Философский камень Драко Малфоя

      Когда Гермиона открыла глаза, лучи солнца настойчиво пробивались сквозь потрепанные занавески на окнах.       По словам миссис Уизли, когда-то эти полинялые розовые тряпицы даже могли похвастаться благородным гриффиндорским оттенком красного, впрочем…       Не сказать, чтобы Гермиону так уж сильно беспокоили занавески.       Гораздо больше их с Джинни, невыспавшихся и стонущих от досады, волновало то, что из-за суматохи последней недели поспать им удавалось от силы пару-тройку часов.       После того, как Малфой был почти единогласно оправдан судьями Визенгамота — штраф в сотню тысяч галлеонов не в счет, — на нее, приложившую к его освобождению руку, свалилась новая порция ненужной славы. «Пророк» извергал из себя все: от идей о том, что «бывший Пожиратель применил к ней Империус», до слухов об их страстной связи — Годрик, неужели в это кто-то поверит?! — еще со времен Хогвартса.       Какое счастье, что никто из домочадцев не мог забраться к ней под кожу и узнать, что от заголовка «Тайный роман Гермионы Грейнджер и Драко Малфоя» сердце непрошено — всего на секунду — начинает стучать быстрее.       От возмущения, не иначе.       Например оттого, что покидать дом без мантии-невидимки теперь стало еще опасней, чем при жизни Волдеморта. Если от егерей еще как-то можно было отбиться, то ослабить мертвую хватку специального корреспондента «Ежедневного Пророка» вряд ли было кому-то под силу.       — Торжественно клянусь, если я еще хоть раз в этом месяце увижу Скитер, то протестирую на ней Летучемышиный сглаз, — для правдоподобности Джинни даже приложила руку к груди.       — Так и знала, что выпустить ее из банки было худшей идеей в моей жизни-а-ах, — Гермиона сонно зевнула.       — О, нет, не надейся, — фыркнула Джинни. — Этот сладкий приз — «Самый глупый поступок Гермионы Грейнджер» — однозначно присуждается той трогательной речи в защиту Драко Малфоя, несчастнейшей бедняжки на свете.       Годрик, опять?..       — Не говори так, — недовольно ответила она, садясь на кровати. — Позволить Министерству сгноить его в Азкабане было бы… несправедливо с моей стороны! Тем более Гарри тоже там был, и Невилл, и Луна, — она отчаянно искала, чем подкрепить свои аргументы.       — И как я могла забыть! Так это Невилл обвинил Марчбэнкс в надругательстве над могилами мертвых?       — Ну-у, возможно, я немного и переборщила, — признала Гермиона. — Немного.       И лучше бы ей спросить себя, почему. Но она откладывала этот «разговор с самой собой по душам» уже около трех месяцев.       Тут дверь в комнату скрипнула, и внутрь просунулась рыжая голова Джорджа.       — Считаю своим долгом сообщить, что Сычик принес новый «Пророк» — там опять вы с Малфоем!       — Ах, как неожиданно! — Джинни прищурилась, глядя на Гермиону.       Джордж выдержал паузу, видимо, чтобы тоже насладиться кислой миной, появившейся на ее лице, и добавил:       — Я оставил его на кухне и надеюсь, что Рончика, наконец, стошнит. Бедняга и так терпел целую неделю.       Гермиона закатила глаза, а он, подмигнув ей, отправился дальше, судя по всему, надеясь застать рвотные позывы младшего брата прямо за завтраком.       Вместе со сквозняком от хлопка двери в их спальню просочилось напряженное молчание.       Гермиона бы даже сказала — скорбное.       — Ты тоже заметила? — осторожно спросила она.       — То, что его шутки больше не такие смешные? — голос Джинни звучал резче, чем обычно.       Месяц — это слишком мало.       И иногда Гермионе казалось, что жизнь — это слишком мало. Потому что каждое утро она ждала, что в дверном проеме замаячат две рыжих головы. Потому что каждое утро приходилось заново привыкать к тому, что Фреда больше нет.       Трудно до невозможности.       Особенно когда слишком живое напоминание о нем каждое утро за завтраком с наигранным воодушевлением намазывает конфитюр на тост.       А главное — раз она чувствует себя так, что уж говорить о Джинни?       Или о Джордже?       — Эй, ты как? — она подсела к подруге на кровать.       — В порядке.       — Нет ничего постыдного в том, чтобы не быть в порядке. Руку?       Гермиона уже обхватила ее сжатую в кулак ладонь, собираясь использовать почти безотказный прием — недавно появившийся у них тайный жест поддержки.       Но другая рука Джинни перехватила ее за запястье и отстранила.       — Я правда в порядке, — кислая улыбка. — Пойдем? Не хочу пропустить единственный случай, когда Рон добровольно отдаст свой завтрак.

***

      Как раз в тот момент, когда за столом разворачивалась бурная драма с Роном, газетой и миссис Уизли в главной роли — Джордж предусмотрительно слинял, едва она нахмурилась, — на кухню влетел потрясающе красивый филин: иссиня-черное оперение, глаза цвета лучшего огденского, громадный размах крыльев.       Птица приземлилась аккурат на плечо Гермионы, небрежно сбросив ей в руки изумрудный конверт с печатью в форме витиеватой буквы «М».       Не дожидаясь ответа, филин выпорхнул в открытое окно.       Гермиона нетерпеливо — она не ждала этого, не ждала — вскрыла бумагу, игнорируя шесть любопытных пар глаз, жадно следящих за ее движениями.       «Грейнджер,       Знаешь, а я ведь не просил меня спасать.       Думаю, тебе стоит извиниться за желание постоянно совать свой нос в чужие дела.       Буду ждать у Фортескью одиннадцатого июня в шесть.       Драко Малфой       P.S. И разберись с тем вороньим гнездом, которое ты почему-то называешь волосами.»       — Инсендио.         С виду она даже бровью не повела, когда письмо вспыхнуло и в секунду осыпалось пеплом. И плевать, что стук в висках заглушил все эмоции.       Они могли встретиться сегодня.       — Гермиона, что это такое? — тут же спросил Рон.       — Уже ничего, — неохотно.       — Представь себе, я не слепой, — фыркнул он. — Но что это было?       — Письмо от Малфоя, — отчеканила Гермиона и уже приготовилась к…       — Какого черта он тебе пишет? — возмутился Рон. — Он совсем совесть потерял?!       «Если бы Малфой знал, что такое совесть…» — хмыкнула она про себя.       — Что-то случилось? — Гарри придвинулся на стуле ближе, встревая в разговор. Или в допрос?       — Мальчики, я не думаю, что этому стоит уделять внимание, — раздраженно вздохнула она.       Джинни, проигнорировав это, уже открыла рот, наверняка чтобы добить ее следующим докучливым вопросом. Однако Гермиону спас филин. Другой, поменьше — он, шелестя черными крыльями, нарушил завтрак обитателей Норы. В клюве у него был такой же зеленый конверт с печатью.       Малфой что, идиот?       Гермиона не стала дожидаться, пока птица выполнит ритуал передачи письма, и самостоятельно выхватила бумагу из клюва. Филин, взмахнув чернильными крыльями, уселся посреди стола и склонил голову набок. Похоже, этот был намерен дождаться ответа.       «Грейнджер,       Я подозреваю, что первое мое письмо ты сожгла или скормила Уизли, что более предпочтительно.       Это был бы его единственный шанс попробовать на завтрак что-то дороже стакана воды и корки хлеба. Впрочем, речь не о нем.       Если ты вдруг ошибочно подумала, что я жажду встречи с тобой, спешу расстроить: это ой как далеко от истины.       За неделю меня порядком достали журналисты, а я, знаешь ли, не Поттер, чтобы трястись в экстазе от повышенного внимания к собственной персоне.       Так как ты теперь тоже частый гость на страницах Пророка, уверен, мы можем быть друг другу полезны. Тем более что все это происходит по твоей милости.       Одиннадцатого июня в шесть вечера у Фортескью у нас встреча с Ритой Скитер. Мы обсудим детали совместного интервью, которое утихомирит шумиху вокруг моей свободы и твоего в ней непрошеного участия.       Драко Малфой       P.S. Там будет колдограф, так что про гнездо на твоей голове я всерьез.»       Что ж, вопрос про идиота был риторическим.       Гермиона призвала перо с пергаментом и приготовилась строчить язвительный ответ.       «Малфой,       Несомненно, твое предложение очень заманчиво… Разве что для соплохвоста. Я же не вижу ни одной причины потратить свой вечер на двух самых неприятных мне людей.       Не думаю, что ты так уж недоволен. Разве не об этом ты мечтал в школьные годы: любой ценой попасть в газеты? Наслаждайся!       Впрочем, я совершенно не нуждаюсь в благодарности. Можешь просто оставить меня в покое.       Гермиона Грейнджер       P.S. Не думаю, что мои волосы когда-либо получатся на колдографии хуже, чем твое надменное лицо.»       Она с наслаждением запечатала конверт и вручила его филину. Тот, словно чувствуя, что ответ противоречит хозяйским желаниям, со всей силы клюнул ее за палец и, надменно ухнув, взмыл прочь из дома Уизли.       — Какой хозяин, такая и птица, — пробормотала Гермиона, потирая укушенную фалангу.       На кухне повисла напряженная тишина.       — Дорогая, что случилось? — наконец спросила миссис Уизли, до этого молчаливо наблюдавшая за происходящим.       — О, не переживайте, Молли. Видимо, Малфой сейчас настолько одинок, что ему не на кого выливать свой яд, — съязвила Гермиона.       Прикусив губу от досады, она постаралась успокоиться, но это было не так-то просто. Он… Он ведь все испортил.       Гермиона и сама подумывала обратиться к кому-то из журналистов. Да к той же Полумне — она теперь работала вместе с отцом, — чтобы утихомирить шумиху и как-то объяснить причины своего выступления в защиту Малфоя. Выдуманные причины, потому что настоящая… Нет, она была слишком абсурдна, чтобы озвучить ее. Даже про себя.       Кстати, идея совместного интервью показалась Гермионе даже перспективней — жаль, что она не додумалась первой и не приподнесла это Малфою по-человечески. А не так, как он, — с неслыханной наглостью.       Гад!       Она потянулась за тостом и масленкой в надежде заесть возмущение, кипящее внутри. Говорят, это помогает. Ну, Рон говорит. Краем глаза взглянув на друга, агрессивно кромсающего яичницу, Гермиона поняла, что он тоже решил воспользоваться этим способом.       Хватило его ненадолго.       — Гермиона, так я не понял, что этому придурку от тебя понадобилось?       — Да, нам же жуть как любопытно! — подхватила Джинни, подпрыгнув на стуле от нетерпения, словно первокурсница на распределении. Предательница, блин.       — Ладно, — обреченно вздохнула она, — Малфой предложил мне сделку. Достаточно выгодную, в принципе. Это могло бы избавить нас обоих от нападок прессы, но он сделал все в своей манере, и мне ничего не оставалось, кроме как… — закончить фразу ей так и не удалось.       — Сделка с Пожирателем Смерти?! Ты спятила? — ахнул багровеющий Рон.       — Бывшим Пожирателем Смерти, — Гермиона раздраженно поджала губы. — Его оправдал Визенгамот в полном составе, чего тебе еще не хватает?       Она намеренно проигнорировала буквально сочащийся подозрением взгляд Джинни. Это всего лишь правда. Ничего более.       — Если бы не ты, этот хорек давно бы гнил в Азкабане! Вполне заслуженно! — Рон стукнул кулаком по столу.       Однако подзатыльник миссис Уизли тут же остудил его пыл.       — Как не стыдно, Рональд! Он всего лишь мальчик! — в голосе Молли послышались жалостливые нотки.       — Ты просто не знаешь его, мама! Он мерзкий, гадкий, невоспитанный му…       Почему-то Гермиона ощутила несказанную благодарность миссис Уизли за тот грозный взгляд, под которым Рон моментально затих.       — Ой, да брось, — ответил ему Гарри. — Уверен, раз Гермиона говорит, что идея стоящая, то так оно и есть.       Она часто задумывалась, как ей могло настолько повезти: рядом был друг, который принимал ее как есть и безоговорочно доверял ее суждениям. Даже больше, чем она сама порой.       Жаль, что с Роном все было немного сложнее.       — Да, было бы чудесно, если бы все получилось, но… — сомнения терзали ее. Идти на поводу у Малфоя не хотелось. Никогда, на самом-то деле, но теперь — особенно.       — А что, если назвать ему свои условия? — внезапно предложил Гарри.       — Ну-у…        Потребовалась всего пара секунд, чтобы растерянность в голосе Гермионы сменилась воодушевлением:       — Акцио пергамент! Джинни, позовешь Сычика?       Когда все приготовления были завершены, а птица в ожидании сидела на краю стола, поклевывая орешки, Гермиона, заправив мешающиеся пряди за ухо, отдалась сочинению делового предложения.       «Малфой,       С другой стороны, если в тебе все же чуть меньше самодовольства, чем я думала, и тебя действительно задевает содержание «Ежедневного Пророка», то, так уж и быть, окажу тебе еще одну услугу.       Однако дата, время и место, предложенные тобой, меня не устраивают, поэтому тебе придется подстроиться под мой график.       Ах да! Я совершенно точно не собираюсь давать интервью «Ежедневному Пророку» в целом и Рите Скитер в частности. Оставляю за собой право выбрать журналиста и издание.       Уверена, встреча со мной двенадцатого июня в пять в «Дырявом Котле» навсегда останется в твоей памяти.       С наилучшими пожеланиями,       Гермиона Грейнджер»

***

      Ответ пришел ближе к вечеру. Он был очень коротким, всего одно предложение, но Гермиона чуть не взвыла от ощущения, что ее снова обвели вокруг пальца.       «Так и знал, что ты согласишься.»