Из самых глубин

      Поздно вечером они заставили себя выбраться из постели, подгоняемые разыгравшимся аппетитом. К счастью, ночная жизнь Эдинбурга предоставляла много возможностей для ужина и в более поздний час, так что они без труда нашли тихий уютный ресторан на Принсес-Стрит.       Гермиона в очередной раз испытала облегчение, заметив, что время, которое они проводили вместе вдали от Хогвартса, проходит так же легко и непринуждённо, как раньше. Кроме того, она ещё раз убедилась, что Северус избавился от сковывающей его неуверенности. Решение увезти её из замка, судя по всему, прояснило его мысли. Она не могла не восхищаться его силой воли и решимостью. Его образ мыслей изменился удивительно быстро, но она знала, чего ему это стоило. Если Северус что-то задумал, то действовал, не сомневаясь. Гермиона радовалась, что они сделали огромный шаг вперёд.       За ужином они свободно болтали обо всём на свете: об использовании магии, о том, как МакГонагалл преуспевает в качестве директрисы (к большому удивлению Гермионы, она услышала это умозаключение именно от Северуса), а также о её будущем в Министерстве. Во время кратковременной паузы она решила коснуться волнующей её темы:       — Ты кое-что сказал…       — Да?       — Насчёт увольнения.       Он не перебивал, ожидая продолжения.       — Ты же знаешь, что это не обязательно. Всегда можно найти альтернативные варианты. Ты мог бы просто уйти с должности декана. Тогда у тебя появится гораздо больше свободного времени по вечерам и выходным. Таким образом, ты сможешь перемещаться ко мне в Лондон почти каждую ночь, если захочешь.       Некоторое время Снейп не отвечал, сосредоточенно разрезая ножом жареное мясо. Наконец, до неё донеслись его слова:       — До этого ты непреклонно хотела, чтобы я нашёл новую работу.       — Я знаю! И… это было глупо с моей стороны. Наверное, я просто хотела тебя проверить.       Он вскинул голову, и она заметила вспышку гнева в его глазах. Гермиона попыталась быстро загладить вину.       — Я не имела в виду ничего плохого! Мне просто нужно было знать, что ты думаешь по этому поводу… о нас.       Холодный блеск в его глазах сменился мягким сиянием, и он снова опустил взгляд на тарелку.       — Тем не менее ты была права, — осторожно продолжил он. — Я провёл там слишком много времени. Раньше это помогало мне забыться и игнорировать то, с чем нужно было бороться.       — По-моему, ты всю жизнь только и делал, что боролся со своими демонами.       — С большей их частью. Но не со всеми.       Пару минут в воздухе висела напряжённая тишина.       — Кроме того, — в конце концов сказал он, — мне нравится преподавать, только когда ты рядом. Теперь я всецело ассоциирую это место с тобой. И не могу представить Хогвартс без тебя. С твоим отъездом всё потеряет смысл.       Она перестала есть и отложила столовые приборы. Он избегал зрительного контакта, но она не могла отвести от него глаз.       — Северус…       В конце концов он поднял голову, встретившись с ней беззащитным взглядом, и она была вознаграждена его смущённой улыбкой, прежде чем он снова потупился.       Прошло некоторое время, прежде чем они оба опять заговорили, хотя молчание из неловкого превратилось в умиротворённое.       — Во время каникул ты живёшь в Хогвартсе?       — Нет.       Судя по всему, эта тема не располагала его к откровенности. Гермиона взяла его за руку.       — Так где ты живёшь?       — В доме, где прошло моё детство.       И снова он не дал никакой полезной информации.       — Ты не хочешь поподробнее рассказать мне об этом?       Он замолчал, а потом тяжко вздохнул.       — Это старый мрачный дом с террасой в мерзком промышленном городке на севере Англии. В нём нет ничего ценного или достойного.       — Кроме тебя.       Он горько усмехнулся.       — Тогда почему ты всё ещё живёшь там?       Внезапно Северус поднял на неё глаза, словно впервые что-то осознав.       — Даже не знаю, — Гермиона была в замешательстве и недоумённо приподняла брови. — Но я знаю, почему жил там раньше.       — Продолжай… — она уже знала ответ.       Он ответил честно, даже не пытаясь скрыть от неё правду.       — Потому что она была оттуда родом. Это напоминало мне о ней, о тех счастливых временах, что мы провели вместе.       Гермиона склонила голову, стараясь не поддаваться ревности. То, что он сказал дальше, вселило в неё надежду.       — Теперь я чувствую, что могу совершенно свободно уехать оттуда. Воспоминания больше не имеют надо мной власти.       Она изумлённо на него уставилась.       — Разумеется, только благодаря тебе. Ты ведь понимаешь это, не правда ли? — он говорил так, как будто упрекал её за то, что она не поняла на уроке чего-то элементарного.       Гермиона смогла только улыбнуться, растерявшись от внезапной смены его настроения. Его смелость воспламенила её собственную, придав ей больше уверенности в себе. Теперь она не сомневалась в их будущем, так же, как в своих чувствах к нему.       Они вернулись к трапезе.       — А вы, мисс Грейнджер, — ухмыльнулся он, называя её по фамилии, — никогда не рассказывали мне о своём детстве.       Она улыбнулась.       — Боюсь, это ужасно скучно. Я выросла в благополучной семье из среднего класса, в городе Котсуолдс и ходила в маггловскую начальную школу. Всё было очень спокойно и предсказуемо.       — Когда впервые проявились твои магические способности?       — По чуть-чуть с самых ранних лет. Хотя сначала я не обращала на это внимания. Помню, как однажды, будучи совсем маленькой, я играла с куклами, одевала их в разные платья. Некоторые наряды никак не хотели на них налезать, и тогда я в гневе швырнула одну куклу на пол, после чего все они оказались безукоризненно одеты! Как-то раз, ещё в школе, я сильно разозлилась на учительницу, которая написала на доске совсем не то, что я считала верным. Я долго смотрела ей в спину, когда та отвернулась. Но как только опять посмотрела на доску, её записи чудесным образом исправились. Они сами переписались, по-моему. Я никогда не забуду её растерянный взгляд! Конечно, в тот момент я понятия не имела, что всему причиной была магия.       — Так, значит, ты уже тогда доставала своих учителей?       Она ухмыльнулась.       — Видимо, да. Получается, я… доставала тебя?       — Да.       — Неужели всё было настолько плохо?       Снейп глубоко вздохнул.       — Полагаю, больше всего меня выводила из себя твоя явная привязанность к Поттеру. Меня возмущал тот факт, что самая талантливая ведьма, которую я когда-либо встречал, была так заинтересована в дружбе… с ним. Это слишком напоминало мне…       Его голос затих, но она догадалась, что он имел в виду другого Поттера, а именно дружбу Лили с Джеймсом.       — И ты довольно часто срывал на мне злобу.       — К сожалению, да.       — Временами ты был очень жесток!       Он и глазом не моргнул.       — Воспринимай это как укрепление твоей жизнестойкости.       Гермиона исподлобья глядела на него; было ясно, что Снейп не собирался извиняться за своё поведение. Она решила не настаивать на этом.       — Скорее всего, ты просто видел во мне угрозу и немного завидовал моим способностям, — проговорила она с самоуверенной ухмылкой.       Она не заметила, как Северус искоса глянул на неё, а затем на его лице появилось восхищение.       На время они переключились на вкусную еду, наслаждаясь приятным вечером.       — По-твоему, ты поступаешь правильно?       — Да, — чётко ответил он после паузы. — Именно поэтому я доволен своим решением. Наша утренняя поездка подтвердила это.       — Но сначала ты так не думал!       — Нет. Как ни странно, лишь когда мы вернулись в Хогвартс, я понял, насколько всё очевидно. Несмотря на то, что родные стены замка успокаивали, и я знал, что ты снова придёшь на урок, я понял, что…       — Продолжай.       — Этого было недостаточно! Каким бы сложным ни было время, которое мне пришлось провести после войны, вдали от тебя, оно подсказало мне, как «поступить правильно». Хотя, признаюсь, поначалу… я сопротивлялся этому чувству. Должно быть, ты помнишь, что родители не дали мне подобающего воспитания. Меня не учили терпеть, приспосабливаться, выстраивать и развивать отношения. В жизни мне пришлось самому во всём разбираться; в чём-то я преуспел лучше других, а с чем-то, напротив, у меня были… проблемы.       — Ты гораздо лучше знаешь себя, чем я предполагала.       — А ты так же снисходительна к другим, как всегда мне казалось, — он ухмыльнулся ей, и она ответила ему насмешливым взглядом.       — Я знаю, что могу быть раздражающей зазнайкой. Ты один из немногих людей, которые могут меня терпеть.       Он презрительно хмыкнул.       — Мистер Филмор был бы более чем счастлив «терпеть» тебя.       — О, пожалуйста, не начинай эту тему! Даже если это действительно так, проведя несколько часов в моём обществе, он умер бы со скуки!       — Хм-м… Тем лучше. Его печальная участь совсем меня не заботит.       Гермиона хихикнула над «чёрным» юмором, радуясь, что он может шутить с ней о том, что в глубине души сильно его тревожит.       — Северус, мне нравится не только заниматься с тобой любовью. Я радуюсь каждой возможности проводить с тобой время! Общение — это особый замечательный аспект наших отношений. Я никогда не верила, что найду кого-то, кто сможет заставить меня чувствовать то, что удалось тебе. Я и не знала, что такое возможно!       — Так же, как и я.       — Ну, это ещё один признак нашей совместимости. Боже, это почти…       — Судьба?       Она подняла на него глаза, удивившись, что он с такой лёгкостью произнёс это вслух.       — Да!       Северус неотрывно смотрел на неё своими глубокими чёрными глазами, лаская взглядом. Её щёки быстро покраснели, красивый румянец распространился на сомкнутые манящие губы, от которых он не мог отвести глаз. Его грудь быстро вздымалась и опускалась под накрахмаленной белой рубашкой, контрастирующей с чёрным пиджаком.       — Нам нужно вернуться в номер, — с требовательной настойчивостью пробормотал он.       — Согласна.       Рядом с ними тут же появился официант. Северус даже не взглянул на него.       — Принесите нам счёт.       Мужчина немедленно вернулся к ним со счётом. Вспомнив эту ситуацию чуть позже, он не мог объяснить, почему с такой скоростью обслужил этого темноволосого мужчину и его прекрасную спутницу.       Северус расплатился, и вскоре они уже быстро шли обратно к отелю. Ночь выдалась холодной, поэтому Гермиона прильнула к нему, пытаясь согреться. Он обнял её, прижав к себе. Она положила голову ему на плечо и улыбалась в воротник его пальто. В какой-то момент они уже не могли идти дальше, им пришлось остановиться. Поддавшись страсти, они порывисто впились в губы друг друга. Их совершенно не волновало мнение прогуливающихся мимо жителей Эдинбурга. Дойдя до крыльца гостиницы, они остановились, чтобы ещё раз обняться. Оторвавшись от него, Гермиона заглянула ему в глаза и сказала:       — Знаешь, иногда ты на самом деле вёл себя ужасно! Ты несколько раз доводил меня до слёз.       И снова не последовало никаких извинений, но ей показалось, что вместо этого она уловила лёгкий намёк на ухмылку. Так и не ответив, Снейп потащил её вверх по лестнице. Оказавшись в лифте, они с трудом держали себя в руках, и если бы к ним не присоединился ещё один человек, вполне возможно сорвали бы друг с друга одежду ещё до того, как достигли своего этажа.       Каким-то образом им удалось отпереть дверь, и Гермиона буквально втолкнула его в номер. Северус почти срывал с неё одежду, но у неё в голове давно созрела одна идея. Она знала, что ей потребуется львиная доля храбрости, но готова была пойти до конца. Гермиона игриво оттолкнула Северуса, сняла с него пиджак и стала расстёгивать пуговицы рубашки, подталкивая его назад до тех пор, пока он не прислонился спиной к столбику кровати.       Она горячо целовала его, а Северус обхватил её голову ладонями, наклонив её для удобства и атакуя девичьи губы с всевозрастающей страстью. Она мягко убрала его руки и медленно опустилась перед ним на колени. С предвкушающей ухмылкой он откинул голову назад, смотря на неё свысока чуть прищуренным взглядом. Гермиона расстегнула его брюки, позволив им упасть на пол. Северус сбросил туфли, и она сама сняла с него носки, так что теперь он стоял перед ней в одной расстёгнутой рубашке.       Его член уже поднялся ей навстречу — нуждающийся и твёрдый, как камень. Её восхитительный рот был так близко, а язык высунулся наружу, словно хотел поймать первую каплю, которая уже появилась на налитой головке. Но ожидаемого прикосновения не последовало. Вместо этого Гермиона взяла его за запястья и завела руки ему за спину, а потом ещё дальше — за столбик кровати. Прежде чем Северус успел осознать, что происходит, он понял, что не может пошевелиться, привязанный к столбику каким-то неизвестным материалом.       Он резко дёрнулся вперёд, когда до него дошёл смысл её коварного плана, и начал бормотать беспалочковое заклинание, чтобы освободиться. Но не успел он закончить фразу, как под его подбородок вонзился кончик её волшебной палочки.       — Ай-яй-яй… Не советую тебе этого делать. Не стоит недооценивать мои магические способности, профессор Снейп. Ты слишком хорошо меня знаешь. Кроме того, будет гораздо веселее, если ты не станешь сопротивляться, — она порочно улыбнулась ему и укоризненно постучала кончиком палочки по его груди, а потом провела ею сверху вниз по торсу. Северус не мог отрицать реакции своего тела — его член затвердел ещё сильнее, поэтому перестал вырываться, сгорая от желания узнать, что она будет делать дальше.       Гермиона отступила назад и скрестила руки на груди, наблюдая за ним с неприкрытым весельем.       — Что всё это значит? — разочарованно прошипел он, чья жаждущая плоть горела от вожделения.       — Возмездие.       — Что?! — он впился в неё взглядом, но она отвела глаза.       — Я же говорила, что все эти годы ты вёл себя со мной просто отвратительно. Пришло время загладить вину.       Жгучая боль в паху стала нестерпимой.       — Не дразни меня, ведьма! — простонал он сквозь стиснутые зубы.       — О, именно это я и собираюсь сделать.       Она продолжала рассматривать его, заметив, как дыхание Северуса становится всё более прерывистым. Ему было всё труднее и труднее сохранять самообладание, которое он демонстрировал даже в моменты возбуждения. Время от времени из его горла вырывались мучительные стоны. Это произвело на неё сильнейшее впечатление. Она чувствовала, что её собственные трусики уже намокли.       Гермиона взглянула на его член, ещё более набухший и пульсирующий, чем прежде. Головка побагровела, и с неё постоянно капало на пол. Она шагнула к нему и поймала пальцем каплю прозрачной жидкости. Нахмурившись, она осмотрела её и поднесла к его глазам.       — Так-так-так… Не ты ли говорил мне о том, что нельзя создавать беспорядок и позволять вещам пропадать впустую? Похоже, мне придётся напомнить вам о ваших же правилах… сэр, — ухмыльнувшись, она провела скользким пальцем по линии мужского подбородка и приподняла его голову. Снейп ответил ей свирепым взглядом, но ничего не сказал. Коротко и глубоко дыша, он сделал свирепый рывок, попытавшись высвободиться из пут.       — О, нет, мы так не договаривались! — она мгновенно отпрянула, отказывая ему в дальнейших прикосновениях. Из его груди вырвалось недовольное глухое рычание.       Гермиона отодвинулась ещё дальше. Обжигающий взгляд чёрных глаз следовал за ней повсюду. Она встала перед ним и начала медленно снимать с себя одежду. Сначала футболку, нарочито небрежно стянув её через голову, обнажив грудь, — сливочно-белые упругие холмики, заманчиво приподнятые красным кружевным бюстгальтером. Она заметила вспышку похоти в его глазах, но проигнорировала это.       Подойдя к стоящему поблизости стулу, она отставила его на несколько футов и села на него, неторопливо расстёгивая каждый сапог и поочерёдно их снимая. Гермиона встала и сняла джинсы, стягивая их вниз по своим стройным ногам, а потом отбросила подальше от себя, словно те были лишними. Она стояла перед ним в одних трусиках и лифчике, упёрла руки в боки, оценивая ситуацию. На полу под кончиком его члена образовалась приличных размеров лужица, и она ухмыльнулась, увидев её.       — Ты знаешь, каково это, — чувствовать себя униженной перед однокурсниками только из-за того, что кому-то нужно сорвать на тебе злобу?       Снейп резко втянул носом воздух.       — Знаю.       Она почти физически ощущала исходящие от него волны гнева, но сохраняла спокойствие.       — Да, но согласись, что есть большая разница между школьниками-подростками, неспособными контролировать свои эмоции, вымещающими негатив на том, кого они не понимают, и взрослым человеком, который обладает определёнными возможностями и авторитетом, отыгрывающимся на невинной трудолюбивой ученице.       — Невинной?! — с усмешкой выплюнул он.       — О да. По крайней мере, в то время.       — Вы давно потеряли свою невинность, мисс Грейнджер.       В её глазах появилось задумчивое выражение, на миг она уставилась куда-то вдаль.       — Да. Наверное, в этом ты прав, — затем её взгляд метнулся обратно к нему. — Тем не менее это не относится к трудолюбию. Ты не можешь этого отрицать.       — Я этого не говорил.       Гермиона снова подошла к нему и опустилась на колени, внимательно разглядывая упругий толстый член, словно тот был образцом для изучения. Пенис напряжённо вздымался к её открытому рту, но она снова отстранилась, вызвав у Снейпа отчаянный стон. Она медленно поднялась, сохраняя между ними дистанцию в несколько дюймов.       — На что это было похоже, профессор? — он не ответил, но ожесточённо испепелял её взглядом. — Жажда власти? Выплескивание злобы? Пренебрежение к другим? Ты испытывал удовольствие от язвительных замечаний? Когда видел людей, доведённых тобою до слёз? Тебе это нравилось?       Он долго не отвечал, но, в конце концов, заговорил:       — Я не умел по-другому. Никто никогда не любил меня по-настоящему.       — Но ведь это неправда? — она имела в виду дружеские чувства Лили. — Я спрошу ещё раз: тебе это нравилось?       Несколько тягостных минут он, отвернувшись, молчал, но потом повернулся к ней и неохотно, но чётко произнёс:       — Таким образом я восстанавливал справедливость. Компенсировал ущемление в юности. И я не мог допустить, чтобы какой-нибудь ученик или учитель слишком привязался ко мне; это затруднило бы поддержание паутины обмана, которую я должен был плести, чтобы преуспеть в своём… деле, — она сразу догадалась, что он имел в виду вовсе не преподавание.       — О, боюсь, я не куплюсь на это оправдание. Ты приложил столько усилий, чтобы окутать себя шлейфом загадочности! Почему нельзя было просто направлять все свои силы во благо с самого начала?       — Ты прекрасно знаешь, что всё было не так просто! Немедленно прекрати это нахальство!       Она шагнула к нему и дразняще приблизила губы к его уху, тихо прошептав:       — Мне нравится вытаскивать наружу то, что творится у тебя в голове, — с этими словами она высунула свой тёплый язык и чувственно скользнула им в глубь его ушной раковины, под конец пососав мочку. Он чуть не зарыдал.       Гермиона вновь отступила назад и потянулась за спину, расстёгивая лифчик, прежде чем спустить бретельки с плеч и позволить ему упасть на пол. От этого зрелища у него перехватило дыхание. Её тёмно-розовые соски быстро затвердели, как только их коснулся прохладный воздух. Она обхватила груди ладонями, поглаживая податливую плоть, и зажала соски между большим и указательным пальцами, слегка сжимая кончики. Пульсация в паху стала настолько бешеной, что Северус больше не сомневался в возможности кончить от одного только взгляда на неё. Это была самая изощрённая пытка, какую он только мог припомнить, когда ему не причиняли настоящей физической боли.       Гермиона прикрыла глаза, продолжая яростно теребить свои соски. Её вожделение было настолько сильным, что это не доставляло ей боли, а лишь распаляло огонь внизу живота. Другую руку она опустила вниз, скользнула ей под резинку трусиков и коснулась себя между бёдер. Почувствовав, что насквозь промокла от желания, Гермиона провела пальцем по влажным половым губам, окружавшим набухший клитор. Напротив неё раздалось мужское шипение. Она легчайшим прикосновением коснулась твёрдого бугорка плоти, и её пронзила волна блаженства. Гермиона судорожно вздохнула и открыла глаза, встретившись с ним взглядом. Северус выглядел так, словно в любой момент мог сорваться, но она знала, что будет держать его связанным столько, сколько потребуется.       Гермиона стянула трусики и сбросила их на пол, гордо выпрямившись перед ним полностью голой.       — А теперь, Северус Снейп, я стою перед тобой, — та девушка, которую ты унижал и высмеивал все эти годы; та, которую ты безумно хочешь, — она грациозно приблизилась к нему. — Эти губы произносили так много на твоих уроках, но все слова подвергались очернению и критике, — он чувствовал её сладкое дыхание на своём лице. Её губы покраснели и припухли; Северус подумал, что умрёт без их прикосновений. — Теперь ты хочешь их, не так ли? — он не ответил, так как вообще не был уверен, что всё ещё способен на внятные слова, его разум затмила похоть. — Скажи это! — настала её очередь шипеть.       — Я хочу их. Я хочу тебя, — это всё, что он смог прошептать в ответ.       Гермиона торжествующе усмехнулась и снова приблизилась к его уху.       — Ещё не время, — она подчёркнуто растягивала каждое слово.       Гермиона опять подалась назад, а его лицо скривилось от потери тепла и близости её тела, но Северус быстро взял себя в руки, хотя в глубине души знал, что долго не протянет.       Она села на стул, который поставила прямо напротив него, и закинула одну ногу на подлокотник, полностью раскрывшись перед ним. Не сводя с него глаз, Гермиона положила руку на свою промежность. Она не смогла сдержать громкого стона, когда почувствовала горячую влажную плоть. Северус тоже издал несдержанный звук. Другая её рука вновь нашла сосок и начала безжалостно его теребить, вызывая удовольствие во всём теле. Один палец проник глубоко во влагалище и извлёк оттуда скользкую влагу. Он не отрывал алчного взгляда от блестящей смазки, его рот непроизвольно приоткрылся, пока ещё больше предсемени со слышимым звуком капало на пол.       Она провела пальцем вверх и стала ласкать клитор, тем самым побудив его дёрнуться ей навстречу. Гермиона знала, что долго не продержится. «Да и с какой стати?» Её палец задвигался быстрее, обводя клитор, а затем погружаясь обратно во влажный проход, только чтобы достать из него ещё больше жидкости и покрыть ею складки. Она всё сильнее массировала бутончик плоти на вершине и вокруг него. Северус видел, каким набухшим, раскрасневшимся и отчаянно требующим разрядки тот стал. Другой рукой она сжимала и оттягивала тугой сосок, краснота которого очаровательно сочеталась с цветом половых губ. Гермиона до последнего пыталась удержать его взгляд, но когда всё внутри неё перевернулось, не смогла; её глаза сами собой закрылись, спина круто выгнулась, а голова откинулась назад. С громогласным чувственным стоном она кончила, сотрясаясь в сладостных спазмах. Её охватил экстаз, усиленный осознанием того, что Северус внимательно наблюдает за ней, упиваясь её восторгом.       Её конечности ещё некоторое время подёргивались, Гермиона крепко зажмурилась, сосредоточившись на головокружительных ощущениях, которые всё ещё взрывались в ней яркими вспышками. Только почувствовав, что последние волны оргазма покинули её тело, она открыла глаза и посмотрела на него.       У него было крайне необычное выражение лица, — там отражалась смесь желания, удивления, боли и восхищения. Дождавшись, когда успокоится её дыхание, Гермиона встала со стула и подошла к нему, твёрдо выдерживая ожидающий цепкий взгляд Снейпа; её же, напротив, был слегка прохладным.       Так они простояли некоторое время, а потом Северус наконец-то промолвил, мягко, нежно и совершенно искренне:       — За всю боль и обиду, которые я причинил тебе в те годы… прошу прощения.       Выражение её лица мгновенно смягчилось, она благосклонно улыбнулась ему. Гермиона встала на цыпочки и запечатлела на его лбу целомудренный поцелуй. Он был удивительно невинным, но для него стал самым прекрасным из всех, что она когда-либо ему дарила. Следом за этим она прильнула к его устам, их губы настойчиво соприкасались, жадно сливаясь друг с другом. Ощутив, как его смазка испачкала её бедро, Гермиона отстранилась, насмешливо вскинув бровь.       — Ты прощён, — прошептала она и тут же опустилась на колени.       Ей хватило времени лишь на то, чтобы открыть рот, сомкнуть вокруг него губы и провести языком раз или два по налившейся пурпурной головке, прежде чем из него выплеснулось всё — его потребность вместе с давящим чувством вины. Северус наконец-то получил долгожданное облегчение. Она изо всех сил пыталась поймать его семя. Гермиона даже не подозревала, что из мужчины может излиться так много, тем не менее струя за струёй выстреливали в её горло. Каждый раз сопровождался душераздирающим стоном, как будто все его ошибки и проступки в итоге были искуплены.       Убедившись, что Северус отдал ей всё, что мог, Гермиона встала и проглотила его сперму. Это вызвало у него ещё один стон. С нежностью глядя на него, она избавила его от волшебных верёвок. Он выдохнул, когда его руки освободились, и почувствовал, как к ним быстро прилила кровь. До сих пор Северус не осознавал этого неудобства. Часть жемчужной спермы попала ей на лицо, он смотрел на неё с благоговением; никогда ещё он не видел настолько пленительного и эротичного зрелища. Северус поднял палец и стёр с её щеки липкие капли. Гермиона быстро поняла, что произошло, и жадно поймала его палец губами, слизав с него всё, что могла.       После этого она сняла с него рубашку, в которой он пробыл всё это время, и, взяв его за руку, повела в постель.       Первое время они лежали без слов, но потом он спросил, не сердясь, а просто интересуясь:       — Зачем всё это было нужно?       — Мне хотелось услышать от тебя извинение. До этого ты не собирался признавать вину.       — Ты была очень откровенна в словах и поступках.       — Да. Ты был удивлён?       — Чем именно?       — Тем, что я с тобой сделала.       — Только первоначально.       — Но ты не возражал?       — Странно было терять контроль над ситуацией. Слишком… незнакомо.       — Я спросила, не возражал ли ты?       Он выдержал паузу.       — Нет.       — А как же мои слова?       — Что с ними не так?       — Они не задели тебя?       Ещё одна заминка.       — Ты действительно подразумевала то, что говорила?       — Да, — она немного подождала. — Теперь это имеет значение?       — Нет.       — Временами ты казался разъярённым.       — Разве мне нельзя было проявлять эмоции?       — Конечно, можно было, — она задумалась. — Значит, я не упала в твоих глазах?       — Совсем наоборот.       Гермиона посмотрела на него с восторгом и любовью, а затем наклонилась, чтобы поцеловать его, на этот раз уже более страстно. Северус быстро перевернул её на спину и подмял под себя. Она уже чувствовала возобновившуюся эрекцию между своих бёдер и быстро раздвинула ноги.       — Пожалуйста. Пожалуйста, возьми меня!       Ей не нужно было упрашивать, так как он тут же сделал плавный толчок, после чего её голос затих. Он двигался в ней размеренно и мощно, не сводя с неё глаз. Вскоре они оба во второй раз дошли до оргазма, буквально за несколько минут.       Только тогда усталость после насыщенного дня охватила их обоих, и они погрузились в безмятежный сон, крепко обнимая друг друга.