Из самых глубин

      Скручивающая пульсация в её теле теперь стала постоянной.       Произошедшее в подземельях лишь сильнее распалило её желание. Прежде она вообще не верила, что такое страстное влечение возможно. Его реакция привела её в восторг. Теперь она знала, что её чувства взаимны. «Но что дальше? Насколько далеко он осмелится зайти? Уступит ли он мне? Поддастся ли соблазну?»       Возможно, она была способна повлиять на его тело, но разум — это совсем другое дело. «А его душа? Откроется ли он мне когда-нибудь?» Она знала, что именно ей нужно больше всего на свете. Этот необыкновенный человек, который так долго был частью её жизни, внезапно запечатлелся в её сознании; и теперь всё предстало перед ней ясным как божий день. Жизнь после войны стала казаться ей пустой, она требовала руководства, направления… смысла. И всё это мог дать ей он, она была в этом уверена. Он тоже нуждался в ней — такой израненный, измученный жизнью, опустошённый. Она мысленно прокручивала тот жутчайший момент своего прошлого, когда Беллатрикс Лестрейндж пытала её Круциатусом. Она закрыла глаза, вспоминая ту невыносимую адскую боль. Параллели в их жизнях поразили её в самое сердце.       Они были нужны друг другу. Гермиона вздрогнула от осознания этого факта. Это одновременно взволновало и испугало её.       Но сейчас вожделение перекрывало волнения и тревоги. Неумолимое напряжение в её теле отодвинуло все остальные мысли на задний план.       В тот вечер, сидя за ужином, она не отрывала взгляда от длинного преподавательского стола, а её разум горел огнём. «Он должен прийти!» Гермиона задавалась вопросом, сможет ли она пережить этот день, не увидев его.       Через десять минут боковая дверь наконец-то отворилась, и показалась знакомая чёрная развевающаяся мантия. Снейп шёл, склонив голову, хотя она видела, что его лицо расслабленно и даже спокойно. Боль внутри немедленно усилилась. Она позволила себе надеяться.       И снова Гермиона практически ничего не ела. Она знала, что слишком открыто смотрит на профессора, но, к счастью, её однокурсницы были так поглощены пустыми обсуждениями того, у кого из рейвенкловок самые красивые бёдра, что ничего не замечали вокруг себя.       Снейп ужинал, не поднимая головы. Гермиона продолжала напряжённо буравить его взглядом и вскоре подумала, что вот-вот упадёт в обморок от сосредоточенности. Так сильно она хотела заставить его хоть раз посмотреть в её сторону.       Но потом, когда она уже готова была сдаться, он удостоил её вниманием.       Он мучительно медленно поднял голову, хотя его глаза всё ещё оставались закрытыми. А потом его веки так же устало приподнялись, и обсидиановые чёрные глаза уставились прямо на неё.       Всё внутри неё мгновенно затрепетало от мрачного удовлетворения. Она почувствовала, как между бёдер появилась влага, и инстинктивно потёрла их друг о друга.       Он не отводил взгляд. Его глаза прожигали её насквозь, и она заметила в них тот же самый заинтересованный блеск, который видела лишь однажды. Гермиона смотрела на него, затаив дыхание, возбуждение становилось просто невыносимым. Она чувствовала, что её трусики уже промокли насквозь.       Профессор МакГонагалл повернулась к нему и что-то спросила. Гермиона увидела, как губы Снейпа шевельнулись в кратком ответе, но его глаза продолжали впиваться в неё. Она ликовала!       А потом какой-то незнакомый ей студент встал между ними. Гермиона почувствовала себя так, словно кто-то вывернул ей кишки. Она тихо выругалась вслух. Какое-то время незнакомец загораживал ей обзор, а когда наконец-то отошёл, кресло профессора оказалось пустым.       Внезапная потеря установившейся между ними связи немного сбила её с толку. Гермиона растерянно вцепилась в край стола, не зная, что делать. Но вдруг всё стало очевидным. «Я должна пойти к нему!»       Она встала из-за стола и быстро вышла из зала, побежав в ту сторону, куда, как ей казалось, он мог пойти. Словно по странной прихоти судьбы, свернув в один из коридоров, прямо перед собой она увидела его высокую чёрную фигуру, быстро шагающую вперёд. Она последовала за профессором, держась на почтительном расстоянии, — через коридоры, вверх по лестнице, снова вверх, к самой высшей точке замка. Наконец Снейп остановился перед дверью. Гермиона лишь смутно понимала, где они находятся. Он собирался выйти на улицу.       Он открыл дверь и вышел наружу. Дверь вела на зубчатую стену замка, расположенную на вершине самой высокой башни. В эту часть замка никто никогда не ходил, хотя отсюда открывался прекрасный вид на окружающие горы. Гермиона вошла следом и остановилась позади него.       Снейп стоял совершенно неподвижно, прислонившись к крепостной стене и не сводя глаз с горизонта; его длинные волосы мягко развевались на холодном ветру. Некоторое время она с любопытством разглядывала его. Её нервы были на пределе, но она твёрдо знала, что должна была сделать. Она подошла ближе и остановилась в нескольких шагах от него. Он даже не заметил её.       — Что вы там видите?       Снейп быстро обернулся, явно удивлённый её присутствием. Его глаза на мгновение широко раскрылись, но затем на лице снова появилась равнодушная маска, и он повернул голову к линии горизонта. Он ничего не ответил.       Гермиона подошла и встала рядом с ним, всего в одном или двух шагах, глубоко вдыхая прохладный вечерний воздух.       — Красиво, не правда ли? Просто бальзам для души.       Некоторое время он молчал, а потом наконец-то заговорил ледяным отрывистым тоном:       — Мне лучше не знать.       — Почему?       — У меня больше нет души, — его голос был абсолютно пустым.       Она ответила не сразу, но, немного придя в себя от первоначального шока, тихо сказала:       — Я думаю, мы оба знаем, что это не так.       Он резко повернулся к ней, со злостью выплёвывая каждое слово ей в лицо:       — Не смейте даже думать, что что-то знаете обо мне и моей жизни! Вы знаете слишком мало… Ничего! Вы ничего обо мне не знаете!       Гермиона на мгновение совсем растерялась, но потом собралась, выпрямилась и пристально посмотрела ему в глаза.       — Видите ли, профессор Снейп… На самом деле, я знаю вполне достаточно.       Он не отвёл взгляда, его глаза наполнились такой жгучей яростью, что она с трудом удержалась на ногах.       Затем Снейп снова отвернулся от неё, сердито прошипев:       — Оставьте меня.       Гермиона твёрдо стояла на ногах, но её терзало чувство неудовлетворённости и невысказанные мысли. Она слишком привыкла мгновенно подчиняться тому, что требовал от неё этот человек. «Больше этого не будет!» Она заговорила ровным голосом:       — Я не хочу уходить. И не верю, что вы на самом деле этого хотите.       Он горько усмехнулся.       — Вы опять слишком много на себя берёте. Не пытайтесь читать мои мысли, мисс Грейнджер. Вы будете разочарованы.       — Я к этому готова.       Он повернулся к ней.       — Чего вы хотите? Зачем вы пришли сюда? Мне нечего вам сказать.       — Я ничего от вас не жду. Почему вы думаете, что в вашем обществе заинтересованы лишь те, для кого вы можете что-то сделать? Неужели вам никогда не приходило в голову, что кому-то может быть хорошо рядом с вами? Вы просто должны открыться этому. Я знаю, что вы сможете!       — Я никогда не видел никаких доказательств этому.       Она засмеялась.       — Это не клиническое исследование! — он тоже тихо усмехнулся. Она подошла к нему вплотную. — Не бойтесь почувствовать себя счастливым. Вас бы вообще здесь не было, если бы вы думали, что ваше будущее так беспросветно. Вы бы не вернулись сюда. Я уже видела, что вы собой представляете. Теперь, когда всё закончилось… Я знаю, каким вы можете быть.       Снейп снова отвернулся, всматриваясь в горизонт, его голос стал тише, но всё ещё был отчётливо слышен.       — Нет, — он говорил с леденящей душу убеждённостью. — Я выполнил своё предназначение.       Она изумлённо уставилась на него.       — Вы не можете в это верить! Вы не должны так говорить! — Гермиона глубоко вдохнула, набираясь сил. — Если вы чувствуете пустоту, то должны найти в жизни новую цель!       — Мне не нужна новая цель. Я уже прошёл через всё это… Довольно! Я не собираюсь повторять ни одной ошибки прошлого, — его слова прозвучали резко и безутешно. Она не поняла, что он имел в виду. Снейп тяжело облокотился на перила, согнув спину. Таким разбитым она никогда его не видела.       Она была не согласна с его словами и попыталась снова, заранее страшась того, что должна была сказать.       — Вы должны позволить кому-то помочь вам пойти дальше…       Он покачал головой, выдавив из себя слова, обращённые не столько к ней, сколько к самому себе.       — Хватит! У меня ничего не осталось… Ничего! — он перевёл на неё взгляд. — Ты говоришь, что у меня есть душа? Если это правда, то она пуста и одинока. Она больше не способна ни за что держаться… Теперь это уже ничего не изменит.       — Это может изменить любовь.       Его лицо стало совершенно безжизненным. У неё замерло сердце.       — Это слово ничего для меня не значит.       — Раньше вы думали по-другому! — она чувствовала, что должна остановиться, боясь того, чем всё может закончиться, но уже не могла.       Снейп медленно покачал головой и угрожающе прорычал:       — Не смей поднимать эту тему…       Гермиона знала, что должна сдаться и оставить его в покое, но не могла — ведь всё это было в первую очередь ради него. Она снова заговорила:       — Однажды вы смогли сделать это! Значит, сможете снова!       Снейп повернулся к ней, и теперь его слова прозвучали абсолютно конкретно, в отличие от двусмысленности предыдущих фраз. Он говорил с глубокой уверенностью.       — Я не хочу делать это снова.       Гермиона в отчаянии смотрела на стоящего перед ней мужчину. «После всего, что ему пришлось пережить, неужели он не может проявить ещё немного смелости и хоть чуточку открыться?» В последнее время она столько раз позволяла себе надеяться, а теперь, когда наконец-то стояла перед ним, раскрывая ему свою душу, он ничего не мог дать ей взамен. «Возможно, ему действительно уже ничем не помочь». Она с тоской посмотрела на профессора и спросила его упавшим от глубокого разочарования голосом:       — Неужели вы больше никогда не позволите себе любить?       Последовала долгая пауза. Затем его отрывистый ответ прорезал холодный воздух, хотя сам по себе был таким ледяным, что прекрасно вписывался в промозглую атмосферу вокруг них.       — Нет.       Гермиона опустила голову; безысходность сжимала её сердце, как в тисках. Она тяжело дышала, тщетно пытаясь успокоиться. «По крайней мере, я попыталась». Ради неё, ради него самого. Боль внутри жгла сильнее, чем когда-либо, но продолжать этот разговор было бессмысленно.       — Тогда действительно… я ничем не могу вам помочь.       С этими словами она повернулась и тяжело зашагала прочь. Она больше не чувствовала своего ускоренного сердцебиения. Глубокий всхлип начал подниматься из её груди, пока она изо всех сил старалась не оступиться и не упасть. Но Гермиона всё равно упрямо шла вперёд, оставляя его позади.       Затем послышались торопливые, размашистые шаги.       Вокруг её руки быстро сомкнулись стальные пальцы, и он с неожиданной силой потянул её назад. Снейп поймал её и повернул лицом к себе. Она резко натолкнулась на его грудь, и у неё перехватило дыхание.       Он поднял руки, крепко обхватил её голову и потянул вверх, на мгновение опалив девушку жгучим взглядом. Затем сам потянулся к ней и с неистовой жестокостью впился в её губы. Он сразу же углубил поцелуй, и она с готовностью приоткрыла рот навстречу его натиску. Теряясь в настойчивом поцелуе, Гермиона смогла распробовать его вкус: он был таким же насыщенным, как его личный запах, только слаще, медовее. Она не смогла сдержать тихий стон, вырвавшийся из её груди. Она растворялась в нём. Гермиона прижалась к нему всем телом, ощущая его напряжённые крепкие мышцы и заметную эрекцию. Она инстинктивно прижалась к нему бёдрами и была вознаграждена усиливающейся твёрдостью и желанием, о котором красноречиво говорила рельефная выпуклость у него между ног.       Его руки всё ещё крепко сжимали её голову, пока он страстно целовал и покусывал её губы. Его язык так глубоко проникал в неё, словно таким образом он пытался овладеть ею. Она отвечала ему с таким же азартом, их ищущие языки кружились и переплетались друг с другом. Огонь внизу живота грозил поглотить её целиком. «Пожалуйста… Пожалуйста…»       Внезапно над их головами, громко хлопая крыльями, пронеслась сова. Снейп резко оторвался от её губ, его глаза наполнились выражением мучительного замешательства. Он сделал неуверенный шаг назад, опустил голову и поспешил прочь, оставив её задыхаться, сгорая от неудовлетворённой похоти. Гермиона бессильно сползла вниз, прижавшись к крепостной стене. Она прислонилась лбом к сырому холодному камню, не в силах остановить душераздирающие рыдания, рвущиеся из её груди.