***
Поместье Темного Лорда. Январь 2003 года
Погода царила прямо-таки сказочная. На голубом небе сияло солнце, воздух искрился от мороза. Холод пробирал до самых костей, и даже теплая одежда и согревающие чары не спасали. Окрестности замка были укрыты снежным покрывалом, деревья стояли обледенелые и скорее напоминали белоснежные фигурки. Зима в этом году наступила рано и была необычайно холодной. Леди Шарлотта вместе с детьми прогуливалась по парку в компании Пэнси Малфой, которая навестила подругу вместе с дочерью. Ее супруг, Драко, отправился на аудиенцию к Темному Лорду с каким-то важным докладом. Миссис Малфой не знала, какие задания Повелитель давал Драко, она вообще не лезла в политику и занималась домом и дочерью. Шарлотта же в противовес подруге интересовалась типично мужскими делами, будь то охота, военное дело или политика, но Сигнус не позволял ей лезть в свои дела, что очень огорчало девушку. Он все время твердил, что она должна оберегать детей. Шарлотта, конечно, была согласна с ним, но дети рано или поздно вырастут, отдалятся, а что останется у нее? Ее деятельная натура жаждала действий, но она не могла найти применения своим талантам. Да уж, не такой Шарлотта представляла свою жизнь. Она думала, что Сигнус получит какую-нибудь очень важную должность, и она станет его поддержкой и опорой в делах, но время шло, а за Сигнусом, кроме титула наследника престола, ничего не было закреплено. Темный Лорд почему-то не желал награждать сына за верность. Сигнус так и остался преданной тенью отца, что очень тревожило его. Он начинал думать, что Повелитель ему не доверяет и считает недостойным своей милости. Из размышлений Шарлотту вырвал вскрик упавшей дочери, которая вместе с Арлеттой Малфой и братом скакала впереди. Шарлотта поспешила к малышам, но пока она подошла, Салазар уже помог сестре подняться. — Не ушиблась? — спросила Шарлотта у дочери, посмотрев в ее круглое личико. Девочка покачала головой и промолчала. Ей было почти три года, а она говорила крайне редко и мало, что очень настораживало. Дельфини, наградив мать взглядом исподлобья, побежала играть дальше. Пэнси поправила шапочку маленькой Летты и тоже отпустила ее. — Они быстро растут, не так ли? — спросила Пэнси, заметив, как подруга наблюдает за возней детей. — Да, еще немного, и придется подбирать им подходящие партии, — улыбнулась Шарлотта. — Зачем? Салазару вполне подойдет Летта, — пожала плечами Пэнси. — Они родственники, — угрюмо заметила Шарлотта. — А кого это беспокоило? — спросила Пэнси и усмехнулась. — Что касается Дельфини… — она не успела договорить, поскольку Шарлотта смерила ее угрюмым взглядом. — Время покажет, Пэнси, я не хочу загадывать, — ответила она и продолжила путь, наблюдая за детьми. В это время Салазар отвлекся от игры и, посмотрев на мать, улыбнулся ей. — У Дельфини такой характер, что она точно найдет себе место в жизни, а вот Салазар меня беспокоит. — Почему? — тут же спросила Пэнси, с любопытством в каре-зеленых глазах глядя на подругу. Та тяжело вздохнула. — Не знаю, как это объяснить, но мне постоянно кажется, что что-то случится, — прошептала Шарлотта. — С самого его рождения меня преследуют такие мысли, и я не могу ничего с собой поделать. Сентябрь 1999 года. Магическая Биртания На улице царила духота. Сентябрь в этом году был жарким, словно осень не собиралась вступать в права. Леди Шарлотта шла по Косому Переулку в компании извечной подруги и немногочисленной стражи, облаченной в неприметные одежды. Она не хотела, чтобы о ее визите в Косой Переулок кто-либо узнал. — Мы пришли, — прошептала Пэнси Малфой, указав на неприметную лавку, на витрине которой можно было увидеть ловец снов и различные амулеты. — Ему точно можно доверять? — спросила шепотом Шарлотта, положив руку на плоский живот. — Не переживай, матушка сказала, что мистер Халид знает свое дело, все его слова сбылись, — заверила Пэнси подругу, глядя в ее взволнованные глаза. — Но если ты передумала… — Нет, — решительно покачала головой Шарлотта и, отворив дверь, зашла в лавку. За ней поспешила Пэнси. Девушки оказались в затемненном помещении, единственным источником света, несмотря на дневное время суток, служили свечи, горящие по углам. Полки ломились от разного рода приспособлений; здесь были и хрустальные шары, и маятники, и различные колоды карт. — Я ждал вас, кровавая госпожа, — раздался негромкий старческий голос. Шарлотта порывисто обернулась и увидела в кресле-качалке седовласого, сгорбленного старика с чалмой на голове. Он был до того стар, что в голове у Шарлотты промелькнула мысль, что он, скорее всего, даже увидеть их не мог, не то что заглянуть в будущее. Господин Халид внезапно рассмеялся скрипучим, каркающим смехом, и в душе Шарлотты все сжалось от страха. Но она усилием воли подавила это чувство. — Да, мои видения меня не обманули. — Старик уперся взглядом в Шарлотту, глаза его не выглядели как глаза старика. Они были черными и большими, напоминали два омута, в которых скрывались величайшие тайны истории человечества. — Вы прекрасны. Вы же знаете, зачем пришли? — А вы? — спросила Пэнси, но Халид только усмехнулся, взглянув на нее. — Знаю. Узнать будущее, как и все до вас, — ответил он. — Присаживайтесь, — сказал провидец, указав на свободный диванчик рядом со столиком. Девушки, переглянувшись, прошли к указанному месту и послушно сели. — Что вы желаете знать? — спросил Халид и встал с кресла-качалки. Он, хромая, подошел к небольшому шкафчику, где хранились различные приспособления. — Будущее, — ответила Шарлотта. — Как прикажете, кровавая госпожа, — улыбнулся Халид, взяв какую-то маленькую коробку. Он подошел к столику, игнорируя удивленный взгляд Шарлотты. Она с подозрением смотрела на прорицателя, не понимая, почему он называет ее кровавой госпожой, что такого она совершила? Халид же, игнорируя их взгляды, высыпал в какую-то чашку содержимое коробочки. Шарлотта поняла, что это было множество маленьких деревянных табличек, на которых были начерчены руны. — Задавайте вопрос, — сказал прорицатель, глядя в лицо Шарлотты. — Кто у меня родится? Сколько детей у меня будет? — спросила Шарлотта, облизав губы, пересохшие от волнения. Прорицатель ухмыльнулся. — Смотри мне в глаза и вытащи два символа, — сказал он. Шарлотта послушно выполнила то, что ей сказали. Халид взял из ее рук руны, что-то забормотал и замер. — От большой любви рождается много детей, — промолвил он замогильным голосом, отчего по спине Шарлотты пробежали мурашки. — Но не всем суждено процветать. Я вижу четверых детей и три надгробия. — Что их ждет? — спросила Шарлотта, услышав про три надгробия. В душе все сжалось от тревоги, хотелось покинуть это странное место, но она держала себя в руках. — Я вижу корону, но она омыта кровью, я вижу трон, а вокруг него трупы… — Что произойдет? — спросила дрогнувшим голосом Шарлотта, натужно проглотив вставший в горле ком. — Хрупкий мир сменится пламенем восстания, многие сгорят в нем, — все тем же замогильным и безэмоциональным голосом промолвил господин Халид, глядя в глаза Шарлотты, у которой от волнения начали мелко дрожать руки. — Когда это случится? — спросила она, собрав волю в кулак. — Когда небеса загорятся, и над горизонтом взойдут три солнца, — ответил он, а после внезапно задрожал, словно на него наложили какое-то заклинание. Шарлотта и Пэнси в ужасе переглянулись, не зная, что делать. К счастью, старик сам пришел в себя, открыл глаза и будто бы с удивлением посмотрел на них. Сейчас, вспоминая слова старика, Шарлотта не знала, можно ли ему верить. Когда она поделилась переживаниями с Сигнусом, тот только посмеялся, сказав, что не стоит верить всему, что говорят провидцы. Каждый сам кузнец своей судьбы. Наша жизнь зависит только от нас и принятых нами решений. Не то чтобы слова мужа успокоили Шарлотту, она все равно была взволнована и решила для себя, что одного ребенка ей будет достаточно, и после рождения первенца собиралась начать пить противозачаточное зелье. Да, план был хорош, если бы не одно но… Шарлотта родила двойню, и теперь страх точил ее изнутри. Что если она не сможет уберечь кого-то из них? — Ты накручиваешь себя, — вздохнула Пэнси, посмотрев на подругу. Малышка Арлетта, видимо, сильно устала и подбежала к матери, протянув к ней руки. Пэнси, улыбнувшись, взяла дочь на руки и поцеловала в румяную щеку. Примеру девочки последовал и Салазар. — Ты не замерз? — спросила Шарлотта, наклонившись к сыну. Она дотронулась рукой до его щек и поджала губы. — Похоже, пора возвращаться в замок, — сказала она и тоже взяла ребенка на руки. Он был не против, с готовностью обнял мать за шею и положил голову на ее плечо. Лишь маленькая Дельфини продолжила носиться по усеянной снегом дорожке, не обращая внимания на то, что осталась одна. Тем временем за женщинами с детьми наблюдал принц Сигнус, который стоял у окна в отцовских апартаментах и опирался руками о подоконник. Взгляд его серых глаз неотрывно следил за Шарлоттой, а на губах помимо воли расцвела слабая улыбка. Все-таки его жена очень красива… — Сигнус, Повелитель ждет тебя, — проговорила вышедшая в коридор Беллатрикс, облаченная в темно-зеленое платье. Сигнус посмотрел на мать и слабо ей улыбнулся, хотя взгляд его был серьезным и собранным. Он ожидал всего что угодно. Отец пожелал его видеть, назначив время встречи. Временами принц злился, что даже с родным отцом он может говорить только по расписанию. Что за глупость? Однако Темный Лорд — правитель страны, у него не так уж и много свободного времени, чтобы уделять его семье. Вот и сейчас, как полагал Сигнус, речь пойдет не о чем-то домашнем, а о государственных делах. Темный Лорд всегда выше семьи и любых других привязанностей ставил государство. Сигнус, вздохнув, направился в кабинет, расправив плечи. В дверях он столкнулся с матерью и посмотрел ей в глаза, словно неосознанно искал поддержки в родном человеке. Та слабо кивнула и улыбнулась краешками губ, словно говорила, что опасаться нечего. Сигнус вошел в кабинет отца, который сидел за письменным столом в неизменном черном сюртуке. Весь облик Правителя твердил о силе и власти, а его магия клубилась в помещении. Да, Сигнус всегда безошибочно определял колдовство отца. Вряд ли на земле существовал когда-либо человек, чья магия была так же сильна, как магия Лорда Волдеморта. — Повелитель, — выйдя в центр кабинета, поклонился учтиво принц, склонив черноволосую голову. — Вы желали меня видеть? — Осмелев, Сигнус бросил мимолетный взгляд в лицо отца, который задумчиво наблюдал за ним. — Да, сын мой, — ответил негромко и спокойно Темный Лорд. — У меня для тебя важное задание, полагаю, с твоими талантами к дипломатии ты без труда справишься с ним, — уже с ухмылкой заметил он. Леди Беллатрикс подошла к креслу Правителя и встала за его спиной, словно верная тень. Сигнус мельком взглянул на мать и заметил, что взгляд у нее какой-то обеспокоенный. Он про себя усмехнулся, да, до него дошли слухи, что Беллатрикс заподозрила, что супруг ей неверен, но не особо верил им. — Для меня честь служить вам, Повелитель. Я выполню любой ваш приказ, — учтиво сказал Сигнус, все так же тщательно подбирая слова. Пожалуй, их отношения не подходили под категорию взаимоотношений отца и сына. Даже в семейном кругу приходилось соблюдать субординацию и все правила хорошего тона. — В таком случае, ты будешь рад поездке в Италию, нужно убедить Министра Магии Италии, что союз с нами выгоден ему, — сказал Темный Лорд. Сигнус так и замер. Италия, если верить Забини, чудесная страна. Хотя, как говорит Долохов, любая птица свое гнездо хвалит. Но Сигнус был не против поездки. Ему до того наскучила однообразная жизнь в глуши, что он был готов на все, чтобы оправдать доверие отца. — Благодарю за оказанное доверие, — поклонился Сигнус. — Для меня честь представлять вашу волю, Повелитель. Полагаю, мне нужно обрадовать жену… — Принц улыбнулся и уже хотел уходить, но его остановил голос матери: — К сожалению, Шарлотта не составит тебе компанию в поездке. Сигнус так и замер, с удивлением глядя на мать. — Почему? — спросил он, ничего не понимая. — Задача Шарлотты — оберегать детей, которым точно нет места среди потенциальных врагов. Как бы мы ни старались наладить отношения с Италией, но они способны на все, — твердо пояснила леди Беллатрикс. — Вы, как всегда, правы, матушка, — понимая, что зерно истины в словах матери все же есть, согласился Сигнус. Да, Шарлотте и детям будет безопаснее в Британии. Итальянцы, чтобы получить желаемое, могут проявить враждебность, сделать семью Сигнуса заложниками и шантажировать Повелителя их жизнями. Принц не хотел подобных испытаний, он все-таки любил детей, а за себя не так уж боялся, с его магической силой ему точно ничто не угрожает. — Ступай, сообщи жене, я отдам приказ о подготовке к отъезду, — сказала с улыбкой Беллатрикс. — Когда я покину страну? — спросил Сигнус. — Через пару дней, — ответил Повелитель. Принц, взглянув на отца, еще раз поклонился и покинул его кабинет. Темный Лорд откинулся на спинку кресла, и Беллатрикс, взглянув на него, слабо улыбнулась. Немного замешкавшись, она положила руки ему на плечи и начала осторожно массировать их. — Он взрослеет, — негромко заметил Волдеморт. — Постепенно уходит юношеский пыл и невинность, кто знает, какие испытания для нас готовит будущее? — задал риторический вопрос Темный Лорд. Беллатрикс напряглась, в ее душе взметнулось пламя тревоги, но она усилием воли потушила его. — Мы все преодолеем, мой Лорд, — прошептала, наклонившись она, а в следующий миг Темный Лорд, повернувшись, рывком посадил ее себе на колени. Пожалуй, иногда действительно следует немного расслабиться. В конце концов приказы он раздал, теперь можно немного отдохнуть. Беллатрикс приобняла его за плечи, и Волдеморт, ухмыльнувшись, стиснул ее талию, а после коснулся тонкими губами пульсирующей жилки на шее. Магическая Британия. Министерство Магии. — Поднять налоги — это, безусловно, стоящая идея, но мы не знаем, как отреагирует общественность, — заметил негромко сэр Рудольфус Лестрейндж, выслушав доклад Мальсибера-младшего. Министр сидел на стуле с широкой и высокой спинкой и задумчиво наблюдал за троицей Мальсиберов, которых собрал вне Ближнего Круга. Это были люди, поддерживающие его, которым он мог хоть немного доверять. К сожалению, со временем таких людей становилось все меньше и меньше. Корбан Яксли, который во всем поддерживал Рудольфуса, внезапно скончался от инсульта. Все это вызывало беспокойство. К тому же, когда освобождалось важная должность в Министерстве или место в Ближнем Круге, всегда начиналась борьба за власть. Вот и теперь тучи стремительно сгущались, становилось ясно — скоро гроза. — У них нет выбора, мы все делаем для того, чтобы страна возродилась из пепла, восстанавливаем разрушенные грязнокровками традиции, — ответил молодой Мортимер Мальсибер, покосившись на отца, однокурсника Рудольфуса, сидящего в кресле со стаканом огневиски в руке. — Мистер Мальсибер, безусловно, прав, однако нам нужно что-то решить, чтобы компенсировать убытки из-за аннулированного договора с Италией, — покачал головой Рудольфус. — В любом случае, у нас есть немного времени, — заметил Рабастан Лестрейндж. — Повелитель, как обмолвилась леди Беллатрикс, намерен отправить сына с дипломатической миссией в Италию, посмотрим, вдруг получится наладить торговлю, — пояснил Лестрейндж, за что был награжден одобрительным взглядом брата. Рабастан не был обделен умом и хитростью, хотя от интриг был весьма далек. Терпения не хватало. — А что с должностью в Визенгамоте? — спросил Маркус Мальсибер, посмотрев на Рудольфуса. — Вы поддержите моего сына? — Непременно, Маркус, — благосклонно кивнул сэр Лестрейндж, посмотрев на Мортимера, который стоял рядом с отцом. — Нужно, чтобы должность занял достойнейший человек. — Понимаю, — ухмыльнулся Мальсибер. — С вами приятно иметь дело, сэр Лестрейндж. Что по поводу кандидатуры моего сына думает Повелитель? — Он не озвучил своего мнения, Маркус, в любом случае, кого бы ни выбрал совет, окончательное решение за Темным Лордом, — ответил Рудольфус Лестрейндж со спокойным выражением на лице. — И вы, разумеется, не знаете, кто в глазах нашего Повелителя наиболее достоин награды? — с льстивой улыбкой вопросил сэр Мальсибер, глядя в глаза Лестрейнджа. Тот некоторое время промолчал. — Не знаю, но в любом случае решение Темного Лорда будет справедливым, — ответил Рудольфус. Они снова затронули тему налогов и решили предоставить Темному Лорду подробный отчет об экономике страны. Мальсиберы, попрощавшись, покинули кабинет Министра Магии, оставив братьев наедине. Рабастан некоторое время молчал, а после, наполнив бокал вином, проговорил: — Надеюсь, мы сможем опередить компашку Пиритса, они что-то затихли, скорее всего, готовят очередную подлость. — Рабастан усмехнулся, глядя на задумчивого брата. — Ты меня слушаешь? — спросил младший Лестрейндж, пощелкав пальцами перед лицом Рудольфуса. Тот вздрогнул и посмотрел на него. — Прости, я задумался, — промолвил он извиняющимся тоном. — Меня беспокоит Луна, она снова замыкается в себе, не знаю, с чем это связано. — У женщин свои тараканы, брат, нам не дано их понять, — ухмыльнулся Рабастан, он хотел еще что-то сказать, развалившись в кресле напротив брата, но вдруг в дверь постучали, и в кабинет вошел Роберт Пиритс, весь вид которого выражал нетерпение и торжество. Рудольфус напрягся, сидя за письменным столом, и впился строгим взглядом в лицо незваного гостя. Рабастан инстинктивно потянулся к чехлу на поясе, за волшебной палочкой. — Легок на помине, — брякнул тихо Рабастан так, что его услышал только брат. Рудольфус проигнорировал выпад брата, поскольку сосредоточил все внимание на незваном госте, который прошел вглубь кабинета Министра Магии так, словно уже был его хозяином. Весь его вид выражал торжество, хотя в костюме-тройке из темно-синей ткани и в тон ему мантии, которая едва-едва скрывала от посторонних глаз упитанный живот Пиритса, он выглядел не так презентабельно, как его конкурент. — Чем обязан вашему визиту, сэр Пиритс? — поинтересовался со зловещей ухмылкой на губах Рудольфус, глаза которого вспыхнули недобрым огнем. Рабастан усмехнулся про себя. Все-таки они с братом были безумно похожи, но если Рабастан был огнем, сжигающим все на своем пути, то Рудольфус олицетворял воду, вроде бы тихую, покойную, податливую, но безумно опасную. Подобно бывшей жене, Рудольфус иногда зверел и срывался, что стало явно заметно после Азкабана. Жаль, что Пиритс этого не понимал. Похоже, ему нравилось испытывать судьбу. — Неужели вы так не желаете меня видеть, сэр Лестрейндж? — приторно сладким голосом отозвался Роберт, стоя посреди кабинета и улыбаясь. От его улыбок у Рудольфуса сводило желудок и хотелось стереть эту отвратительную ухмылку с лица врага. Руки чесались, но слово Повелителя — закон, в противном случае Роберт уже много лет как покоился бы в земле. — Решил навестить давнего друга. Сэр Лестрейндж нахмурился, а в его зеленых глаза промелькнул гнев, когда он вспомнил о чем-то. Но Пиритса это не беспокоило. Рабастан наблюдал за происходящим и готовился в случае чего прикрыть брата, и в очередной раз поражался глупости Роберта. Ссориться с Лестрейнджами сейчас — самоубийство. Они в родстве с Темным Лордом, им явно ничего от него не угрожает. — Радует, что ты вспоминаешь прошлое, — продолжал словесную игру Рудольфус, отбросив прочь субординацию. Рабастан вздохнул, он на месте брата давно бы решил проблему радикально, но сэр Лестрейндж привык действовать более мягко. — Но, я полагаю, ты пришел обсудить не минувшие дни? — Верно, — кивнул Роберт, ухмыляясь. Эта усмешка все меньше и меньше нравилась братьям, они переглянулись, мысленно готовясь к худшему. — Со дня на день состоится голосование, и я бы хотел, чтобы вы поддержали моего кандидата… Ричарда Уилкинса. Рудольфус и Рабастан переглянулись, и если старший из братьев смог обуздать свой нрав, то младший рассмеялся, словно нашел слова соперника забавными. — Удивительно, что ты не продвигаешь на столь теплое местечко одного из сыновей, неужели оба настолько бездарны? — со смешками спросил младший Лестрейндж. Роберт смерил его насмешливым взглядом. — А ваш сын? Ах, да, он настолько слаб, что спутался с грязнокровкой, которая понесла от него, — протянул надменно Пиритс, явно уязвленный замечанием про сыновей. — Как думаете, что скажет Милорд, узнав о таком предательстве крови? Впрочем, для вас это не впервой. — Произнося последнюю фразу, Роберт посмотрел на Рудольфуса, явно напоминая ему про сына-сквиба. О, Рудольфус ненавидел, когда кто-то в обществе вспоминал об этой досадной ошибке юности. — Следи за языком, Пиритс, такими темпами ты очень быстро потеряешь его, — грозно рыкнул Рабастан, делая шаг в сторону собеседника, однако Рудольфус поднял руку, словно призывая брата к терпению. — Вы сделаете все, чтобы пост главы Визенгамота занял Уилкинс, а иначе Темный Лорд узнает обо всем. Как думаете, как он отреагирует? Уже во втором поколении смешение крови с помоями, — промолвил Пиритс. — Полагаю, вы меня поняли, — усмехнулся он в очередной раз. В его маленьких глазках горел триумф, мужчина направился к выходу. Рабастан взбешенно смотрел в спину врага и больше всего хотел запустить в Пиритса Аваду. — Полагаю, нам нужно побеседовать с Асентусом, — чуть хрипло произнес Рудольфус, когда братья снова остались одни.***
Шарлотта сидела за маленьким столиком и неспешно пила обжигающе горячий чай. Она задумчиво смотрела в окно и изредка хмурилась, вспоминая беседу с мужем. По приказу отца Сигнус со дня на день должен покинуть страну и отправиться в далекую Италию с дипломатической миссией. Задание вдохновило принца, он пребывал в взволнованном состоянии, словно впервые получил волшебную палочку. Сигнус радовался как ребенок, что отец доверил ему столь важное задание, значит, он ему все же доверяет. Конечно, Шарлотта была очень рада за мужа, но кое-что омрачало ее счастье. Сигнус отправится в чужую страну без нее. Еще никогда до этого они не расставались на такой неопределенный срок. Муж еще не уехал, а Шарлотта уже тосковала, хотя понимала, что это очень глупо. Она не понимала природу своих чувств и ощущала себя полной эгоисткой. В глубине ее души зарождались сомнения, а тревоги начали терзать ее изнутри. Интуиция твердила, что там, на чужой земле, случится что-то ужасное и страшное. То, что изменит ее жизнь. Шарлотта не понимала этого страха. С Сигнусом поедут верные люди: Иван и Антонин Долоховы, Забини, Нотт. К тому же вряд ли кто-то рискнет напасть на него, всем известны силы Темного Лорда и его характер, способный запросто уничтожить прекрасную Италию в случае угрозы. Так почему ей так плохо? Шарлотта несколько раз шумно вдохнула и выдохнула. Она решила отлучиться из замка буквально на пару часов для встречи с братом и впервые за столько времени ощутила свободу. Ей казалось, что ее выпустили из золотой клетки, в которую она сама себя заключила. Нет, Шарлотта никогда не жалела о браке с принцем, она любила его до помешательства, но царственное семейство подавляло ее характер. Шарлотта снова посмотрела в окно. Косой Переулок был укрыт снегом, который шел весь день. Зима властвовала на островах, и все вокруг было накрыто белоснежным покрывалом. Наконец-то мимо окон мелькнула фигура, закутанная в черную мантию с глубоким капюшоном. Пусть не было видно его лица, но фигуру брата Шарлотта узнала бы из тысячи. Магнус Хоулп вошел в респектабельный ресторанчик для среднего класса, но не спешил снимать капюшон. Еще бы, у него было такое лицо, которое слишком привлекало внимание красотой, к тому же он был очень похож на отца, а фотографии Рудольфуса как министра часто мелькали в газетах. К Магнусу подошел официант, он, видно, представился, и работник ресторана указал ему в сторону нужного столика. Шарлотта лишь улыбнулась, когда Магнус направился в ее сторону. Она поднялась. Хоулп подошел к столику и, когда он вошел в специальный контур, их с сестрой скрыл от посторонних глаз и ушей купол. — Здравствуй, сестренка, давно не виделись, — с ядом в голосе промолвил Магнус и ухмыльнулся так, как мог делать лишь он один, насмешливо и надменно одновременно. Шарлотта сделала шаг к брату и заключила его в объятия. Как обычно, Хоулп сначала напрягся, а потом робко и нерешительно обнял ее в ответ. Вздох облегчения сорвался с губ Шарлотты. Почему-то близость брата дарила ей покой. — Я скучала, — прошептала вместо приветствия она. — Я скучал больше, — негромко заметил Магнус, отстранившись. Он посмотрел в ее лицо и бережно заправил ей за ухо прядь огненных волос, выбившихся из прически. В обычно злобных и холодных глазах отразилось тепло и радость, что очень не вязалось с его образом. Брат и сестра сели за столик, потом по очереди вписали заказы в специальный бланк и стали ждать прихода официанта с блюдами. Магнус все это время внимательно наблюл за сестрой и с неудовольствием заметил, что ту что-то точит изнутри. Он всегда, с самой первой встречи, могу угадать ее чувства и эмоции, все же они были похожи во всем. — Что случилось? — наконец спросил Магнус, когда симпатичная официантка принесла заказ. Он тут же набросился на еду, не забывая об этикете. Все же в пансионе для детей-волшебников его неплохо выучили, даже последующий маггловский детский дом и скитание вместе с бродячим цирком не смогли выбить манеры. Шарлотта на мгновение замялась, борясь с собой. Она не считала нужным с кем-то делиться тревогами. Все же она больше не маленькая девочка, не ребенок, нуждающейся в защите и опоре, у нее у самой дети. Она знала, что у людей и без нее проблем хватает и не хотела обременять их своими трудностями. Но почему она так настаивала на встрече с братом? По правде сказать, рядом с мужем Шарлотта забывала обо всех и вспоминала о брате только в минуты печали. Он был ее точкой опоры, и Шарлотта всегда знала, что может поделиться с ним всем. — Меня беспокоит Сигнус, — тихо прошептала она, закусив губу и внимательно наблюдая за братом. Тот вопросительно приподнял бровь и, промокнув рот салфеткой, уставился на нее, приготовившись слушать. — Нет, не подумай, у нас все хорошо, но что-то в Сигнусе меняется неуловимо, я не вижу ясно этих перемен, но чувствую. — Мне кажется, ты себя накручиваешь, — сказал Магнус, не понимая сестру. Он впервые не знал, как ее успокоить. — Думаешь? — спросила она с сомнениями. — У него взгляд изменился, он больше не смотрит на меня с той неописуемой любовью и страстью. Мне кажется, я наскучила ему. — Ты боишься, что он начнет смотреть по сторонам? — в упор спросил Магнус, позабыв о такте. Шарлотта густо покраснела, подтвердив его догадку. — Ты его жена, успокаивай себя тем, что от тебя он точно никуда не денется. У вас есть дети. Шарлотта возмущенно уставилась на брата, широко раскрыв глаза. Ее лицо вытянулось от удивления, а в глазах заплясали искры гнева. Она всегда была вспыльчивой и упрямой. Вот и теперь огненная натура давала о себе знать. — Ты предлагаешь ждать, пока он насладится свободой и вернется ко мне? Смириться с тем, что мое место занимает другая женщина? — свирепо вопросила она. — Как вариант, — кивнул Магнус, он уже жалел, что дал такой совет. Но что он мог сказать? Магнус не знал всех нюансов отношений сестры с мужем. — Я никогда не потерплю подобного, — прорычала Шарлотта. Из ее ушей разве что пар не валил, а так она была похожа на вспыхнувший факел. — Не сомневаюсь, — уже тише заметил Магнус, вспомнив о погибшей по вине Беллатрикс матери. Миледи же не просто так тогда заявилась в их домик, ею двигала ревность, хотя мужа она не любила. Скорее всего, она боялась, что Рудольфус будет к кому-то привязан. — Сигнус через пару дней отправляется в Италию, — поделилась еще одной тревогой Шарлотта. — Замечательно. Ты, должно быть, счастлива покинуть этот змеюшник? — пожал плечами Хоулп, но Шарлотта лишь поджала губы. — Я остаюсь в Британии вместе с детьми. Он едет один. Как бы не произошло чего-то, у меня сердце не на месте, — потоком вывалила Шарлотта. Магнус выслушал ее, чуть прищурив глаза. — Сигнус может за себя постоять, не переживай, — заверил сестру Хоулп. Она и сама об этом знала, но интуиция шептала обратное. Брат и сестра продолжили ужин. Между ними повисла напряженная тишина. Шарлотта стеснялась своего порыва поделиться семейными проблемами с братом, Магнус обдумывал одно дело, в котором могла ему помочь сестра. Его гордость пылала пламенем, а самолюбие жгло душу, но иначе он не сможет добиться желаемого. Собравшись с мыслями, Хоулп посмотрел на сестру и сказал: — Шарлотта, мне нужна твоя помощь.***
В камине взметнулось изумрудно-зеленое пламя. А в следующий миг в нем появился черноволосый мужчина, облаченный в черные одеяния. За его спиной маячила высокая и худощавая фигура его старшего брата. Рабастан Лестрейндж взмахом палочки убрал прочь решетку камина и вышел в гостиную, оформленную в синих тонах. Рудольфус выбрался из камина следом и огляделся, подмечая изменения в интерьере. Все же давненько он не был у брата в гостях. — Сделал ремонт? — спросил сэр Лестрейндж. — Амелия настояла, — пожал плечами Рабастан, скидывая теплую мантию на руки появившейся домовушки. — Где Асентус? — спросил он небрежно у эльфийки. Та, запинаясь, пискнула: — Молодой хозяин в своих покоях, сэр. Рабастан и Рудольфус мрачно переглянулись. — Передай ему, что я жду его у себя в кабинете, — заявил Рабастан. Домовушка поспешила убраться прочь. — И что мы будем делать? — спросил он у мрачного Рудольфуса, тот лишь пожал плечами и неприятно улыбнулся. — Выживать, — заключил сэр Лестрейндж, направляясь прочь из главной гостиной. Он вел себя как хозяин дома. Все-таки в молодости он прожил в этом особняке несколько месяцев. Не сказать, что они были полны хороших воспоминаний. Все же с Беллатрикс у него в то время отношения складывались не лучшим образом. Из дурных воспоминаний Рудольфуса вырвали торопливые шаги, а в следующий миг им навстречу вышли леди Амелия и леди Лаура. Увидев гостей, Амелия замедлила шаг, поочередно удостоив взором мужчин. Взгляд у нее стал каким-то холодным и неприятным, словно она готовилась защищать свою территорию. — Здравствуйте, сэр Лестрейндж, — сказала Амелия. — Рабастан, мой дорогой супруг, не ожидала, что ты почтишь нас присутствием, — с нотками ехидства в голосе заметила она. — Не обольщайся, Эми, я тоже не рад тебя видеть, — все в той же грубой манере отозвался Рабастан, с раздражением глядя на жену. Рудольфус лишь поджал губы, он всегда знал, что отношения брата с женой не самые теплые, но теперь они, похоже, даже не пытались скрыть этого. — Не останетесь на ужин, Рудольфус? — спросила Амелия, проигнорировав слова мужа, слово они ее вовсе не задели. У нее была прекрасная выдержка и никто из присутствующих не мог с точностью сказать, что она чувствует. — Благодарю за приглашение, леди Амелия, но моя супруга приболела, я должен быть рядом, — ответил Рудольфус вежливо. В противовес брату он никогда не опускался до неприличных и грубых фраз. — О, надеюсь ничего серьезного? — с искренним, как могло показаться, волнением спросила Амелия. Рабастан только закатил глаза, когда его брат ответил: — Легкое переутомление. — Да, голос у сэра Лестрейнджа был уверенным, но в душе таились сомнения. С Полумной было что-то не так с того злосчастного приема в Министерстве, где она упала в обморок. Скорее всего, что-то произошло. Что-то, что послужило толчком к таким переменам. Луна замыкалась в себе, отгораживалась от окружающих, особенно от мужа, высокими стенами. А у Рудольфуса не хватало ни времени, ни моральных сил, чтобы попробовать преодолеть эти стены. Он перевел взгляд на Лауру, которая стояла за спиной свекрови. Девушка была чуть ниже Амелии и с легкостью скрывалась за ее спиной в случае опасности. — Леди Лаура, Полумна спрашивала о вас, — солгал он. Леди Лестрейндж нужна компания, и с Лаурой она вряд ли наделает глупостей. — Руди съел апельсинового джема утром, а у него аллергия, вы же знаете, я не смогла его оставить без присмотра, — пролепетала девушка, запинаясь, ее встревоженный взгляд скользил по интерьеру, но ни разу не остановился на сэре Лестрейндже. — С ним все в порядке? — спросил Рудольфус встревоженно. — Появилась сыпь, но доктор Фоули заверил меня, что угрозы здоровью нет, — ответила Лаура немного смущенно. — Брат, нам пора, — напомнил Рабастан, явно недовольный обществом жены. Они продолжили путь до кабинета. Оба некоторое время хранили молчание, пока Рудольфус не нарушил его: — Рабастан, что у тебя с Амелией, вы поссорились? — спросил он, взглянув на брата, который непроизвольно замедлил шаг. Младший Лестрейндж скривил губы в презрительной усмешке и покачал головой, явно терзаясь чем-то. — Мы в ссоре последние двадцать лет, даже больше, — цокнул языком Рабастан, взмахом палочки отворяя дверь в свой кабинет. Братья вошли в затемненное помещение, которое тут же озарил свет свечей. — Почему ты так обращаешься с женой? — поинтересовался Рудольфус, по-хозяйски проходя вглубь кабинета и опускаясь в кресло у стола. Рабастан с трудом подавил желание закатить глаза. Его брат всегда славился благородством и правильностью, поэтому он часто читал ему нотации. Рабастан лишь поджал губы и молча подошел к шкафчику с огневиски, вытащил три стакана и бутылку. — С ней что-то не так. Я кожей чувствую ее притворство, хотя не знаю почему, — заверил брата Рабастан, отпивая из стакана янтарной жидкости. Поморщившись, Лестрейндж занял место за столом, откинувшись на спинку стула. Он начал нервно постукивать пальцами по столешнице, глядя на дверь. — Что делать с Асентусом? Проследи, пожалуйста, чтобы я не проклял этого недоумка, — попросил Рабастан брата. Рудольфус лишь усмехнулся, пребывая в своих мыслях. Он размышлял над тем, как обыграть Пиритса, чтобы выйти сухим из воды. По всему выходило, что нужно найти, где Роберт держит любовницу Асентуса. — Спокойнее, Басти, я знаю, что делать, — улыбнулся Рудольфус, смерив взволнованного и явно злого брата внимательным взглядом. Рабастан выглядел так, словно вот-вот взорвется. Оставалось надеяться, что в припадке ярости он не проклянет сына. Наконец раздался стук в дверь, а после в кабинет вошел виновник досадного происшествия. Асентус не изменял себе и был облачен в костюм-тройку из темно-синей ткани. Он казался абсолютно спокойным внешне, лицо его оставалось холодным и даже равнодушным, но молодого мужчину с головой выдавали взволнованные и напуганные глаза. — Ну, здравствуй, сынок, — ехидно протянул Рабастан, когда Асентус прошел вглубь кабинета. Он неловко замялся, остановившись. — Не бойся, проходи и садись. — Рабастан указал на свободное кресло рядом с креслом главы рода. Асентус, натужно проглотив вставший в горле ком, подошел к креслу и сел на самый краешек. — Тебя что-то тревожит, сынок? — елейным голосом спросил Рабастан. Асентус поерзал в кресле, покосился на хранившего молчание Рудольфуса, а после перевел взор на отца. — Все в порядке, отец, — промолвил он негромко. Асентус смотрел в глаза отца и понимал, что скоро грядет буря. Взгляд у Рабастана был неприятным и строгим, он пронзал душу, словно кинжал. — Может, тебя волнует исчезновение подружки-грязнокровки? — спросил Рабастан, скривив губы в презрительной усмешке. Кровь отхлынула от лица юноши, он пораженно замер, глядя взволнованно на родителя. — Не отпирайся, мы все знаем. Асентус подавился аргументом. Он сразу, увидев дядю в их доме, заподозрил неладное, а когда отец начал говорить о подружке, решил все отрицать, чтобы не быть опозоренным в глазах Рудольфуса, но они все уже знают. Но откуда? — Что вы с ней сделали? — спросил Асентус, переведя взгляд на дядю. Рудольфус казался абсолютно спокойным. — Пока ничего, но смею уведомить тебя, что твоя подружка в лапах Пиритса, и теперь этот урод нас шантажирует, хочет, чтобы мы согласились с его условиями, иначе обо всем узнает Повелитель, ты хоть понимаешь, что натворил?! — монологом выплеснул Рабастан, взвившись на ноги. Если он начинал говорить относительно спокойно, то теперь перешел на крик. Его строгий голос разносился под сводами кабинета, и Асентус испытал страх. Еще никогда отец не ругал его так. Он вжался в спинку кресла, пытаясь занять как можно меньше места, стать незаметнее, как в детстве, когда родители ссорились. Асентус покосился на флегматичного дядю, который не спешил вмешиваться. Почему он молчит? Наверное, понимает, что его слова о чистоте крови и ее предательстве прозвучат странно и лицемерно, все-таки Рудольфус тоже смешал кровь с помоями, дав жизнь Магнусу. В душе Асентуса властвовал страх и ужас. Он думал о себе, как ему выбраться из этой ситуации, думал о Розе, которую похитили, и ребенке под ее сердцем. Сегодня он пришел в обитель любовницы и к своему изумлению не обнаружил ее там. Он начал волноваться, но убеждал себя, что Роза, возможно, уехала к друзьям или родственникам. — Вот уж не думал, что ты так меня опозоришь, — прорычал Рабастан, сверля сына злым взглядом. — Вы же найдете ее? — осмелился сказать Асентус, глуша голос разума. На отца смотреть было страшно. Его лицо покраснело от ярости, глаза метали молнии, на виске вспухла венка. — Так ты за эту грязнокровку переживаешь?! — спросил Рабастан. Асентус чувствовал небывалое смущение, все-таки дядя стал свидетелем скандала. — Очнись, у тебя есть семья, что будет, если узнает Милорд? — Полагаю, ничего серьезного, — пробормотал Асентус, вспомнив вновь про дядю и его бастардов. Ну не убил же Повелитель Рудольфуса, к тому же Лестрейнджи столько лет служили Темному Лорду, что он даже не заметит проступка. — Что ты сказал? — вновь взорвался Рабастан, и Асентуса внезапно обуял гнев. Он зародился в глубинах души и стремительной волной распространился по телу. — Ты нарушил закон, ты понимаешь? Бастарды запрещены. Да кто они такие, чтобы читать ему нотации? Кто такие, чтобы судить за запретную связь? Рабастан был тем еще развратником, в юности о его похождениях слагали легенды. Рудольфус тоже был далеко не святым. Наличие любовниц и бастардов с сомнительным происхождением — верное этому подтверждение. Как они могут рассуждать о запрете незаконнорожденных, когда у самих их тьма? Асентус не сомневался, что у него есть незаконнорожденные братья и сестры. Юноша взвился на ноги. — Не вам меня судить, — заявил он и поспешил покинуть кабинет, сжимая руки в кулаки от гнева. Рабастан приказывал ему вернуться, но бесполезно, он не слушал. — Чертов мальчишка. Одни проблемы от него, — фыркнул Рабастан, вновь садясь в кресло и трясущимися руками наливая в стакан огневиски. Он хотел спокойно поговорить с сыном, найти выход из этой ситуации, но вспылил, как обычно. Почему-то один только вид Асентуса действовал на него как красная тряпка на быка. — Ты перегнул палку, мало ли, что он натворит, — промолвил, наконец, Рудольфус, ставший свидетелем ссоры. Он смотрел на брата и понимал, что тот очень похож на их отца. Сэр Сильвий точно так же взрывался и срывался. — Он слишком напуган, чтобы делать глупости. Наверняка к мамочке побежал, чтобы ему сопли утерли, — презрительно заметил Рабастан. — Как будем разгребать последствия его похождений? — Есть у меня одна идея, — взглянув на брата, промолвил Рудольфус. Рабастан, посмотрев в глаза брата, понял, что проблема, кажется, будет скоро решена. После беседы с братом и обсуждения плана дальнейших действий Рудольфус, вежливо отказавшись от приглашения на ужин, покинул Лестрейндж-хаус и отправился в родовое поместье. Вернувшись домой, он не ожидал увидеть жену в такое раннее время в постели. Но Полумна уже спала, свернувшись в комочек под одеялом. Или притворялась, что спит. Не желая ее тревожить, Рудольфус расположился в кабинете и начал думать, как ему обойти очередное препятствие. План уже был, но он был ненадежен. Нужно выманить сыновей Пиритса и похитить их. Наверное, Роберт любит их и пойдет на все, чтобы спасти, даже откажется от выборов. Хотя мало ли как он поведет себя? Рудольфус знал по себе, что загнанные в ловушку люди очень опасны, им нечего терять. Но Лестрейндж просто не мог допустить, чтобы человек Пиритса попал на такую важную должность. Ему даже думать об этом не хотелось. Зная Роберта, он сразу начнет вмешиваться в его дела, строить ловушки, плести интриги. Нет, такого человека лучше держать подальше. Тем временем в спальне Полумна перевернулась на спину и посмотрела в потолок, на котором были нарисованы облака и купидоны. Она положила руку на сердце и несколько раз вздохнула, пытаясь унять волнение. Весь день она сходила с ума в этой золотой клетке. Воспоминания одолевали ее, подобно врагам. Раньше они приносили радость, теперь причиняли боль, поскольку Полумна осознавала, эти воспоминания больше никогда не станут реальностью. Она отчаянно сопротивлялась голосу сердца, который вел ее к Рольфу. Да, на словах было легко отказаться от любви, но на деле… Нет. И Луна теперь страдала, не в силах противостоять этим чувствам. Она выпила успокоительное и легла спать, но во сне ее настигли все порочные желания. Луна до сих пор чувствовала его объятия, его поцелуи, а тело горело, словно пламенем. Ах, лучше бы она не видела этого сна, лучше бы не видела Рольфа, теперь будет еще труднее смириться с реальностью. Полумна закусила губу, поскольку почувствовала в горле ком, а глаза жгло от с трудом сдерживаемых слез. Было трудно дышать от любовной муки, от которой она, вроде бы, излечилась. Вот почему он вернулся? Лучше бы она вообще его не знала, и как теперь ей жить? Луна не знала, что ей делать, но надеялась, что сможет в очередной раз убить чувства в своей душе, чтобы они не привели ее к пропасти.