***
Несколько минут Тэхён стоял молча и неподвижно, когда увидел Хосока. Прошел только год, но благодаря вере в то, что он больше его не увидит, казалось, прошли десятилетия. Хосок не выглядел реальным. Вообще он всегда выглядел не как из этого мира. Но именно в тот момент лицо его казалось нереалистичным. Никто не знал, что он в Сеуле. Хосок просто приехал по адресу, продиктованный ему Тэхёном тем утром, когда Ким протянулся через спящее тело Чимина и поднял трубку. Тэхён знал, что Матери будет все равно, кого он приведет, особенно Хосока, который, несмотря на прошлое в роли полицейского информатора, теперь был никем по отношению к мафии. Хосок был связан только с Тэхёном, а тэхёнова нить верности (на данный момент) тянулась непосредственно к Матери. Но даже невзирая на это, Ким не хотел рассказывать о Хосоке. В последний раз знакомство с боссом приняло разрушительные обороты. Тэхён думал об этом до того, как увидел Хосока. И стоило экс-офицеру улыбнуться, как все тщательно продуманные рассуждения и планы с остатками горести и гнева моментально улетучились. Он просто стоял в дверном проеме, не спрашивая разрешения войти. Просто стоял и улыбался — счастливой-счастливой улыбкой, от которой глаза засияли от счастья, а в уголках их появились морщинки. Тэхёна это вернуло в сломанное, проблемное детство, проведенное без матери, без отца, лишь на попечении хворой бабушки, которая прикладывала все силы, чтобы вырастить внука. Хосок был последней надеждой в жизни, которая рухнула так эпически, что никакая Греческая трагедия не идет в сравнение. Тэхён потянулся, медленно и робко касаясь кончиками пальцев хосоковой щеки. Она была теплой. Парень глубоко вздохнул и тяжело выдохнул. По правой щеке скатилась слезинка, а затем по левой, а потом было уже тяжело остановиться. Тэхёну снова семнадцать, он ждет папу, а вместо этого обретает брата, друга, в конце концов, первую любовь. — Боже, я никогда не видел, как ты плачешь. За все время, что знаю тебя. Никогда не видел, чтоб ты плакал, — сказал Хосок. Его глаза тоже были полны слез, но он продолжал улыбаться, местами даже хохотать, не в силах сдержать свою радость. Тэхён молчал. Он лишь подошел ближе и обнял Хосока, почти раздавив его в своих объятиях. Тэхён не рыдал, но несколько раз всхлипнул, пытаясь остановить внезапный поток нахлынувших эмоций. Он не хотел отпускать Хосока, боясь снова потерять его, поэтому обнял еще сильнее. — Уоу, я уже и позабыл, какой ты большой, — посмеялся Хосок. — Буквально тот самый большой мишка, раздающий крепкие медвежьи объятия. Ну же, крепыш, успокойся, — он нежно похлопал Тэхёна по спине, чтобы парень ослабил хватку. И когда хватка все же ослабла, Хосок слегка отодвинулся назад, ладонями обхватывая тэхёново лицо как во времена, когда они были моложе. Он наклонил голову, сморщился и нежно похлопал по тэхёновым щекам, — Мда, ты такой страшненький, когда ревешь. Теперь понятно, почему ты так редко это делаешь. Тэхён был слишком сильно поглощен эмоциями, чтобы ответить привычным сарказмом. Он снова обнял Хосока — нежнее в этот раз — просто, чтобы ощущать его рядом, уверяя себя, что смерть его была ничем иным, как страшный сон.***
В этот вечер у Тэхёна не было обязанностей. Он сказал об этом Хосоку, и старший, при слове «обязанности» скептически посмотрел на парня. Они оба знали, что значит это слово. От Хосока Тэхён, как и ожидалось, не услышал осуждения. Но было итак ясно, что для Кима настала точка невозврата. Когда-то, будучи членами Ён Гондоль, Хосок часто шутил, что Тэхён сможет вернуться к нормальной жизни, как только заработает неплохие деньги, запугивая и принуждая людей, которые задолжали банде. Но совершив первое убийство, шансы на возращение к нормальной жизни стали почти нулевыми. — Что случилось с Чимином? — наконец спросил Хосок, с бокалом вина усаживаясь напротив развалившегося на диване Тэхёна. Тэхён нахмурился, всматриваясь в экран телевизора и не отвечая настолько долго, насколько это было возможным. Однако отключенный звук на телевизоре не позволил тишине затянуться надолго. Парень не стал ходить вокруг да около, а сразу сказал, что убил Чимина по приказу Матери. И как обычно Хосок смотрел, будто сквозь него — в тэхёновой реакции было что-то не так. — Правда? — это был единственный вопрос. Хосок ждал, что правда вот-вот раскроется. — Он был лжецом, — ответил Тэхён, отводя от старшего взгляд. — Грязным обманщиком, и он получил по заслугам. Хосок покрутил аккуратно бокал с вином и, задумавшись, пожевал губу, прежде чем ответить: «Тэ, я был частью скрываемой от тебя правды. Я почти год позволял тебе верить в свою смерть». Тэхён, понимая, куда ведет этот разговор, раздраженно зачесал волосы назад: «Над тобой постоянно нависала угроза в виде Юнги. Чимину же никто не угрожал, и никто его не принуждал. Он в любой момент мог рассказать мне о родителях, или как он, блять, бежал в Пусан от озабоченного протеже Матери, этого мелкого паразита Чона. Но он не рассказал, и теперь он мертв». — Потому что ты убил его. — Верно. Нельзя быть уверенным в своей неприкосновенности, дуря меня, как последнего идиота. — Ага, — Хосок поставил бокал с вином и выпрямил скрещенные ноги, — То, как ты говоришь о нем… это было личным. Убийство Чимина было на почве страсти, не так ли? Ты просто стал всем тем, что так ненавидел. Человеком, убивающим из личных побуждений, а не ради денег. Я серьезно не понимаю, почему Мать позволила его убить. Кроме, за исключением того факта, что она тварина с садистскими наклонностями, у которой встает при виде физических и психологических страданий других людей. Прям как Юнги. Ты думал, что убить Чимина — твой собственный выбор? Ты, скорее всего, сделал то, что хотела она. Тэхён, когда ты начнешь думать своей головой, а не слепо следовать приказам? Тэхён невнятно съязвил что-то в ответ. — Извини, что? — спросил Хосок. — Я тебя позвал не нотации мне читать, — уже громче ответил Тэхён. Хосок закатил глаза и откинулся на спинку дивана — он уже открыл рот, чтобы сказать что-то еще, но слов больше не нашлось. Парень просто закусил губу, покачал головой и ухмыльнулся. Спустя пару минут он заговорил вновь. — Он не выглядел таким опасным, каким ты его описывал, — подметил Хосок. — Даже если он не сразу передал тебе мое послание, он, в конце концов, сделал бы это позже. — Ты все это понял из вашей единственной встречи? — усмехнулся Тэхён. — Тогда нет. А сейчас я уверен. Все из-за того, как ты говоришь о нем. Я знаю, что вы какое-то время спали друг с другом, но дело было не только в сексе. Я доверяю твоему выбору людей, Ким Тэхён. Ты не допустил моей ошибки и никогда не сближался настолько сильно с Юнги. Ты держал его на расстоянии и правильно делал. А Чимину ты дал залезть под кожу. И лишь этого достаточно, чтобы понять, что он отличается от всех предавших тебя. Тэхён откинул голову на диванный подлокотник и засмотрелся на потолок: в глазах заплясали звездочки, а потом радужные искорки. В ответ смотрели Чиминовы глаза, полные звездного света, страха и смятения. Кажется, он принял факт смерти там, на ступенях полицейского участка. И все же тэхёнов удар ножом удивил его. Тэхён за все время слышал много последних вздохов, видел страх в глазах своих жертв, когда душа покидает их тело. В Чимине он этого не видел. В глазах его была лишь толика страха и смирение, что было еще хуже. Тэхён все еще ощущал на руках тепло чиминового тела. Парень не понаслышке знал, как сильно Чимин мог ударить, к тому же детский жирок в какой-то момент превратился в мышцы. Но, обмякая на землю в тэхёновых руках, он был совсем легким, как перышко. Путь с лестницы до машины был коротким, но длился, казалось, вечность. — Тэхён? Нежный голос Хосока вывел Кима из ступора. — Что? — сел и спросил Тэхён. — Ты в порядке? Нет. — Да.***
Синий. Любимый цвет Чимина. Рубашка темно-синего цвета, словно вторая кожа, облегала стройное, идеальное тело Тэхёна, повторяя каждое движение. Ким купил ее вчера — отрезанная бирка с ценником лежали в мусорном ведре. Вот он, сидит и полирует свой GSG 1911 — его детка. Хоть сам он никогда в этом не признавался, но то, как он обращается с пистолетом, говорит само за себя. Чимин закусывает палец, вспоминая, что Тэхён так же обращается с ним — сначала он толкает слишком сильно, но понимая, как быстро Чимин падает, быстро подкладывает руку под затылок, защищая от удара, хоть под головой всего лишь подушки. А затем рукой он проводит по чиминовой шее медленно-медленно, что становиться трудно дышать, а ноги сами раздвигаются шире, позволяя Тэхёну устроиться меж них. Тэхёновы пальцы касаются дула, а затем скользят вниз по стволу, пока он натирает металл. Чимин не знает, что твориться в голове парня — иногда он уверен, что там полный хаос, пожирающий разум, как термиты дерево. А иногда кажется, что там пустота, ничто, белый шум, который слышится во время актов жестокости, шум, помогающий действовать без эмоций. Он просто отключил все и ему хорошо. А Чимин не уверен, хочет ли он знать, ведь куда веселее строить догадки и предположения. Тэхён посмотрел через плечо, и Чимин быстро перевел взгляд обратно на папку. Скучное занятие. Ан постоянно скидывает на него бухгалтерию своего бизнеса — высокий товарооборот постоянно приносит огромное количество налички, которую Чимину необходимо отслеживать, а затем распределять на людей Ана. Парень знает, что он просто бесплатная рабочая сила, но все же не может не выполнить поставленные задачи — следствие постоянного неодобрения отца. Теперь Чимину постоянно не хватает одобрения. — Тебе скучно? — спросил Тэхён. Чимин хотел было помотать головой, но от пристального взгляда Тэхёна по телу побежал табун мурашек. Он вздохнул, повернулся набок, подпер голову ладонью и лениво поднял бровь. Он, специально припустив одеяло ниже изгиба поясницы, осознавал, куда Тэхён бросил взгляд, отчего Чимину захотелось захихикать. — Если у тебя есть более интересные предложения, то тогда да, мне скучно. Если же нет, то продолжу работать, — беззаботно пролепетал Чимин. Тэхён лишь пялился своими большими глазами, ничего не говоря. Улыбка медленно исчезла с лица Чимина, и парень разочарованно перевел взгляд обратно на папку, уверенный, что старший не намерен играть. Но вот матрас прогнулся под весом тела — Тэхён залез на кровать и начал подползать к Чимину. Пак с открытым ртом наблюдал, как папку забирают из рук и откидывают на стол. — Что ты делаешь? — прошептал Чимин и слегка засмеялся, наблюдая, как Тэхён приближается с пистолетом в руке. — Он ведь на предохранителе? Тэхён не ответил и снял глушитель, прежде чем дулом коснуться нижней пухлой чиминовой губы. Чимин нервно облизался и поморщился, кончиком языка задев холодный металл, от которого еще отдавало чистящим средством. Он не уверен, что делает Тэхён, но ему это нравится. Казалось, что от старшего уже нельзя чего-то ожидать, но крайне глупо так думать. С каждым разом Тэхён удивляет все больше и сейчас, вполне возможно, собирается убить Чимина. Сколько секретов у Чимина, которые могут заставить Кима нажать на курок прямо сейчас? Слишком много, чтобы сосчитать. Чимин улыбается — тэхёновы уголки губ лишь слегка вздрагивают, копируя младшего, но затем раскрываются, когда он заставляет Чимина открыть рот. Чиминово сердце пропускает удар, а в глазах появляется паника, но все же он повинуется. Тэхён, хмурясь, закусывает нижнюю губу — тягучая страсть и сладкое возбуждение, словно мед, заволакивают взгляд. — Он разряжен. На предохранителе. Не бойся, соловушка, — шепчет Ким. Чимин почти всхлипнул от облегчения. Он пугает сам себя своим самодовольством пред лицом тэхёновых капризов. Желание играть по правилам, зная, какой хорошей будет награда, может однажды стать роковым. Чимин расслабляется насколько возможно, пока толстый ствол, почти как член Тэхёна, затыкает рот. Тэхён, болезненно твердый, упирается ему в бедро, жадные глаза наблюдают, как слюна блестит на металле и вытекает с уголков покрасневших чиминовых губ. И хотя было трудно сглотнуть лишнюю слюну, Чимин не хотел это останавливать. Единственное желание — удержать на себе голодный взгляд Кима, пока одной рукой он расстегивает молнию штанов и спускает их вниз. Чимин поднимает руки над головой и цепляется за изголовье кровати, устраиваясь удобнее. Тэхён отпускает пистолет, а младший сам удерживает зубами гладкое металлическое оружие. Первые капли смазки между ног заставляют пискнуть, отчего Тэхён смеется. Чимину нравится, когда Тэхён смеется. Ему нравятся мельчайшие детали Тэ, хотя он не уверен, что Ким нравится ему целиком — он слишком пугающий. Но детали, детали Чимин хочет спрятать и сохранить, как сокровище. Те самые детали, из обычной жизни, например, как губы его растягиваются в прямоугольной улыбке, а глаза загораются детским восторгом при виде чего-то ему интересного. Однако такое случается не часто. Они оба перестают улыбаться, как только Тэхён входит в Чимина. Младший прогибается в спине, пятками упирается в матрас, чтобы податься бедрами вперед, отчего пальцы на ногах сжимаются. Он издает низкий и громкий звук, приглушенный дулом пистолета во рту, и Тэхен, наконец, вытаскивает оружие. Чимин прерывисто вздыхает и кашляет, моргая часто, чтобы смахнуть с глаз слезинки. По покрасневшей от давления металла нижней губе и подбородку размазана слюна. Чимин видит себя в отражении тэхёновых глаз — румяный, дрожащий и требующий — и внезапно он понимает, почему Тэхён смотрит таким взглядом. Он наклоняется и обнимает Чимина, что слишком интимно для их отношений. Пистолет упирается в макушку чиминовой головы — продолжение тэхёновой руки, которое он все никак не хочет отпускать. — Да…да…вот так… так хорошо… аггхххх… — Чимин кусает старшего в плечо, чтобы заглушить громкий стон. Тэхён невероятно стабильно попадает всегда в нужное место, заставляя Чимина вскрикивать, как соловья. По его лбу стекает капелька пота, и Тэхён ловит ее языком, слизывая, а потом спускается к щекам, заставляя Чимина хихикать. Младший пытается оттянуть Кима от себя — язык щекочет кожу — но Тэхён начинает целовать и облизывать еще сильнее, отставая лишь, когда Чимин попытался ткнуть в него локтем. Почти как игривая собака с хозяином. Чимин полагает, что владеет Тэхёном странным образом, как и Тэхён владеет им. Руками он обвивает старшего, а дурачество перерастает в ленивые, медленные поцелуи, и Чимин не может перестать посасывать язык Тэ, как сладкую конфетку. Ему нравятся такие грязные поцелуи, от них пульсирует член, зажатый между телами. Ему бы хотелось слышать Тэхёна чаще — он всегда тихий, напряженный, до самого момента, когда тело содрогается и накрывается волной такого волнительного удовольствия, от которого он тут же снова замолкает. Чимину в голову приходит идея и он обнимает Тэхёна за шею, притягивая к себе, как раз когда Тэхён снова входит и заставляет младшего видеть звезды. Через желание вскрикнуть, он стонет Тэхёну в ухо: «Ты такой красивый…». Поначалу Тэхён не реагирует, а Чимину слишком хорошо, чтобы из-за этого расстраиваться. А затем, опустив взгляд вниз, туда, где тэхёнов член входит в него, он встречается с Кимом взглядом. Его щеки розовые. И возможно это от физической активности. Но Тэхёновы глаза затуманены, и Чимин позволяет себе верить, что это действие комплимента. От этого в Чимине пробуждается нежность, заставляющая обхватить лицо Тэ и поцеловать так, как он целовал Чонгука. Не как секс-машину, которую можно седлать каждую ночь, а как любовника. Тэхён целует его в ответ с напором, на который младший пытается ответить взаимностью. Но у Кима хорошая дыхалка, поэтому поцелуй прерывается, только когда они одновременно кончают. Оргазм накрывает неожиданно, и в течение минуты ни один из них не может издать звука. Тэхён лишь вжимается в Чимина, заполняя младшего собой. Впечатляющий беспорядок. А выражение тэхёнового лица еще более впечатляющее, когда Чимин тянется вниз рукой и пальцами собирает вытекающую сперму, после чего слизывает. В тот день Чимин узнал кое-что новое — Тэхёну нравятся нежные, нашептанные на ушко комплименты. Хотя Ким, скорее, удавится, чем признается в этом.***
Чимин проснулся, дрожа; сердце билось так сильно, что в какой-то момент стало неприятно глотать. Подушка и волосы были влажными. Это был эротический сон или ночной кошмар? Парень не мог понять был ли пот признаком чего-то плохого или хорошего, но все еще перед глазами стоял образ Тэхёна в темно-синей рубашке и никак не исчезал. Этот сукин сын все еще не мог исчезнуть из его головы. Ни во сне, ни наяву не было покоя. А на пограничном состоянии он всегда вспоминал те слова и безболезненный удар ножом — легкое металлическое давление в груди. Я люблю тебя, соловушка. Не то, чтобы это имело значение. Я люблю тебя, соловушка. Не то, чтобы это имело значение. Я люблю тебя, соловушка. Не то, чтобы это имело значение. Иногда Чимин позволял этим словам себя убаюкать. Но большую часть времени желание закричать было столь непреодолимым, что приходилось литрами вливать в себя алкоголь, чтобы как тряпичная кукла без сознания упасть на кровать. Как и сказал Чхве Хон Чон, Тэхён ударил точно — специально, чтобы не смертельно. Чимин не хотел думать, почему, хотя и знал ответ. Рана заживала быстро, и хотя еще требовалось менять повязки, боль уже не была столь сильной. До тех пор, пока Чимин не делал слишком глубокие вдохи или не кашлял слишком сильно. — Ты быстро восстанавливаешься, — сказал Юнги, придя к Чимину после пяти дней назначенного покоя и постельного режима. Привычный бесцеремонный тон, но в этот раз нежное прикосновение, когда Мин задрал чиминову футболку. Он взглянул на парня, опустил футболку и сел напротив, всматриваясь в лицо Пака. — У меня что-то на лице? — пробормотал Чимин после затянувшейся паузы. Юнги кротко улыбнулся и покачал головой: «Из всех людей, с которыми я ожидал оказаться, когда начнется война с Матерью, твоя кандидатура была самой последней в списке». Чимин огорченно хмыкнул: «Вы уверены, что можете доверять мне? Может, стоит закончить то, что начал Тэхён и уже покончить со мной раз и навсегда». — Знание — сила, и для тебя этот факт важен. Я не завидую твоим секретам и прекрасно понимаю твое положение. Я начинал с нуля, и теперь ты такой же — твои родители погибли, а их состояние растрачено. Я понимаю твое отчаяние и то, что оно заставило тебя совершить ошибки. Сейчас Чимину казалось, что единственная ошибка, которую он допустил — не перерезал глотку Тэхёну, пока тот, беззащитный и невинный как ребенок, спал под боком. — Я бесполезен, — сказал он Юнги. — Вы можете просто отпустить меня. — Я и не держу, — ответил Юнги. — Хотя, если отпущу во второй раз, ты умрешь во второй раз. И какова третья жизнь? Еще одна неудачная попытка найти убийцу родителей? И сразу же Чимин вспомнил разговор с Юнги на заднем сиденье машины. Он за все время неимоверной боли и восстановления забыл об этом. Чимин сел — на голове спутанные волосы, прилипающие к потному лбу — и устало откинулся на подушки. Кожа парня была нездорового бледного цвета с желтоватым отливом, с пухлых губ сошла розова. Юнги достал из кармана платочек и вытер пот с чиминового лба. — Вы узнали, кто убийца, — сказал Чимин. Это был не вопрос. А по выражению лица Юнги все было понятно. От этого чиминовы внутренности сжались и словно начали таять, превращаясь в обжигающую кислоту. Трясущимися пальцами парень сжал простынь в ожидании. Юнги потянулся в карман и достал фотографию. На ней был изображен молодой мужчина, одетый в деловой костюм в тонкую полоску. Его лицо не выражало эмоций, а сбоку от мужчины стояло еще несколько человек. Но он выделялся, возможно, из-за того, что выглядел молодо и красиво. Фото были примерно из восьмидесятых. У Юнги было больше фотографий, и он доставал одну за другой, каждый раз наблюдая за реакцией Чимина. Но Чимин лишь пытался вспомнить, видел ли он когда-нибудь похожего человека в файлах, которые насобирал Ан. Чимин бы запомнил лицо. А затем Юнги бросил одну фотографию на кровать, и Чимина словно током ударило. Он резко схватил ее. Во рту все пересохло. Мужчина сидел рядом с мамой Чимина, они оба смеялись. Такие молодые, красивые. Первое фото, на котором мужчина выглядел таким счастливым. Черты лица очень сильно кого-то напоминали, и он никак не мог вспомнить, а увидев лицо мамы, совсем позабылись все предположения. — О-он знал ее? — подавился Чимин. — Он знал ее. О-она тут такая молодая… она тогда еще не знала отца… — он несколько раз глубоко вздохнул, чувствуя головокружение. Пришлось даже схватиться за спинку кровати, чтобы не отключиться. Юнги взял фото и, слегка улыбнувшись, всмотрелся в него. — Это, правда, чудесно. Изучив его биографию, я наткнулся на крайне ироничное стечение обстоятельств, — пробубнил он. — Кто он? — настаивал Чимин. — Они ведь были друзьями? Она выглядит такой расслабленной рядом с ним. Юнги, соглашаясь, закивал: «Я знаю. И ты прав, они были друзьями. Он познакомил твоих родителей, когда твоя мама работала проститукой на улицах. Судя по всему, они росли по соседству на фермах в Тэгу, прежде чем ее дядя увез ее обратно в Пусан. Этого человека Мать приказала найти Чонгуку». — К-ким Бон Джу, — заикнулся Чимин. — Ким Бон Джу, — Юнги поправил рукава рубашки, криво усмехнувшись. Он выглядел, словно все еще что-то скрывал, что-то, во что сам не до конца мог поверить. Саркастичное такое неверие. — До него дошли слухи, что дела у нее не очень. Он приехал из Сеула, где работал на Гомчон-Па, и выкупил ее у сутенера, на всякий случай, если встреча с твоим отцом пойдет не по плану и придется искать иные пути. Он был самым ценным наемником Гомчон-Па. И, честно говоря, женись Бон Джу на твоей матери, может она была бы более счастливой, но теперь-то что говорить. Чиминова челюсть дрожала, а по венам растекался адреналин. До этого мужчина был лишь злой тенью в воображении, а теперь пришло осознание, что это самый настоящий живой человек. И хотя, возможно, раньше Чимина пугала мысль об убийстве, даже ради мести, сейчас он все еще был в шоке от своих жестоких действий в казино «Блю Тейлз». И пока это диссоциативное состояние перелиновывало разум, Чимин вполне спокойно мог скопировать Тэхёна и выдавить глаза этому мужчине. Злость следовала сразу за шоковым состоянием. — Где он? — спросил тихо парень. — Боюсь, что пока не могу помочь с этим. Он залег на дно. Я бы сказал тебе сразу, если бы знал сам. Но после некоторых происшествий, мне кажется, тебя заинтересует, что накопали на него мои контактные в полиции. У Юнги было больше фото. Чимин взял их — Ким Бон Джу и его мама, и на всех фото она такая счастливая. Но было так больно видеть ее настолько счастливой рядом со своим будущим убийцей. Как, зачем, зачем, зачем, зачем.… Эти слова, не прекращаясь, крутились в мыслях. Следующим на колени упал пластиковый пакетик с ватной палочкой, которой он взял слюну у Тэхёна. Юнги кончиком языка прошелся по зубам и ухмыльнулся. Все мысли Чимина моментально стали белым шумом. — Уверен, ты уже понял, к чему я клоню, — сказал Юнги. Парень медленно рукой коснулся груди, где неимоверно сильно начинала болеть рана. Он не хотел слышать больше слов от Мина. Но он все равно их услышит, услышит собственными ушами, прежде чем заполыхает красное пламя и сожжет все раз и навсегда. — Ким Бон Джу отец Тэхёна.