***
Атриум нависал над Гермионой со всех сторон. Мрачно поблескивающий черный паркет делал все звуки, которые она издавала, оглушительными. Стук сердца. Цоканье каблуков. Учащенное дыхание. Зато Драко рядом с ней дышал глубоко и ровно. Слишком глубоко и ровно. Слух отмечал каждую мелочь, каждое движение руки, шорох одежды — все, что окутывало их двоих. Наверное, потому, что в самом Атриуме еще никогда не было так пугающе тихо. Лишенный быстрого топота ног, раздраженных выкриков и удивленных, радостных приветствий, он казался мертвым. И бесконечным. Зловещей пустой чернотой со слабым маяком света — золотыми створками одинокого лифта в глубине следующего зала. Гермиона нахмурилась — что стало с остальными? Мракоборцы, проверившие их с Драко палочки у потрепанной временем телефонной будки — единственного доступного сейчас входа в Министерство, — не объяснили ровным счетом ничего. «Сбор на втором уровне». Но почему здесь никого нет?! Драко сжал ее руку, будто услышал этот мысленный надрыв. Вместе с теплом сильной ладони ей передалась часть его спокойствия. Натянутого и явно поддерживаемого усилием воли, но с виду прочного, как сталь. Гермиона переплела пальцы Драко со своими, и дышать стало чуточку легче. Так хотелось верить, что она еще спит и Патронус Гарри — всего лишь плод ее воображения, истерзанного ночью без сна и тяжелым днем или его обжигающим окончанием. Что она откроет глаза, только когда начнет светать, прижмется ближе к крепко спящему обнаженному Драко и от взгляда на его безмятежно красивое лицо что-то защемит в груди. Но ее вера разбилась на мельчайшие осколки и рухнула под ноги, стоило подойти к залу с лифтами. По разным его концам были, как от взрыва, разбросаны части золотой решетки, заменявшей дверь. Теперь Гермиона поняла, почему, войдя в Атриум, зацепилась взглядом лишь за один лифт. Вместо девятнадцати других в стене зияли черные дыры. Бомбарда Максима. Скорее всего. По спине пробежал холодок. Рядом, возле поста охраны, склонившись стояли двое целителей Мунго. Из-за скудного освещения Гермиона не заметила их издалека, и это было к лучшему, ведь у их ног лежали носилки, накрытые плотной белой тканью. Дежурный. По телу разошлись огонь и лед. Гермиона застыла на месте, пытаясь вспомнить, мог ли это быть кто-то, кого она знала. Драко потянул ее вперед, но ноги ослушались. Война давно окончена. Они… они же справились. Но почему тогда она сверлит взглядом накрытые белым носилки? Один из целителей вдруг поднял голову и встретился с ней глазами, вопросительно блеснувшими из-под стекол очков. — Вы что-то хотели? — Что здесь произошло? — ее удивило, насколько высоко и нервно прозвучал собственный голос. Целитель устало вздохнул. — Его убили, мисс. — Кто… Кто это был? — Без понятия. Под снисходительным взглядом целителя она на миг ощутила себя истеричной незрелой девчонкой, впервые увидевшей смерть. Но Драко сдавил ее пальцы, подбадривая, и этого было достаточно, чтобы мерзкое чувство отступило далеко в темноту. Гермиона уже собиралась сдвинуться с места, но тут целитель обратил внимание на их с Драко сцепленные руки. Тонкие сухие губы едва заметно исказились в неодобрении. Или это была игра теней? Гермиона машинально разжала пальцы. Ей внезапно показалось неправильным, даже постыдным, поддерживать друг друга — целых и невредимых, лишь встревоженных — здесь и сейчас, возвышаясь над человеком, который уже никогда не сделает того же самого. Она виновато кивнула целителю — он даже не заметил этого: наставил волшебную палочку на носилки, и те приподнялись в воздухе. Гермиона резко повернула голову вправо, уверенная, что Драко по-прежнему рядом, но… Наткнулась на звенящую пустоту. Нутро захлестнула паника. Взгляд молниеносно оббежал холл и облегченно затормозил у лифта. Драко стоял подле него, то и дело напряженно нажимая на кнопку. Эхо гулко стучащих по полу туфель следовало за ней шлейфом и колебалось в воздухе еще несколько тяжелых секунд, когда она подошла к Драко со спины. Поднесла ладонь тыльной стороной к лопаткам, скрытым белой рубашкой. На вдохе ткань угрожающе натянулась. Тут мелодичный голос лифта, у которого они остановились, объявил о прибытии — Гермиона вздрогнула и опустила руку, так и не решившись дотронуться.***
Лифт, скорость которого обычно сбивала с ног, сейчас плелся так медленно, будто делал это нарочно. Створки лениво съехались, и Гермиона могла поклясться, что до того, как приятный голос с прохладцей объявил: «Уровень седьмой. Отдел магических игр и спорта», прошла целая вечность. Вечность в давящей тишине. Драко оперся о стену кабины возле вереницы кнопок и сложил руки на груди. Слегка запрокинул голову. В глазах у него не было ни обиды, ни раздражения, и Гермиона непременно решила бы, что ей все почудилось, если бы его лицо выражало хоть что-то. Видит Годрик, лучше бы он пялился в потолок, как в первую их встречу здесь! Гермиона из последних сил держалась, чтобы не всплеснуть руками и не воскликнуть: «Это смешно и глупо! Вокруг творится черт знает что, а ты тратишь время на мелочные обиды!» Ей хотелось топнуть ногой и закричать. Делать это долго — как можно дольше, пока возмущение не перестанет бурлить в крови. Или ударить что-нибудь. Она не чувствовала свою вину. Она и не должна была ее чувствовать, ведь сделала то, что посчитала нужным. Сочла правильным в сложившейся ситуации. Но взгляд светло-серых глаз оставался отрешенным и подталкивал ее терпение к грани, которую было опасно пересекать. Это казалось таким… уморительным. Почти до слез по щекам. Еще час назад все было хорошо. Правда хорошо. Искренне. Умиротворенно. И пусть близость не решила их с Драко проблемы — слова Люциуса с прежней издевкой звучали у Гермионы в ушах, а безоговорочное доверие казалось таким же мифом, как и вчера, — но голос у этих проблем стал тише. Превратился в шепот — жаль, ненадолго. Воспрял с новой силой, как только ощутил приближение верных сторонников. Паники и тошноты в горле из-за неизвестности — что с Министерством, сколько погибших, кто пострадал? — и неприятного скребущего чувства из-за происшествия в холле — ни в чем я не виновата и никого не отталкивала, ну что за чушь?! «Уровень шестой» — и отсутствующий взгляд ударил по Гермионе, словно пощечина. На языке завертелись колючие слова. Зачем он только за ней потащился? Вот чтобы что — поддерживать? охранять? И это в здании, оцепленном мракоборцами? У нее вырвался сердитый хмык, и безэмоциональный вид Драко тут же сменился удивлением. — Не думаю, что нам стоило идти вместе, — едко проговорила она. Вместо ответа Драко наградил ее ироничной усмешкой. Словно именно такую реакцию он и ожидал. Она запоздало ощутила, как пылает от волнения лицо. А Драко небрежно кивнул и перевел взгляд на двери лифта. Читай — разговор окончен, Грейнджер, твоя попытка вывести меня из себя только что провалилась с треском. Гермиона моментально пожалела и о том, что решила выместить на нем свое нарастающее раздражение, и о том, что они отправились сюда вместе, и… «Уровень пятый» — теперь дурацкий лифт двигался слишком быстро. Времени почти не осталось. — Не делай этого, ладно? — выпалила она. Драко скосил на нее взгляд и наконец заговорил — негромко, но с легко различимой иронией: — Не делать чего, позволь спросить? Она глотнула воздух, формулируя ответ, который мог бы ее реабилитировать: истеричные нотки в голосе не делали ей чести. — Не суди о моих мотивах не спросив. — Ах вот оно что, — теперь Драко смотрел прямо на нее, скептически подняв бровь. — И каковы же твои мотивы? Вопрос — просто чудо. Гермиона не отказалась бы и сама знать на него ответ. Ей пришлось взять тайм-аут — несколько секунд для активной циркуляции серого вещества. И объяснению, пришедшему на ум, было так же далеко до правды, как профессору Флитвику — до верхней полки книжного шкафа, потому что оно было продиктовано логикой, а не импульсивным желанием отомстить Драко за равнодушный взгляд. Но оно оказалось разумным и на самом деле мешающим — Гермиона занервничала, осознав это. — Пока я занимаюсь вопросом реабилитации твоего отца, нам нежелательно появляться вместе на глазах у всех. У нас с ним осталась всего одна встреча, но, если меня отстранят из-за конфликта интересов, все придется начинать сначала и… Думаю, ты сам знаешь исход. Казалось бы, еще минуту назад она этого и добивалась. Однако, стоило колким словам обрести реальный вес, Гермиона перестала испытывать удовлетворение — только страх, что, столкнувшись с неизвестностью по ту сторону дверей лифта, ей будет некого взять за руку. «Уровень четвертый». Наверное, торжество паники отпечаталось у нее на лице сильнее, чем герб Хогвартса — на сургуче, потому что колкий взгляд Драко вдруг изменился. — А я все равно пойду, — от усмешки повеяло ребячеством и самоуверенностью. И теплом. Оно разлилось у Гермионы в груди, как горячий травяной чай, который цедишь по глотку, вернувшись с мороза, обхватив кружку онемевшими пальцами. И постепенно оттаиваешь. Она хотела бы улыбнуться в ответ, но нутро все еще подмораживало от неизбежной потери не только первого ответственного задания, но и львиной доли репутации — о, ты уже давно должна была сообщить о том, что предвзята, идиотка! — в случае, если они покинут кабину вместе. — Драко, но… Своим излюбленным — ты это серьезно? — взглядом он заставил ее замолчать. — Грейнджер, неужели ты правда думаешь, что после нападения на Министерство кто-то захочет выпустить моего отца? Драко был единственным человеком, рядом с которым она чувствовала, что анализирует недостаточно. Поверхностно. Однобоко. Не просчитывает все возможные варианты, а если и просчитывает, то Драко все равно справляется с этим быстрее. Однако не было нужды разбирать ситуацию на атомы, чтобы понимать очевидное. — Если ты пойдешь со мной — точно нет. Причина, по которой более эгоистичная часть сознания искушала ее наплевать на любые обвинения в конфликте интересов, на любую дисциплинарную ответственность и выйти из этого лифта, сжимая руку Драко в своей. Причина, по которой ее внутренний блюститель морали неистово вопил: «Только попробуй!» Причина, по которой сердце зашлось от радости и облегчения, стоило Драко с интонацией заговорщика шепнуть ей: — Возможно, в этом весь смысл. Подумай, Грейнджер. «Уровень третий». Словно одним махом она осушила ту самую кружку с травяным чаем и вместо приятной теплоты в груди вспыхнул пожар. Драко вопросительно приподнял брови и успел лишь оттолкнуться от стены, когда она сократила расстояние между ними до пары дюймов. Лифт такой маленький. Такой медленный. И это ужасает, ведь если Драко никак не отреагирует, то она успеет умереть от стыда за целый уро… Сильные руки легли на талию, и он моментально прижал ее к себе. Годрик, это правда бывает так просто? Гермиона мягко накрыла ладонями его поясницу. Расстегнутого ворота его рубашки коснулся ее прерывистый вздох. Вес подбородка опустился ей на макушку, а следом без тени сомнения раздалось: — Не волнуйся, Грейнджер. Мы со всем справимся. Она даже не осознавала, как сильно нуждалась в этих словах, пока Драко их не произнес. Выдох. Вдох — полной грудью. Впервые за эту чертову ночь. «Мой сын никогда не станет бороться за ва…» — ой, катитесь вы к черту, мистер Малфой. Он делает это именно так, как вы его научили. По-слизерински. Гермиона отчаянно — до дрожащей в онемевших пальцах благодарности — смяла его рубашку. Если бы Джинни спросила ее сейчас, Гермиона бы сказала да. Но Драко вдруг громко зашипел над ухом — она разжала руки и, сразу отступив на шаг, испуганно вздернула голову. — Что-то не так? Он скривился в болезненной улыбке. — Кажется, ковер был не лучшей идеей. Гермиона не знала, улыбнуться ей в ответ или залиться краской. Если бы она могла это контролировать… — О… Оу, наверное, — получилось и то, и другое. Неустойчивость ее туфель и неловкость ситуации отвратительно сочетались друг с другом — чтобы ровно стоять на ногах, Гермиона поставила их крест на… — Ч-черт! — поморщилась она. По колену словно прошлись наждачкой, и это наконец запустило механизм ее логического мышления. Конечно же, у них с Драко была общая проблема. Гермиона окинула взглядом ноги и ужаснулась: голени покрывали красные потертости, и выглядело это как… как… Как и было на самом деле. Как будто она недавно занималась сексом на ковре. В библиотеке. С Драко Малфоем — не то чтобы последние два уточнения читались по ее коленям, как по чертовой схеме лондонской подземки. Не то чтобы это хоть сколько-то утешало. «Уровень второй. Отдел магического правопорядка» — пропел голос лифта. Драко фыркнул, очевидно заметив панику, отразившуюся у нее на лице. — В нападении на Министерство тоже есть свои плюсы. — Он жестом предложил ей выйти первой. — Всем будет плевать на твои ноги.***
У двери в штаб-квартиру мракоборцев их поджидали двое волшебников в черных мантиях. Кажется, именно они обычно конвоировали Люциуса к ее кабинету. И Гермионе, и Драко пришлось снова отдать палочки на проверку — пока один мракоборец колдовал над ними, другой пристально и с нескрываемым подозрением вглядывался в Драко. Секунду. Вторую. Третью… — Он со мной, этого недостаточно? — не выдержала Гермиона. Мракоборец без тени приязни перевел на нее взгляд. — Если он что-то вытворит, вы сами будете отвечать и перед министром, и перед Сэвиджем, мисс Грейнджер, — сухо произнес он, кривя губы. Гермиона едва уговорила себя не зарычать: было достаточно и холодной ярости, которую по левую руку от нее источал Драко. — Я в курсе, не беспокойтесь, — быстрый кивок. Другой мракоборец как раз закончил с проверкой палочек и протянул их Гермионе. — Порядок. Кто может подтвердить ваши личности? — Гарри Поттер, — с нажимом ответила она. Схватила палочки. Отдала Драко ту, что принадлежала ему. Она прекрасно понимала, зачем нужны эти бесконечные проверки, но к горлу все равно подкатило необъяснимое раздражение. Мы просто тратим время. Мракоборец открыл дверь и гаркнул: — Поттер, на минуту! Стальной приказ в его голосе поразил. Гермиона почему-то не сомневалась, что «особый статус», которым Министерство всегда наделяло Гарри, никак не изменился, когда он устроился сюда на работу. Наверное, она могла догадаться, когда Джинни рассказала, что его год продержали в стажерах, да еще и обязали сдавать экзамен… Положа руку на сердце, не то чтобы ей тогда было дело до Гарри. И она бы рада сказать, что эта глухота в отношении всего, что происходило в его жизни, не имеет ничего общего с руинами, в которых лежит их дружба, но вчерашнего дня оказалось достаточно, чтобы взгляд прояснился. Теперь за гневом она видела не только то, что хотела, — ложь и трусость Гарри и Джинни, вмешательство в нечто ее, хрупкое, личное… — но и то, что безжалостно бросалось в глаза. Это было о ней. О ее безразличии ко всему, что не начиналось на «Дра» и не кончалось на «ко». И это мешало твердо стоять на пьедестале с надписью «я права». Она с замершим сердцем ждала, когда же повернется дверная ручка, и, честно, понятия не имела, как говорить со своим… все еще другом, верно? Наконец его взлохмаченная голова просунулась в проем и Гарри тихо выскользнул из штаба, приветственно кивая ей и своим коллегам. Он перевел взгляд на Драко, и от сдержанности не осталось и следа: темные брови взлетели вверх, а под стеклами очков загорелось откровенно неприятное удивление. Гермиона не поворачивалась, но отчего-то была уверена, что Драко смотрит на него точно так же. — Проверь их личности. Только уведи с прохода, мы ждем группу из Мейфэра, — приказал мракоборец, разрушив напряженный зрительный контакт. Быстрый наклон головы — и Гарри поманил их дальше от двери. Гермиона молча следовала за ним, изредка косясь на Драко: тот шел совсем близко, и это только усиливало ее желание снова ощутить его руку в своей. Даже если Гарри смотрит. Особенно если Гарри смотрит. Ей хотелось доказать, что он ошибся, когда решил, что ей будет лучше одной. Хотелось, чтобы он видел их сцепленные ладони и чувствовал каждую секунду, которую у них отобрал. Хотелось… Внезапный разворот — Гарри наставил на Драко палочку. — Что Малфой здесь забыл? — возмущенно прошипел он. — А ты, Поттер? — с откровенным вызовом парировал Драко. Она и рта не успела раскрыть! — Я сотрудник мракоборческого центра, — процедил Гарри, крепче цепляясь за древко. Обойдя ее со спины, Драко небрежно сложил руки на груди и передернул плечами. — Ну вот когда станешь его начальником, тогда я тебе, может, и отвечу, — скучающе произнес он, привалившись боком к стене. Снова использовал этот тон. Пренебрежительный. Равнодушный. Как несколько минут назад в лифте. Прежняя злость Гермионы уже было подняла голову, словно новорожденный феникс из горки пепла. Но Драко, вне всяких сомнений, получал удовольствие от произведенного эффекта — небрежно постукивал пальцами по руке чуть выше локтя, усмехаясь краем губ. Он выиграл эту партию. Забрал банк в качестве компенсации за косые взгляды мракоборцев у входа в штаб-квартиру. Вид победителя бессовестно украшал его, и, нехотя признав это, Гермиона уже не могла заставить свое предательское сердце биться реже. — Где Драко Малфой познакомился со мной? — палочка Гарри затормозила дюймах в пяти от лица Драко. На шее у него дернулся кадык. Но Драко тянул с ответом, закусив губы в усмешке, будто раздумывал над какой-то перченой фразочкой, которая вернет ему первенство. Гермиона бессознательно комкала в руке край рубашки. Не вмешивайся, Годрика ради. Их глаза встретились, и она захлебнулась в своих мыслях, точно утопающий. Контраст был разительным. Гарри он показал только холодную острую усмешку. Ей же — редкие проблески солнца посреди сизой дымки. — Мы познакомились в магазине мадам Малкин, — не отводя от нее взгляда, произнес он, будто под Империусом. Жаль, она не видела себя со стороны и не знала, что в выражении ее лица так повлияло на его настрой. Она могла бы… например, взять это на вооружение и применить в следующий раз, когда их мнения разойдутся. Могла бы избежать стольких бессмысленных споров, если бы знала, что такого выражает ее лицо, когда она смотрит на Драко. — Что профессор Грюм сделал с Драко Малфоем на четвертом курсе? — отрывистый голос разрушил этот момент. Гермиона стрельнула в сторону Гарри гневным взглядом. — Если мне не изменяет память, для подтверждения личности достаточно одного правильного ответа, — прошипела она. — Вопрос доверия, — напряженно бросил он, постукивая указательным пальцем сбоку палочки, все еще направленной на Драко. Даже если так, напялив на себя личину опытного мракоборца, Гарри защищался от возможных нападок, со стороны он походил на мальчишку, который утопает в огромных отцовских ботинках. — Так что сделал Грюм? — Он превратил меня в хорька, Поттер, — кажется, Драко ничуть не смутился. — Только так тебе ответит любой студент Хогвартса в лучшем случае. В худшем — еще и все его друзья и родственники. Если действительно хочешь убедиться, что я это я, спрашивай о чем-то, что знает хотя бы меньше сотни человек. Гарри пару раз глотнул воздух, словно никак не мог придумать новый вопрос — бегающие зрачки выдавали угрожающий треск его терпения в противовес легкой усмешке Драко. — Тогда скажи, что сделал Драко Малфой перед тем, как сломать мне нос, — с таким удовлетворением в голосе обычно вспоминают свой лучший снитч. Гермиона в замешательстве взглянула на Драко. Она не думала, что у той истории были другие детали. Уголки его рта дрогнули. Но не опустились. — Я тебя обездвижил. Любой, глядя на него, решил бы, что ему абсолютно плевать. Или даже что он гордится. Но она знала, что это не так, и дело было совсем не во флере романтики и благородства, которым глупые девицы с первого дня окутывают своих парней. Просто теперь, ответив Гарри, он больше не смотрел ей в глаза. Ни единой секунды. Этого было достаточно, чтобы она знала, что ему не плевать. Зато у Гарри на лице господствовало победное выражение, которое Гермионе нестерпимо хотелось сцарапать оттуда ногтями: он был убежден, что поступил правильно. И она с мстительной радостью подставила ему подножку в дюйме от линии финиша. — Не хочешь и мне задать пару вопросов? — будто бы с искренней заинтересованностью обратилась она к нему. О, это была явно не та реакция, на которую он рассчитывал. Но его забавная растерянность перестала иметь значение, когда взгляд Драко пожаром коснулся щеки. Пристально. Опалил кончик брови, корни ресниц и добрался до глаз, так упорно сосредоточенных на чем угодно, кроме него. Так упорно и так не по-настоящему. Гермиона хотела сдаться и обернуться. Она почти сделала это, но… черт, Гарри слишком быстро взял себя в руки. — В вопросах нет необходимости, — он распахнул мантию и спрятал палочку в кобуру на поясе. — Нет уж, так не пойдет, — настойчиво процедила Гермиона. — Мракоборцы сказали тебе проверить наши личности, а не кого-то одного на выбор. — Послушай, Ге… — Нет. Я хочу свои вопросы. Задай их. Драко пожирал ее глазами, и это впрыскивало уверенность прямо в кровь. — Ладно, — Гарри выдохнул так демонстративно тяжко, словно она требовала от него невозможного. — Откуда ты узнала о нападении? Гневные слова — это что, драккл тебя раздери, вопрос?! — уже клокотали в горле, когда она услышала трель лифта и обернулась — из кабины высыпали мракоборцы в черных плащах. Они выстроились в шеренгу перед своими коллегами на входе в штаб-квартиру, а затем стали по очереди протягивать палочки. Пока один дежурный проверял их, другой быстрым вопросом удостоверял личность их хозяев. Трое мракоборцев уже оказались внутри, а они с Драко и Гарри все еще толклись у стены. Будто в Министерстве ничего не случилось. Мы просто теряем время. — Ты прислал мне Патронус, — вздохнула она, капитулируя.***
Когда их дружная компания наконец вернулась ко входу в штаб-квартиру, один из дежурных окликнул Гарри: — Поттер, какого черта так долго? Ты спрашивал их обо всем, начиная с рождения? — Простите, — Гарри сглотнул и четко проговорил: — Больше не повторится. Он резко дернул на себя одну из дверных створок и шагнул в образовавшийся проем. Гермиона невесело улыбнулась, смотря ему вслед. Это, наверное, уже никогда не изменится. В школе ему тоже было проще извиниться перед преподавателем за болтовню на уроке, чем перед лучшим другом — за дело. Тут Драко придержал ей дверь, и часть мыслей улетучилась вместе с благодарным взглядом, который она послала ему, подняв голову. Он явно собирался что-то сказать ей, но сзади уже напирали несколько мракоборцев — Драко пришлось подтолкнуть ее вперед и быстрее пройти самому. Она позволила себе маленькую вольность, оказавшись в беспокойном коридоре штаб-квартиры. Драко поравнялся с ней, и она дотронулась до его ладони кончиками пальцев — мягко, будто задела случайно, но могла поклясться, что еще секунда — и он сжал бы ее в своей.***
Гарри завел их в конференц-зал, и Гермиона тут же потеряла его макушку из виду в скоплении черных мантий. Часть мракоборцев сосредоточилась возле сцены, посреди которой возвышалась трибуна. Кто-то бродил между широкими рядами стульев, уже занимая места. Небольшие группки стояли у стен, вполголоса обсуждая случившееся. «Говорят, похитили что-то важное…» «Сэвидж сейчас осматривает все…» «Видели, что с лифтами?» «Может, это чтобы его не застали врасплох?» Обрывки взволнованных фраз будто рушили внутри нее дамбу, которая удерживала мощный поток тревоги. С каждым новым шепотом — «а вы знаете?», «вы слышали?», «думаете, правда?..» — укрепления с грохотом падали, уносимые прочь стихией. Гермиону начало подташнивать. — Эй, — твердая рука накрыла плечо и сжала. — Даже не пытайся их слушать. — Почему это? — она была не в силах отвести взгляд от троих мракоборцев поблизости — те как раз гадали, когда же появится Сэвидж. — Я всего лишь пытаюсь понять, что случилось. — Они тебе в этом не помогут, — отрезал Драко, ведя ее к стульям. — Посмотри на них, Грейнджер. Многих так же, как и тебя, выдернули из постели. Они могут предложить только слухи, от которых тебе станет еще хуже. За год она напрочь забыла, как это — общаться с ним. Когда он частенько оказывается прав. Когда это почему-то не раздражает. Она подняла голову, чтобы посмотреть на Драко. Мельком. Всего на секунду. Но его уверенный взгляд поймал ее в свои сети, и та дамба, что удерживала бурлящее волнение, отстроилась заново. Чтобы разрушиться по другой причине. Я не хочу думать о том, что творится вокруг, когда ты так… смотришь. — Сядем подальше от сцены, ладно? — попросила она и, дождавшись кивка, быстро отвела глаза. Рука соскользнула с ее плеча, и кончики пальцев невесомо прошлись по спине до поясницы, пуская по телу дрожь. Один мракоборец из тех троих, что стояли неподалеку, удивленно поднял брови, заметив это. Впрочем, он почти сразу вернулся к разговору, который вел. Не краснеть. Не краснеть. Не краснеть. Причина заключалась даже не в стыде — ее до ужаса пугали собственные чувства, когда Драко находился так близко. Слишком сильные. Слишком много. До щемящей боли в груди, потому что она не решалась выразить и десятую часть этого. Потому что для него все легко могло быть иначе. Эта мысль — наглая кошка, и она упоенно точила когти о сознание. Перекручивала нутро. Если подумать, Гермиона ни разу не получала железобетонного подтверждения. Пьяные слова в баре не в счет, а даже если и да, он сказал ей лишь, что секс — это ни черта не все, чего он хочет. Не больше. А вчера он назвал ее «своим личным». Еще два дня назад этого бы хватило с головой. Еще два дня назад она готова была захлебнуться от счастья, услышав что-то из этого. Но Джинни сделала ее жадной. Джинни и те три чертовых слова, которые, кажется, были чертовой правдой. Она впилась ногтями в тыльную сторону ладони, чтобы прийти в себя, но это не помогло ни на йоту. Сердце билось так гулко и часто, что отдавалось в висках. Драко отодвинул для нее стул в последнем ряду, и Гермиона опустилась на сиденье, на автомате шепнув: «Спасибо». У нее сбилось дыхание, когда он по-хозяйски положил руку на спинку ее стула. — Грейнджер, — его голос теплом обдал ухо, и она вздрогнула. — После всего, что ты делала, глупо бояться неизвестности. — Я не боюсь, — упрямо ответила она. Не так, как ты думаешь. — Знаешь, мы ведь уже много раз обсуждали это… — подушечками пальцев он «случайно» задел ее лопатки, и она выпрямилась, как струна. — М-м? — потому что на большее была не способна. — То, как отвратительно ты врешь. «Лучше, чем ты можешь себе представить», — хотела сначала ответить она, но не стала. Драко ошибался, если думал, что она сейчас беспокоится о нападении на Министерство. С дрожью в коленках ждет, что расскажет своим подчиненным Сэвидж, когда наконец появится… Нет. Посреди всего этого она почему-то выискивала подтверждения тому, что ее чувства взаимны. Как человек, который при крушении самолета больше всего переживает за ноутбук, оставшийся в багаже. И это была именно та неизвестность, которая ее пугала. Дверь конференц-зала громко хлопнула, и Гермиона обернулась на звук. Первым вошел Кингсли. Он хмурил густые брови и очень быстро и сосредоточенно продвигался к сцене — полы длинной синей мантии развевались при каждом шаге. Следом за ним шел Сэвидж — мрачнее тучи, губы сжаты в тонкую линию, а орлиный нос будто еще больше заострился. За ними, суетливо поправляя прическу, семенила замминистра — миссис Сильвия Клавис. Гермиона не была уверена, но ей показалось, что под глазами у Сильвии застыли подтеки туши. Стоило Кингсли, Сэвиджу и Сильвии войти, как все шепотки тут же стихли и блуждавшие по помещению мракоборцы разом потянулись к своим местам. Гермиона ожидала, что Кингсли возьмет слово и как-то успокоит собравшихся, однако на помост взобрался Сэвидж, а Кингсли и Сильвия заняли места по центру первого ряда. В проходах по бокам от сидений взметнулись черные мантии: один мракоборец с палочкой на изготовку двинулся к входной двери, другой — к лестнице, ведущей на сцену. Сэвидж дождался, пока они встанут на позиции, а после заткнул свою палочку за пояс и, ступив за трибуну, кивком поприветствовал сидящих в зале. — Уверен, все вы так или иначе слышали, что произошло ночью, — слухи расходятся быстро. Но правда в том, что на Министерство Магии — а точнее на его Отдел тайн — действительно совершили нападение… И похитили кое-что очень важное. Он молча переждал нестройное волнение, поднявшееся после этих слов. — Сперва о причинах. Так вышло, что именно сегодня многие из вас в составе оперативных групп прочесывали Лондон перед приездом президента Магического Конгресса и охрана Министерства была почти полностью снята. Принимая это решение, я был убежден, что его безопасности ничего не угрожает… Что ж. Эта ошибка дорого обойдется всем нам. Последняя его фраза повисла в воздухе. Ропот в зале окончательно стих, будто все и правда пытались прикинуть в уме цену. — Сегодня дежурил Эдди Грин. И у него был четкий приказ — немедленно сообщить мне о любой экстренной ситуации, — тут лицо Сэвиджа ожесточилось еще больше. — Судя по всему, он просто не успел дотянуться до палочки. В памяти вспыхнуло еще живое изображение — носилки, укрытые плотной белоснежной тканью. Гермиона до боли закусила губу, чтобы не вцепиться в руку Драко. Хватало и того, что она чувствовала спиной костяшку каждого его пальца. — Однако смерть Эдди не самая плохая новость, которую я должен вам сообщить, — тяжело вздохнул Сэвидж. — Скорее всего, нам придется в максимально сжатые сроки подготовиться к войне. Чей-то громкий возглас потонул в общем гуле испуга. Драко приглушенно зашипел, и Гермиона поняла, что не сдержалась: пальцы что есть сил сдавливали его запястье, царапая джинсы в районе его бедра. Она отдернула руку, пробормотав что-то невнятное. Извинения? Может быть. Она не отдавала себе отчета. Сэвидж выдержал долгую паузу. Его взгляд был сосредоточен на кресле министра, будто спрашивал разрешения продолжать. Гермиона могла поклясться, что видела, как голова Кингсли едва заметно опустилась. Сэвидж откашлялся и шумно, с оттяжкой выдохнул — собирался с духом. — Об этом не писали в газетах, но после Битвы за Хогвартс тело Того-Кого-Нельзя-Называть было сожжено. Его прах был спрятан в Отделе тайн… до сегодняшнего дня. Реакция вырвалась у нее сама собой. — Что?! Зал наполнило шуршание мантий, и головы всех мракоборцев до единого рванули к ней. — Вы… Вы все это время держали его… здесь?! О чем вы только думали? Она не заметила, как вскочила с места. Суровый огонь, вспыхнувший в глазах Сэвиджа, приказывал ей немедленно сесть обратно, но она лишь выпрямила спину. Нет. Не после такого. Она не станет… — Мисс Грейнджер, вы забываетесь, — процедил глава мракоборцев, сжав губы в тонкую линию. Щеки горели от пристального внимания, но белая пена ярости от этого только поднималась выше. Градус за градусом. Шипела и угрожала выйти за край. Где, черт возьми, Гарри? Он должен стоять здесь вместе с ней. Впереди нее. — Ну отчего же, Сэвидж? От неожиданности Гермиона осела на стул. Сползла по нему на дрожащих ногах. Она ожидала услышать несдержанный выкрик друга, но никак не бас Кингсли — иронично-спокойный, будто она не нарушила за секунду все правила субординации. — Мисс Грейнджер задала вопрос, который уже сегодня утром, в лучшем случае — завтра вечером, будет смотреть на нас с первой полосы «Ежедневного Пророка». Если мы, конечно, ничего не предпримем. Но почему же не ответить на него сейчас? Ведь у этого решения явно был определенный мотив. Трибуна скрывала руки Сэвиджа, но Гермионе почему-то показалось, что сейчас они сжались в кулаки. — Если мне не изменяет память, вы тоже участвовали в голосовании, господин министр, — сдержанно произнес он. — Верно, — в голосе Кингсли играла снисходительная улыбка. — Но, если мне не изменяет память, я тогда остался в меньшинстве. Гермиона не сразу осознала реальный смысл их последних реплик. Выходит… Выходит, пока они — все в грязи, крови и копоти — метались между ранеными и, стиснув зубы, склонялись над убитыми… пока спрашивали себя, не слишком ли дорого обошелся им мир, в Министерстве за закрытыми дверями кто-то голосовал, подводя этому черту? Если честно, Гермиона хотела сделать что-нибудь глупое. Например, встать и медленной чеканной поступью пойти к сцене. Собрать на себе все любопытные взгляды, и чтобы Сэвидж от неожиданности посторонился, уступая ей трибуну. Она уже представляла свою прекрасную обличительную речь, но усталый и раздраженный вздох главы мракоборцев сбил ее с мысли. — Можно быть уверенным в том, что злодей не опасен, только тогда, когда ты полностью его контролируешь. Остальное — фикция. Девятнадцать лет назад все тоже были уверены, что Сами-Знаете-Кто мертв, и что из этого вышло? На сей раз нам нужна была подстраховка. Если бы не давление Кингсли, он не стал бы тратить на ее вопросы время — это очевидно так же, как и то, что ее выходка не забудется. Такие, как Сэвидж, вообще не забывают — ничего и никогда. И где же, черт возьми, Гарри? Она лихорадочно шарила глазами по залу, выискивая его. Тщетно. Разномастные затылки мракоборцев закрывали ей обзор, а речь Сэвиджа постепенно сливалась в монотонный… Черт! Коленку вдруг сжала твердая рука, и Гермиона чуть не вскрикнула от боли. Прикусила губу. Крутанулась влево, уже приготовив для Драко парочку ласковых… Но он смотрел четко на сцену, плотно сжав губы. Кажется, он даже не замечал, что с каждой секундой все сильнее и сильнее загоняет ей пальцы в коленную чашечку. Гермиона тихо зашипела и тронула его за локоть — Драко вздрогнул. Его глаза метнулись к ней. Он тут же ослабил хватку и мягко, почти не касаясь, провел ладонью по красным отпечаткам у нее на коже. — Черт… я не хотел. Просто задумался, — негромко и напряженно бросил он. Весь его вид свидетельствовал о том, что у этой фразы есть продолжение. Возможно, нецензурное. Боль постепенно рассеивалась, и Гермиона остановилась на мысли, что его можно понять. Она сама злилась не меньше. Тем более его ужасный, извращенный способ просить прощения теперь заставлял ее чувствовать себя особенной. Важной для него — ведь Блейз говорил, что он никогда… — Извини, ладно? Взгляд Драко метался от ее поврежденного колена к лицу, а Гермиона всеми силами удерживала себя от того, чтобы удивленно приоткрыть рот. — Л-ладно? — выдавила она. Драко кривовато, но с искренним сожалением улыбнулся, и ее захлестнула потребность что-то добавить. — Кстати, что бы ты ни думал, я с тобой согласна, — быстро прошептала Гермиона, наклонившись ближе к нему. — В голове не укладывается, как они… — Только не говори, что веришь в ту херню, которую он несет, — Драко кивнул в сторону Сэвиджа, все еще твердившего об опасности, которую несомненно скрывал в себе мертвый Волдеморт. — Я… — Готов поставить свой сейф в Гринготтс на то, что это всего лишь идиотская попытка отобрать у Поттера лавры. Хотя бы часть. — Мне кажется, они просто… заложники своего страха? — с сомнением произнесла она. — Или просто кончают от одной мысли, что это они завинтили крышку банки с пеплом. — Какие действия собирается предпринять мракоборческий центр? Вопрос Кингсли подействовал на них отрезвляюще: Драко уронил руку вниз, и они оба сосредоточились на сцене. Однако Гермиона не могла отделаться от ощущения, что колено без его ладони будто обдало холодом. — Я считаю, господин министр, что прежде всего необходимо отменить визит президента Магического Конгресса, — не раздумывая ответил Сэвидж. — Мы дали нападению случиться, потому что сосредоточились на обеспечении безопасности стороннего лица. Не хочу, чтобы это повторилось в дальнейшем. — Это невозможно. — Господин министр, на кону стоит наша безопасность. — Но репутация нашей страны на мировой арене тоже не пустой звук, Сэвидж, — без каких-либо изменений в доброжелательном тоне парировал Кингсли. — А значит, отменить визит президента Магического Конгресса невозможно. Это напомнило Гермионе о его первом совещании с главами Отделов, на котором ей разрешили присутствовать. Тогда она впервые услышала о том, как губительно война отразилась на международных связях Магической Британии: многие государства отозвали своих дипломатических представителей и по-прежнему отказывались налаживать контакт. Кингсли сказал, что сейчас первоочередная задача — взять курс на сближение. Продемонстрировать, что страна полностью оправилась от последствий войны и любая угроза искоренена. Сэвидж тоже был на том совещании. — Вы правы, господин министр, — меньше чем через минуту согласился он, и до Гермионы тут же долетели слабые шушуканья кучки мракоборцев по правую руку от нее: кажется, им претила одна только мысль, что их «шеф» может ошибаться. — Рад, что мы друг друга поняли, — миролюбиво ответил Кингсли. — Что же до мер, которые мракоборческий центр предпримет для поиска нападавшего, не выдавая действительного положения дел, для начала… Кингсли вдруг жестом попросил его подождать. Наклонился к Сильвии и что-то шепнул ей на ухо — что именно, Гермиона вряд ли бы разобрала, даже дыша им в затылок, и кисленькая досада от этого вязала на языке — какое-то поручение. Выслушав, Сильвия утвердительно кивнула и, поднявшись с места, зацокала каблуками по направлению к выходу. Министр дал Сэвиджу отмашку. — Для начала мы обыщем все известные нам точки сбыта темных артефактов — это едва ли вызовет лишние вопросы. Параллельно с этим проверим подозреваемых — я бы начинал с Пожирателей, которые отделались условными сроками, а также с членов семей тех, кто сейчас отбывает наказание в Азкабане. У них наиболее явный мотив: месть, возможность шантажа, преданность хозяину… Драко с раздраженным свистом втянул воздух, и она молниеносно взглянула на него. Опасно суженные глаза были устремлены на сцену, а одна бровь дрожала, то поднимаясь, то опускаясь. Гермиона уже намеревалась сказать что-нибудь вроде «к тебе это не относится» или «у тебя все равно есть алиби», но одернула себя. Он подходил по всем пунктам. Хуже того, мракоборцы знали, что он находится в зале, так что ей оставалось только молиться, чтобы в общей суматохе никому не было до этого дела. Гермиона осторожно накрыла ладонью его руку, лежавшую на колене, напряженно ходившем вверх-вниз. Ну же. Посмотри на меня. Он даже не заметил. — Думаю, обыски в их домах никого не удивят — это будет выглядеть как стандартная бдительность Министерства. Четко очерченные губы, вкус которых навсегда был записан у нее в памяти, собрались в тонкую линию. Гермиону передернуло. Она живо представила, как после войны должны были проходить обыски у него дома, чтобы сейчас Драко с трудом удавалось держать себя в руках. Он никогда не рассказывал… да и станет ли? Спросить сама она точно не решится. — Людям это понравится. Они только больше почувствуют себя в безопасности, так что всеобщая истерия не помешает нашим поискам. Но есть кое-что еще… Гермиона крепче сжала ладонь Драко, но через секунду отдернула пальцы. Чтобы не быть навязчивой. — У нападавшего есть сообщник в стенах Министерства. Все указывает на это. Ее романтические метания будто сплющились до размеров кварка. Именно сегодня со здания практически сняли охрану. Невыразимцы ревностно оберегали названия залов, не зная которые из холла Отдела тайн никак не выбраться… Ну, почти. Однажды у нее с ребятами получилось. Но Гермиона не верила в такие совпадения. — Почти все собравшиеся здесь — сотрудники моего Отдела, и мне как руководителю, конечно, хочется сказать, что я уверен в каждом из них. Но я бы не был им, если бы поступил так, — в голосе Сэвиджа отчетливо слышался металл. — Под подозрением находится каждый, неважно — уборщик это, работник кафетерия, мракоборец или даже невыразимец. Я проверю всех. И проверю в максимально сжатые сроки, до визита президента. Я найду предателя, и, поверьте, самая промозглая камера Азкабана покажется ему раем. Едва суть коснулась ушей, по позвоночнику пробежал мерзкий холодок. Сообщник. Предатель. Гермиона чувствовала себя крохотной мошкой, над которой плетет свои сети огромный паук, постепенно закрывая малейшие проблески света. Нападавшего снабжал информацией кто-то из Министерства — ясно как и то, что она полнейшая идиотка. Ей следовало догадаться, еще когда Сэвидж обрисовал подробности… Но одна упрямая деталь все никак не хотела встраиваться в пазл. Гермиона подняла руку и кашлянула в кулак, привлекая к себе внимание. Со всех сторон послышался шорох — возможно, даже со стороны Драко, — но она не стала оборачиваться. Была целиком и полностью сосредоточена на Сэвидже. Забавно. Глядя на него в этот момент, кто-то другой бы решил, что его неожиданно скрутил спазм. Получив от него полный неудовольствия кивок, она спросила: — Вы все время говорите «нападавший», но не рассказываете, кто это был. Это неизвестно? Сэвидж замер. Открыл рот, совершенно очевидно пытаясь подобрать слова, но прошло несколько секунд, а он так и не издал ни звука. Гермиона не смогла отказать себе в том, чтобы хорошенько наподдать ему еще одним вопросом. — Ваша теория о сообщнике также вызывает у меня некоторые сомнения. Где гарантия, что сам этот загадочный нападавший не работает здесь? Она гордилась тем, как язвительно, с перцем прозвучал ее тон, но Сэвидж, кажется, этого не оценил: его глаза были прикованы к министру. Кингсли в очередной раз кивнул. — В этой ситуации нет места гарантиям, мисс Грейнджер. Только вероятности, — отчеканил Сэвидж, найдя ее взглядом, полным холодного бешенства. — И вероятность того, что нападавший — пожалуй, сейчас уже лучше сказать нападавшая — работает в Министерстве, очень мала. Она едва успела открыть рот. — Беллатриса Лестрейндж, — ответил он раньше, чем Гермиона спросила. — Или кто-то, кто выглядит в точности как она. Что-то электрическим разрядом прошило ее позвоночник и обездвижило. Что-то, потому что эмоцию — чертову шаровую молнию — просто снесло шумом, который хлесткой волной накрыл ряды и окатил Сэвиджа пеной шепота: «Но ведь она мертва?» «Она что, вернулась?» «Как это возможно?» А потом кто-то спросил — испуганно и оглушительно тихо: — Теперь он тоже вернется? К ушам, сражаясь за место с паникой, пробился голос Сэвиджа, который в своей суровой манере попытался утихомирить неумолкающий ропот: — Хотите мира — готовьтесь к войне. И мы должны быть готовы, даже если прах Сами-Знаете-Кого действительно похитила Беллатриса Лестрейндж! Когда стало ясно, что это не возымело эффекта, он заговорил спокойнее: — В любом случае я лично осматривал Отдел тайн и пока не нашел убедительных доказательств, что это была именно она. Информацию о происшествии мы получили от невыразимца, который нас вызвал: нападавшая его оглушила. Сейчас он пришел в себя и уже дал показания. Гермиона нахмурилась. Очевидные несостыковки слепили глаза, как искры от сварки. Почему этого невыразимца лишь оглушили, если дежурного убили на месте? Почему Беллатриса — если это и правда была она — не прокричала о себе на весь мир? Как можно громче. Вполне в ее стиле. Неизвестно. Но очень хочется догадаться. Внутри уже вспыхнул тот самый огонек, который служил Гермионе дополнительным ускорением во всех передрягах. Это он управлял ее пальцами, листавшими книгу барда Биддля и замершими над «Сказкой о трех братьях». Это он решил, что крохотный значок Даров смерти рядом на полях что-то значит. Тот же огонек когда-то вел ее и по коридорам Хогвартса, исступленно шепча: «Трубы, ну конечно же, трубы!» — пока она крепко сжимала зеркальце в левой руке. Сейчас он колебался в груди. Дрожал, разгораясь. Она обязана узнать, что здесь на самом деле произо… — Как Увейн? — раздался вдруг взволнованный женский голос со стороны двери. — Он сильно пострадал? Когда я смогу его увидеть? Оглянувшись, Гермиона узнала в вошедшей замминистра. — Вашего мужа сейчас осматривают целители из Мунго, Сильвия. После этого вас к нему пустят. Не беспокойтесь, с ним все будет в порядке, — заверил ее Сэвидж. Один из пазлов щелкнул, встав на место. Размазанная тушь. Тот невыразимец приходится Сильвии мужем — вот почему она плакала. Какая несусветная глупость. Его всего лишь оглушили, а тон у Сильвии был такой, будто ее мужа истязали по меньшей мере тройным Круцио, а не вручили золотой лотерейный билет. Эдди Грин — вот кому действительно не повезло, но, конечно, зачем беспокоиться о ком-то, кто этого уже не оценит? На самом деле Гермиона просто не была уверена, что… ну, сможет так же. Вывернуть себя наизнанку у всех на виду, если с Драко что-то случится. Не бояться, что ее осудят, не так поймут или припишут что-то иное… Плевать. Гермиона бегло взглянула на него, чтобы прислушаться к своим ощущениям. Да? Или нет? Но когда она столкнулась с выражением его лица, у нее похолодело в груди. Драко смотрел на сцену, но в действительности будто бы в пустоту, потому что эмоций… Их не было. Только ровные черты, нетронутые гневом, который бурлил в нем всего несколько минут назад и грозил расплескаться. И в этой печати отсутствия было нечто гораздо более ужасающее. Гермиона пододвинулась к нему ближе и склонилась к уху, чтобы шепнуть… да хоть что-нибудь. Сейчас не до подбора слов и… Кажется, она не слышит его дыхания. По спине, обжигая, прокатилась лава. Его мать говорила о чем-то подобном. О приступах. Вскользь, когда рассказывала ей о кошмаре, который преследовал Драко с того самого дня, как он увидел… Как Беллатриса пытала ее. Боже. Впервые в жизни она понятия не имела, что делать. — Драко, — дрожащими пальцами она потрясла его за плечо. — Ты в порядке? Мышцы под ладонью вздрогнули — он выпрямился и резко обернулся к ней. Кончик его носа почти коснулся ее, и в этом было нечто крамольное — здесь, в самом сердце Министерства Магии перед кучей людей. Но маленькое расстояние между ними заполнил его негромкий вдох, а следом — выдох, и декорации перестали ее беспокоить. — Конечно, Грейнджер, — чуть сдавленно произнес он и неестественно усмехнулся краем рта. — В полном. Это всего лишь моя сумасшедшая тетка. Он быстро отстранился и переключился на сцену, откуда Сэвидж теперь раздавал команды группам мракоборцев, и Гермиона — о, как она ненавидела себя за это — инстинктивно огляделась по сторонам, проверяя, не обратил ли кто на них внимания. Хотя на горизонте было чисто, собственное поведение вернуло ее к мыслям о замминистра и ее муже. И о некой гипотетической ситуации, где Драко понадобится помощь. Смогла бы она так — без оглядки? Она не знала, но еще раз скользнула по нему глазами, дабы убедиться, что он вернулся в норму, и только после этого ей самой стало легче дышать. Возможно, тут и не нужно никаких гипотетических ситуаций. И, возможно, причина того, что в мозгу уже несколько минут вертится фраза «Отдел тайн осмотрен, доказательств не найдено», не только в огоньке, влекущем ее навстречу к загадкам, а разгадки — навстречу к ней. — Господин министр, желаете ли вы что-то добавить? — голос Сэвиджа прорвал плотную завесу размышлений. — Пожалуй. Кингсли со вздохом поднялся с места и стал лицом к собравшимся — с его внушительными статусом и ростом даже не нужна была сцена. В конференц-зале установилась полная тишина. — Уверен, вам всем сейчас страшно, — он будто смотрел в глаза каждому. — И у многих из вас сейчас есть соблазн — притвориться, что случилось нечто другое. Менее пугающее. Что на самом деле на Министерство напал кто-то другой и похитил он нечто другое. Однако я прошу каждого из вас запомнить главное: такой страх губителен. Он мешает видеть суть вещей, и пусть история Корнелиуса Фаджа всегда напоминает вам о том, к чему это может привести. Так что не бойтесь. Не отрицайте. Следуйте указаниям Сэвиджа и помните, что просто иметь план на худший исход — уже половина победы. Гермиона прерывисто выпустила из себя воздух и была уверена, что так сделала добрая половина сидящих в зале, потому что Кингсли удивительным образом попал в точку. Каждым своим словом. И что-то, откликаясь, задрожало в груди. — Я хотел бы пожелать вам доброй ночи, но вряд ли кто-то из нас сегодня вернется в постель, так что… Просто успехов. Наше собрание окончено. Мракоборцы зашумели, переговариваясь, и стали нестройно подниматься со стульев. Потянулись к выходу. Некоторые задерживали на них с Драко недоуменные взгляды: они по-прежнему сидели на своих местах. «Отдел тайн осмотрен, доказательств не найдено» — в который раз. «Это всего лишь моя сумасшедшая тетка» — и решение принято раньше, чем проанализировано. — Я вернусь через пару минут, хорошо? — обратилась Гермиона к Драко, тронув рукой его локоть. Он искоса взглянул на нее. Хмыкнул. — Если меня арестуют как шпиона, я буду валить все на тебя. — Сколько угодно, — шепнула она одними губами и развернулась, скрывая улыбку. Драко однозначно стал прежним, и это необъяснимо значило для нее больше, чем угроза новой войны. Она протиснулась к концу ряда и теперь спешила к Кингсли, но ей приходилось то и дело останавливаться, чтобы дать дорогу идущим навстречу мракоборцам. Сэвидж уже спустился с помоста и о чем-то переговаривался с группой из первого ряда — среди черных мантий Гермиона наконец заметила Гарри, но не смогла даже перекинуться с ним взглядами: его вниманием безраздельно владел начальник. Возможно, это и к лучшему. Она все еще не знала, что ему сказать. Она была уже близко, когда к Кингсли с виноватым видом подошла Сильвия. И в любой другой ситуации Гермиона — как хорошая девочка — непременно бы дождалась министра в сторонке или хотя бы объявила о своем присутствии. В любой другой ситуации, где она не разобрала бы в потоке слов фамилию «Гринграсс». Ноги невольно подвели ее ближе. — Я связалась с ее отцом, и он сказал, что Астория не пришла ночевать домой, — обеспокоенно говорила Сильвия, скрытая от Гермионы могучей спиной министра. — Понимаю, сейчас важно, чтобы ваше задание было исполнено как можно скорее, и я готова… — Сильвия, — мягко остановил ее Кингсли. — Мне нужно, чтобы с прессой взаимодействовала именно мисс Гринграсс, а не вы или мисс Грейнджер. Вот что действительно важно. — Я понимаю, но Гектор так волновался… В нынешних обстоятельствах… — Надеюсь, с мисс Гринграсс все в полном порядке. — Тут Кингсли вздохнул и добавил уже жестче: — Вы были очень настойчивы, когда предлагали мне ее кандидатуру, Сильвия. И я начинаю сомневаться, что это было продиктовано профессиональными навыками мисс Гринграсс. — Что вы, мистер Бруствер… Я бы ни за что… Слушая возмущенное бормотание Сильвии, Гермиона все же позволила себе капельку злорадства. Просто потому, что качество работы Астории нуждалось в оправданиях. Просто потому, что в голове щелкнул еще один пазл — теперь она знала, что эта отвратительная выскочка получила свою должность отнюдь не благодаря личным качествам. «Я связалась с ее отцом». «Гектор так волнуется…» Интересно, что бы она делала без папочки? Сражалась с ветряными мельницами? — Сильвия, — прервал Кингсли распалившуюся замминистра. — Сделайте так, чтобы мисс Гринграсс появилась в моем кабинете хотя бы за полчаса до начала рабочего дня. Нам с ней нужно многое обсудить. А сейчас, с вашего позволения… — Да-да, конечно, — быстро ответила Сильвия. — Я проведаю Увейна. Каблуки зацокали по полу, унося ее прочь, и буквально за секунду до того, как Кингсли развернулся, Гермиона обнаружила себя спасительным возгласом: — Мистер Бруствер! Кингсли приветливо взглянул на нее. — Да, мисс Грейнджер? Благодарю, что вы сегодня присутствовали — я просил мистера Поттера послать за вами. Вы что-то хотели? Она ни секунды не волновалась. Ни когда продумывала, что скажет, ни когда продиралась к министру через толпу мракоборцев. Вот ни на йоту не волновалась. Раньше. Но сейчас огонь пожирал ее изнутри. — Да, я… — она на секунду прикрыла глаза, переводя дух, — хотела. Понимаю, что это более чем смело, но… Чертовски длинная пауза. Кингсли выжидающе приподнял бровь. — Но? «Это всего лишь моя сумасшедшая тетка». — Я прошу у вас разрешения спуститься в Отдел тайн. Кингсли выдержал не менее длинную паузу. — Вы надеетесь увидеть что-то, чего не заметил Сэвидж? — подчеркнуто удивленно спросил он. — Да, — выпалила Гермиона и тут же запнулась. — То есть я не уверена. Но призраки не возникают из ниоткуда, мистер Бруствер. Я чувствую, там должно быть что-то еще. — Вы чувствуете? — Д-да?.. — произнесла она, теряя остатки уверенности. Кингсли заметно посерьезнел. — Нужны очень весомые основания, чтобы попасть в Отдел тайн, мисс Грейнджер. Сэвидж сегодня побывал там впервые. Гермиона смотрела на него и чувствовала, будто он вертит в смуглых пальцах пергамент с ее надеждой и медленно разрывает его на клочки. «Всего лишь моя сумасшедшая тетка». Она не может уйти вот так. Но Кингсли вдруг улыбнулся — покровительственно и одновременно лукаво. — С другой стороны, у меня нет ни малейших сомнений, что и вы, и мистер Поттер знаете, как проникнуть туда без разрешения. Эти слова напомнили ей о том дне — одном из многих, когда они с Гарри действовали вместе. Бежали от приключений, которые все равно настигали их. Нарушали правила и даже законы. Что ж. Теперь она сделает все сама. Только вот… — Это «да», мистер Бруствер? — настороженно уточнила она, все еще не веря своей удаче. Он утвердительно кивнул, и Гермиона с трудом удержала бурную реакцию при себе. — Естественно, вас ни на секунду не оставят там одну — за вами будет присматривать невыразимец. Помните об этом, даже если вы не будете его видеть. — Да, конечно, я все понимаю, — она почти не задумывалась, что говорит: тот самый внутренний огонь подгонял ее, опаляя каждую клеточку. Быстрее. Быстрее. Быстрее. Возможно, Кингсли тоже заметил это, потому что без лишних слов сотворил из воздуха перо и пергамент. Держа пергамент на весу, набросал на нем несколько строк, размашистым движением подмахнул его и протянул ей. Гермиона усилием воли заставила себя принять бумагу с разрешением неторопливо и смиренно. — Сделайте так, чтобы это было не зря, мисс Грейнджер, — попросил Кингсли. — По крайней мере, постарайтесь. Неожиданно она различила в его словах отчаяние. А в глазах и в глубоких тенях, залегших под ними, — усталость. И наконец догадалась, почему Кингсли с такой легкостью пошел ей навстречу: сейчас любая вероятность имела значение — даже самая невероятная. — Конечно, мистер Бруствер. Все, что в моих силах. Она уже собиралась уходить, но Кингсли жестом остановил ее. — Надеюсь, вы понимаете, что мистер Малфой останется здесь? Гермиона, замерев, вытаращилась на Кингсли. Секунда. Две. Сознание заполнила паника. Проследив за взглядом министра, направленным поверх ее головы, она медленно обернулась через плечо. Драко стоял прямо позади нее. Тот самый Драко, который должен был ждать ее на стуле в последнем ряду. Тот самый Драко, который сейчас вальяжно прислонялся к стене, сложив руки на груди. Тот самый Драко, который идеально отвечал всем подозрениям Сэвиджа, стоявшего в нескольких футах от них. В окружении мракоборцев. Тот самый Драко, который как раз заметил, что на него смотрят… И решил подойти.