Из самых глубин

      Вместо волнения или радостного предвкушения, которые обычно испытывала Гермиона, входя в класс мастера зелий, её охватил ужас. Ноги словно налились свинцом, сердце бешено колотилось в груди. Она заколебалась, прежде чем повернуть дверную ручку и войти внутрь.       Снейп стоял в дальнем конце комнаты, сложив руки за спиной. Он явно ждал её появления. Как только она вошла, он тут же бросился к ней и крепко обнял, притянув к себе для страстного поцелуя. Гермиона не могла игнорировать его желание, поэтому отреагировала как обычно.       Его губы скользнули вниз по её шее, и она нахмурилась, пытаясь сосредоточиться на том, что должна была сделать. Ей нужно было покончить с этим! Она не могла допустить, чтобы незавершённое дело довлело над ней.       — Так хорошо… Так хорошо, что ты теперь рядом… Я думал, мне придётся дольше ждать. Почему ты расстроилась? Тебя кто-то обидел? Скажи мне! Ты должна мне сказать! Это был Уизли? — его голос стал жёстким и настойчивым, почти угрожающим.       Она опустила руки и приподняла его голову, чтобы посмотреть ему в глаза.       — Я в порядке. Теперь в порядке. Это был просто глупый спор. Пустяки.       — С кем ты спорила? С Поттером? О чём?       — Нет! Это был не Гарри. Он был с… Пожалуйста, Северус, перестань задавать мне вопросы. Мне пришлось… Я должна тебе кое-что сказать.       Его лицо внезапно побледнело, и он стал похож на испуганного маленького мальчика.       — Для начала давай сядем.       Гермиона села на ближайший стул, но он не шелохнулся. Снейп даже не смотрел на неё и вообще словно прирос к месту.       — Тебе тоже лучше сесть, Северус.       Наконец он перевёл на неё колючий взгляд и сухо ответил:       — Что бы ты ни хотела мне сказать, я услышу это отсюда.       Внезапно её осенило. «Боже! Он думает, что я собираюсь от него уйти!» Гермиона взяла его за руку и нежно её пожала.       — Северус… Северус, посмотри на меня, — тем не менее он этого не сделал. — Всё не так плохо, как ты думаешь, — попыталась успокоить она.       Их взоры пересеклись. Она никогда не видела в его глазах такого откровенного страха, несмотря на всё, что он пережил за свою жизнь. Гермиона чуть не заплакала. С одной стороны, она была рада, что смогла его успокоить, но в равной степени боялась его реакции на то, что должна была сказать.       — Сядь, пожалуйста.       Медленно и нерешительно Снейп сделал это.       Она тихонько вздохнула, собираясь с духом, но продолжала держать его за руку.       — Ты же помнишь, что скоро будет Зимний бал?       Он промолчал.       — Ну… В общем, это непосредственно касается бала. По факту я всё ещё студентка Хогвартса, а значит однокурсники ждут, что я пойду на него вместе со всеми. Тем более, я действительно хочу пойти! Но меня не поймут, если я пойду туда без пары. Так принято! Все мои знакомые знают, что мы с Роном расстались, а значит у меня нет парня, и… девушке вообще нельзя появляться на балу одной! — она немного помолчала, а потом выпалила всё остальное: — Так или иначе, меня пригласил один парень. Я не знала, что делать! А потом приехали Гарри с Роном, которые почему-то решили, что для меня это самый лучший вариант. Мальчики начали на меня давить, я смутилась и… в конце концов согласилась, — последние слова нервно сорвались с её уст.       Снейп продолжал угрюмо молчать и снова отвёл взгляд в сторону.       Тишина становилась гнетущей.       — Северус?.. — неуверенно начала она.       — Кто он?       — Он… Этот парень знаком с моими друзьями. Они тусуются вместе, поэтому и захотели, чтобы я пошла с ним. На самом деле я сказала «да» только из-за них, потому что они хотят, чтобы я пошла с кем-то, с кем они ладят, — никогда ещё она не казалась себе такой безнадёжно незрелой.       — Кто он? — процедил он ледяным тоном.       Гермиона заколебалась, зная, как подействует на него это имя.       — Лоуренс Филмор.       Его лицо окаменело, глаза прикрылись, он не отреагировал и почти не дышал.       — Я сказала ему, что мы только друзья! Он всего лишь формально будет моей парой! Так будет проще!       После этих слов Снейп не выдержал:       — Он хочет тебя!       Она скептически скривилась.       — Я бы так не сказала…       — Не будь дурой! Глупый маленький засранец хочет тебя, хочет обладать тобой! Естественно он придумал, как к тебе приблизиться. Я точно знаю, что он чувствует. Я видел, как он на тебя смотрит! Видел, как он смотрит на тебя, даже когда ты его не видишь! Я знаю это чувство! Сжигающее изнутри, которое не исчезнет до тех пор, пока не будет удовлетворено!       Он немного испугал её.       — Северус, не говори глупостей! Он всего лишь мальчишка! Просто хороший парень. Он бы никогда не воспользовался мной! Даже если бы он попытался, я бы легко с ним справилась. Я не позволю ему сделать ничего даже отдалённо неуместного.       — Он будет танцевать с тобой?       — Да. Время от времени.       — Значит, он будет обнимать тебя, прикасаться, притягивать к себе вплотную. Я не хочу, чтобы он приближался к тебе! — Снейп по-прежнему не смотрел на неё. Его глаза были устремлены в пустоту, а в голосе звучала мрачная повелительная нотка, которую Гермиона давно уже не слышала. Это сильно нервировало.       — Это просто смешно! Он — партнёр для танцев, и мы пойдём туда как друзья. Я совершенно ясно дала ему это понять. В любом случае, какая разница, хочет он меня или нет?! Он мне не нужен! Северус, я не хочу его. Я хочу тебя! Я всегда хочу только тебя. Да, это чувство тоже мне знакомо. Я знаю, каково это, потому что испытываю его всегда, когда нахожусь рядом с тобой и отдельно от тебя. Я пойду с этим парнем потому, что от меня этого ждут, и чтобы сохранить в тайне наши отношения. Мы вдвоём осознанно вступили в этот опасный танец обмана, в котором кружимся уже довольно давно. Разве ты не понимаешь? Это всего лишь дымовая завеса, которая поможет отвлечь людей от того, что происходит на самом деле. «Грейнджер собирается пойти на бал с ловцом Филмором. Она ему нравится. Если она согласилась, значит у неё точно никого нет»…       — Кроме мерзкого старого мастера зелий, — закончил он, выплюнув эту фразу с особой ненавистью к себе.       Гермиона уставилась на него, неверяще качая головой. Она обхватила его голову руками, но он по-прежнему не хотел смотреть ей в глаза.       — Не говори так! Не смей говорить так после всего, через что мы прошли! После того, что ты стал для меня значить! Как ты можешь говорить так о себе? Ты… невероятный! Ты дал мне то, что я даже не надеялась найти в отношениях! Я хочу тебя и только тебя! Как ты можешь до сих пор сомневаться? Как ты вообще можешь?..       Он отступил от неё на шаг.       — Ты должна уйти. Иди на ужин, — его голос снова стал бесцветным, а глаза оставались опущенными.       Гермиона взволнованно дышала, её охватила паника, но она изо всех сил старалась не показывать этого. Она не могла достучаться до него. Гермиона медленно отошла от профессора и, едва передвигая ноги, направилась к двери. Дойдя до выхода, она обернулась.       — Северус, пожалуйста, обдумай всё ещё раз. Это всего лишь один вечер. Мы все должны быть там. Он ничего для меня не значит. Ничего. Ты значишь всё.       Она вышла из класса, оставив его в одиночестве.

***

      За ужином Гермиона не проронила ни слова. Только Джинни подошла к ней, чтобы извиниться. Она тоже попросила прощения. Они были слишком близкими подругами и не могли долго злиться друг на друга. Это принесло ей небольшое облегчение после разговора с Северусом. Гермиона была непривычно грустна и замкнута. Гарри и Рон попытались втянуть её в разговор, но через некоторое время сдались; с таким же успехом вместо неё могло быть пустое место.       Прежде чем они вернулись в гостиную, Гарри поймал её и отвёл в тихий уголок.       — Гермиона, что случилось? Ты сильно расстроена.       Пряча от него глаза, она виновато пожала плечами.       — Я рассказала ему. И ему это не понравилось. Хотя другого я и не ждала.       Гарри вздохнул.       — Что за идиот!       Гермиона нахмурилась, глядя на него.       — Нет, Гарри. Ты не должен так говорить о нём. Он никогда ни к кому так не относился… после твоей мамы. И вот теперь, когда всё, казалось, складывается удачно, и он позволил себе довериться… Я просто взяла и выбила почву у него из-под ног! Должно быть, он снова чувствует то, что испытывал с Джеймсом и Сириусом, — что над ним насмехаются, издеваются и пытаются забрать то, что он считает своим.       — Не смеши меня — это всего лишь чёртовы танцы!       — Да, иногда Северус бывает слишком грубым, а иногда очень ранимым… Чёрт, ну почему я не смогла отказать Филмору?!       — Гермиона, я уверен, что Снейп догадывается, как много он для тебя значит. Увидев вас в коридоре, я понял, что между вами существует особая связь. Это очевидно! Ему нужно просто собраться с мыслями и понять, как ему повезло, — боже, невероятно повезло, — что ты теперь рядом с ним! По-твоему, он этого не знает?! Да любой на его месте так бы и подумал, ведь он на двадцать лет старше! Если он не видит ситуацию такой, какая она есть, то он чертовски неадекватен!       Его слова ранили её.       — Не говори так! Никто никогда не любил его! Должно быть, ему… непривычно и… чуточку страшно.       — На чём вы расстались?       Она снова пожала плечами.       — Северус почти всё время молчал, а я сказала ему, что он для меня значит.       — М-да… Похоже ты проделала тяжёлую работу. Я бы оставил его ненадолго. Пусть успокоится.       — Я собиралась пойти к нему сегодня вечером…       — Но не пойдёшь, верно?       — Полагаю, что нет, — Гермиона повесила нос, она всё равно хотела с ним встретиться.       — Не ходи к нему.       — Да. Я понимаю.       Гарри взял её за руку.       — Пойдём. Я приехал сюда не для того, чтобы ты хандрила. Посидишь с нами, поболтаешь или хотя бы послушаешь, — он по-доброму улыбнулся ей. Она выдавила из себя улыбку и позволила ему отвести себя в гостиную.       Гермиона просидела со своими друзьями около часа, слушая сплетни и шутки, иногда даже умудряясь присоединяться к разговору. Время от времени Джинни тревожно поглядывала на неё, но была так поглощена Гарри, что не обращала на подругу особого внимания. В девять часов Гермиона встала и решила откланяться. Она крепко обняла Гарри на прощание, а он прошептал ей, чтобы она как можно чаще писала ему письма. Она пообещала, что сделает это. Гермиона как можно вежливее попрощалась с Роном, хотя после его предыдущего поведения и последующих последствий это было довольно трудно. Тот, судя по всему, даже не понял, почему она так немногословна.       Гермиона сидела в своей комнате, пытаясь читать и стараясь не думать о Северусе. На самом деле он вёл себя незрело, но она всё равно задавалась вопросом: «Всё ли с ним в порядке?» Думала о нём… Скучала по нему.       Сразу после десяти раздался стук в дверь. Она решила, что это Джинни, и обрадовалась возможности поговорить с подругой о наболевшем. Гермиона подошла к двери и открыла её.       Снаружи стояла неряшливая, измождённая фигура Ласло Треворгана.       Она шокированно прижала руку ко рту.       На неё тут же обрушился целый поток эмоций. Среди облегчения и радости из-за того, кто на самом деле стоял у неё на пороге, она почувствовала отвращение при виде этого странного мёртвого мальчика и отчасти жалость, ведь тот так много и несправедливо страдал. Она попятилась назад, чтобы впустить его, но быстро отвернулась, не в силах смотреть ему в лицо, пока он не трансформируется обратно.       Услышав, как закрылась дверь и тихо зашуршала одежда, она робко обернулась. Гермиона громко выдохнула с облегчением, когда напротив неё появилась высокая фигура Северуса Снейпа. Она тут же забыла о причудливых обстоятельствах его появления. Он пришёл к ней! Он нуждался в ней! Он пытался исправить то, в чём был не прав!       Северус неловко замялся, не в силах взглянуть на неё. Она дала ему время, не двигаясь и не говоря ни слова.       После продолжительной паузы, с всё ещё поникшей головой и потухшим взглядом, он обратился к ней, сказав тихим искренним тоном:       — Пожалуйста, прости меня.       Встретившись с ним взором, она почувствовала, как у неё подпрыгнуло сердце. Гермиона подошла к нему и положила руку ему на грудь, проведя ладонью вверх к её центру.       — Я вёл себя эгоистично и несдержанно. Я понимаю тебя. Как бы я ни презирал каждую минуту этого несчастного бала, я постараюсь… вытерпеть этот вечер.       Гермиона шагнула ближе и положила голову ему на грудь, просто вдыхая его запах.       — Спасибо! — выдохнула она. Он обнял её и прижал к себе.       — Мне жаль, что так получилось, — повторил он, обращаясь не только к ней, но и к себе самому.       Она погладила его прямую напряжённую спину. Гермиона подняла голову и взглянула на него снизу вверх. Он заключил её лицо в свои ладони и пристально смотрел ей в глаза.       — Займись со мной любовью, — прошептала она.       Северус нахмурился в растерянности, не отводя взгляда, словно ещё раз испытал стыд за своё поведение после её просьбы.       Совладав со своими эмоциями, он опустил голову и нежно коснулся губами её губ. Она вновь испытала сладостный трепет, как в первый раз. Его губы были тёплыми и чуткими, а в дыхании ощущался медовый привкус. Она подалась ему навстречу, когда он мягко раздвинул их, выдохнув ей в рот. Северус слегка запрокинул ей голову и осторожно скользнул языком внутрь. Тот так восхитительно двигался и извивался внутри, что она быстро почувствовала, как в ней разгорается страсть. Гермиона вспомнила те первые дни, когда она скучала и тосковала по нему, задаваясь вопросом: «Смогу ли я когда-нибудь удовлетворить эту нескончаемую потребность?» И вот теперь она здесь, с ним. Желание разрасталось всё сильнее, но то, что он мог утолить её жажду, наполняло её неизмеримой радостью.       Гермиона подняла руки и принялась расстёгивать его сюртук. Как всегда, это было слишком муторно, хотя он помогал ей, время от времени отрываясь, чтобы снять с неё какой-нибудь предмет одежды.       Раздев его, Гермиона отступила на шаг и окинула его тело жадным взглядом с головы до ног. Северус на мгновение смутился, но в её глазах было такое вожделение, что он быстро расправил плечи и с вызовом посмотрел ей в глаза. Она без промедления оказалась рядом, её руки чувственно заскользили по его коже, а рот покрывал горячими поцелуями бледную плоть его торса. Он наклонил голову и развёл руки в стороны, частично в попытке дать ей полную свободу, отчасти находясь в изумлении при виде этой красивой молодой девушки, откровенно наслаждавшейся своими действиями.       Она продвигалась вверх по его торсу, её язык скользил по застарелым шрамам и рубцам — следам его прошлых страданий. Её рука лежала у него на шее, кончики пальцев слегка касались шелковистых чёрных волос на затылке. Северус не мог сдержать стона. Он чувствовал себя таким возбуждённым и готовым, что ему пришлось сдержаться, чтобы сию секунду не швырнуть её на кровать.       Гермиона целовала его лицо, пока её жаркое дыхание не защекотало ему ухо. Она крепче сжала его шею и прижалась губами к ушной раковине, отчаянно прошептав:       — Знаешь, как сильно я хочу тебя?! Как сильно я хочу тебя всегда? Ты знаешь, как сильно мне нравится твоё тело? Что воспоминания преследуют меня каждое мгновение? Что я чувствую себя неполноценной, если ты не со мной, не рядом, не внутри меня? Я хочу, чтобы ты постоянно был во мне, — наполнял меня, удовлетворял, трахал меня каждую свободную минуту!       Его разум поплыл, а тело в равной степени жаждало того же. Северус подумал, что умрёт, если не возьмёт её сейчас же. Её речи были слишком утончённо-развратными. Он никогда не слышал ничего подобного. На миг он даже засомневался, действительно ли она обращается к нему, но в глубине души знал, что это так.       — Не останавливайся. Продолжай говорить. Пожалуйста! — в его голосе никогда не звучало столько мольбы.       Теперь её ладонь обхватила мошонку. Он беспрестанно стонал.       — Разве я могу остановиться? Я больше не могу этого отрицать. Северус, ты знаешь, что мне нужно. Возьми меня! Трахни меня так сильно, чтобы я кричала! Заяви на меня свои права! Сделай меня своей! Ты же знаешь, что я твоя. Только твоя! — её голос стал непривычно низким и гортанным.       Он больше не мог держать себя в руках. Северус отстранился. Он схватил её за руки, подталкивая к кровати, и практически бросил Гермиону на матрас. Она стала извиваться на покрывале, продолжая молить, становясь всё более развратной и убедительной с каждым произнесённым словом.       — Да, да, именно так! Чёрт! Ты стал центром моей вселенной! Я хочу тебя! Ты нужен мне! О боже, поторопись! Пожалуйста, поспеши! Войди в меня сейчас же! Войди в меня глубже, чем когда-либо!       Гермиона широко раздвинула перед ним ноги. Северус схватил её за бёдра и быстро оказался сверху, как она и просила. Сила, с которой он вонзился в неё, заставила её приподняться на кровати; она откинула голову назад, издав одобрительный вопль.       Он вставил до конца, на мгновение она потеряла связь с реальностью, пока её разум и тело приспосабливались к огромной пульсирующей твёрдости. Но не дав ей много времени, он снова сильно надавил на шейку матки. Она застонала от острых ощущений.       — Продолжай, ведьма! Я хочу тебя слышать! Каждое грязное непристойное словечко, звучащее из твоих уст!       Несмотря на туман в голове, Гермиона понимала, что ему нужны её слова, — они утешали его, уверяли в её физической и эмоциональной преданности.       — Я хочу всё время чувствовать тебя! Хочу, чтобы ты наказал меня, подчинил меня и снова довёл до экстаза, чтобы напомнил мне, зачем я живу! Трахни меня! Трахни жёстко! — с каждой сильной фрикцией он подталкивал её к изголовью кровати с хриплым рыком обладания. — Да, да, да! Боже, мне так хорошо! Сильнее, ещё сильнее! Заставь меня кончить, пожалуйста, о, чёрт, пожалуйста, умоляю тебя! Сделай это, сделай это сейчас же!       На его лице промелькнуло удивление самоуверенностью этой осмелевшей ведьмы. «Осознаёт ли она, насколько грубой стала её речь?» Со стороны это выглядело так, как будто в ней проявились самые низменные и первобытные инстинкты, полностью затмив разум. Всё это служило только для того, чтобы довести их обоих до неизмеримых высот безумия и укрепить их связь. Его член набух сильнее, и Северус стал трахать её ещё энергичнее.       — О боже, я чувствую это! Чувствую, как увеличивается твой член! Это всё моё! Только моё! — она издала стон чистого наслаждения, когда он стал тереться лобком о клитор. — Ох… чёрт возьми… это слишком хорошо! Не останавливайся! Знаешь, что ты со мной делаешь? Ты доставляешь мне столько удовольствия… Это невероятно! Я так близко, так чертовски близко!       Северус тоже был на пределе и почти не владел собой. Её внешний вид, издаваемые ею звуки и ощущения были более совершенными, чем всё, что он когда-либо испытывал и видел. Он в очередной раз вогнал в неё член одним яростным толчком.       Глаза Гермионы внезапно распахнулись, а рот широко раскрылся. Если бы он не был уверен, что это не так, то описал бы это как выражение ужаса. Она изогнулась ему навстречу, вцепившись в предплечья, её ноготки больно впились в его кожу. Широко раскрытые карие глаза встретились с чёрными. На мгновение она замолчала, а затем хрипло застонала, распадаясь на части.       Он всё чувствовал. Как она неудержимо дрожала — снаружи и внутри, — когда наслаждение снова и снова пробивало её насквозь. Когда первая волна прошла, он быстро вытащил член, а затем резко вошёл, активно потирая клитор, посылая каскад новых волн. Он ощущал, как член сжимают, втягивают и выдаивают её мышцы, которые сокращались и пульсировали вокруг него. Она кричала, не скрывая своих эмоций, выкрикивала его имя так громко, что Северус понял, — теперь он принадлежит ей.       — Северус! Всегда! Это не прекратится! Ты не остановишься!       Он сосредоточился только на ней. Северус никогда не видел такой совершенной отдачи. И всё это благодаря ему; именно он довёл её до такого состояния.       Теперь он мог позаботиться о себе.       Он вытащил член и со страстным стоном ворвался в неё в последний раз. Влагалище снова плотно обхватило его, крепко стиснув, и он взорвался. Он выстрелил в неё семенем так сильно и глубоко, что ему показалось, будто оно прорвалось в самую её душу. Извержение происходило снова и снова, так долго, что он потерял этому счёт. Перед глазами всё стало ослепительно белым, а разум — кристально ясным и чистым.       Гермиона всё ещё вздрагивала от последствий оргазма или оргазмов; она не была уверена, привело ли одно к другому, или это был один бесконечный поток восторга.       Когда последняя капля спермы была вырвана из него её ненасытным лоном, Снейп тяжело опустился на неё, и она обвила его руками, притягивая к своей груди.       Целую вечность они лежали неподвижно и молча. Он глубоко дышал ей в шею, она время от времени гладила его по волосам. Наконец он склонил голову набок, и она повернулась к нему лицом.       В этот момент Гермиона произнесла единственные верные слова, прислушавшись к своему сердцу:       — Я люблю тебя.       Она заметила, как в чёрных глазах промелькнула короткая вспышка, прежде чем его лицо застыло. Его дыхание на мгновение прервалось, и он отвернулся от неё.       Тем не менее Гермиона не испугалась и продолжала гладить его по голове.       Хотя она не могла этого видеть, Гермиона точно поняла, что происходит по тому, как изменилось его дыхание. Он плакал.       Время шло.       Через несколько минут он снова повернулся к ней. Его глаза покраснели, а лицо было влажным. Она нежно улыбнулась ему.       Северус открыл рот, как будто хотел что-то сказать, но она потянулась за поцелуем прежде, чем он смог произнести хоть слово.       Так они пролежали, наверное, несколько часов. В конце концов он заговорил первым:       — Не припомню, чтобы кто-нибудь говорил мне это раньше.       Она посмотрела на него со смесью удивления и печали, а после ободряюще сказала:       — Если хочешь, я могу повторить.       Он взглянул на неё с таким невинным восторгом, что её сердце чуть не разорвалось на кусочки.       — Да.       Гермиона поцеловала его и открыто посмотрела ему в глаза.       — Я люблю тебя, Северус Снейп.       Он обдумал эти слова и позволил себе улыбнуться.       — Ещё раз.       Она ответила ему ласковой улыбкой.       — Я люблю тебя.       — Ещё!       — Я люблю тебя.       Он насмешливо поднял бровь, требуя ещё одно признание.       — Я люблю тебя!       Гермиона захихикала. Она даже не заметила, как он прижался губами к её груди и просунул руку ей между ног. Она перебирала его волосы, пока он ласкал губами её сосок, сначала нежно, а потом сильнее покусывая его. И то, и другое доставляло ей удовольствие. Его пальцы проворно исследовали её влажные складки, уже намокшие, несмотря на Очищающее заклинание, которое она невербально использовала после их неистового соития. Всё это время она успокаивающе шептала ему:       — Я люблю тебя… люблю… люблю…       Он искусно возбуждал её. Они оба хотели насладиться глубоким единением, которое возникло между ними. Когда она кончила, оргазм был продолжительным, но не таким сокрушительным, как раньше. На этот раз он накатил на неё восхитительной рябью, сорвав с губ приглушённый вздох.       Перед сном они лежали в объятиях друг друга. Гермиона испытывала радость и удовлетворение от своего признания. Где-то в глубине души она понимала, что Северус не сделал ответного признания, но это нисколько её не волновало. Только не сегодня! После произошедшего она буквально светилась от счастья. Гермиона положила голову ему на грудь и вдохнула его успокаивающий аромат. Она не сомневалась, что он тоже был на седьмом небе.       Другого ей и не требовалось.