Пробуждение

— Ты что хочешь: баунти или твикc? Или скитлс тебе взять? — Олег оборачивается, но рядом уже никого нет.       Куда этот мелкий мог деться? Стоило на секунду отвернуться, а Сережи и след простыл. И как его искать теперь в огромном супермаркете? Сережа любил сладости и газировку, а Олег, зная это, раздобыл немного денег. Спасибо алкашам, оставляющим бутылки под забором, а еще раздолбаю-сторожу, который так и не удосужился дырку в заборе заделать. Супермаркет находился в нескольких кварталах от приюта. Главное — не попасться на глаза воспиталкам и вернуться до отбоя.       Олег сделал глубокий вдох, прикрывая глаза и доверяясь внутреннему чувству. Он ведь всегда мог отыскать Разума в детдоме. Он просто чувствовал его присутствие. А еще странный запах. Сережа пах не так, как другие дети. От его кожи всегда шел едва уловимый запах огня, пепла и дыма. Олег принялся уверенно придираться сквозь толпу. Разумовский обнаружился в рыбном отделе. — Вот ты где! Ты зачем от меня сбежал? — Олег собирался шутливо его отругать, но Разумовский как будто его не слышал.       Рыжеволосой мальчик стоял посреди зала словно впав в транс - глаза Сережи были прикованы к аквариуму. Совсем рядом на свежий лед выкладывают рыбу, выпотрошенную и еще живую. Олег видит темно-бордовую кровь, вспоротое брюхо от которого поднимается пар. Жабры рыбы дрожат на льду, чешуйчатое тело последний раз конвульсивно дергается прежде чем глаза застывают. — Рыбу я тебя не куплю, — нервно смеется Олег. — Разве это не забавно, волчонок? Эти рыбы никогда не видели моря — Сережа поворачивает голову, смотря на него янтарными глазами и указывает пальцем в сторону мельтешащих за стеклом форелей. — Они даже не подозревают, что существует нечто большее чем бассейн, в котором их выращивали. Их растили лишь для того, чтобы сделать пищей. Они толкаются в тесном аквариуме и просто ждут своей очереди, чтобы быть выпотрошенными. Всего лишь пища. — Люди — это рыбы. Рыбы в аквариуме, — продолжает рассуждать рыжий. На лице мальчика застыло отстраненное выражение. — Эээ… ну, я не думал об этом, — Олег сбит с толку и просто не знает, что сказать. Для него рыба это просто рыба и все.       А потом глаза Разумовского вновь затопляет лазурная синева. Рыжий мальчишка моргает, удивленно смотря на своего друга. — Олежа, а почему мы здесь? Фу, выпотрошенная рыба! Ну и запах! — Сережа забавно морщит нос и хватает Волкова за руку. — Так ты твикс или баунти будешь? — спрашивает Олег. Правильно, к черту рыбеху, возвращаемся к конфетам! — Скитлс, — шкодно улыбается Сергей.       Когда они оказываются на улице, Сережа протягивает Волкову баунти, который он незаметно спрятал под свитером. *** — Сережа, подожди!       Утро выдалось сырым и холодным, белый туман стелится по земле. Олег растерянно вертит головой и замечает хрупкую фигуру Разумовского среди деревьев. Тот словно ускользает от него, запутывая следы. Запыхавшись, он выбегает на поляну наконец догоняя своего рыжего друга. Сережа присел на корточки, разглядывая что-то на земле. Олег осторожно заглядывает ему через плечо. На пожухшей листве раскинув крылья лежит мертвая ворона. Рыжий застывает, разглядывая мертвую птицу, а потом берет маленькое тело в свои руки, словно пытаясь согреть. — Сереж, что ты делаешь? Она дохлая, — начинает Волков, но рыжий словно пребывает в каком-то трансе. Он касается грудной клетки птицы маленькими пальцами, словно чертит какие-то знаки.       А потом Олег слышит шепот, видит, как губы Разумовского чуть слышно шевелятся, произнося слова на неизвестном языке. И от этого шепотка у Олега все словно леденеет внутри, а волоски на шее дыбом становятся. Ветер кружит осеннюю листву вокруг них.       Темные бусинки глаз вспыхивает, а клюв с громким щелчком захлопывается. Ворона неуклюже взмахивает крыльями, словно по ее телу проходит конвульсия. Сережа испугано бросает птицу на землю и прижимается к Олегу, смотрят на ворону широко раскрытыми глазами.       Птица катается по земле, бьет крыльями, становится на ноги, пошатываясь словно пьяная, а после неуклюже взлетает, пару раз цепляясь за ветки. — Обещай, что никому не расскажешь, Олежа, — испуганно шепчет Разумовский. Он в ужасе. — Меня и так дети в приюте сторонятся. — Ладно, — быстро соглашается Волков, все ещё не веря собственным глазами. — Как ты это сделал, Сереж? Она же дохлая была… — Не была! — взвивается Разумовский. Когда он нервничает, его голос становится совсем тоненьким и звонким. — Ворона просто ударилась о дерево и упала на землю! — Ну конечно, — закатывает глаза Волков. — Это не я… то есть я, но я не знаю… Я правда не знаю, как это получилось. Иногда, — рыжий закусил губу, смотря себе под ноги. — Некоторые вещи, они просто случаются. Я это не контролирую. Ты теперь тоже меня боишься? — грустно спрашивает Разумовский. — Нет! Конечно нет! Ты же мой друг, — серьезно говорит Олег, привычно ероша рыжие волосы. Сережу это успокаивает. — Просто не думай об этом, ладно? *** — Сережа! Все я сдаюсь, — уныло признает Волков. — Выходи, иначе останемся без ужина!       Где-то сверху слышится звонкий смех. Олег поднимает голову и встречается с лукавым взглядом янтарных глаз. Рыжий сидит на ветке старого раскидистого дуба, прямо у него над головой, забавно дрыгая ногами. Мгновение — и Разумовский раскинув руки летит вниз. Волков ловит его чисто на рефлексах, у него чуть сердце не останавливается. Они оба валятся в мокрую траву. — Не делай так больше, — сердится сероглазый мальчишка, осторожно помогая другу подняться. Жутко ноет копчик. Куртка на нем теперь мокрая и грязная, да и Сережина не лучше. — Это опасно. — Неа. Я знал, что ты меня поймешь, Волчонок, — рыжий заливается звонким смехом, принимаясь вытаскивать из волос опавшие листья и травинки. — Пойдем отсюда, Сережа, холодает. Простудишься. — Не волнуйся, не заболею, — Разумовский склоняет голову, смотря на Олега своими лукавыми янтарными глазами. — Я ведь никогда простудой не болел. Как и ты. О, а это что? Сейчас расшиб? Или опять подрался, волчонок? — Сережа привстает на цыпочки, неожиданно тянется к Волкову, слизывая выступавшую кровь с рассеченного виска. — Сереж, для этого же пластыри есть, — бормочет Олег, смущенный непосредственной выходкой друга. — От тебя всегда свежей кровью пахнет, — довольно ухмыляется Разумовский. - Приятно. — А от тебя дымом и пеплом, — Олег даже не понял, что сказал это вслух. — Чувствуешь, значит, — странная улыбка озарила бледное лицо ребенка. Олегу показалось, что янтарные глаза стали ярче, словно вспыхнули изнутри. — Ты помнишь, как получил этот шрам? — Разумовский нежно скользнул маленьким ногтем по правой щеке своего друга. И от этого безобидного касания лицо словно обжигает фантомной болью. — Нет. Наверное, упал, когда совсем мелким был, — поспешно выпаливает Олег.       Вообще-то он терпеть не мог, когда дети и взрослые смотрели на его шрам. Олег считал его слишком заметным и уродливым. Но Сережа смотрел на него со странным нескрываемым восторгом. Его друг никогда не упускал возможности коснуться пальцами рваной белой отметины на его щеке. Олег давно заметил, что Сережу привлекали странные вещи.       Олег расслабляться, упуская момент, когда рыжий берет его лицо в свои маленькие ладони, заставляя посмотреть на себя. — Будь на моей стороне, волчонок. Всегда.