Из самых глубин

      После всего, взглянув на часы, они увидели, что наступил третий час пополудни. Они пропустили ланч. Под аккомпанемент жалобно урчащего желудка Гермиона повернулась к стоящему на прикроватной тумбочке телефону. Она попросила принести в номер несколько сэндвичей.       Положив трубку, Гермиона плюхнулась на кровать под его пристальным взглядом.       — Прости. Ты не возражаешь, что я сама сделала заказ? Если хочешь, позже мы можем куда-нибудь сходить.       — Да, но это означает, что нам придётся одеться, что было бы крайне разочаровывающе.       Она хихикнула и довольно вздохнула.       — Не могу передать словами, как это прекрасно — находиться с тобой вдали от Хогвартса! Нет, я люблю школу и радовалась каждому учебному году, но… я больше не могу жить по приевшемуся распорядку дня! Я устала от уроков и домашних заданий, учёбы и студенческой жизни, однообразного набора блюд и факультетского соперничества, и… от чёртовых учителей! — она посмотрела на него с притворным вызовом. Северус выглядел слегка оскорблённым, но затем быстро протянул руку и стал безжалостно её щекотать. Она так заливисто смеялась, пытаясь вырваться из его объятий, что грохнулась с кровати, неуклюже приземлившись на пол, но продолжая хохотать       Он наклонился, с издёвкой глядя на неё сверху вниз, посмеиваясь низким бархатистым смехом. Это был самый красивый звук в мире!       В конце концов ей удалось успокоиться, и она протянула к нему руку.       — Ты так и будешь лежать и пялиться на меня? Разве ты не придёшь мне на помощь, словно рыцарь в сияющих доспехах?       Он цинично изогнул бровь. Прозвучало ещё нескольких мужских смешков, и вдруг она почувствовала, как её медленно поднимают с твёрдого пола. Перед глазами всё закачалось. Как выяснилось, Северус решил просто левитировать её на кровать. На мгновение она приоткрыла рот от удивления, но прежде чем успела сказать хоть слово, Гермиона оказалась рядом с ним в мягкой постели. Она надула губки.       — Так нечестно! Ты должен был поднять меня своими сильными руками и отнести в безопасное место. Ты сжульничал!       Он закатил глаза.       — Некоторым людям не угодишь. Я думал, тебе понравится.       Она чмокнула его в губы.       — Я же пошутила! Ты произвёл впечатление. Мне нравится, как искусно и тонко ты пользуешься магией.       — Искусно и тонко? — неубеждённо переспросил он.       — Да. Думаю, что это очень хорошо тебя описывает. Искусно и тонко.       Он снова возвёл глаза к потолку.       — Полагаю, у твоих сокурсников найдётся множество других определений.       Она печально улыбнулась.       — Меня ничуть не волнует мнение моих однокурсников.       — Тем не менее они являются частью твоей жизни.       — Да. И те, кого я решу оставить в своей жизни, примут тебя так же, как они принимают меня.       Северус отвёл взгляд.       — Ты невероятно веришь в своих друзей.       — Я выбираю их очень тщательно. Мы через многое прошли, ты же знаешь. Они понимают гораздо больше, чем ты думаешь.       — Возможно.       Он замолчал, не желая продолжать эту тему, а она гладила его лицо, обдумывая его недавнее признание. Северус как будто понял, что творится у неё в голове: его лицо смягчилось, взгляд потеплел, а на губах появилась искренняя улыбка. Они смотрели друг другу в глаза, без слов понимая один другого. Через некоторое время момент единения исчез. Она лукаво усмехнулась и заявила:       — Это совсем никуда не годится! Прошло по меньшей мере полчаса без того, чтобы мы занимались любовью. Мы забудем, как это делается. Ну же!       С этими словами они приступили к исправлению ситуации.       В восемь часов вечера им удалось принять душ и спуститься в ресторан отеля на ужин. Потом они выпили в баре, где было ещё несколько влюблённых маггловских парочек, полностью поглощённых друг другом. Северус и Гермиона ничем не отличались от них. Это было таким облегчением — иметь возможность открыто смеяться, целоваться, прикасаться друг к другу, не боясь последствий! Свобода опьяняла не хуже вина, они чувствовали себя немного эксгибиционистами, наслаждающимися каждый минутой флирта на публике. В какой-то момент она почувствовала, как его рука скользнула под подол её короткого платья, которое она надела на вечер, и была уверена, что люди это заметили. Впрочем, ей было всё равно, и она положила ладонь на его руку, крепко прижимая её к себе. Северус поцеловал её в шею, покусывая и посасывая чувствительную тонкую кожу.       — Ты действительно не возражал против того, что я сделала с тобой в пятницу вечером?       — В тот момент — вряд ли, а теперь, оглядываясь назад, — определённо нет. На самом деле… — он приблизился к её уху и чувственно прошептал: — Может быть, ты когда-нибудь повторишь?       Она рассмеялась и посмотрела ему прямо в глаза.       — Тебе бы этого хотелось?       — Мне бы очень этого хотелось, — он крепко поцеловал её, отчего она громко засмеялась. Бармен посмотрел на них с лёгким неодобрением, особенно когда заметил, где лежит рука мужчины с длинными чёрными волосами.       Он строго обратился к ним с характерным гласвежским акцентом:       — Прошу прощения, сэр. Отель предоставляет номера для такого рода деятельности.       Снейп повернулся к магглу и пронзил его сердитым взглядом. По телу бармена, который занервничал почти до страха, пробежал необъяснимый озноб. Гермиона только рассмеялась и быстро встала, потянув Северуса за собой.       — Да ладно тебе! Пойдём…       Они вошли в лифт. Северус всё ещё тихо кипел от негодования.       — Я не привык, чтобы меня отчитывали! — прошипел он.       Гермиона не могла перестать улыбаться.       — Боже, если бы взглядом можно было убивать!.. Ты же знаешь, что публичные непристойности недопустимы. Бедняга просто выполнял свою работу. Он выглядел таким испуганным, когда ты повернулся к нему! Ты способен уничтожить одним взглядом даже самого закалённого шотландца. Мне это нравится!       Прищурившись, он выразительно посмотрел на неё, но улыбка тронула уголки его рта.       — Возможно, это было нечто большее, чем просто взгляд.       Она ответила ему тревожным взором.       — Будь осторожен! Тебе не хуже меня известно, что случится, если ты применишь магию к магглу!       — Получилось само собой. Не переживай. Чары никто не выявил и не определил.       Как только они оказались в номере, им потребовалось меньше минуты, чтобы снять одежду и снова соединиться друг с другом.       Позже они лежали, тяжело дыша, когда усталость наконец-то охватила их обоих. Гермиона с отчаянием вспомнила, что на следующий день они обязаны вернуться в Хогвартс.       — В котором часу мы должны выселиться?       — Нам нужно выехать отсюда к полудню, но спешить в замок не стоит. Наверное, мы вернёмся во второй половине дня. Вечером у меня дела.       — До экзаменов осталось меньше месяца. Со мной их будут сдавать ещё несколько человек — те, кто пойдут на переэкзаменовку. Полагаю, я должна полностью сосредоточиться на учёбе…       — Ты более чем подготовлена, даже без дополнительных усилий, которые, я уверен, ты и так приложишь. Большинство вопросов покажутся тебе очень простыми. Кроме того, некоторые предметы совершенно не пригодятся тебе в жизни. Тебе уже поступило предложение о работе, которое, позволь тебе напомнить, ты должна принять в понедельник. Неужели ты действительно думаешь, что Министерству или любому другому работодателю будут важны результаты твоих Ж.А.Б.А? Ради всего святого, ты же Гермиона Грейнджер!       Она была ошеломлена силой его комплиментов, настолько необычно ей было слышать, чтобы Снейп кого-то хвалил. И всё равно она чувствовала, что должна объясниться.       — Я сдаю экзамены только для себя. Академические успехи всегда были главной целью моей жизни с тех пор, как я себя помню. Да, в последнее время радость от этого померкла, но всё же я не прощу себе, если не получу отличных результатов. Я не хочу, чтобы в будущем мои внуки спрашивали меня: «Что ты получила на экзаменах, бабушка? — и мне пришлось бы ответить: — Ну, на самом деле, мы с друзьями бросили учёбу после шестого курса, и я не закончила школу».       — Ты могла бы ответить: «На самом деле, во время экзаменов я разгадывала тайну самых тёмных артефактов, которые угрожали существованию всего Волшебного мира, что само по себе значит гораздо больше, чем миллион жалких экзаменационных отметок».       Гермиона открыла рот, чтобы изобразить возмущение, но смогла только закрыть его и улыбнуться, легонько поцеловав его в грудь.       — Кажется, нам обоим надоела академическая жизнь, не так ли?       Он тоже улыбнулся.       — Да.       — Я буду усердно заниматься и всё сдам.       — Конечно сдашь, — он наклонился, чтобы поцеловать её. — А через две недели будет бал, который доставит нам массу «удовольствия».       Она игриво шлёпнула его по плечу.       — Не напоминай мне про чёртов бал! Кто знает, может быть, мне даже удастся уговорить тебя потанцевать. Есть несколько официальных танцев. Учителя тоже обязаны участвовать. Возможно, мы сможем вступить в допустимый физический контакт у всех на виду!       — Я не танцую.       Она ухмыльнулась.       — Это мы ещё посмотрим…       — Я — не — танцую, — твёрдо повторил он, спускаясь вниз вдоль её тела, пока его рот не оказался прямо над клитором, — Но могу сделать это, — его язык опустился и закружился. Она громко застонала, полностью ему отдаваясь.       После ещё по крайней мере двух оргазмов каждый из них погрузился в благостный сон. Тревожные сновидения больше не беспокоили Гермиону, и на следующий день она проснулась, чувствуя себя замечательно отдохнувшей.       Они спустились вниз, чтобы плотно позавтракать. Для них обоих это было в новинку — есть рядом друг с другом. Гермиона вспомнила каждый раз, когда она сидела в Большом зале не в силах сосредоточиться на еде, потому что её глаза были неизменно прикованы к преподавательскому столу, где гордо восседал мастер зелий, не обращающий внимания ни на студентов, ни на своих коллег.       Стоило им вернуться в номер, как Гермиона подошла к окну и выглянула наружу. Над садами плыл лёгкий туман, а с крепостных стен вяло свисали флаги. Воскресный Эдинбург лениво пробуждался ото сна. Северус подошёл и встал позади неё, обняв за талию. Она прислонилась к его груди.       — Который час?       — Только что пробило девять, — пробормотал он, целуя её в шею.       — Мы можем провести в раю ещё три часа.       — Хм-м…       — Северус?       — Да?       — Спасибо.       — За что?       — За всё. Этот уик-энд был удивительным, а также многое прояснил.       Он помолчал, прежде чем ответить:       — Не могу описать то прекрасное чувство, когда я могу свободно быть с тобой, не беспокоясь о том, что нас могут застать врасплох.       — Аналогично.       Она задумалась.       — И всё же в замке у нас было несколько пикантных моментов, не так ли?       — Можно и так сказать, — протянул он, продолжая рассматривать её шею.       Она мысленно прокручивала самые щекотливые ситуации.       — Боже, а ты помнишь тот раз, когда я увидела тебя с МакГонагалл? Мы зашли в коридор. Ты прижал меня к стене и закрыл мне рот рукой.       Северус развернул её, и его рука снова двинулась вверх, подражая тогдашним действиям. Он открыл ей рот пальцами, и она с силой втянула их в себя.       — Тебе понравилось?       — Угу… — только и смогла промычать она.       Другой рукой он расстегнул ремень и пуговицы на её джинсах, позволив тем соскользнуть вниз по ногам. Затем его пальцы быстро проскользнули между ног. Он цокнул языком и прошептал:       — Всегда такая мокрая для меня… Такая готовая…       Ещё один стон согласия с её стороны.       Северус сосредоточенно нахмурился, когда два пальца проникли глубоко во влагалище, окунувшись во влажное подтверждение его воздействия на неё. Он вытащил их и поднёс к лицу, с любопытством разглядывая блестящие пальцы, прежде чем положить их себе в рот и слизать её эссенцию. От упоения она прикрыла глаза.       Его руки переместились к её рубашке и неторопливо, но согласованно расстёгивали пуговицы, изучая постепенно обнажавшуюся плоть, словно в первый раз.       — А как насчёт тебя? — несмотря на приятную негу, ей удалось задать вопрос.       — А что насчёт меня? — он рассматривал её светлую шелковистую кожу, как будто она была вожделенным трофеем.       — Что тебе больше всего запомнилось из наших… опасных… встреч?       Какое-то время Северус молчал, стягивая с её плеч рубашку. Потянувшись к лифчику, он положил одну руку на грудь, приподняв её вверх и достав из чашечки аккуратный холмик молочно-белой красоты. Он улыбнулся про себя, а потом приблизился к соску.       Между посасываниями он заговорил, растягивая слова, прижимаясь губами к её мягкой плоти.       — В тот раз, когда ты кончила для меня, пока остальные невежественные тупицы продолжали тщетно пытаться варить свои зелья, даже не догадываясь, что творится у них за спиной, — она засмеялась от удовольствия, вспомнив об этом. — И когда ты стояла передо мной, прикасаясь к себе… такая покладистая, такая доверчивая… ты была восхитительна, любимая, душа моя…       Её сердце подпрыгнуло от этих слов, она погладила его по голове. Одна его рука вернулась к мокрым складкам, другая ласкала вторую грудь, которая также оказалась поверх лифчика, как и её близняшка. Время от времени Северус отстранялся, чтобы с одобрением посмотреть на них, прежде чем снова опуститься и нежно пососать соски.       — У нас было много… интересных… моментов, — задумчиво произнесла она, когда её затуманенный разум позволил ей собраться с мыслями. «Интересно, как он отреагирует на то, что я скажу дальше?» — Похоже, у тебя есть определённый фетиш по поводу контроля.       Он приподнял бровь, и в его голосе появились напряжённые нотки.       — О чём ты?       — Ты знаешь, что я имею в виду: подавляющие взгляды, настойчивое соблюдение дистанции «ученик-учитель», снятие баллов, назначение наказаний…       Северус не ответил.       — Тебя это заводит? — осмелилась спросить она.       Гермиона ждала реакции. В итоге она её получила.       — Да.       Его спокойный откровенный ответ на мгновение разозлил её, но такая прямота полностью подтвердила её собственные чувства по поводу его раннего обращения с ней. «Зачем отрицать очевидное?»       — Как и меня.       — Я знаю.       Он снял с неё бюстгальтер и полностью стянул с ног джинсы. Она продолжала задавать вопросы:       — Тебе нравится всё контролировать?       — Ты же знаешь, что да.       — А как же то, что было в пятницу? Что изменилось?       — Я был совершенно уверен в моих чувствах к тебе… и в твоих ко мне. Мне больше не нужно было самоутверждаться через демонстрацию силы. Я чувствовал абсолютное… освобождение.       Северус стоял перед ней на коленях, помогая избавиться от последних предметов одежды, пока она не оказалась перед ним полностью голая. Он медленно поднялся и выпрямился. На протяжении всего разговора его сверкающие глаза пробегались по её фигуре, как будто он пытался запомнить каждую деталь её тела. Выражение его лица было совершенно бесстрастным, но в глазах горела сильнейшая жажда обладания. От этого Гермиона почувствовала себя единственной девушкой во всём мире. Внезапно ей пришла в голову мысль, от которой внизу живота всё скрутилось и сжалось. Она безотлагательно спросила:       — Пообещай, что нечасто будешь уступать мне контроль?       После этого он посмотрел ей в глаза, его лицо было непроницаемым, напоминая о надменном язвительном профессоре Зельеварения, которого она знала много лет. В данных обстоятельствах это лишь ещё больше разжигало её похоть. Гермиона издала слабый стон желания. Северус поднял руку к её подбородку и слегка приподнял её голову, оценивая лицо и глаза, после продолжительного рассматривания её тела.       — О, думаю, я вполне могу это обещать, — он перевёл взгляд на её рот, который бессознательно приоткрылся, и холодно приказал: — Залезай на кровать и встань на четвереньки.       Она немедленно повиновалась.       Забравшись позади неё, он неотрывно смотрел на её сочную задницу, покачивающуюся перед ним. Она не осмелилась оглянуться, но услышала, как расстёгивается пряжка его ремня. Ещё один предвкушающий стон. Гермиона услышала, как он двинулся к ней, и с внезапностью, которая потрясла даже её, Северус схватил её за бёдра и сделал полный толчок, сразу же ударив по шейке матки. Он застонал, почувствовав, как погружается в её глубины. Сила толкнула её вверх по кровати, но она тут же приспособилась и подалась назад.       Он остановился, позволяя ей насладиться ощущением его огромной горячей эрекции внутри себя. Несмотря на накопившееся вожделение, его внезапное нападение застало её врасплох. Ей потребовалось немного времени, чтобы привыкнуть к его размерам.       — Ты само совершенство, Гермиона! — пылко прошептал он. — Я буду жить благодаря тебе, с тобой, внутри тебя… и никак по-другому!       Его слова тронули её так сильно, что она почувствовала, как слёзы снова наполнили глаза. Она порадовалась, что он находился позади и не мог этого видеть. Северус снова начал двигаться, и каждый раз, когда он делал выпад, её имя срывалось с его губ:       — Гермиона… Гермиона… Гермиона…       То, что она испытывала, невозможно было выразить словами. Она опустилась перед ним на колени, принимала его в себя, окружала своей плотью. Она думала, что её душа вот-вот взорвётся от избытка эмоций, и была благодарна за отвлечение на ощущения, получаемые с каждым толчком. Он идеально двигался вдоль точки G, снова и снова. Несмотря на интенсивность, казалось, он не стремился побыстрее кончить. Она чувствовала, как внутри неё восхитительно и неумолимо нарастает удовольствие.       Северус продолжал повторять её имя, почти беззвучно, но непрестанно его шепча. Гермиона практически ничего не слышала, полностью сосредоточившись на своём разгорячённом теле, готовясь растаять вокруг него.       Дыхание стало прерывистым, а мышцы напряглись. Перемена в её теле сигнализировала ему о неизбежности оргазма и вызвала жаркий прилив к паху, резко подталкивая его к разрядке. Он трахал её ещё быстрее и глубже, если такое вообще было возможно, с силой впиваясь пальцами в её бёдра. Она стонала, сначала тихо, а потом всё громче, и наконец смогла только всхлипнуть от изумления, когда всепоглощающий экстаз распространился по всему телу. Её внутренности непрерывно пульсировали вокруг него, и когда он почувствовал это, то сам взорвался внутри неё. Яркость оргазма была сопоставима с её собственной, а голова кружилась так сильно, что Северус подумал, будто он может потерять сознание.       Позже, когда они лежали в постели, их обоих начали подавлять мысли о приближающемся отъезде. Чувство тошноты из-за волнения, которое Гермиона частенько испытывала в младших классах, начало овладевать ею. Она прижалась к нему, пытаясь отвлечься. Он как будто почувствовал её беспокойство и приобнял, крепко притягивая к себе.       Они продолжали лежать в постели, до последнего момента не отрываясь друг от друга. Гермиона не думала, что такая связь с другим человеком вообще возможна. Она задавалась вопросом: «Как мне выдержать последние дни в школе, когда мы постоянно будем рядом?» Она знала, что ей будет сложно, но в тот момент даже представить себе не могла — насколько. Гермиона не подозревала, что в данную минуту Северус думал о том же самом.       В конце концов наступило неизбежное время отъезда. Молча собрав свои вещи и открыв дверь, они одновременно невольно обернулись, бросив последний тоскливый взгляд на обстановку, где провели столько счастливых часов. Улыбнувшись друг другу, они закрыли за собой дверь.       Они пробыли в Эдинбурге до последнего, решив насладиться обедом в ресторане отеля. День выдался холодным, поэтому во время прогулки по городу Гермиона прижималась к его плечу. Северус невозмутимо прогуливался удивительно медленным для него шагом. Она заметила, что время от времени он даже держал руки в карманах. Это вызвало у неё улыбку, а когда он насмешливо посмотрел на неё сверху вниз, она улыбнулась шире и потянулась за поцелуем.       Пока они гуляли по парку, где-то поблизости начали бить в колокола. Гермиона насчитала три раза, доносившихся с разных колоколен. Колокольный звон слишком напоминал ей о Хогвартсе, он словно призывал их вернуться к гнетущей однообразной школьной жизни. Северус остановился и посмотрел на неё с таким же мрачным выражением лица.       — Пожалуйста, ничего не говори! — простонала она. — Мне тоже надо разобраться с кое-какими делами. Нам лучше вернуться.       Они шли неспешно, специально оттягивая время, к месту, где удобнее было переместиться, и в итоге остановились в пустынном переулке. Гермиона чувствовала себя странно отстранённой и даже не взглянула на него, когда Северус достал волшебную палочку, чтобы забрать их из этого райского местечка. Затем она почувствовала, как он с неожиданной силой привлёк её к себе. Он развернул девушку и поднял её голову, чтобы смотреть ей в глаза. Его губы прижались к её губам с такой лихорадочной страстью, что на миг Гермиона оцепенела.       С трудом оторвавшись от неё, он ещё раз заглянул в её глаза.       — Спасибо! Спасибо тебе за самые счастливые два дня в моей жизни!       Гермиона выдержала его взгляд, когда на неё внезапно нахлынули воспоминания о прошлом. «Смогу ли я дать ему тот ответ, который, по моему мнению, он заслуживает?» Она помолчала, задумавшись, а потом совершенно искренне отозвалась:       — И мои тоже.       Она никогда не видела у него такого нежного взгляда. С последним поцелуем Северус крепче сжал свою палочку, обнял её за талию и пробормотал несколько слов заклинания. Гранитные здания потерялись из виду, и через несколько секунд Гермиона снова оказалась в классе Зельеварения, всё ещё обнимая за талию своего профессора.       Контраст с прежней обстановкой был более чем разителен. Интерьер, звуки и запахи вокруг были слишком хорошо ей знакомы, и всё это было связано с мастером зелий. Всё началось именно здесь, в этой комнате, несколько недель назад, но сейчас, стоя рядом с аккуратными письменными столами, банками с ингредиентами и книгами на полках, Гермионе Грейнджер хотелось только одного — плакать.       Снейп тоже неловко замер, и внезапное смутное беспокойство охватило Гермиону. «Неужели всё, что произошло между нами, все его слова и признания будут забыты после возвращения назад?» Она испуганно посмотрела на него.       Северус приблизился к ней с удивительно ободряющей улыбкой. Подняв руки, он обхватил ладонями её лицо, приподняв его, чтобы соединиться с ней взглядом.       — А теперь, как бы ни было больно от того, что всё закончилось, мне придётся напомнить тебе, что нам надо продержаться последние несколько недель. После чего мы сможем провести остаток нашей жизни вместе! Боюсь, оставшуюся половину этого восхитительного дня мне придётся потратить на подготовку к следующей неделе. Некоторые из невыносимых студентов через несколько дней будут сдавать свои экзамены, и, полагаю, мне лучше сделать всё возможное, чтобы они получили относительно приличные результаты, — он ухмыльнулся ей. — В частности, одна надоедливая особа, которая постоянно старалась произвести на меня впечатление. Признаю, она невероятно умная девушка, но… всё равно невыносимая всезнайка, — его ухмылка стала шире. Гермиона шутливо шлёпнула его по груди, отчего он издал притворный стон боли. Его хорошее настроение и разумный подход к своим обязанностям успокоили её, она улыбнулась.       — Увидимся за ужином, — закончил он.       — И снова будем бросать друг на друга через весь зал жаркие взгляды?       — Для начала. К тому же мне очень нравится ловить на себе твои жаркие взгляды.       Она усмехнулась.       — Мне тоже.       С последним поцелуем, от жгучести которого у неё чуть не подкосились колени, они неохотно разжали объятия, соприкасаясь лишь кончиками пальцев. Они тянулись друг к другу до последней возможности. Потом Гермиона повернулась и направилась к выходу. Она уже дошла до двери, когда он настойчиво её окликнул:       — Гермиона!       Она резко обернулась, потрясённая его пылкостью. Северус грустно смотрел ей вслед, но его слова звучно разнеслись по комнате.       — Я люблю тебя.       Её лицо расплылось в самой тёплой улыбке.       — Я тоже тебя люблю.       Ей безумно захотелось снова броситься к нему в объятия. Он почувствовал её порыв, поэтому быстро заговорил, чтобы предотвратить это:       — Иди, дорогая. Надеюсь, ты сможешь вернуться ко мне сегодня вечером. Я буду ждать.       Она заставила себя развернуться и уйти, пока это ещё было в её силах.

***

      Гермиона пошла прямиком в библиотеку и обнаружила, что может без особых усилий сосредоточиться на учёбе. Она увиделась с друзьями только за ужином. Джинни подняла глаза и выдохнула с облегчением, когда она села рядом с ней.       — Где тебя черти носили?! Я знаю, что ты оставила записку, в которой просила меня не волноваться, но всё же на всякий случай было бы неплохо знать, где ты пропадала.       — На какой такой «всякий случай»?       — Ну, ты знаешь…       Гермиона выглядела совершенно растерянной.       — Боялась, как бы меня не съел «большой злой волк»?       Джинни закатила глаза.       — Я просто немного беспокоилась, вот и всё! Кстати, как прошли твои… грязные выходные?       Гермиона усмехнулась.       — Чудесно! Просто восхитительно! И очень грязно!       Джинни смогла выдавить улыбку в ответ.       — Жаль, не могу сказать того же… Я провела уик-энд на квиддичном поле под дождём и изучая основы аппарации.       — Значит, в субботу шёл дождь? Мы этого даже не заметили.       — Ох, заткнись, Герми! — пробормотала её подруга. — Твой мастер зелий тоже выглядит довольно счастливым. Никогда не видела его таким расслабленным. И выглядеть он стал совсем по-другому — неплохо, даже я это признаю.       Гермиона взглянула на преподавательский стол. Снейп, как обычно, сел рядом с МакГонагалл. На этот раз он сам вовлёк её в оживлённую дискуссию. В какой-то момент директриса сделала остроумное замечание, и он рассмеялся так громко, что всё первые ряды студентов удивлённо уставились на них, раскрыв рты. На лице МакГонагалл отразилось не меньшее изумление.       Она улыбнулась про себя и смотрела на него до тех пор, пока Северус не встретился с ней взглядом. В глубине его глаз танцевали озорные искорки. Он стал совсем другим человеком. Он улыбнулся ей, и она опустила голову, возвращаясь к еде, хотя после сытного обеда в ресторане ей совсем не хотелось есть.       После ужина она немного поболтала с Джинни. Гермиона не рассказала ей всего, что произошло между ней и Северусом, но сказанного было достаточно, чтобы убедить подругу в её счастье.       — Есть какие-нибудь новости? — в конце концов спросила она.       — Ничего особенного, — вздохнула Джинни. — Гарри прислал сову. Интересовался, как ты. Лоуренс тоже о тебе спрашивал.       — Ох…       — Да, он постоянно говорит про бал. Мне кажется, он думает, что у него есть шанс. До тех пор он вряд ли станет форсировать события, но потом будь готова ко всему.       Гермиона застонала и спрятала лицо в ладонях. Она встала с кресла со словами:       — Увидимся завтра, Джин.       — Не можешь вынести разлуки с ним даже на одну ночь?       Она непоколебимо посмотрела на подругу.       — Нет. Не могу.       Джинни улыбнулась ей, смирившись.       — Тогда пока. До завтра.       Гермиона как можно незаметнее шла к подземельям. Она вошла в класс Зельеварения, но Снейпа нигде не было видно. Она тихо позвала его, но ответа не получила. Гермиона прошла в его покои, устремившись прямиком к спальне, когда входная дверь позади неё внезапно захлопнулась. Она испуганно обернулась и увидела позади себя высокую фигуру профессора.       — Боже мой! — воскликнула она, прижав руку к сердцу. — Ты напугал меня! Я не думала, что ты здесь.       — Почему? Я же сказал, что буду ждать тебя, — он уже снимал с неё одежду. Она потянулась к его сюртуку, чтобы сделать то же самое.       — Знаю. Просто обычно ты ждёшь меня в классе. Прости, что я так долго. Меня задержала Джинни. Мне хотелось рассказать ей о нашей поездке. Пришлось заверить её, что всё хорошо. Боже, за ужином ты выглядел таким счастливым! МакГонагалл была потрясена. Кажется, она так и не поняла, что на тебя нашло. Держу пари, каждый человек в Большом зале…       — Мисс Грейнджер? — перебил он, снимая с неё лифчик и позволяя тому упасть на пол.       — Да? — она посмотрела вниз, когда его голова опустилась к её груди.       — Замолчите.