молодая госпожа Цзинь тоже ждет ребенка, - начинает Мо Сюаньюй. Не Минцзюэ смотрит на Вэнь Цин. - Она тоже в опасности? Вэнь Цин качает головой и хмурится. Неожиданно долго думает, и наконец говорит: - Вряд ли. Ее семья ведь не породнилась с кланом Вэнь. - Но всё же что-то не так? - Прошло всего три месяца, Чифэн-Цзунь. Вообще-то, зачать не так легко, - Вэнь Цин потирает виски. - А тут уже две беременности сразу, странное совпадение. Не Хуайсан вздыхает. Так говорила и матушка Мо Сюаньюя, и он не может не задуматься. - А если это... если это не совпадение? Вэнь Цин пристально смотрит на него. И спустя миг говорит: - Я когда-то работала над лекарствами, которые повышают возможность зачать. Жене моего двоюродного брата они помогли, она должна скоро родить. Но если ты прав, выходит, кто-то читал все мои записи и изготовил зелья по моим рецептам... лишь несколько человек из тех, кого я знаю, могли это сделать, - Вэнь Цин нервно смеется. - И если бы кто-то использовал лекарство без моего ведома, наверное... наверное, я тоже сейчас была бы беременна, правда? Но этого не случилось. - Выходит, кто-то хотел тесно связать все пары, - отвечает Не Хуайсан. - Вам не кажется странным, что так быстро забеременела молодая госпожа Цзинь, и что двоих незаконных потомков Цзинь Гуаншаня выдали замуж? Заметьте, сколько нитей ведут к Цзинь Гуаншаню! Вэнь Цин бледнеет. Не Минцзюэ взволнованно смотрит на нее. - Ты хотела что-то сказать? Опустив голову, она наконец произносит: - Не два, а три. - Три? - Три незаконных потомка, скорее всего. Ходят слухи о Цинь Су. Предполагалось, Вэнь Нин должен был выяснить, есть ли в этих сплетнях доля правды. Но я сомневаюсь, что он предал бы правду огласке, если бы что-то выяснил. Иначе он не мой брат, - говорит Вэнь Цин. - Цинь Су моя сестра? - восклицает Мо Сюаньюй. В этот миг он просто рад, что у него есть сестра. И в то же время ему очень страшно за старшего брата. Не Хуайсан глубоко вздыхает. Он чувствует, что прав. - Значит, это план главы клана Цзинь? Или его западня? – настороженно спрашивает Не Минцзюэ. – Он только выиграет от того, что его незаконные дети получат выгодное положение в обществе. - Выгодное положение в чужих кланах, - напоминает Не Хуайсан. – Что у него есть теперь? Наследник с беременной женой, дочь с супругом из клана Вэнь, и двое незаконнорожденных сыновей в двух великих орденах. - Глава клана Цзинь – не тот человек, который будет думать о своих детях, - холодно говорит Вэнь Цин. – Если честно, я его презираю. Не Минцзюэ понимает ее и согласен с ней. - У кого еще могла быть такая цель? Принести пользу Ланлин Цзинь и незаконным детям из этой семьи? – Не Хуайсан задумывается. – Мо Сюаньюй этим человеком быть не может. - Еще бы, - хмыкает Не Минцзюэ. Он смотрит на Мо Сюаньюя почти как на родного, и Не Хуайсан радуется. Вэнь Цин поджимает губы. - Мэн Яо пользовался доверием Вэнь Жоханя. И именно у Мэн Яо были и причины, и возможности, - предполагает Не Хуайсан. -Но он обо мне так заботился! Должно быть еще что-то, чего мы не знаем, - возражает Мо Сюаньюй. - Надеюсь, - отвечает Не Хуайсан. Вэнь Цин не сразу решается сказать, но все же говорит: - Мэн Яо был одним из тех, кто говорил с повивальной бабкой госпожи Цинь. Он предполагал, что Цинь Су – дочь его отца. Не Минцзюэ сердито спрашивает: - То есть, его цель – союз Цишань Вэнь и Ланлин Цзинь? - Нет, - возражает Вэнь Цин и чуть громче продолжает: - Будь так, он не дал бы им возможности зачать ребенка. Мой брат и госпожа Цинь очень рискуют, решившись на это. А я готова жизнь отдать, чтобы их защитить. - Выходит, он пытается посеять смуту в Цишань Вэнь и способствовать возвышению Ланьлин Цзинь, - говорит Не Хуайсан. Не Минцзюэ смотрит на жену. Он еще ни разу не видел ее такой взволнованной. Но он может понять. Это ведь ее семья. - Мы этого не допустим, - обещает он. – Я не вижу ничего дурного в том, чтобы свергнуть Вэнь Жоханя, но это не значит, что нужно уничтожить клан Вэнь и отдать всю власть Ланлин Цзинь, как планирует Мэн Яо, - он сжимает ладонь Вэнь Цин в своей. – Обещаю, я сделаю всё возможное. * Цзинь Цзысюань быстро теряет терпение. Не то чтобы он ревновал – нет – но Цзян Яньли и Су Ше проводят вместе слишком много времени, обсуждая… что-то, ему неизвестное. Жена говорит, что Су Ше обучает ее музыке, но Цзинь Цзысюань знает, что это неправда. А может, Цзян Яньли просто нравится Су Ше? Цзинь Цзысюань не стал бы винить ее за это. Наконец, на прошлой неделе, он поговорил о происходящем с Цзинь Цзысюнем. Брат тоже был вне себя, но уверял Цзинь Цзысюаня, что Су Ше точно не влюблен в Цзян Яньли. Су Ше обрезанный рукав, но что печально – Цзинь Цзысюня он не любит. Цзинь Цзысюнь чуть не плакал, когда об этом рассказывал. Цзинь Цзысюань был поражен. Видимо, потому и поверил. В конце концов, они договорились. К концу недели они поговорят с супругами и выяснят, что происходит. Но Цзинь Цзысюань надеется, что ему не придется спорить с женой. Сегодня он сам пригласил ее на пир, хотя сказал ей, будто это матушка настаивает на ее присутствии – он думал, если так сказать, Цзян Яньли точно придет. И вот он рядом с ней, ведет беседу, пытается заинтересовать ее. А она лишь время от времени шепотом что-то отвечает. Неужели ей неинтересен его рассказ о ночной охоте на огромного змея-измерителя? А ведь это было такое захватывающее приключение! - Разве тебе не интересно? – с легким раздражением спрашивает он. - Я просто… мне немного… немного нехорошо… - едва слышно отвечает Цзян Яньли и бледнеет. Он широко открывает глаза от волнения. Конечно же, ей дурно, как он мог этого не понимать! Схватив жену за руку, Цзинь Цзысюань ведет ее к пруду, где он вырастил лотосы для нее. Но Цзян Яньли не замечает красоты цветов. Ее тошнит, и Цзинь Цзысюань понимает, как ей сейчас плохо. Он зол на себя. Мало им обоим было других бед, так он еще и умудрился зачать ребенка в первую брачную ночь! Спустя время Цзян Яньли прикрывает лицо руками. - Цзинь Цзысюань, тебе вовсе не нужно оставаться сейчас рядом со мной. - Почему? – удивляется он. - Тебе же нравится принимать гостей. А мне, если честно, нелегко быть среди множества людей. Я пришла только потому, что это понравилось бы твоей матушке, и не сразу поняла, что она заставляет тебя проводить со мной больше времени, - отвечает Цзян Яньли. – То, что я жду ребенка, не значит, что ты не можешь проводить время с друзьями. - Но я… - запинается Цзинь Цзысюань. - Помнишь, я говорила, что не хочу, чтобы у тебя был повод на меня обижаться? – она улыбается, так очаровательно, что он не знает, что говорить, что делать. – Всё хорошо, правда. - Цзинь Цзысюань! – во внутренний дворик спешит Цзинь Гуаншань, сжимая в руке письмо с печатью Цзян Фэнмяня. - Отец? – Цзинь Цзысюань оборачивается. - Идем со мной, мой мальчик, - отец через силу улыбается. - Что-то случилось? – Цзинь Цзысюань невольно волнуется. - Нам нужно кое-что обсудить, - говорит Цзинь Гуаншань, слегка кивнув Цзян Яньли. - Скажи матушке, что мне было очень жаль покидать гостей, - Цзян Яньли смущенно улыбается. - Подожди немного, отец, - просит Цзинь Цзысюань. – Цзян Яньли нездоровится, я сначала проведу ее в ее покои. - Ничего страшного, мне просто было дурно, это пройдет, - возражает Цзян Яньли. - Но… - А-Сюань, когда женщина говорит, что ты можешь идти, пользуйся возможностью, - говорит Цзинь Гуаншань. Цзинь Цзысюань растерян. Смеется через силу, не зная, что сказать, потому что он не согласен, но что он может сделать? Он не хочет расстраивать отца, ведь любит его, несмотря на все его недостатки. Но он замечает, что чувствует сейчас Цзян Яньли. Она смотрит равнодушно, но это ранит больше, чем явное отвращение – ей явно больно оттого, что он поступает так же, как отец. Обернувшись, она уходит. Цзинь Цзысюань застывает на месте. Неужели он снова всё сделал не так?! - Цзян Яньли, подожди! Подожди! – зовет он. - Мне лучше оставить вас наедине, - вежливо говорит она, не оборачиваясь. - Подожди! – он спешит вперед и вдруг останавливается, чтобы вымолвить то, что хотел сказать с самого начала. – Это был я! Именно я хотел, чтобы ты пришла! Мне не так важно общество друзей! Я хочу быть тебе другом! Матушка меня не заставляла, я сам всё решил! Сам! Вдруг он понимает, что кричит слишком громко. И, услышав этот взволнованный крик, во дворик спешат люди. Собираются почти все гости. Су Ше ухмыляется. Цзинь Цзысюнь встревожен. Мама подходит к нему – он давно не видел ее настолько удивленной, она даже ничего не может сказать. Цзинь Гуаншань неловко улыбается. Цзинь Цзысюань растерянно открывает рот, не зная, что сказать. Цзян Яньли взволнованно смотрит на него и подходит ближе. Этого он не может выдержать, и, вскрикнув, спешит прочь. - Ты куда бежишь, глупый?! – госпожа Цзинь спешит следом за ним. Впервые в жизни Цзинь Гуаншань понимает, что согласен с женой. * Сун Лань недоверчиво относится к этим «великим орденам», которым больше важны кровные узы и власть, чем страдания людей. И хотя три тысячи правил на стене впечатляют, и с ними трудно не согласиться, он задумывается, разве есть на свете человек, который способен безукоризненно соблюдать все три тысячи. Это все равно, что тащить ту самую стену на спине! - Ты не согласен со всеми этими правилами, да? – улыбается Сяо Синчэнь, понимая его без слов. - Только с тем, что их так много, - отвечает Сун Лань. – Соблюдать все три тысячи правил не сможет даже бессмертный, равный по силам Баошань-санжень. Правила нужны ведь только для случаев, когда нет очевидного решения, как поступить, ты согласен? - Правда. Вот почему у нас на горе правил почти не было, - соглашается Сяо Синчэнь и касается руки Сун Ланя. Он один из немногих, чьи прикосновения Сун Ланю приятны. – Мне кажется, и в Байсюэ ты был согласен далеко не со всеми предписаниями? Сун Лань вздыхает. - То, чему меня учили наставники, я никогда не забуду. Но… стегать девочку розгами по ногам за то, что она заблудилась и попала в комнату мальчиков? Наказывать за случайные промахи? Глупо. - Ты прав. Когда у нас будет свой орден, у нас такого не будет, - соглашается Сяо Синчэнь и вновь беззаботно улыбается. У Сун Ланя сердце бьется быстрее от этого сияющего взгляда. И он быстро оглядывается в сторону. Кровные узы, пол, богатство или бедность. Всё это не так уж важно, но в мире на это обращают очень много внимания, - и он вместе с другом надеется это изменить. Когда Сяо Синчэнь рядом, Сун Лань, сирота, воспитанный монахами-даосами, чувствует, что сможет сделать что угодно. Когда они прибывают к воротам Облачных глубин и просят разрешения поговорить с Мэн Яо, их просят подождать. Спустя время, они видят, что к ним приближаются двое заклинателей в белых одеждах. Первый, невысокий, обаятельно улыбается, и на его щеках видны ямочки. Второй, выше ростом, необыкновенно красив. Сун Лань думает, что многие женщины – и многие такие мужчины, как он – были бы без ума от этой красоты. Но он так очарован неземной красотой и душевной чистотой Сяо Синчэня, что не соблазнится привлекательным незнакомцем. - Господа даочжаны, я – Мэн Яо, - кланяется невысокий заклинатель. – А это мой муж, молодой господин Лань Сичень. Лань Сичень улыбается. - С кем имею честь говорить? - Я Сяо Синчэнь. А это Сун Цзычэнь, - отвечает Сяо Синчэнь, зная нелюбовь друга к светским беседам и обмену любезностями. – Мы прибыли, чтобы обсудить важный вопрос. Молодой господин Мэн, вы знакомы с господином Сюэ Ченмэем? Мэн Яо глубоко вздыхает. Оглядывается на Лань Сиченя, а потом говорит: - Да, знаком. Это имя в быту ему дал я, когда Вэнь Жохань отказался, объяснив это тем, что мы еще не выполнили всего, для чего он принял нас на службу. Даочжаны, Сюэ Ян жив? - Да, Сюэ Ян жив и прибыл сюда с нами, - отвечает Сяо Синчэнь. – Он вместе с Чан Пином просит убежища у вашего ордена. - Чан Пин тоже жив? – Мэн Яо удивлен. И рад, очень рад за друга. Сун Лань не может поверить своим глазам: Лань Сичень уже достал нефритовый жетон. - Вот ваш пропуск в Облачные глубины. Идемте, быстрее. «Наверное, в великих орденах не всё так плохо. По крайней мере, эти двое – достойные люди», - думает Сун Лань. * Лань Цижень волнуется всё больше. Он целый день не мог найти Лань Ванцзи, а Лань Сичень даже не смог объяснить, почему сам его ищет. Да что такое Вэй Усянь с ним сделал? И кстати, где этот паршивец? Наконец он чувствует, что больше не может преодолеть волнение. Но справляется с искушением пойти на женскую половину – даже теперь он не нарушит правил. Он заставляет себя подождать и просит слугу пригласить госпожу Сы-Сы. Ему было приятно проводить время с этой женщиной и учить ее читать. И она не сплетница. Честно говоря, ей он доверяет намного больше, чем большинству адептов в Гусу. Когда Сы-Сы приходит, Лань Цижень поражен: Лань Ванцзи явился вместе с ней. - Ванцзи! Что ты делал в женских покоях? - Разве вы не помните, вы сами говорили, что у простых людей есть чему поучиться, - Сы-Сы кокетливо поправляет волосы. У Лань Циженя перехватывает дыхание. Да, эта прическа выглядит чересчур смело. Но как же восхитительно! Сы-Сы ободряюще смотрит на Лань Ванцзи и кивает. Он оборачивается к дядюшке. - Простите, я заставил вас поволноваться. - О чем ты хотел посоветоваться? Лань Ванцзи сдержан, как всегда. - Госпожа Сы-Сы очень умна и смела, дядюшка. Из всех, кого я знаю, она первый человек, с кем я могу поговорить откровенно. Лань Цижень краснеет, потому что сам думает точно так же, и всё равно сердится. - О небо, неужели вы, господин Лань, ревнуете, что племянник пошел советоваться со мной, а не с вами? – спрашивает Сы-Сы, уперев руки в бока. – Да ты всеобщий любимчик, Лань Ванцзи. Твой дядюшка так борется за твою привязанность! Лань Ванцзи смущается, и в этот миг он очень похож на Лань Циженя в юности. Лань Цижень возражает: - Я не ревную! И в этом он лжет, нарушая правила. Конечно же, он ревнует, и волнуется за Ванцзи, почему тот не обратился к нему… а всё из-за молодого господина Вэя, тут даже сомнений быть не может! «В какие неприятности он уже вовлек моего безупречного племянника?». Он боится, что Сы-Сы напомнит ему о недопустимости лжи, но она лишь говорит: - Возможно, вы не совсем безнадежны, господин Лань. Лань Цижень хочет потребовать, чтобы Лань Ванцзи объяснил, что всё это значит, но сдерживается. Потому что приближается Лань Сичень вместе со своим Мэн Яо – ну, этого «родственника» хотя бы можно терпеть. А с ними пятеро незнакомых молодых людей – нет, четверо юношей и девушка. Нет, двоих из прибывших он знает. Сюэ Ян и Чан Пин. Лань Сичень не скрывает, как рад найти брата и увидеть, что тот в порядке. Стремительно приблизившись, он говорит: - Дядюшка, А-Яо был прав. В Юэяне случилось нечто ужасное. * Через полчаса старейшины и кровные родственники собираются в яньши, чтобы услышать рассказ Чан Пина – и то, что они узнают, действительно ужасно. Но даже сейчас Лань Цижень с беспокойством замечает, что Вэй Усянь на собрание не явился. Мэн Яо объясняет: - Вэй Усянь сегодня полетел навестить брата. Он получил письмо о том, что юная госпожа Цзян ждет ребенка. Лань Цижень хмурится. Так вот что настолько поразило Лань Ванцзи? Почему? И неужели ему так приятно общество этого бесстыдника? Что-то в выражении лица Лань Ванцзи напоминает Цинхен-цзюня, и это страшно. А Лань Цижень всегда злится, когда ему страшно. - Хм. …- И так получилось, что я убил отца, - заканчивает свой рассказ Чан Пин. - Мы можем подтвердить, что, когда мы их нашли, они оба были жестоко избиты. У Сюэ Яна было сломано бедро, - говорит Сяо Синчэнь. - Следует немедленно написать в Ланлин, - предлагает Лань Сичень. – Они должны знать, что Сюэ Ян и Чан Пин невиновны в том, в чем их обвиняют. - Но все же они убили человека, - говорит второй дедушка. - Это не было предумышленным убийством, - смело напоминает Сы-Сы. И, к удивлению Лань Циженя, оглядывается на его племянников. Ему становится не по себе. Их мать была виновна в предумышленном убийстве. Или кто-то осмелится думать иначе? Но эта женщина заботится о его племянниках. Желает им добра. От этого ему легче на душе. Прокашлявшись, Лань Цижень говорит: - Сы-Сы, будьте так добры отвести девочку на женскую половину. - Спасибо. Меня зовут А-Цин. И я не оставлю даочжанов! – резко отвечает девочка. Лань Цижень краснеет от гнева. - Я понимаю тебя, А-Цин, - спокойно говорит Сы-Сы. – Но твои даочжаны не будут против… чтобы ты накрасила ногти? Я могу тебя научить. - Но у вас нет краски, госпожа, - возражает Лань Цижень. - Думаете, нет? У меня и сейчас накрашены ногти, - весело отвечает она, к его удивлению. Как он мог не заметить? Одобрит он или нет? А-Цин такое предложение, кажется, очень понравилось. - Идем со мной, А-Цин. Господа даочжаны, в Облачных глубинах много правил. Но не беспокойтесь, со мной ваша дочь будет в безопасности. - А-Цин, тебе и правда лучше сейчас пойти с госпожой Сы-Сы. Мы позже навестим тебя, - говорит Сяо Синчэнь. Лань Цижень коротко вздыхает, вдруг поняв кое-что. Эти одеяния! - Даочжан Сяо, вы воспитанник Баошань-санжень? - Да, - смущенно признается тот. - Супруг моего брата… говорил, что его матерью была Цансе-санжень, - говорит Лань Сичень. - Я слышал о ней. Я был тогда еще ребенком, но помню, что наставница очень горевала о ней, - признается Сяо Синчэнь. - Но все же вы спустились с горы, - Лань Цижень внимательно смотрит на него. Неужели все ученики Баошань-санжень так безрассудно храбры? - Я хотел спасать простых людей, - искренне признается Сяо Синчэнь. И оборачивается к Мэн Яо: - Я слышал, вы тоже к этому стремитесь? - Да, мы оба, - отвечает Мэн Яо, держа Лань Сиченя за руку. Сун Ланю и Сяо Синчэню отводят одни покои на двоих, а А-Цин остается с Сы-Сы на женской половине. И Сун Лань задумывается: он давно уже мечтает прожить рядом с Сяо Синчэнем всю жизнь. Но что если… жить вместе можно не только будучи связанными просто братскими чувствами? * - Вижу, ты очень переживаешь за брата, - тихо говорит Не Минцзюэ. Вэнь Цин оборачивается, сердито глядя на него. - Ты думаешь, я могу не волноваться? Не Минцзюэ смотрит на нее. - Нужно отвлечь внимание твоей семьи от него. Вэнь Цин удивленно глядит на мужа, а тот не сводит глаз с нее. - Только не говори, что ты сама об этом не задумывалась, - говорит Не Минцзюэ. - Ты лекарь, тебе должно было это прийти в голову. И ты хитрее меня. Вэнь Цин прищуривается. - Скажи прямо, иначе я не поверю, что мы предполагаем одно и то же. Нервно сглатывая, Не Минцзюэ смотрит в пол и сжимает кулаки. Наконец он цедит сквозь зубы: - Только тебе и твоему брату запретили зачинать детей в браке. Учитывая твой высокий статус, твоя беременность будет более нежеланна для твоей семьи и вызовет больше обсуждений, чем то, что ребенка ждет жена твоего брата. Вэнь Цин кивает. - Да, это правда, - и усмехается: - Думаешь, нам следует распустить слухи, будто я в положении? Не Минцзюэ хмурится. - Или ты хочешь так намекнуть, что хочешь со мной спать? – Вэнь Цин удивленно смотрит на него. И слегка взмахивает рукой. – Шучу, шучу. Я хорошо тебя знаю, Чифэн-цзунь. Не Минцзюэ застывает на месте. Вэнь Цин опускает руки и пристально смотрит на него. - И все же. Мне очень интересно. Твой брат – интриган еще тот. Интересно, у кого он научился?.. Он вздыхает: - Начитался этих своих вольнодумных книжек, и… Она скользящей походкой приближается к нему. - То есть, даже если бы я изготовила свое лучшее лекарство, я была бы тебе неинтересна? Ты не хотел бы, чтобы в твоей семье рос маленький Вэнь? - Я не вижу в тебе одну из Вэней, - хрипло отвечает Не Минцзюэ. – Ты мой друг. - Друг или всё-таки жена? – несмотря на ее смелость и уверенность, Не Минцзюэ замечает затаенный страх, и хмурится. Вэнь Цин напоминает: - Твое угрюмое выражение лица за ответ не считается. Не Минцзюэ в самом деле не знает, что сказать. Вэнь Цин качает головой. - Понятно. Хорошо. Я знаю, ты предпочитаешь действия словам. Покажи мне, что ты на самом деле чувствуешь, Чифэн-цзунь. Я для тебя соратник, и нас связывают только общие беды и желание защитить наших братьев? Друг? Или всё-таки жена? У Не Минцзюэ сердце бьется быстрее. Он притягивает жену к себе, горячо целует и страстно шепчет: - Конечно же, я люблю тебя, ты это знаешь, как ты можешь в этом сомневаться! Или ты всё-таки чего-то боишься? Она сильно и властно целует его в ответ. - Для союза Не и Вэнь нет ничего невозможного! Она тоже его любит, и он чувствует, что доверяет ей, когда она говорит это. Не Минцзюэ редко плачет, но сейчас он чувствует колючий ком в горле. - Ну что, тебе хватит терпения подождать или нам придется воспользоваться настойкой? – шепчет Вэнь Цин, оседлав его. – Или просто сделаем это два раза подряд? * Сюэ Ян не понимает, почему Мэн Яо так разволновался из-за вопроса, не он ли написал то письмо. И даже удивляется отрицательному ответу… но Мэн Яо явно знает или хотя бы догадывается, кто тот таинственный человек. Да это и небезопасно обсуждать. Впрочем, своему драгоценному супругу Мэн Яо, наверное, рассказал – они ведь очень близки. Ладно, неважно. Главное, чтобы Мэн Яо не отказался от Сюэ Яна и от этой дружбы. А всё прочее наладится. Но вот он остается наедине с Чан Пином, уже девятый час, и им нельзя покидать свои покои. - Скажи, даже не верится, какие они все тут праведные, да? Целых три тысячи правил! Святая земля, честное слово. - Чувствую, в тебе это никакого почтения не вызывает? – усмехается Чан Пин. - Не дождетесь! – хмыкает Сюэ Ян. – Наоборот, хочется вытворить что-нибудь такое, от чего этого их дядюшку искажение ци хватило бы, если бы он узнал! - И что же это? – Чан Пин с любопытством смотрит на него. Сюэ Ян ухмыляется, скрывая страх. - Поцелуешь – расскажу! Чан Пин удивляется, но тут же слушается. Когда их губы соприкасаются в поцелуе, Сюэ Ян притягивает Чан Пина к себе, заставляя лечь сверху. Чан Пин даже боится пошевелиться. - Ты… - Всё хорошо, - отвечает Сюэ Ян. – Я подумал, так будет честно. Я же с тобой это делал. Чан Пин молчит. Он догадывается, что муж на самом деле хочет этим сказать, и рад каждому слову. Наконец он спрашивает: - Ты уверен? - А что, ты меня не хочешь? - Очень хочу. Просто я подумал, сейчас ты, наверное, пытаешься мне показать, что любишь меня, - признается Чан Пин. – Я так рад, и мне немного страшно… - Главное, чтобы твой нефритовый дракон не боялся любовной битвы! Чан Пин краснеет, как маков цвет. - Сюэ Ян! Целуя Сюэ Яна, Чан Пин шепчет: - Я люблю тебя, очень сильно люблю… и, знаешь, что? Нам обоим сломал жизнь один и тот же отвратительный человек, но мы исцелим все раны вместе. А даже если и не все, всё равно я счастлив, что я с тобой, Сюэ Ченмэй. Когда Сюэ Ян стонет под ним так сладко, будто отведал лучших в мире конфет, Чан Пин понимает, что не только любит, но и любим в ответ. * Цзинь Цзысюань возвращается в покои жены ближе к полуночи. Надеется, что она спит – потому что, если честно, он не знает, что сказать. И дело не в его позоре. А в том, что отец понял из письма Цзян Фэнмяня. Но, вернувшись, Цзинь Цзысюань видит, что Цзян Яньли еще не ложилась, в спальне горит свеча. - Дорогая, тебе нужен отдых, - осторожно говорит он. - Не сейчас, - возражает она. – Три часа назад твоя матушка говорила со мной. Мне кажется, ты знаешь. Он сцепляет руки в замок. - Я… я рад, что у меня больше нет причин ревновать тебя к Су Ше. - Ревновать? – Цзян Яньли не понимает его. - Вы выглядели как близкие друзья. Полагаю, это заговор вас объединил, - Цзинь Цзысюань вздыхает. – Мы с Цзысюнем так ревновали! Цзян Яньли прикрывает рот ладонью и все равно нервно смеется. Цзинь Цзысюань сияет от счастья. Но не знает, что сказать, и вновь молчит. Цзян Яньли наливает ему чай и жестом приглашает сесть рядом. - Твой отец так разозлился. - Он просто боится. Он не знает, что это ты, и матушка обещала мне не выдавать тебя. И я тоже ему не скажу. По правде говоря, Цзинь Цзысюаню стыдно, что матушка поддержала Цзян Яньли раньше, чем это сделал он. Ну что же, раз он побоялся, то сам виноват. - Она сказала, что угрожала тебе, - Цзян Яньли взволнованно смотрит на него. - Да, но в этом не было необходимости, - Цзинь Цзысюань вздыхает, и садится ближе к ней. – Я прежде не понимал еще, насколько серьезны твои намерения. Матушка гордилась мной, что я поддерживаю восстание, а оказалось, я ничего об этом не знал. Я уже во второй раз за сегодняшний день чувствую себя глупцом. Цзян Яньли с сочувствием смотрит на него. - Со стороны твоего отца было нечестно заставлять тебя участвовать в его спорах с твоей матушкой. - Мы заслуживаем другой семьи, - отвечает он. – Создадим ее вместе? Цзян Яньли вздрагивает. - То есть, я хотел сказать, мы уже вместе идем по этому пути, я знаю, - Цзинь Цзысюань моргает, - но я правда говорю то, что чувствую. Ты нравишься мне. Очень. Я хочу, чтобы у нас с тобой была настоящая семья. Но я вижу, что кто-то пытается рискнуть нашей семьей, чтобы спасти мир, и мне это не нравится. - Я хочу изменить мир, чтобы спасти нашу семью, - возражает Цзян Яньли. – Чтобы нашей семье не пришлось переживать то, что мы сейчас. Представь себе, вдруг твое желание сбудется и у нас родится девочка. Что бы ты почувствовал, если бы сын Вэнь Чао попытался поступить с ней так, как Вэнь Чао с девой Ло? У Цзинь Цзысюаня сердце бьется быстрее. Он краснеет. - Скольким главам кланов ты написала? - Мне ответили все, кроме главы Юэян Чан. Су Ше очень силен как заклинатель, он использовал талисман перемещения, чтобы доставить письма. И он следил за письмами, прибывающими в Башню Кои. Как только приходило что-то, касающееся наших планов, он передавал ответ мне. Только сегодня он не успел, - Цзян Яньли прикусывает губу. – Знаешь, я так боюсь, что Чан Циань погиб из-за моего письма. Может, он обвинил во всем Сюэ Яна с Чан Пином, и потому они сбежали… - Она вздыхает. – Вот о чем я думала, пока слушала тебя. Ну, и мне просто нездоровилось. Она не виновата в том, что произошло в Юэяне. Она не должна винить себя. Как бы он мог отвлечь ее? - Э… подожди, - Цзинь Цзысюань моргает. – То есть, ты получила согласие у глав Юньмена, Цинхэ, Гусу и Лаолина? - Еще нас согласны поддержать Тиншань, Мэйшань, Балин и… Цзинь Цзысюань перебивает ее: - Пока что отец думает, что цель этого заговора – обвинить матушку. Мы не скажем, что за происходящим стоишь ты, но я опасаюсь, что он может побояться беспорядков и поэтому донести Вэнь Жоханю. Цзян Яньли бледнеет. Цзинь Цзысюань смотрит на нее. - Мне кажется, он еще не знает, сколько людей на нашей стороне. Цзян Яньли вздрагивает. Цзинь Цзысюань склоняется и берет ее за руку. - Давай сделаем всё вместе. Я знаю, этот замысел так много значит для тебя… я обязательно должен присоединиться! Я говорил правду, когда сказал, что ты мне нравишься. Но еще… я люблю тебя. Она смущенно улыбается, и у него замирает сердце. - Я полюбила тебя с первого взгляда, - шепчет Цзян Яньли. - Даже несмотря на то, что Вэй Усянь называет меня заносчивым павлином? У него язык как змеиное жало, - смеется Цзинь Цзысюань. Цзян Яньли тихонько хихикает, и ему это нравится. - Ты и правда блестящий молодой господин, - говорит она. – Любая девушка была бы рада выйти за тебя замуж. Но… я больше всего ценю тебя за то, что ты умеешь признавать свои ошибки. Ты можешь изменить уже принятое решение. А для этого нужна немалая сила воли. Покраснев, Цзян Яньли добавляет: - Помолвка с тобой была для меня честью. Но сейчас я ценю тебя еще больше. Цзинь Цзысюань не может поверить. Правда? Она его простила? Неужели за ошибки она любит его еще больше? Как такое бывает? Она увлекает его в страстный поцелуй и даже осмеливается проникнуть языком в его рот. Цзинь Цзысюань несет жену на руках к кровати. Ложится на постель, а Цзян Яньли устраивается сверху… и, хотя сейчас им обоим есть о чем переживать, Цзинь Цзысюань с восторгом предчувствует то будущее, за которое, вопреки всему, борется его смелая, прекрасная спутница на пути совершенствования.