***
За оком моросил дождь. Его капли стекали по оконным стеклам, рождая причудливая узоры. Луна вздохнула и потерла переносицу, чувствуя, как на нее накатывает усталость и какая-то тоска. Да, она отвыкла от бесконечных дождей Магической Британии, да, Германия ей нравилась намного больше. Но что поделать, Британия — их родина. Рудольфус был привязан к стране, за которую воевал почти тридцать лет. Луна же, как преданная и хорошая жена, всюду следовала за мужем. Таков ее удел. Молодая женщина отпила ароматный кофе из белой чашки и прикрыла на мгновение глаза, чувствуя, как по телу расползается приятное тепло. Идея Рудольфуса выбраться в город и погулять не выглядела безумной. Раньше Луна боялась появляться в Косом Переулке вместе с мужем и детьми, боялась настороженных взглядов и неодобрения на лицах прохожих. Ей казалось, что на нее смотрят с презрением и даже ненавистью. Но чем старше она становилась, тем больше понимала, что простым смертным безразличны ее грехи и поступки. Всех волнует только хорошее жалование и личные проблемы. Накануне Рудольфус вернул себе пост министра магии. Да, перед этим пришлось провести работу с общественностью, которая в основном сводилась к шантажу, угрозам, обещаниям и взяткам. Во время совета в Министерстве Магии, которым руководил Темный Лорд лично, большая часть совета проголосовала за Рудольфуса. Сложно описать, как тревожилась Луна в те часы, пока шло заседание. Да, она порывалась отправиться в Министерство, но Шарлотта ее остановила. К тому же Пандора не отходила от матери все это время. Малышка боялась, что матушка опять исчезнет и уже никогда не вернется. Девочка оказалась очень впечатлительной. Когда Рудольфус вернулся и сообщил о победе, Луна не могла сдержать улыбки, и глаза ее зажглись огнем. Лестрейндж даже заметил, что такой она нравится ему больше. Луна же чувствовала большое облегчение. Теперь ее семья почти в безопасности. Тот вечер они провели все вместе. Рабастан, Асентус с женой и сыном, Шарлотта с детьми, но почему-то без мужа, который, кажется, избегал всех. Вся семья собралась за столом и праздновала, а Луна сидела рядом с мужем и улыбалась, ловя на себе хитрые и задумчивые взгляды Рабастана Лестрейнджа, раздраженные от Шарлотты и довольные от Рудольфуса. После ужина в замке остался только Асентус с семьей. Рабастан удалился по срочным делам, уклончиво отвечая на вопросы брата. Луна не могла не заметить, как настороженно смотрел на отца Асентус. Шарлотта также отбыла на Гриммо, 12, где теперь был ее дом. Пандора расплакалась, когда ее старшая сестра забрала с собой и Альтаира. Девочка странно привязалась к младенцу и почти не отходила от него, играя с ним. Да и сам ребенок, капризный из-за прорезывающихся зубов, затихал рядом с тетушкой. Луна с трудом успокоила дочь и разбушевавшегося старшего сына. Лоркан не хотел спать, он прыгал на кровати, кричал и хотел дальше веселиться, отчего Луна готова была выть волком. К счастью, с Лиссандером проблем не возникло. Мальчик тихо забрался под одеяло и сразу же уснул, его не тревожили крики брата. Луна не помнила, как добралась до супружеской спальни и переоделась ко сну. Рудольфус работал в кабинете. Он любил ночную работу, хотя Луна часто говорила мужу, что так он быстро подорвет свое здоровье, на что Лестрейндж лишь фыркал, что он здоров как бык. Луна легла спать и почти сразу уснула, но потом, на грани сна и яви, когда сон ее стал чуток, ощутила, как рядом с ней прогнулась кровать и сильные руки прижали ее к себе и виска коснулись теплые губы. На следующий день Лестрейндж предложил жене прогулку по Косой Аллее вместе с детьми. Луна сомневалась, что им стоит показывать посторонним их ангелочков, но потом уступила. Рудольфус — один из сильнейших Пожирателей Смерти, сама она кое-что да умеет, и с ними будет охрана… Что может случиться? Ничего. И вот они пришли в небольшое кафе. Да, для их статуса подходили более дорогие рестораны, но Луна любила именно это заведение для представителей среднего класса. Когда-то, кажется, в другой жизни, она любила приходить сюда вместе с отцом… Теперь она тут вместе с детьми. Луна отставила чашку кофе на стол и, пользуясь свободной минуткой, пока муж вместе с детьми отошли к витрине выбрать десерт, вытащила из сумочки маленькое зеркальце и пудреницу. Она вгляделась в свое отражение в поисках недостатков, но, что удивительно, их не было. Подводка на веках не смазалась, румянец не сошел, а под глазами не было видно серых теней — верных спутников усталости. Да, те пару ночей перед выборами нового министра Луна почти не спала. Она осознавала, насколько важна эта должность для ее семьи. Только власть министра могла защитить их от нападок врагов. Луна про себя удивлялась, как раньше, еще три года назад, она не понимала этого. Тогда она занималась преимущественно тем, что жалела себя. Теперь Луна была полна решимости сделать все, чтобы обеспечить мужу надежный тыл. Ее дети слишком малы, без отца они точно не выживут. Убрав пудреницу и зеркало обратно в сумочку, Луна рефлекторно огляделась в поисках родных. Их она увидела у большой подставки, на которой располагались тарелочки со сладостями. Тарелки парили в воздухе и, кажется были заколдованы, чтобы не попасть в руки маленьких детей. Когда Пандора протягивала к ним руки, они поднимались выше или отлетали в сторону. Девочку это ничуть не расстраивало. Она хлопала в ладоши, подпрыгивала и смеялась, отчего ее светлые кудри пружинили. Луна с недовольством заметила, что ярко-зеленый бант в волосах дочери сполз. Лиссандер сидел на руках у отца, глядя по сторонам немного отчужденным взглядом. Лоркан пытался стянуть с подставки конфеты, хотя в родовом замке было полно сладостей. Поразительно, насколько были похожими внешне и разными по характеру ее сыновья. Даже в столь нежном возрасте были заметны различия между ними. Звякнул колокольчик на дверях, но Луна не обратила на это внимания, поскольку разглядывала родных. Так продолжалось до тех пор, пока к Пандоре не подбежала маленькая девочка, раза в два младше дочери Луны. У нее были курчавые рыжие волосы знакомого оттенка. — Лианна, я говорил тебе не убегать от меня, — проговорил мужчина, голова которого была укрыта капюшоном простой черной мантии. Голос его был смутно знаком Луне. — Хвала Мерлину, ты не промокла. — Не переживай, дорогой, я надежно наложила на малышку чары. Тебе не о чем волноваться, — ответила его невысокая спутница. Она была облачена в мантию, подбитую мехом, но голову ее не укрывал капюшон, и Луна увидела ее светлые волосы. — Я могла и тебе наколдовать щит. — Мне и без него удобно, не хочу, чтобы мое лицо кто-то видел, — раздраженно ответил мужчина, направившись к маленькой девочке, которая тут же начала что-то щебетать на своем детском языке. Незнакомец снял с головы капюшон, и Луна приросла к своему месту. Она поняла, почему голос мужчины был ей знаком. Это был Магнус Хоулп! Проклятье, и почему они встретились именно в этот день и именно в этом заведении, из всех друзей и врагов столкнулись именно с ним и, кажется, его семьей. От Шарлотты, которая любила брата и часто упоминала о нем в своих письмах отцу, Луна знала, что Магнус женился и обзавелся дочерью. Признаться, Полумна была удивлена, что кто-то мог польститься на этого отвратительного человека. Он же убийца, он довел до самоубийства первую жену, Мадлену, он же погубил своего ребенка. Луна знала, что отцом становиться Магнус не хотел. Такому морально гнилому человеку не составило бы труда отравить беременную женщину, даром что жену. И что теперь? У Хоулпа дочь! Дочь! И какое будущее он даст ей? Чему научит? Варить яды и убивать невинных? — Здравствуй, отец… — донесся до Луны холодный голос Магнуса, который, наконец, понял, с кем столкнулся. Рудольфус повернулся к Магнусу, и на его лице на мгновение отразилось изумление, но Лестрейндж быстро взял себя в руки, и глаза его стали холодными, а лицо бесстрасным. Магнуса же передернуло. Луна не могла увидеть лица пасынка, он стоял к ней спиной. Жена Магнуса, которая уже подошла к свободному столику, замерла, глядя на мужа. Луна же приросла к стулу, втайне радуясь, что сегодня в кафе мало посетителей. — Магнус, — протянул Лестрейндж с презрением в голосе, держа на руках младшего сына, который с интересом посмотрел на Магнуса. Лоркан тоже перестал сходить с ума и теперь разглядывал Хоулпа. Пандора же о чем-то тихо шепталась с дочкой Магнуса, девочки не замечали ничего вокруг, глядя на парящие в воздухе лакомства. — Вы вернулись в Британию. Давно? — спросил Магнус, кажется, для того, чтобы хоть что-то сказать. — Мои братья очаровательны, только совсем на вас не похожи, видно, в матушку пошли. — Хоулп обернулся, видимо, в поисках Луны. Когда холодный взгляд Магнуса остановился на ней, Полумна вытянулась в струнку и смело встретила его взор, хотя внутри у нее все дрожало от страха и отвращения. Магнус делал все, чтобы у его отца не было других детей. Их первый сын, малыш Фергус, которого Луна уложила в могилу прежде, чем смогла взять на руки, пал жертвой алчности брата. Если кто-то думает, что Луна забыла о погибшем ребенке, то они ошибаются, она помнила все и желала припомнить Хоулпу это. — К сожалению, я такого дара оказался лишен… Надеюсь, они здоровы? Мало ли вдруг вам снова «не повезет»? — Голос Магнуса сочился ядом и ненавистью, когда он снова вернул внимание к отцу. Неизвестно, чем кончилась бы беседа отца и сына, если бы не маленькая дочь Магнуса. — Папа, я хочу вон то пирожное, — заявила девочка, подбежав к отцу и взяв его за руку. — Давай возьмем его и поедим дома? — предложил Магнус. Девочка согласно кивнула. — Беги к маме, — странно мягко сказал Хоулп, заправив ей за ушко прядь огненных волос. Лианна, кажется, так он назвал малышку, побежала к своей матери. Жена Магнуса с волнением глядела на мужа, который как ни в чем не бывало подошел к продавщице и заказал несколько аппетитных сладостей в красивой коробке. Рудольфус же вместе с детьми вернулся к своему столику. Его лицо было бледным и равнодушным, но глаза горели яростью от слов бастарда. — Хорошего вам дня, папа. — Направляясь к выходу вместе со своей семьей, Магнус на мгновение остановился у столика отца. — Леди Лестрейндж, надеюсь, ваш отец в добром здравии? Цена милосердия папы слишком высока… — слово «папа» Магнус буквально выплюнул. Не дождавшись ответа, Хоулп быстро покинул ресторан. Луна чувствуя, что Лестрейндж вот-вот взорвется и проклянет бастарда за его длинный язык, поспешила накрыть руку мужа своей. Она сожалела, что побоялась вмешаться в их разговор, но Рудольфусу необходимо успокоиться, иначе он напугает детей. — Мама, это был мой братик? — спросила Пандора, глядя большими зелеными глазами на Луну, которая устало вздохнула. Им предстоял долгий разговор. И как все объяснить трехлетней малышке?***
Домой они вернулись раньше, чем планировали. Магнус, войдя в дом, снял ботинки, держа на руках спящую дочь. Повезло, что с приходом новой власти разрешили использовать повозки, запряженные крылатыми конями. Такой вид транспорта был доступен многим. Стоил он недорого, и для родителей с маленькими детьми, живущих загородом, подходил в самый раз. Хоулп часто его использовал, не рискуя перемещаться с домовым эльфом или аппарацией. Впрочем, аппарировать из них могла только Фелиция. Пока Фелиция расплачивалась с кучером, Магнус первым зашел в дом. Он бережно донес дочь до детской и уложил ее в кроватку с высокими бортиками. Лианна тут же раскинула ручки и ножки и недовольно засопела, оказавшись в холодной постели. Магнус поджал губы, коря себя за то, что не додумался велеть Полли положить в кровать дочери грелку. Холуп терпеливо снял с дочери верхнюю одежду, которая, благодаря чарам, наложенным Фелицией, была совершенно сухой. Сам же Магнус промок. Он мог попросить жену наколдовать водоотталкивающие чары, но ему было стыдно, что он неполноценный человек. Фелиция тоже боялась задеть его чувства. Магнус укрыл дочь одеялом, положил рядом с ней ее любимую игрушку — плюшевого зайца, снял мантию, отдал верхнюю одежду Полли и сел на стул рядом с кроватью дочери. О, как же он ее любил! Как она была на него похожа внешне! Оставалось надеяться, что судьба у нее будет другая, счастливая. Магнус готов был сделать все для этого, и дальше больше. Прыгнуть выше своей головы, сделать невозможное. Теперь у него были причины быть лучше. — Папа… — Лиана приоткрыла глаза, и ее шепот вырвал родителя из размышлений. — Спи, дочка, папа рядом, — промолвил Магнус, осторожно коснувшись пальцами нежной щеки дочери. — Спи. Когда-то он мечтал услышать эти слова из уст своего отца, но натыкался лишь на стену безразличия. Лианне никогда не придется бороться за его любовь, он уже ее любит. Лианна улыбнулась ему, зевнула и снова закрыла глаза. Магнус же закусил губу, чувствуя тяжесть на душе. Он думал, что прошлое над ним не имеет власти, но встретившись с отцом в Косом Переулке, осознал, как ошибался. Вид родителя, который когда-то так жестоко его предал, бросил, вычеркнул из своей жизни, держащего на руках сына, его брата, причинял боль. Увидев Рудольфуса в окружении троих здоровых детей и с молодой женой, которая все еще не думала воспользоваться его подарком к свадьбе, Магнус вновь ощутил себя беспомощным, брошенным ребенком. Как тогда, когда отец оставил его в пансионе и ушел из кабинета директора учреждения. Нянечка держала вырывающегося мальчишку за руку. Магнус рвался вперед, плакал, звал отца, а Рудольфус ушел прочь, даже не обернувшись. Он его бросил один на один с большим и страшным горем. Каково было ребенку, росшему в роскоши, окруженному любовью и вниманием матери, получающему дорогие игрушки в дар от отца, стать никем, пустым местом? Из центра вселенной Магнус превратился в изгоя, в сироту при живом отце. Разве родители должны так поступать? Став отцом, Магнус понял — нет. Рудольфус мог быть хорошим человеком, умным, сильным, харизматичным, преданным воином Темного Лорда, но все его положительные качества превращались в пустоту при отсутствии человеческих качеств. Рудольфус бросил сына, словно он был ненужной игрушкой. Он играл в отца, а когда надоело, избавился от него. Анализируя поступки отца, Магнус понимал, что Рудольфус его никогда не любил и не воспитывал. Ему всегда было все равно. Его задевало, что Беллатрикс предпочла другого, что она родила сына от другого мужчины, и этого сына Лестрейндж был вынужден называть своим ребенком, хотя Сигнус никогда ему не принадлежал. Лестрейндж хотел утешения, доказать себе, что он ничем не хуже Повелителя, что он тоже может быть отцом. Так и получился Магнус. Раньше Холуп тешил себя иллюзией, что все его беды от того, что он сквиб, теперь же он понимал, что все его беды от того, что его отец Рудольфус Лестрейндж. Будь он волшебником, он все равно оказался бы на обочине магического мира, ему бы не разрешили учиться в Хогвартсе, он поступил бы в Дурмстранг или Шарбатон. Но сути это не меняло, поскольку Магнус сквиб и этого не изменить. Погруженный в безрадостные мысли Магнус не сразу заметил появления на пороге детской Фелиции. — Все в порядке? — с беспокойством спросила она. Магнус вздрогнул и обернулся лицом к жене. Некоторое время они молча наблюдали друг за другом, после чего Магнус натянуто улыбнулся и сказал: — Все хорошо, милая. — Ты хорошо умеешь лгать, Магнус, вот только тебя с головой выдают глаза, — покачала головой миссис Холуп, проходя вглубь детской. Она встала рядом с мужем и коснулась рукой его завитых от влаги волос. — Пойдем, перекусим. Я приготовлю горячий шоколад, твой любимый. — Звучит заманчиво, — все еще ощущая тяжесть на душе, натянуто улыбнулся Магнус. Фелиция взяла его за руку и настойчиво потянула в сторону выхода. Хоулп поддался ей, встал, и они покинули детскую. Через некоторое время оба сидели на диване в гостиной, глядя на огонь в камине. Магнус держал в руках большую чашку с горячим шоколадом и не спеша его пил. Фелиция сидела рядом с ним, прижавшись к его плечу. — Не думала, что твоя мачеха такая юная, — осторожно произнесла Фелиция, и Магнус вздрогнул, покосился на нее. Фелиция заглядывала в его глаза с любовью и преданностью. Это согревало Магнусу душу. Она никогда его не предаст и всегда будет рядом. — Юная, но хитрая. Странно, что она еще жива, — с отвращением в голосе заметил Магнус. — Ты ненавидишь ее. — Я ненавижу их всех, — заключил Магнус. Любая другая на месте Фелиции стала бы убеждать его, что это плохо, но Фелиция только посильнее прижалась к нему. — Даже сестру и братьев? — уточнила Фелиция. — Дети не виноваты в грехах моего отца, — сказал Магнус, и в голосе его ясно прозвучала обида. Увидев отца в окружении отпрысков, Магнус ощутил боль. Рудольфус отвечал на вопросы дочери, Пандоры, кажется, держал на руках одного из близнецов, второй сын стоял рядом с ним. Они казались такими счастливыми и беззаботными, что Магнус невольно ощутил зависть и ревность. Почему одним достается все, а другим ничего? Почему одни царствуют, а другие вынуждены бороться за существование? Почему кого-то любят просто так, только потому что они есть, а другим приходится заслуживать эту любовь, урывать частями внимание и ласку? Когда-то Магнус мечтал стать достойным сыном, занять свое место рядом с отцом. Но каждая его попытка оборачивалась крахом, Рудольфус всегда был всем недоволен. Магнус в погоне за отцовским признанием и вниманием едва не потерял себя. — Я завидую им, — признался Магнус после долгой паузы. — Я ревную их к отцу. — Ты любишь своего отца — это нормально. — Фелиция, как обычно, была проницательна и попала точно в цель. Магнус кивнул и поспешно отпил горячий шоколад из кружки. — Его не за что любить. Не после того, что он сделал. Я никогда не забуду его доброту, — горько усмехнулся Холуп. — Мы с мамой жили в маленьком домике у леса. Этот домик для мамы купил отец, когда узнал о ее беременности. Первые годы моей жизни были счастливыми. Мать души во мне не чаяла, отец задаривал подарками, но приходил не так уж и часто. Я всегда больше тянулся к отцу, незаслуженно его выделяя. А маму ни во что не ставил… — Магнус покачал головой в знак сожаления. — Ты был ребенком, в детстве все воспринимается иначе. — Потом маму убили, а я все видел. Отец забрал меня в родовой замок, запер в комнате на чердаке, чтобы я не мог видеть законных, нормальных детей. Да, нормальных. Так называли Сильвия, Асентуса и Сигнуса, хотя последний тоже бастард по сути, пусть и Темного Лорда. — Когда я плакал и звал отца, никто не внимал моим словам, не видел моих слез. Я несколько раз отказывался от еды, объявлял голодовку, еду в меня запихивали силой, к счастью, до Империуса не дошло… Голос Магнуса сочился застарелой болью и обидой. Хоулп смотрел на огонь в камине и видел в нем себя маленьким ребенком, наивным, хрупким, доверчивым, который верил, что добро побеждает, как рассказывала ему мать. — Когда отец приходил, он странно на меня смотрел. Ты когда-нибудь видела, как смотрят на больное животное, которое больше не приносит хозяину пользы? Он меня презирал. А я этого не замечал и все еще тянул к нему руки, хотел оказаться в его объятиях и везде следовать за ним, но был ограничен стенами той проклятой комнаты. Однажды после очередного кошмара я помочился на постель и рыдал не своим голосом, помню, как вскочил с кровати, кинулся к запертой чарами двери и начал стучать по ней кулаками, пытался ее открыть. Это было какое-то безумие, помешательство, страх обуял меня, точнее, ужас. Свечи в комнате погасли и все происходило в темноте. Видимо, на помещение наложили звукоизолирующие чары, чтобы мой вой не мешал обитателям замка, как иначе объяснить, что нянька пришла только спустя несколько часов. Я к тому моменту ободрал руки в кровь и лишился чувств от ужаса. Голос Магнуса дрожал, ему до сих пор было тяжело вспоминать те далекие дни. Фелиция сочувствующе погладила его по руке, словно пыталась забрать себе часть его боли. Миссис Хоулп покачала головой, сердце ее обливалось кровью. Как можно так поступать с невинным ребенком? — Когда я пришел в себя, я не мог ничего говорить. Я сорвал голос от крика. Отец соизволил явиться и, когда я по привычке протянул к нему руки и заплакал, желая получить ласку, он сказал, что мужчины не плачут. — Твой отец ужасный человек, — сказала очевидную вещь Фелиция. — Я долгое время верил в обратное. Верил, что он меня по-своему любит и заботится. Тогда я думал, что хуже быть не может, но оказалось наоборт. Благодаря отцу я понял одну простую истину — хуже может быть всегда. Как-то раз спустя пару месяцев после переезда в комнату на чердаке ко мне пришел гость. Сигнус каким-то чудом узнал обо мне и нашел мою обитель, он вскрыл магический замок детской магией и познакомился со мной. Помню, как он вошел в мою комнатушку и огляделся, увидел меня. Он предложил мне поиграть с ним, подошел ко мне и сел на мою кровать. Мы неплохо провели время вместе, пока нас не нашла Беллатрикс… Она искала сына и застала его в компании ублюдка. Не знаю, что эта скверная женщина наплела отцу, но после этого он отвез меня в пансион и оставил меня там. Судя по скомканной концовке, Магнусу стало тяжело все это вспоминать. Он зажмурился и задрожал. Фелиция осторожно забрала у него кружку с недопитым горячим шоколадом и поставила его на журнальный столик. — Я думал, что прошлое невластно надо мной, но я ошибался. Оно все еще жрет меня изнутри, и я не знаю, когда оно меня поглотит. Я смотрел на братьев и видел себя. Почему у них есть все, а у меня не было ничего? Фелиция не знала, что ей ответить. Она хотела помочь мужу, но понятия не имела как. Отца она ему никогда не заменит. — Помню, в день похорон кузена, Сильвия, с которым мы враждовали, отец сказал мне, что я должен был лежать в земле вместо Сильвия. Раньше я оправдывал его, что он был пьян и сильно потрясен, да и Азкабан мог помутнить его рассудок, но теперь я понимаю, что он желал мне смерти еще в детстве, но ему не повезло. Живучестью я пошел явно в своих предков-Лестрейнджей. Фелиция, понимая, что муж скоро утонет в этой безысходной тоске, повернулась к нему, взяла в свои руки его лицо и посмотрела в зеленые, затянутые печалью глаза. Магнус был внешне похож на отца, но он был другим, он был намного лучше него. Да, Фелиция знала, что Хоулп не любил свою первую жену, что она его предала, но ее-то он любил всем сердцем. Она знала это. Магнус был для нее всем. — Твой отец ужасный человек, Магнус. Я понимаю, что ты его любишь и оттого ревнуешь, но отец из него плохой. Ни один родитель не должен так поступать с ребенком. Когда-нибудь Рудольфус Лестрейндж получит назад все зло, что причинил тебе. Таков закон жизни, все возвращается… и хорошее, и плохое. — Ты либо наивна, либо глупа, — усмехнулся Магнус. — Возможно и то, и другое. Он был старше жены на десять лет, многое пережил, скитался, голодал, боролся за жизнь, даже омыл руки в крови и не сожалел об этом. Фелиция же была единственной и любимой дочерью, над ней всю жизнь тряслись родители, оберегая чадо от любых угроз. Она не ведала, какой ужасной может быть жизнь, какими подлыми бывают люди и оттого верила в только лучшее. Наверное этим она и привлекла Магнуса? На первый взгляд Фелиция была комнатным цветком, но за милым обликом скрывалась сильная личность, Магнус чувствовал, что она такая же, как и он, правда эти черты еще в ней не проявились. И он не хотел, чтобы они когда-либо выползли наружу. — Тебе виднее, — усмехнулась Фелиция. — А теперь любовь моя, пойдем пить чай с пирожными. Ничто на свете так не поднимает настроение, чем сладкое. — Да, ты права, — согласился Магнус, благодарно глядя на жену, чьи светлые волосы блестели золотом в свете камина. Он в который раз поблагодарил судьбу за такую спутницу жизни. С ней Магнус поверил, что достоин любить и быть любимым, достоин быть счастливым.***
Дельфини не спалось. Сегодня, тайком упражняясь в магии без надзора взрослых, девочка без палочки подняла в воздух домовика, который накануне сильно ее разозлил, поскольку случайно испортил ее любимое темно-бордовое платье с корсетом, подаренное любимой бабушкой. От перенапряжения у девочки пошла кровь носом и она чудом не упала в обморок. К счастью, Салазар вовремя ее нашел. Брат хотел сообщить обо всем матери, но Дельфини смогла его отговорить от этой затеи. Матушка почти всегда была при капризном Альтаире. И днем, и ночью. Конечно, она могла доверить малыша нянькам, но все равно предпочитала сама смотреть за ним. Из-за Альтаира Шарлотта проводила со старшими детьми мало времени, и если Салазар обижался, то Дельфини, сперва ревниво относившаяся к любым соперникам за внимание родителей, привыкла. Почему-то глядя на Альтаира она больше не испытывала раздражения и злости, не закатывала истерик со стихийными выбросами, как тогда, когда она была своем маленькой. Альтаир много плакал, но он был таким крошечным и беззащитным, и у Дельфини появлялось желание защитить его. Еще он любил заколки в ее волосах, любил ее вьющиеся волосы и дергал за них, но не сильно. Дельфини чувствовала, что обязана защищать брата всегда и везде, что он действительно ее целиком и полностью, и точно такой же, как папа, бабушка, дедушка и она. Мама и Салазар были другими, да, Дельфини любила их обоих, но с ними она не чувствовала такого родства, как с остальными членами семьи. А ведь с Салазаром вместе она пришла в этот мир! Сегодня, после стихийного выброса, Салазар помог сестре дойти до покоев, посадил ее в кресло перед камином и укрыл пледом, еще он вызвал личного домовика и велел ему принести горячий шоколад, который так любила Дельфини. Брат в этот момент выглядел таким взрослым, он старательно копировал интонации отца, хотя выглядело это смешно. Но из-за слабости Дельфини не нашла в себе сил засмеяться. К сожалению, домовик, хоть и принес горячий шоколад, все рассказал матушке (за это Дельфини поклялась покарать его, но потом). Мама, конечно, позаботилась о Дельфи, дала ей необходимые зелья, после которых девочке стало лучше, но поругала и пообещала все рассказать отцу. Расстраивать папу Дельфини не хотела. Они и так мало времени проводили вместе, особенно в последнее время, и Дельфини боялась, что он разочаруется в ней и перестанет с ней играть из-за плохого поведения. К счастью, папа снова был занят вне дома и не вернулся к ужину. Собственно говоря, поэтому Дельфи и не спала. Она хотела дождаться отца и рассказать ему правду, выгодную ей. Девочка давно поняла, что очень важно первой говорить о каких-либо конфликтах, тогда есть шанс выставить все в нужном свете для себя. Этому она научилась у бабушки. Девочка посмотрела на настенные часы и вздохнула — время перевалило за полночь. Наверное, папа вернулся. Она выбралась из-под одеяла, поежилась от холода — осенью и зимой в особняке было прохладно, несмотря на обилие каминов. Дельфини взяла со стула теплый домашний халат, надела его, неприязненно взглянула на задремавшего в кресле домовика, который должен был за ней следить, и покинула покои. С шести лет девочка жила в отдельных покоях, уговорив матушку расселить их с братом из детской. Шарлотта пошла ей навстречу, и теперь принцесса чувствовала себя по-настоящему взрослой. Дельфини без приключений дошла до покоев отца. Папа с мамой почему-то спали в разных опочивальнях. Дельфи видела, как маму это печалило, но не решалась ничего говорить отцу. Решив не стучать, она без стука вошла в личные покои отца. Планировка комнат отличалась от ее комнаты — сперва был кабинет, затем спальня, гардеробная, уборная и ванная. В покоях папы преобладали мрачные, темно-коричневые и зеленые цвета, и Дельфини они очень нравились. Еще ей пришелся по вкусу фрагмент родового древа Блэков на одной из стен (точнее, портрет бабушки на нем). Отец был не один. Дельфини нахмурилась, увидев няню Альтаира, которая почему-то была не с ним и не помогала матушке. Что она забыла в кабинете папы? — Дельфи, дочка… — Принц Сигнус встал из-за стола, на котором были разложены какие-то бумаги, а Джейн отчего-то покраснела и отвела взгляд от Дельфини. Он ей не понравился. — Привет, папа! — Скрыв истинные чувства за маской кротости, девочка кинулась к отцу, чтобы он в ту же секунду подхватил ее на руки. Ей очень нравилось быть в его объятиях. Папа был таким сильным, таким надежным, в его объятиях всегда было уютно и спокойно. — Почему ты не спишь? — спросил Сигнус строго, он нахмурил брови, глядя серыми глазами в личико дочери. — Я тебя ждала, папа, — ласково улыбнулась Дельфини, смущенно улыбнувшись. Он покосилась на стоящую в кабинете нянечку, и ей очень не понравилось то, как она смотрела на ее отца. Так на папу может смотреть только ее мама, и никто больше. Если Сигнус и хотел поругать дочь за нарушение режима, то не смог после таких слов. — Как прошел твой день? — спросил он. — Хорошо, я летала на метле, занималась танцами, наказала домовика за нерасторопную работу и играла с Альтаиром, — рассказала Дельфини, как бы между делом упомянув домовика. Сигнус кивнул, осмыслив слова дочери, после чело поцеловал ее в висок и погладил по черноволосой голове. — А ты чем занимался? — Ловил повстанцев, — сообщил принц уклончиво. — Когда же они все умрут? — спросила раздраженно Дельфини. — Из-за них вы так мало времени проводите с нами, мама расстраивается, когда вас нет дома. Когда я вырасту, я помогу вам с дедушкой их всех уничтожить. — Когда ты вырастешь, их, дай Мерлин, уже не будет в Магической Британии, — улыбнулся Сигнус. Его позабавила такая воинственность дочери. — Тебе пора спать. С этими словами Сигнус поставил девочку на пол, и Дельфи поджала губы. Да, ей говорили, что она уже большая, чтобы сидеть на руках у папы (она сама считала себя таковой, пока дело не касалось отцовской ласки). — Можно мне посидеть с тобой, пока ты работаешь? — спросила принцесса, глядя на отца мягким взглядом. Дельфини любила сидеть в кабинете отца, пока он работает, Сигнус часто разрешал ей это. — Нет, уже слишком поздно, — покачал головой принц. — Завтра утром у нас визит к Повелителю, или ты хочешь проспать? — Нет! — слишком резко возразила Дельфини. Она слишком дорожила теми редкими моментами, когда могла видеть царственного деда, и поэтому всеми силами старалась быть идеальной во всем. — В таком случае, спокойной ночи… — промолвил Сигнус. — Спокойной ночи, — ответила Дельфини, после чего перевела взгляд на нянечку Альтаира, которая все это время была в кабинете и притворялась предметом интерьера. Интересно, о чем они говорили до ее прихода? Дельфини не знала. — Джейн, идем со мной, нужно обновить утепляющие чары на пологе моей кровати, — приказным тоном велела принцесса и, театрально поклонившись отцу, покинула его покои, зная, что Джейн последует за ней. Когда они дошли до покоев Дельфини, Джейн принялась за работу. Домовик все еще спал, и девочка презрительно окинула его взглядом, думая, стоит ли наказывать эльфа за плохую работу или пусть живет. В конце концов, невнимательность эльфа сыграла ей на руку сегодня, но она может принести проблемы завтра, если эльф, не дай Мерлин, не уследит за Альтаиром или Салазаром. Нет, нужно с ним что-то сделать. Дельфини перевела взгляд на няню Альтаира, которая ей не нравилась хотя бы потому, что была полукровкой. Джейн была невысокой, ниже матушки, с русыми волосами, бледной кожей и отвратительными веснушками на носу и щеках. Еще у нее были голубые глаза. Видимо от того, что на нее смотрят столь пронзительно, няня уронила волшебную палочку. Дельфини презрительно усмехнулась, быстро приблизилась к Джейн и, когда она наклонилась, чтобы поднять волшебную палочку, наступила ей на руку. Вскрик сорвался с губ Джейн, она подняла голову и увидела возвышающуюся над собой принцессу. — Мисс? — спросила она, морщась от боли. Да, Дельфи была в домашних легких туфельках и в глубине души сожалела, что на ногах у нее сейчас не черные туфельки с небольшой платформой, которой можно было сделать больнее. — Еще раз увижу тебя рядом с папой, за себя не ручаюсь, — прошипела Дельфини, наклонившись к лицу няни. Та удивленно на нее смотрела, словно не понимала, о чем она говорит. — Не понимаю, о чем вы, — все же нашла в себе силы возразить грязнокровка. — Все ты понимаешь, маггла, — презрительно сказала девочка. — Если ты ослушаешься меня, пожалеешь, — угрожающе промолвила Дельфини, но по взгляду няни поняла, что та не воспринимает ее всерьез. — Как думаешь, что с тобой сделает мой папа, если я сейчас заплачу, закричу и расскажу ему, что ты меня ударила? Глаза Джейн в ужасе распахнулись, а рот приоткрылся. Дельфини усилила давление на руку несчастной. — Вижу, ты понимаешь, что тебя ждет, — сказала Дельфини и усмехнулась, а в следующий миг по ее щекам потекли слезы. Няня задрожала. По сути принцесса прямо сейчас могла исполнить угрозу, и тогда служанке никто не поверит. — Пошла вон, — отступила назад Дельфини, успокоившись. Джейн подняла волшебную палочку, морщась от боли в руке. Дельфини увидела, что на тыльной стороне ладони магглы красуется красный след, и чувствовала удовлетворение в душе. Няня обновила чары и покинула покои Дельфини, а она с чистой совестью и легкой душой легла в постель, радуясь, что завтра ее ждет прекрасный день в компании правителя Магической Британии.