***
Апрель 2003 года. Магическая Британия. Замок Темного Лорда Волдеморта. Рудольфус Лестрейндж с плохо скрываемым напряжением смотрел на бывшую жену, которая стояла у окна, глядя затуманенным взглядом карих глаз куда-то вдаль на расцветающие леса. Они с Антонином Долоховым стояли за спиной Беллатрикс, поэтому не могли видеть, какие эмоции властвуют на ее красивом лице. Однако Рудольфус, пожалуй, слишком хорошо знал Беллатрикс, чтобы понять одну вещь — кровавой расправы не избежать. Ее теперь ничто не удержит. Все началось несколько месяцев назад, когда вдова Эдгара Боула, Эмма, вернулась из другой страны. Все бы ничего, но женщина имела неосторожность привлечь внимание Повелителя, что весьма не понравилось Беллатрикс. Долгое время она не знала наверняка, есть ли между Милордом и Эммой отношения. Она долго пыталась это выяснить, надеясь, что ошибается в подозрениях, однако слова Антонина Долохова, которому Беллатрикс поручила следить за мадам Боул, развеяли все ее сомнения. Было трудно установить истину, поскольку следить за Темным Лордом — самоубийство, да и Эмма Боул пыталась быть осторожной, заметая следы. К тому же виделись они не часто, но Долохов при необходимости обладал дьявольским терпением. Рудольфус и Антонин напряженно переглянулись, понимая, что тишина затягивается. Беллатрикс же стояла у окна и не шевелилась, она словно одеревенела и не могла пошевелиться. Сэр Лестрейндж мог бы подумать, что ей все равно, что ее подозрения подтвердились, однако он очень хорошо знал Беллатрикс. Скорее всего, она просто была немного оглушена происходящим, в ее душе закипал вулкан ненависти и скоро он взорвется, уничтожив все вокруг и в первую очередь соперницу. Соперницу ли? Разве существует на свете человек, способный составить конкуренцию ей, Беллатрикс? Едва ли. Рудольфус глубоко вздохнул и решительно приблизился к Белле. В конце концов он был ее мужем почти тридцать лет, они через многое вместе прошли, видели печали и радости, у них не было тайн. И оба питали друг к другу привязанность, если не любовь. Но любовь эта была иного рода, не такая, какая бывает между мужчиной и женщиной, не такая, как у лучших друзей. Они были родными людьми, как брат и сестра. И оба это понимали. — Белла, что нам делать? — спросил прямо Рудольфус, прекрасно понимая, что не сможет оставить ее в этот момент. Они всегда были вместе и до конца. Беллатрикс вздрогнула и посмотрела на бывшего мужа. В ее темно-карих глазах на мгновение отразились все страдания рода человеческого, которые, казалось, не может вынести ни одна живая душа. Предательство причиняло жгучую, нестерпимую боль. Беллатрикс до последнего надеялась, что ошиблась, хотя ее печальный опыт твердил об обратном. Темный Лорд никогда не был обделен вниманием, и даже теперь, годы спустя. Беллатрикс положила на алтарь перед Повелителем абсолютно все: свою жизнь, судьбу, душу и тело и, самое главное, она доверила ему свое сердце. И ради чего? Даже теперь, когда все муки ада позади, когда она вынесла во имя него Азкабан, он так жестоко поступил с ней. Беллатрикс мечтала о мире и счастье, но почему-то она никогда не могла жить спокойно. Ее все время затягивало в водоворот событий. Беллатрикс всю жизнь боролась, шла тропой войны. А теперь, когда она должна была пожинать плоды своей любви и верности, появилась какая-то вдова и решила все у нее отнять. Размышления об этом причиняли боль. На краю сознания даже промелькнула мысль оставить все как есть, плыть по течению, чтобы стремительный поток унес ее прочь от всего. Но минутная слабость, овладевшая сознанием Беллатрикс, быстро прошла. Она понимала, что никогда не уступит Повелителя кому-либо, никогда не откажется от своей любви. На смену боли и тоске пришли злоба и ненависть. Взгляд у Беллатрикс стал твердым, как когда-то перед битвой. В глазах ее заплясали бесы, готовые вот-вот вырваться наружу и утащить в темную пучину Эмму Боул. Рудольфус, глядя в карие глаза бывшей жены, все прекрасно понял. Кажется, у него и у Антонина появилось срочное дело. К счастью, Рудольфус сегодня освободился пораньше. Все дела были улажены и в ближайшее время не должно было возникнуть проблем. Антонин Долохов, когда на него решительно посмотрела Беллатрикс, весь подобрался. Он, как и Рудольфус, хорошо знал Беллатрикс и восхищался ею. Во время заключения в Азкабане именно она, слабая и хрупкая женщина, стала для всех примером. Она одна не сломалась под гнетом обстоятельств, она одна не утратила веру в то, что Милорд жив. И, видя пример Беллатрикс, поверили и другие Пожиратели Смерти. Антонин Долохов восхищался Беллатрикс и готов был ради нее на многое. — Выбора не осталось, — мрачным, чуть хриплым голосом начала говорить Беллатрикс. — Сегодня ночью Эмма Боул пожалеет, что перешла мне дорогу. Вы со мной? — спросила она, переведя твердый, как сталь, взгляд с Долохова на Лестрейнджа. — Разве может иначе, Белла? — спросил со снисходительной улыбкой Рудольфус, что означало согласие. — Да, — кивнул без лишних вопросов Антонин. — В таком случае, Антонин, ты должен позаботиться, чтобы эта гадюка была доставлена в особняк Блэков в Брекшире, — приказала Беллатрикс твердым голосом, словно была на рейде. — Никто не должен знать об этом. Устроим сюрприз кое-кому, — с кривой усмешкой заметила она, имея в виду, очевидно, Темного Лорда. — О, сегодня вечером она как раз выйдет в театр, по пути я ее перехвачу, — оживившись, сказал Антонин Долохов, который несколько недель следил за мадам Боул. План был готов. Осталось дождаться вечера. Рудольфус в который раз удивился, как быстро Беллатрикс может вынести кому-то смертный приговор. Впрочем, ничего удивительного. После Азкабана ее психика стала еще более нестабильной, и Лестрейндж уже морально был готов к очередному особенно жестокому убийству.***
Вечер того же дня. Дом Магнуса Хоулпа Солнце уже клонилось к закату, а Мадлена только-только покинула кровать из-за вечной слабости, от которой не было спасения. Она накинула на плечи халат и, взяв гребень с тумбочки, начала расчесывать свои темно-русые, тонкие волосы, делая это на автомате, поскольку мыслями она сейчас была где-то очень далеко. Мадлена отложила гребень и посмотрела в зеркало. За прошедшие недели она осунулась и похудела. Ее лицо сильно побледнело и теперь отдавало в нездоровый серый цвет, в серо-голубых, немного раскосых глазах отныне царили лишь тоска и печаль, уголки губ были опущены. От мечтательной девочки не осталось и следа. Теперь она казалась очень хрупкой, словно любое неосторожное движение могло причинить ей вред. Лишь округлившийся живот выделялся во всей ее фигуре. Мадлена, вздохнув, погладила живот, словно это даровало ей силы. Впрочем, так оно и было. Ребенок заставлял ее жить и бороться. Он даровал ей надежду на светлое будущее, только ради него она все еще держалась. Безысходность, боль, обида, непонимание. Эти чувства властвовали в душе у Мадлены Хоулп уже второй месяц. Сначала она не могла поверить своему счастью — сэр Лестрейндж после того, что она сделала, сжалился и надавил на сына, заставив женится. Мадлена была так ослеплена радостью и чувствами, что не видела дальше своего носа. Она даже не подозревала, что Магнус, ее Магнус, которого она знала почти четыре года, такой ужасный в быту человек. После спешной свадебной церемонии она переехала жить в домик к мужу. В тот день, когда Мадлена вошла в этот дом законной супругой Магнуса, ей казалось, что она счастлива. В душе у неё все цвело и благоухало, казалось, что она вот-вот воспарит над землей, однако реальность оказалась не просто жестокой, она была бессердечной. Вместо того, чтобы взлететь к вершинам рая, Мадлена рухнула в пропасть, внезапно возникшую под ногами. Магнус сразу после бракосочетания куда-то пропал в то время, как Мадлена начала обживать дом и пытаться создать в нем уют. Денег у Хоулпа было немного, и те несколько комнат в доме были обставлены крайне скупо и бедно. В спальне Магнуса имелись только кровать да шкаф, в гостиной камин и кресло, а во второй спальне небольшой диванчик. Лучше всего была оборудована лаборатория, в которую Магнус вкладывал всю душу. Там же находился письменный стол, за которым Хоулп работал, делая какие-то расчеты. Мадлена повесила на окна сшитые матерью занавески разных цветов из дешевого материала. Затем в столовую, соединенную с кухней, положила несколько полотенец, расшитых вышивкой, которую сама делала на досуге, застелила стол новой скатертью. Мадлена чувствовала счастье и не верила, что происходящее реально. Небезосновательно, между прочем. От радости кружилась голова, хотелось танцевать и петь. Она добилось того, чего больше всего желала. Теперь у нее есть своя семья, и все обязательно будет хорошо. Однако воздушные замки рухнули, стоило Магнусу вечером явиться домой. Магнус пришел злой, раздраженный, пропахший женскими духами и пьяный до такой степени, что едва стоял на ногах. Мадлена была не готова к такому подарку. Она приготовила скромный ужин, вышла встречать мужа, но Магнус сделал вид, что не заметил ее и, шатаясь, направился в лабораторию. Мадлена последовала за ним, желая поговорить с мужем и объясниться. Они не говорили с ним несколько дней, с того разговора, как он узнал о ее беременности. Однако Хоулп не пошел на контакт. Он запер дверь перед носом жены, оставив ее в коридоре. Мадлена просила его выйти и разделить с ней ужин, но он словно не слышал ее. Мадлена, отчаявшись, поужинала одна, не почувствовав вкуса пищи. Не такой она представляла свою супружескую жизнь, не такой. Было больно видеть, как ее мечты рушатся на глазах, но Мадлена все еще была полна надежд. После ужина, вымыв посуду, она пришла в спальню, решив, что Магнус точно разделит с ней постель, поскольку других мест для сна в доме не было. Переодевшись в простую длинную сорочку с цветочным узором, Мадлена легла на скрипучую кровать и стала ждать мужа. Но и здесь он проявил потрясающее упрямство. Прошел час, два, три, и Мадлена, уставшая за день, уснула, надеясь, что со временем все как-нибудь образуется. Она даже не подозревала, что дальше все станет намного хуже. Нет, Магнус не поднимал на нее руку, он просто делал вид, что ее не существует. А если Мадлене удавалось привлечь его внимание, то Магнус направлял весь котел ненависти и злобы, бурлящий в нем, на жену. Он говорил ей такие ужасные вещи, что после подобных бесед Мадлена рыдала навзрыд в спальне, не понимая, чем заслужила такое наказание. А Магнус, Магнус наблюдал за ее страданиями с равнодушным выражением на лице, словно происходящее никак его не касалось. Он даже не пытался прийти к взаимопониманию, игнорировал все попытки Мадлены наладить отношения и вообще предпочитал ее не видеть. От непонимания, боли и обиды новоиспеченная миссис Хоулп сходила с ума, плакала ночами в холодной постели, поскольку Магнус предпочел спать отдельно на диване. Он вообще к ней не подходил. Ни слезы жены, ни ее беременность не могли его разжалобить. Мадлена стала нервной, обидчивой и плаксивой. Оставаясь одна, она терзалась от безответных чувств, до обеда лежала в постели, глядя затуманенными слезами глазами в белый потолок, и страдала, страдала, страдала. Рай грез обернулся кошмарной реальностью. Мадлена задавалась вопросом, а знала ли она Магнуса? Конечно, до нее доходили слухи о его жестоком нраве, распутности и безнравственности, но ослепленная чувствами Мадлена думала, что сможет обуздать его характер, к тому же Магнус никогда не проявлял к ней такой враждебности. Оказалось, что худшие свои черты он скрывал. Если бы не ребенок и наличие матушки, Мадлена сломалась бы. Сара де Розир навещала молодоженов, но Магнус во время ее визитов предпочитал не появляться в доме, поскольку Сара начинала его третировать и ругать за такое бездушие. Женщине было невыносимо видеть, как медленно увядает ее единственная и любимая дочь. Сара не понимала, как могла не досмотреть за ребенком, как не заметила того, что происходило у нее под носом. Стремясь обеспечить дочери светлое и безбедное будущее, миссис де Розир ничего вокруг не замечала. А когда сэр Лестрейндж вызвал ее в свой кабинет и рассказал о том, что натворила Мадлена под влиянием Магнуса, пришла в ужас. В голове у нее начали появляться картины страшного будущего, где сэр Рудольфус в наказание убивает ее дочь, но он удивил Сару, решив поженить влюбленных. Уже тогда женщина почувствовала подвох. Ну не мог человек с фамилией Лестрейндж, получивший за преступления во времена войны прозвище «кровавый», внезапно проявить милосердие. И к Магнусу Сара сразу начала относиться с подозрением. Он никогда ей не нравился, и она считала, что ее дочь достойна лучшего. Но Мадлена сама лишила себя всякого будущего, полюбив этого никчемного человека. Счастливая от внезапной удачи Мадлена не внимала словам матери, что лучше избежать свадьбы и уехать во Францию, пока не поздно. Сара даже смирилась с беременностью дочери и уже готова была самостоятельно воспитывать внука. Но Мадлена даже слушать не захотела мать, она считала, что любит Магнуса Хоулпа и хотела, чтобы у них была настоящая семья. «Этот человек тебя погубит», — сказала Сара перед свадьбой, когда Мадлена надела самое простое белое платье в пол с кружевами на талии. Та ничего не ответила, продолжая строить воздушные замки. И вот теперь Мадлена пожинала плоды собственной глупости, а миссис де Розир утешала ее, пыталась подбодрить и полнилась злобой по отношению к зятю, обнимая ревущую дочь. Мадлена, понимая, что ей нужно что-нибудь поесть, накинула поверх сорочки плотный халат с длинными рукавами и, собрав волосы в косу, покинула спальню. В доме как всегда было тихо и спокойно. Накануне Магнус покинул дом и до сих пор не вернулся. Вздохнув от печали, внезапно охватившей ее, Мадлена двинулась на кухню. Там, пребывая в удушающем дурмане собственных переживаний, она кое-как приготовила омлет и заварила себе чай. Устроившись за столом, она без всякого энтузиазма начала трапезу, больше всего на свете желая унять чувства, тлеющие в душе. Мадлена не хотела признавать свои ошибки и все еще в глубине души верила в лучшее. Ребенок под сердцем давал ей силы. Внезапно послышался скрип входной двери и торопливые шаги. Мадлена отставила кружку с чаем и замерла, боясь пошевелиться. Эту походку она узнала бы из тысячи. Магнус наконец-то вернулся домой. И теперь в Мадлене боролись два желания: поддаться чувствами и выбежать в коридор, надеясь как-нибудь достучаться до мужа, или сидеть тихо и не привлекать внимание, чтобы не услышать ничего плохого в свой адрес. К сожалению, первое в конечном итоге победило. Мадлена встала из-за стола и тихо вышла в коридор. Магнус, облаченный в брюки, рубашку и легкую черную мантию, подошел к двери в свою лабораторию и, вытащив из кармана ключ, начал открывать дверь. Хотя он не владел магией и запирал лабораторию только на ключ, у Мадлены не было соблазна проникнуть в его вотчину. К лаборатории он относился ревностно и по изменившемуся положению предметов мог без труда понять, что в его владениях кто-то был. Почувствовав пристальный взгляд жены в спину, Хоулп повернул голову и наградил супругу презрительным взглядом. Усмехнувшись ей в лицо, Магнус открыл дверь и уже хотел скрыться в лаборатории, но Мадлена, поддаваясь вспыхнувшим чувствам, решительно приблизилась к нему и с отчаянием посмотрела в бледное и красивое лицо мужа. — Где вы были? — спросила она, пытаясь придать голосу твердости. — Где был, там уже нет, — ответил Магнус, входя в помещение. Он хотел запереть дверь, но Мадлена успела забежать в лабораторию и теперь, скрестив руки на груди, смотрела на мужа. Магнус, смерив ее взглядом, фыркнул. — Я ждала вас, — промолвила она. — Хотела поговорить. — Говори, — все тем же равнодушным голосом отозвался Магнус, подходя к одному из шкафов. Мадлена поджала губы, понимая, что мирного разговора снова не получится. Магнус словно намеренно испытывал ее терпение. Он тем временем вытащил из шкафа небольшой котел, установил его на подставку, после чего переоделся в халат лимонного цвета и протер руки салфеткой, смоченной какой-то дурнопахнущей жидкостью. — Я тебя слушаю, — процедил он, взглянув на жену. Мадлена смотрела на него и не знала, что сказать. Она просто надеялась объясниться с ним, но от ледяного взгляда зеленых глаз становилось не по себе, и Мадлена решила не выяснять отношений, малодушно струсив. — Нужно готовить приданое для малыша, — пробормотала она, положив руку на живот. Магнус проследил за ее жестом и поджал губы. В его глазах промелькнула горечь, но она быстро сменилась раздражением. — Завтра я реализую крупный заказ, деньги будут, — коротко сказал он. — А теперь сделай милость — покинь лабораторию, если не хочешь надышаться ядовитыми парами и потерять ребенка, — с усмешкой добавил он. Мадлена понуро кивнула и вышла из комнаты, проклиная собственную трусость. У нее никогда не получалось поговорить с мужем нормально. Обычно Магнус срывался и начинал изливать на нее яд. «Ты не более чем предательница, а предателей никто не любит», — как-то сказал он ей, когда Мадлена пару недель назад предприняла очередную провальную попытку наладить отношения.***
Несколькими днями ранее. Норд-Райдиг. Лестрейндж-холл. Полумна, облачившись в костюм для верховой езды, состоящий из платья с укороченной юбкой, шлема, удобных ботинок и перчаток, вышла из замка и, оглядевшись, увидела у клумб с распускающимися цветами Рудольфуса, который тоже был облачен в специальный костюм. Луна, увидев брюки мужа, поджала губы. Почему ей нельзя надеть брюки, в конце концов в платье неудобно, но кого это волнует? Полумна приблизилась к Рудольфусу. Безусловно, она любила верховую езду. Иногда Луна вспоминала, как в школьные годы летала на фестралах. Полет рождал в душе чувство радости и полной свободы. Однако со временем, по мере того, как разразилась война, ей пришлось забыть об увлечении. Появились новые заботы. Выйдя замуж, Полумна получила возможность заниматься верховой ездой, однако предпочитала тихо страдать в четырех стенах и сетовать на судьбу. Помимо этого, в конюшнях просто не было походящего животного для Полумны. Все пегасы обладали свирепыми характерами, а подопечный Рудольфуса помимо всего прочего вообще действовал подло, мог в любой момент попробовать сбросить наездника, если это не был хозяин. Если верить словам Рабастана, он даже Шарлотту однажды сбросил, но, к счастью, высота была небольшая, и сэр Лестрейндж успел задержать падение дочери заклинанием, в противном случае последствия были бы печальными. — Зачем вы меня позвали? — спросила Полумна, приблизившись к мужу. Тот лишь усмехнулся и промолвил: — Прояви немного терпения. Луна поджала губы, недовольная ответом супруга. Скорее всего, он хочет посадить ее на какого-нибудь пегаса, желает, чтобы она пересилила страх. Но никакая сила в этом мире не заставит ее подойти к пегасам в конюшнях. Они все с характером. Рудольфус подал жене руку, и Луна, немного смутившись, обвила рукой его локоть, и супруги двинулись по аккуратной и расчищенной дорожке в сторону зверинца. Полумна, стараясь не смотреть на мужа, любовалась расцветающими на клумбах цветами, наслаждалась солнечными лучами. Весна в этом году пришла рано, скорее всего, природа наградила их за терпение. Все же зима была невыносимо морозной и снежной. — Беллатрикс пригласила нас на ужин, — промолвил немного погодя Рудольфус. Полумна обратила на него взор серых глаз и вздохнула, пытаясь скрыть досаду. Да, к ней относились ровно. Ее уважали, помня, какая у нее фамилия. Но Луна все еще не могла себя пересилить. Она еще могла смириться с присутствием мужа, он казался не таким плохим человеком, но некоторые личности вызывали у нее лишь неприязнь и отторжение. Лорда Волдеморта Луна боялась до дрожи в коленках и нервной икоты. Впрочем, Повелителя многие боялись до ужаса. Этот человек продвинулся в изучении темной магии так далеко, как никто другой. Один вид Правителя вызывал липкий страх. Миледи Беллатрикс, каким-то чудом ставшая женой Повелителя, тоже вызывала неприязнь и страх. Она убила много людей, и все убийства отличались особой жестокостью. Сириус Блэк, Нимфадора Тонкс, домовик Добби, Молли Уизли, Артур Уизли, замученные до помешательства родители Невилла — это только малый список ее жертв. Антонин Долохов и Рабастан Лестрейндж тоже не были святыми. Вымазанные в крови с макушек до пят, они, казалось, наслаждались дурной славой, которая овеивала их имена. Рабастан, как слышала Луна, был настоящим дьяволом, хотя на светских приемах и семейных ужинах казался улыбчивым и веселым человеком, душой компании. К тому же Рабастан всегда и везде представлял интересы брата и действовал в интересах семьи. Луна не знала, как относится к деверю. Она только недавно приняла тот факт, что перестала люто ненавидеть Рудольфуса. Но произошло это спустя несколько лет жизни с ним под одной крышей. Полумна помнила, что обязана Рудольфусу жизнью. Если бы не он, Луна умерла бы от яда в испитом ею вине. К тому же он вытащил ее из лагеря, где она умерла бы медленной и мучительной смертью, спас ее отца… Полумне непросто было признать, что Рудольфус помог ей. Но факты говорили об обратном. Всему, что имеет, она обязана Лестрейнджу, но осознание этого причиняло дискомфорт, поскольку память гадкая и упрямая вещь. — Кто будет на ужине? — спросила Полумна ровным голосом. — Только ближайшее окружение царственного семейства, — очевидно имея в виду свою семью и Долоховых, сказал Рудольфус, который явно радовался, что Лестрейнджи так приближены к Правителю. — Иван, скорее всего, придет с невестой, — заметил он. — Флорой Кэрроу. Полумна напрягла память и вспомнила названную девушку. Сестра-близнец Флоры, Гестия, вышла замуж за Теодора Нотта и теперь не выходила в свет, поскольку недавно разрешилась от бремени здоровым мальчиком. Флора же иногда появлялась на приемах. Это была бледная и худощавая девушка с темно-каштановыми, отдающими рыжеватым оттенком, волосами и серо-зелеными глазами. Как бы Луна ни пыталась поподробнее вспомнить внешность невесты Ивана Долохова, у нее ничего не получалось. Настолько Флора была тихой и незаметной. Супруги тем временем пришли к конюшням. Навстречу им сразу же вышел рослый русоволосый молодой человек, облаченный в потертые и кое-где грязные одежды. Луна, скользнув по нему взглядом, тут же отвела глаза, поскольку узнала этого человека. Он когда-то учился на Хаффлплафе и закончил школу, когда Луна была на третьем курсе. Перспективный отличник, староста школы, теперь вынужден выполнять грязную работу и ждать милости от господ. И все из-за чего? Из-за статуса крови. Молодой человек был полукровкой, а значит, человеком второго сорта. Какая печальная ирония. Рудольфус, пренебрежительно взглянув на работника, велел ему привести белого пегаса, который поступил в конюшни только накануне вечером. Молодой человек отправился выполнять приказ, Полумна же, ничего не понимая, посмотрела на супруга, который казался внешне спокойным, только в глазах его сквозило что-то странное. Радостное ожидание. Так бы она назвала это. Через некоторое время работник вывел из конюшни белоснежного пегаса с длинной кудрявой гривой, длинными изящными ногами и блестящей в свете солнца шерстью. — Как тебе эта красавица? — спросил Рудольфус неожиданно. Полумна, взглянув на мужа, улыбнулась, а после впилась взглядом в пегаса. Красавица была великолепна и на первый взгляд казалась очень спокойной. — Она прекрасна, — сказала Луна с плохо скрываемым восторгом в голосе. — Это мой подарок тебе, — улыбнулся Рудольфус. Полумна вздрогнула и с неверием на него уставилась. Лестрейндж часто делал ей дорогие и необычные подарки, словно хотел купить ее благосклонность. Безусловно, подобное не очень нравилось Луне, поскольку она ощущала себя продажным человеком, но все равно пользовалась дарами влиятельного супруга. Ее шкатулки не закрывались от обилия украшений, в гардеробной было полно платьев, шляпок, сумочек и мантий на любой цвет и вкус, помимо этого, в распоряжении Луны была мастерская и оранжерея, теперь ко всему перечисленному прибавился пегас. — Я… — не зная, что сказать, пробормотала Полумна, и внезапно ее щеки тронул нежный румянец. — Спасибо, — запинаясь, добавила она, словно не знала, можно ли благодарить за такой прекрасный подарок. — Хочешь погладить? — спросил Рудольфус с кривой усмешкой на губах, увидев, как горят глаза юной супруги. Та кивнула, и Лестрейндж приблизился к пегасу, погладил его по острой морде и забрал из рук конюха поводья, затем жестом подозвал жену к себе. Луна нерешительно приблизилась к скакуну, словно сомневалась, правильно ли это. Пегас казался совершенно безобидным и спокойным, а еще был весьма красивым. Луна поймала себя на том, что от радости даже дыхание задержала. Она смотрела на кудрявую серебристо-белую гриву, которую немного колыхал ветер, и поняла, что хочет погладить пегаса. — Можно? — нерешительно спросила Луна, подняв взгляд на мужа. Лестрейндж уже наблюдал за ней с улыбкой, а не с усмешкой. Его зеленые глаза светились каким-то внутренним светом и умиротворением, словно он радовался, что смог ей угодить. — Разумеется, — кивнул он. — Не бойся, она не кусается, — со смешком заметил Рудольфус. Полумна, задержав дыхание, дотронулась до гривы пегаса и улыбнулась. Грива была мягкой и напоминала на ощупь шелк. — Она восхитительна, — промолвила Полумна с благоговением в голосе. — Ты в последнее время почему-то была так печальна, — внезапно заговорил Рудольфус. — Я подумал, что такой подарок поднимет тебе настроение. Эту красавицу привезли из Франции для выставки. Она спокойна и покладиста. Полумна с благодарностью взглянула на мужа, прекрасно понимая, что животное обошлось Лестрейнджу в огромную сумму. Но оно того стоило. — Я назову ее Снежинка, — внезапно сказала Луна, гладя шею пегаса. — Она такая белая и красивая. — Отлично, — кивнул Рудольфус. — Грейс, приведи Плутона, — приказал он, и конюх поспешил выполнить приказ. Через некоторое время он вывел из конюшни большого черного пегаса с блестящей в свете солнца гривой и черными глазами. Плутону, названному хозяином в честь бога подземного царства, его кличка подходила. Пегас пытался вырваться из-под контроля конюха и чуть ли не вставал на дыбы, но стоило ему увидеть хозяина, как животное быстро успокоилось и склонило голову. Луна, наблюдая за этим, подметила про себя, что даже животные не рискуют идти против Рудольфуса, не говоря уже о людях. Видимо, Плутон прекрасно понимал, на чьей стороне сила. — Полетаем над рощей? — предложил, как ни в чем ни бывало, Рудольфус. Полумна на мгновение замешкалась. Она давно не занималась полетами и верховой ездой, к тому же Снежинку видела впервые, вдруг она решит ее сбросить, как Плутон сбросил Шарлотту? — Не переживай, я наложу специальные заклинания, чтобы ты не выпала из седла, — заметив взгляд жены, полный неопределенности, сказал Рудольфус. — Хорошо, — кивнула Луна. На пегасах уже были закреплены необходимые приспособления. Рудольфус лично все проверил, после чего помог жене забраться в седло и наложил заклинания. Полумна, чувствуя, как от радости кружится голова, погладила Снежинку по шее и улыбнулась. Рудольфус тем временем оседлал своего пегаса и ударил его по бокам. Пегас взмахнул массивными крыльями и взмыл в воздух. Луна, вздохнув, сделала то же самое, вцепившись в поводья, ощущая липкий страх. Но он тут же отступил, когда она поняла, что пегас слушается ее. Луна посмотрела на мужа, который самодовольно усмехался, наблюдая за женой. Ему, очевидно, нравилось, что его подарок пришелся ей по душе. Вспомнив о замечательной прогулке, Луна улыбнулась и приблизилась к мольберту, на котором красовался набросок картины. На нем два пегаса кружили в небе. Один белый, как солнечный день, второй темный, как ночь, полная мрака. Полумна, улыбнувшись, взяла тонкую кисть и, обмакнув ее в краску, начала рисовать. Отравление что-то сдвинуло в ее душе, и Луна поняла, что на свете есть вещи пострашнее разбитого сердца и неразделенной любви. По ее телу проходила дрожь, когда она вспоминала ту боль, которую испытала, испив отравленное вино. Она навсегда запомнила чувство полного бессилия и осознания, что это, возможно, конец. Только побывав между жизнью и смертью, Луна поняла, насколько ей дорога жизнь. На свете есть много хороших и более приятных вещей, чем страдания и муки. После того, как она это поняла, настроение Полумны заметно улучшилось. Но кое-что все же омрачало спокойствие Луны. Вот уже несколько дней она ощущала легкую тошноту и в глубине души понимала, с чем это может быть связано, однако боялась, что ее подозрения не подтвердятся. Уж слишком долго она ждала этого. Боясь разочароваться, Полумна решила подождать еще немного, а потом уже сообщить о своих подозрениях Рудольфусу.***
Леди Шарлотта, облаченная в платье из темно-зеленого шелка, сидела в беседке в компании лучших подруг — Пэнси Малфой и Дафны Крэбб. Девушки часто проводили время вместе. Еще со школьной скамьи Пэнси и Дафна были лучшими подругами, Шарлотта подружилась с ними немного позже, когда из Азкабана сбежали Пожиратели Смерти. Наверное, поэтому она не была особенно близка ни с Пэнси, ни с Дафной и не могла поделиться с ними переживаниями. — Мы с Драко планируем летом отправиться в Грецию, — восторженно говорила Пэнси, отпив из чашечки обжигающе-горячий зеленый чай. Шарлотта поджала губы, ощутив укол зависти, глядя на цветущую от счастья подругу. Безусловно, Шарлотта любила мужа, но в последнее время их отношения становились все холоднее и холоднее, что безмерно ее ранило. Она отдавала супругу всю себя, а взамен получала лишь равнодушие. Сигнуса словно подменили. Он больше не смотрел на нее с безграничной любовью и нежностью, не улыбался ей просто так. Пытался избежать общества жены, даже с детьми редко играл, предпочитая семье развлечения. Шарлотта копалась в себе, пыталась понять, что происходит и, не находя ответов, полнилась злобой. Она на интуитивном уровне чувствовала, что между ними кто-то стоит, хотя Иван Долохов утверждал, что принц не заводил сомнительных знакомств. Вот только все говорило об обратном. — А как же его должность? — спросила негромко Дафна, худощавая и бледная блондинка с немного вытянутым, уставшим лицом. За прошедшие несколько лет она словно постарела лет на десять, часто хмурилась, была мрачна и немногословна. Безусловно, Дафна и раньше не отличалась веселым нравом, но, выйдя замуж, стала совсем мрачной и хмурой. Одного взгляда на нее хватило бы, чтобы понять — в ее браке не все в порядке. Но никто из окружающих не задавал вопросов, и все делали вид, что все в порядке, чтобы потом за спиной обсудить увиденное. — Драко сказал, что найдет решение, — пожала плечами Пэнси, которая в противовес подругам не знала тревог и печалей. Муж ее любил и души в ней не чаял. В деньгах нужды не было, Пэнси могла себе позволить все что угодно и не тревожилась о завтрашнем дне. В семье росла чудесная девочка, которая сейчас играла под просмотром домовиков и няньки с Салазаром и Дельфини. Единственное, что немного тревожило Пэнси Малфой — это то, что она никак не могла забеременеть после первых родов и родить сына, наследника Малфоевских миллионов. Но пока на Пэнси никто не давил, и она наслаждалась спокойствием и счастьем. — Как у тебя дела, Дафна? — с интересом спросила миссис Малфой. — Не жалеешь, что оставила карьеру? Дафна отвела взгляд, и в ее голубых глазах промелькнула тень печали. Мужа она никогда не любила и вышла за него только по расчету, надеясь поправить положение своей семьи. Вот только ни счастья, ни покоя, ни благополучия ей этот брак не принес. Уолтер Крэбб оказался подлым, жадным и жестоким человеком. Выйдя за него замуж, Дафна попала в кромешный ад, из которого не было выхода, и это рождало у нее в душе безысходность. Когда-то Дафна отказалась не только от карьеры, но и от любви к сэру Лестрейнджу. И ни о чем девушка так не жалела, как о том, что поддалась уговорам Изольды, желавшей обеспечить будущее единственному сыну. Вот почему у нее не хватило смелости бороться за свое счастье? Почему она так быстро сдалась и отдала свою судьбу в руки мачехи? Если подумать, то у Дафны были все шансы очаровать Рудольфуса Лестрейнджа и выйти за него замуж, но не хватило смелости. Вот и вышло, что вышло. Полумна Лавгуд — девчонка, над которой смеялся весь Хогвартс, стала женой Рудольфуса Лестрейнджа и живет припеваючи. А Дафна Гринграсс, которую называли принцессой Слизерина, вынуждена терпеть издевательства мужа-толстяка, не обремененного большим умом. И где справедливость? — Все в порядке, — понимая, что пауза затянулась, ответила Дафна, натянуто улыбнувшись. Но улыбка ее была лживой и вымученной. — Нам нужно куда-нибудь сходить, — внезапно заметила Пэнси. — Только нашей женской компанией, — добавила она, улыбаясь. — Неплохая идея, — кивнула Шарлотта, которая уже сто лет нигде не была и сидела в замке с детьми.***
Вечер того же дня. Магическая Британия. Графство Брекшир. Особняк Блэков. Тусклый свет свечей освещал просторную комнату. На полу когда-то лежал дорогой ковер, который Беллатрикс взмахом палочки свернула в рулон и отодвинула к стене, чтобы не запачкать его. Вся мебель, накрытая белой тканью, тоже была отодвинута к стенам, отчего посреди гостиной образовалось свободное пространство, напоминавшее цирковую арену. Вот-вот должно начаться кровавое представление. Главные роли закреплены за миледи Беллатрикс и Эммой Боул, а Антонин Долохов и Рудольфус Лестрейндж, верные цепные псы мадам, будут довольствоваться ролью зрителей. Рудольфус разместился в кресле напротив горящего камина и равнодушно наблюдал за тем, как языки пламени пожирают потрескивающие от жара поленья. Он был абсолютно спокоен, поскольку часто становился свидетелем подобных сцен, к тому же на нем самом немало кровавых и жестоких убийств, ему ли опасаться кары? Рудольфус покосился на Беллатрикс, которая расхаживала перед окном с распахнутыми портьерами, поигрывая кинжалом гоблинской работы, подаренным Повелителем много лет назад. Она была облачена в закрытое черное платье в пол, ее иссиня-черные кудри, пронизанные сединой, были собраны в высокую прическу, на впалых щеках горел лихорадочный румянец, а темно-карие глаза блестели от нетерпения. Беллатрикс то и дело поглядывала на большие часы с маятником, висящие на стене. Нет, она не переживала, что план по устранению соперницы, если вообще кто-то мог соперничать с леди Беллатрикс, провалится, она не боялась возмездия. Ее сжигало нетерпение, хотелось поскорее насладиться болью женщины, посмевшей перейти ей дорогу, хотелось насладиться ее надрывными криками. Наконец послышался тихий хлопок, и прямо посреди гостиной, должной стать камерой пыток, образовалась воронка, и из нее появились два человека. Антонин Долохов, облаченный в одежды Пожирателя Смерти, держал за предплечье женщину в темно-синем платье с бледным, все еще красивым лицом с точеными чертами, черными глазами, подведенными подводкой, и иссиня-черными вьющимися волосами, выбившимися из прически и торчащими во все стороны. Женщина явно не понимала, что происходит. Рудольфусу хватило одного взгляда на нее, чтобы понять — Долохов лишил ее голоса и зрения, иначе она бы подняла такой визг. Беллатрикс впилась тяжелым взглядом в более молодую соперницу и хищно облизала пересохшие губы. Она, вытащив волшебную палочку, взмахнула ею, накладывая на домик антиапарационный купол, чтобы отрезать жертве путь к спасению. Родовая магия Блэков подчинилась ей беспрекословно. Рудольфус, усмехнувшись, взмахом палочки задвинул темно-зеленые портьеры. Несмотря на то, что забытое всеми имение Блэков находилось в глуши, лучше принять меры предосторожности. Антонин снял серебряную маску и толкнул Эмму Боул вперед, отчего та, наступив на полол длинного платья, упала на пол, ударившись коленями. Она беззвучно вскрикнула и начала крутить головой, пытаясь понять, кто ее похитил. Ее потряхивало от страха. Беллатрикс, взмахнув палочкой, вернула молодой женщине зрение, отчего та замерла, с ужасом глядя на супругу лорда Волдеморта. Беллатрикс, недолго думая, вернула жертве и голос. — Что происходит? Как вы посмели меня похитить? — спросила, скрывая страх за высокомерием, Эмма Боул, пытаясь подняться на ноги. Ей не очень-то нравилось, как Беллатрикс возвышалась над ней, однако та одним взмахом заставила ее снова упасть на колени. — Я хочу поговорить с тобой, как девчонка с девчонкой, — ухмыльнулась Белла, в ее глазах ясно загорелся огонек безумия, не суливший ничего хорошего. — Если мои подозрения не оправдаются, я тебя отпущу. — Здесь Беллатрикс лукавила. Она уже знала, что ее подозрения подтвердились, но ей хотелось немного поиграть с жертвой, навеять страх. Черные глаза Эммы Боул расширились в ужасе, она начала бешено озираться по сторонам и уставилась на Министра Магии, словно не ожидала его здесь увидеть. Но разве это удивительно? Нет. Рудольфус больше двадцати пяти лет был мужем леди Беллатрикс, он знал все ее тайны, как никто другой. Беллатрикс направила палочку на голову Эммы и вскрикнула «Лигилементес!». Некоторое время она с удовольствием переворачивала все воспоминания жертвы, а увидев то, что искала, пришла в ярость. — Круцио! — вскрикнула Беллатрикс, и Эмма Боул закричала срывающимся голосом во всю силу легких. На лице Беллатрикс проступила улыбка наслаждения. Да, ей нравилось причинять боль, упиваться собственной властью. Что может быть прекрасней криков врага? Однако, не желая, чтобы жертва быстро сошла с ума, Белла сняла пыточное. Эмма Боул попыталась подняться с пола, но безуспешно. Круциатус у Беллатрикс был сильный. Эмма накрыла нос дрожащей рукой, пытаясь остановить кровь, и посмотрела покрасневшими глазами на мучительницу. — Ты даже не представляешь, что тебя ждет, — оскалилась Беллатрикс. — Не представляешь, что я с тобой сделаю, — чуть хриплым голосом говорила она, зрачки темно-карих глаз расширились, что говорило, что Белла не в себе. — Я — фаворитка Повелителя, если со мной что-то случится… — запинаясь, игнорируя головную боль, слабым голосом заговорила миссис Боул. Ответом ей послужил безумный смех собеседницы. Антонин Долохов и Рудольфус Лестрейндж даже не вздрогнули, поскольку привыкли к подобному. Лестрейндж наблюдал за происходящим с выражением светской скуки, словно смотрел какую-то пьесу или слушал нудный доклад в Министерстве. На лице Антонина Долохова же проступило кровожадное выражение, он явно наслаждался происходящим. — Я — супруга Темного Лорда Волдеморта, именно поэтому я убью тебя с особой жестокостью, — подскочив к Эмме Боул, сказала Беллатрикс. В следующий миг она с садистским удовольствием намотала на кулак ее иссиня-черные волосы и с силой дернула их, отчего Эмма закричала. — Ты даже не представляешь, какого зверя разбудила. Много я таких пустоголовых дур отправила на тот свет, уже со счета сбилась, — с наслаждением прошептала в лицо миссис Боул Беллатрикс. Ответом ей послужил взгляд, полный ненависти. — Не нравятся мне твои глаза. Я бы их выколола, но ты не будешь видеть того, что я буду с тобой делать… Беллатрикс отпустила волосы соперницы, оттолкнув ее от себя. Та обессиленно растянулась на полу, она хотела поднять голову, но не успела, поскольку миледи наступила ей на волосы. Беллатрикс посмотрела на рассыпавшуюся по полу иссиня-черную, густую копну, и в ее глазах промелькнул недобрый огонек. Она взмахнула волшебной палочкой, и волосы вспыхнули как спичка, и сгорели за несколько секунд. Беллатрикс же сделала шаг назад, наслаждаясь зрелищем и криками жертвы. Огонь добрался до головы и теперь причинял сильную боль, опаляя кожу. Эмма кричала во весь голос, срываясь на визг и, наконец, лишилась чувств. Беллатрикс, взмахнув палочкой, облила жертву водой, потушив огонь и приводя ее в чувства. Миссис Боул сдавленно застонала, чувствуя, как неимоверно болит голова. В воздухе стоял запах горелой кожи, от которого становилось тошно. — Мне не нравятся твои руки, — неожиданно заявила Беллатрикс, а после схватила женщину за руку и осмотрела кисти, скользнула взором по тонким, длинным пальцам и ногтям красивой округлой формы. — Даже жалко портить, — с усмешкой заметила она и взмахнула палочкой. Эмма, уже уставшая кричать, завопила с новыми силами, когда заклинание вырвало ей ноготь на мизинце правой руки. — Прошу, хватит, — взмолилась она, глядя на Беллатрикс затуманенным взглядом черных глаз. По ее щекам катились слезы, искусанные губы дрожали, но едва ли взгляд, полный запредельной муки, мог разжалобить леди Слизерин. — Это только начало, — прорычала Беллатрикс, посмотрев с презрением в перекошенное от страданий лицо. — У каждого поступка есть последствия. Ты не подумала об этом, когда начала крутиться около Повелителя. — С этими словами Беллатрикс вновь взмахнула палочкой, вырывая ноготь со второго пальца. На лице миледи властвовало выражение садистского удовольствия, губы то и дело кривились в невменяемой улыбке, и одного взгляда на Беллатрикс хватило бы, чтобы понять — она не в себе. Но именно такой она была дорога Повелителю. Когда Беллатрикс вырвала ногти на обеих руках Эммы Боул, она уже тихо стонала от сильной боли, не осознавая, что самое ужасное впереди. — И что же его привлекло в тебе? — задала риторический вопрос Беллатрикс, носком изящной туфли поворачивая голову соперницы. Она осмотрела лицо с точеными чертами и хмыкнула. Да, Эмма Боул была привлекательна, но красота ее уже начинала увядать, все же ей было уже за тридцать. С юными девицами не сравнится, но все равно Эмма была красива и, что хуже всего, похожа на Беллатрикс, которая не выносила, когда кто-то копировал ее. Она Андромеду за это не особо любила, а тут чужой человек, посмевший покуситься на самое дорогое, что у нее было. — Пиро! — вскрикнула Беллатрикс, направив палочку на заплаканное лицо соперницы. Та закричала, когда пламя опалило ее лицо, начала конвульсивно дергаться, вертела головой, но безуспешно. Беллатрикс с маниакальным блеском в глазах выжигала лицо миссис Боул, а та только кричала. Когда от боли помутилось сознание, и Эмма провалилась в спасительную бездну, Беллатрикс прекратила пытку, чтобы привести ее в чувства и начать все заново. Рудольфус наблюдал за всем этим, поглядывая на часы. Ему было глубоко плевать на участь Боул, иного ожидать не следовало. Беллатрикс не терпела конкуренции, всем пора было это уяснить. Рудольфус не хотел опоздать на ужин, чтобы его юная жена не заскучала в одиночестве. У них только-только начало все налаживаться. Полумна перестала страдать и копаться в себе, теперь она не шарахалась его и иногда могла о чем-то спросить. Кто бы что ни говорил, но сэр Лестрейндж привязался к этой девочке и ему нравилось что-то ей объяснять и опекать ее. Рудольфус вновь взглянул на бывшую жену и увидел, как та применила к жертве темное проклятье, отчего на теле жертвы начали появляться ужасные пузыри, словно ожоги от раскаленного масла. Эмма Боул хоть и была в сознании, едва ли соображала от боли. Она мычала, сбивчиво просила о пощаде, но взгляд ее казался полностью расфокусированным и неадекватным. — Ах, да… у тебя же остался миленький сыночек, — негромко заметила Беллатрикс с маниакальной улыбкой на губах. Сознание Боул вмиг прояснилось, и она начала что-то громче мычать. — Не волнуйся, о нем я тоже позабочусь. А теперь, прощай, Эмма Боул. Авада Кедавра! Сверкнула изумрудно-зеленая вспышка заклинания. Что-то громадное пронеслось в воздухе, устремившись к стонущей от боли жертве. Рудольфус равнодушно наблюдал за тем, как зеленая вспышка окутывает тело Эммы Боул и исчезает, оставляя после себя хладный труп. Все было кончено. Беллатрикс же с наслаждением оглядела плоды своих трудов и удовлетворенно улыбнулась. Лицо миссис Боул было полностью выжжено и теперь едва ли можно было предположить, что она когда-то была красива. Один глаз не выдержал высокой температуры заклинания и расплавился, лопнув. По всему телу жертвы расположились ужасающие пузыри от проклятья. В воздухе стоял запах горелой плоти, крови и испражнений. Видимо, когда Беллатрикс приложила соперницу Круциатусом или применяла темное проклятье, мышцы женщины не выдержали. В целом, Беллатрикс была довольна проделанной работой. Теперь осталось надежно спрятать труп. Беллатрикс, поправив волосы, собранные в высокий пучок, поочередно взглянула на Антонина Долохова и Рудольфуса Лестрейнджа, который соизволил встать с кресла, когда досмотрел представление. — Сделайте так, чтобы тело никогда не нашли, — промолвила она спокойным и даже радостным голосом. Рудольфус кивнул, внимательно глядя на бывшую жену. Так было всегда, после устранения соперницы настроение Беллотрикс становилось хорошим, она улыбалась, шутила и напоминала обычную женщину. Теперь осталось дождаться, когда Темный Лорд заметит пропажу любовницы. Как показывала практика, произойдет это через несколько дней, может, неделю. Впрочем, у Эммы Боул есть маленький сын и родственники, они наверняка начнут поиски. В любом случае никто из присутствующих в гостиной особняка не сомневался: Лорд Волдеморт рано или поздно узнает, и ярость его будет подобна взрыву вулкана. Боялись ли они? Да, но все же ввязались в это дело. Оставалось надеяться, что Беллатрикс возьмет все на себя, и Темный Лорд, конечно, будет в гневе, может быть, отправит ее в какую-нибудь ссылку, из которой она вернется через пару недель. Рудольфус и Антонин, как соучастники, скорее всего, получат строгий выговор и поток угроз. Однако оба были в фаворе у Повелителя и оставалось надеяться, что это им поможет в случае его гнева. Беллатрикс удовлетворенно улыбнулась, глядя на труп некогда красивой женщины, посмевшей покуситься на самое дорогое, что у нее было. Она не боялась наказания, поскольку не могла поступить иначе. Через все это она уже проходила. Скорее всего, Темный Лорд отправит ее в ссылку или же отдалит от себя, но Беллатрикс была главной его слабостью, и ссылка не должна была продлиться долго. Другого наказания можно не ожидать. Беллатрикс призвала домового эльфа, велела ему принести ей огневиски. Несчастный домовик, увидев распростертый на полу труп, задрожал от ужаса и тут же кинулся выполнять приказ. Сама же Белла расположилась в кресле напротив камина, в котором несколько минут назад сидел ее бывший муж. Эльф принес бутылку огневиски и пару стаканов и поставил все это на небольшой журнальный столик около кресла. Беллатрикс молча открыла бутылку и наполнила янтарной жидкостью стакан, наблюдая за тем, как Антонин Долохов режущим заклинанием начинает расчленять тело. Долохов действовал хладнокровно и ничто не выдавало его волнения. Он слыл весьма жестоким и беспринципным человеком, когда-то подрабатывавшим заказными убийствами. В этом, пожалуй, ему не было равных. Встретив однажды на своем пути молодого Волдеморта, Долохов, всегда хорошо разбиравшийся в людях, увидел в нем величие и амбиции, почти такие же, как у Гриндевальда, которому он служил до его падения. С тех самых пор Антонин верно служил Темному Лорду, как свирепый цепной пес, выполняющий любой приказ хозяина. В этом Долохов был похож на Рабастана Лестрейнджа. С тем лишь отличием, что для Долохова господин — это Волдеморт, а для Рабастана — его брат. Долохов трансфигурировал останки в сухие ветки, после чего, взмахнув палочкой, испепелил их. Рудольфус вызвал домового эльфа и велел ему прибраться в гостиной, где полчаса назад состоялось кровавое убийство.***
После расправы над Эммой Боул Рудольфус Лестрейндж вернулся домой. К сожалению, на ужин он безбожно опоздал, но решил поужинать в кабинете. Он думал, что супруга давно уже поужинала без него и теперь творит в своей мастерской, однако домовой эльф развеял его сомнения. Он сообщил, что госпоже с самого утра не здоровится, и теперь она, выпив укрепляющее зелье, отдыхает в спальне. Стараясь не шуметь, Рудольфус вошел в опочивальню и прищурился от тусклого света свечей. Он приблизился к кровати и увидел Полумну, которая почему-то прямо в домашнем платье устроилась на застеленной покрывалом кровати, прижав к груди ноги. Кажется, она спала, о чем говорило размеренное дыхание и то, что она не шевелилась и не заметила его вторжения. Светлые, чуть вьющиеся волосы закрывали лицо леди Лестрейндж, и Рудольфус, поддаваясь неизвестному порыву, осторожно убрал волосы с лица жены. Спящая Полумна вызвала у него странные ощущения. Она казалась такой маленькой и хрупкой, что ее хотелось оберегать от всего. Сэр Лестрейндж, нахмурившись, одернул себя. Моргана, с чего он вдруг стал таким сентиментальным? Ему уже Мерлин знает сколько лет, пора бы давно разочароваться в чувствах, но, к сожалению, Рудольфус понимал, что вновь к кому-то привязан, но, хвала всем богам, не так, как когда-то к Беллатрикс. Рудольфусу с головой для чувств хватило первых двух браков, которые помогли ему окончательно разочароваться в себе и в жизни. Первый брак не продлился долго. Его молодая жена и новорожденный сын умерли спустя пару лет после заключения брака. Не то чтобы Рудольфус любил свою жену, но она точно не заслуживала той участи, что ее постигла. Виной всему проклятье, наложенное конкурентами отца на беременную девушку. Рудольфус не особо страдал от смерти первой жены, да, было одиноко и грустно, но он нашел способ жить дальше. В конце концов у него оставался маленький сын, однако проклятье сказалось и на ребенке, мальчик умер спустя пару месяцев после матери. И тут-то Рудольфус уже горевал, хотя не был так привязан к сыну. Отец, желая вытащить сына из омута переживаний, велел ему вернуться в Магическую Британию из Франции, заняться семейным бизнесом, что Рудольфус и сделал. Стоило ему ступить на земли Британии, как он впутался в паутину чар Беллатрикс. Для него стало полной неожиданностью, что нескладная девочка-подросток, на которую он иногда засматривался в школе, выросла в прекраснейшую девушку. Стоило ему ее увидеть, как в душе вновь вспыхнула надежда и вера в лучшее. Она стала для него недостижимой мечтой, он жаждал ее получить, но не понимал, что Беллатрикс совершенно ему не подходит. Когда свадьба все же состоялась, Рудольфус начал разочаровываться в выборе, поскольку Белла была совсем не такой, какой он ее представлял. Она не желала быть марионеткой в руках мужа, имела собственное мнение и амбиции, а когда Рудольфус понял, что к его благоверной неровно дышит Лорд Волдеморт, которого он считал чуть ли не богом… Мир рухнул. Понимая, что не может препятствовать чужим чувствам, Рудольфус, ощущая убивающее разочарование, отошел в сторону. Он настолько устал от чувств, что решил любой ценой убить их, чтобы стать свободным. Нужно сказать, у него это получилось. Ни к одной из своих женщин он не питал теплых чувств. Рудольфус из всех своих любовниц хорошо помнил только двух. Лину Хоулп, голубоглазую блондинку с женственной фигурой, которая не отличалась ничем, кроме внешней привлекательности и доброты. И Элизабет Баркер, которая была того же типажа, что и Лина. Обе любили его до помешательства, обе родили от него детей, и обоим он благополучно сломал жизнь и забыл о них. И вот теперь после стольких лет Рудольфус вновь что-то чувствовал к жене и, хотя знал, что от чувств одни проблемы, ему это почему-то нравилось. — Рудольфус, — сонно пробормотала Луна, приоткрыв глаза. Увидев возвышающегося над собой мужа, она вздрогнула и приподнялась в постели. — Почему ты так рано легла? — спросил Лестрейндж, вновь скрывая все эмоции за маской равнодушия. Он отошел к окну, не желая, чтобы жена заметила в нем что-то странное. — Я, кажется, приболела. Меня тошнит, и кружится голова, — промолвила Луна негромко. Рудольфус замер и впился взором в бледное лицо супруги. — Нужно вызывать врача, — сказал он с плохо скрываемой надеждой в голосе. Полумна напряглась, прекрасно понимая, какую новость желает услышать муж. Она и сама хотела получить подтверждение беременности, но боялась разочароваться. — Может, не стоит? — спросила робко Луна, но Рудольфус уже ее не слушал и решительно направился в свой кабинет, чтобы по каминной сети вызвать целителя. Луна же обречено откинулась на кровать и потерла глаза. Моргана, пусть ее подозрения подтвердятся, пусть она окажется в положении, иначе терпение Лестренджа лопнет, и тогда только Моргана ей поможет.