***
— Сносно, — согласился я на предложенный Эрианэлью домик. Здание обладало крышей и более-менее ровными стенами без дыр — удобно, чтобы спастись от ветра. Если внутри разжечь костер, то тепло будет сохраняться хотя бы немного. Мы ловко разгребли ногами снег, расстелили два одеяла, на которых лошади могли бы передохнуть на коленях и не заморозить их. Сбросили сумки, взяли фляги с водой, лембас и оружие. Набросив на головы меховые плащи, мы вышли на разведку. Недолго думая, мы заглянули в первый попавшийся дом. Внутри стояли шкафы от пола до потолка, на которых лежали различные заплатки, обрывки кожи, и всюду валялась испорченная обувь. Кажется, мастерская сапожника. Войдя в еще несколько ближайших зданий, мы поняли, что здесь когда-то был рынок или главная площадь. Одно из строений сохранилось лучше всех и провалилось глубоко под землю. Оно походило на подобие башни с большим куполом. Я успел несколько раз обойти это сооружение, попутно выискивая хотя бы какой-то проход внутрь, когда Эрианэль позвала меня. — Леголас! Тут какая-то щель. Я нашел эллет позади здания, почти вплотную прислонившуюся к стене и осторожно вглядывающуюся в темноту внутри. — Дай взгляну. — Я коснулся её плеча, и эльфийка отступила, освобождая мне путь. — Тут внутри какая-то… библиотека? Я вижу книги и свитки, — предположил я. — Может, там есть документы о местных жителях или информация о поселении? — сделала встречное предположение Эрианэль. — Сейчас узнаем. Я попробовал сдвинуть несколько кирпичей, слепо надеясь, что конструкция не рухнет прямо на нас, однако пара старинных камней все же поддалась, и я смог сделать достаточно широкий для себя проход. Протиснувшись сквозь узкую полосу меж старых кирпичей, я поморгал, ожидая, когда глаза привыкнут к темноте. Воздух внутри был куда тяжелее, чем в других зданиях, но снега здесь оказалось совсем немного — наметено возле щелей да небольших дыр. Вдоль стен располагались стеллажи, посередине — множество широких массивных столов, а по полу были разбросаны сгнившие книги, железные подсвечники и перья. Деревянная винтовая лестница, ведущая наверх, полностью разрушилась. Арки в двух противоположных стенах вели вглубь здания. Я прогулялся в обе стороны и, удостоверившись, что здесь нет никакой опасности, позвал Эрианэль. — Уф, ну и запашок! — Она пролезла внутрь и помахала ладонью у носа. — Да уж. А нам ведь придется очень долго тут находиться, — покачал головой я. — Управимся, — уверенным голосом ответила мне эллет. — Я пойду в правую часть, а ты — в левую. Если что, зови. И мы разбрелись в разные стороны.***
Мы провели в поисках несколько часов. Как и думала Эрианэль, это место было чем-то вроде архива с записями численности населения, письмами, свитками и летописями. Однако найти что-то стоящее нам не удалось, разве что древнюю потертую карту города. Я поднял валяющийся на полу стул и присел, сморенный странствием, провел ладонями по лицу, надеясь прогнать изнеможение и неприятные мысли. Глаза так и норовили закрыться — после долгой дороги мы даже не выпили глотка воды, что уж говорить о пище и сне… Я дотянулся до фляги на поясе и сделал несколько живительных глотков. Сердце моё в тот же миг словно забилось с новой силой, и, хотя усталость и не покинула тело, стало заметно легче. Я покачал головой и почти через силу раскрыл глаза. Вдруг мой взгляд уцепился за кучу писем, валявшихся под книжным шкафом. Я приблизился к фолианту, присел на корточки и подтянул к себе пожелтевшие сухие конверты. Каждое письмо было аккуратно упаковано и связано тонкой нитью. «Наставнице Этуиль» «Для моего дорогого брата Фэрэдира» «Айвэ и Гваэрону» «Господину Гольвэну» — Эрианэль! — воскликнул я резко. Она, перепуганная, принеслась ко мне со скоростью ветра. — Смотри. Она взяла письмо, и брови её взмыли вверх. — Здесь указано, где жил Гольвэн! — Она улыбнулась. — Я думала, на поиски уйдет больше времени. — Мы еще не отыскали нужное. Уже солнце заходит, — уточнил я, заметив играющие на стенах полоски красно-оранжевых солнечных лучей, что пробивались сквозь щели и дырки в стенах. — Как думаешь, что внутри? — Эллет покрутила конверт в руках. — Что угодно, — задумчиво произнес я. — Давай вернемся в убежище и там вскроем. Нельзя здесь больше задерживаться. Эрианэль сжала губы, словно не хотела уходить, но все же согласилась. Сумерки уж окутали Итилиэн, когда мы вернулись. Я разжег костер, вскипятил воду и заварил чай из тех трав, что хранились в наших сумках. Мы подкрепились парой кроликов, которых поймали по дороге, и молча устроились у огня, грея замерзшие ладони. Я прикрыл глаза, вслушиваясь в тишину, царящую за пределами здания. От усталости клонило в сон. Однако Эрианэль не разделяла моего утомления: в тот же миг она зашевелилась и отвлекла меня от наслаждения воцарившимся безмолвием. Эллет вынула из сумки конверт и шумно выдохнула: — Я больше не могу ждать! Эльфийка потянула за ниточку, и та ловко развязалась, освобождая бумагу. Вниз посыпались монеты. Я удивленно вскинул брови и, поймав взгляд моей спутницы, увидел в них то же чувство. Вынув пергамент наружу, эллет принялась читать. — «Гольвэн, если ты не прекратишь искать в моей лавке рецепты колдовских снадобий, я буду вынужден обратиться к городскому совету! Я не знаю и, признаться, знать не желаю, чем ты там промышляешь, но в твоих тёмных делах я никоим образом не хочу быть замешанным! Весь город шепчется о тебе, а соответственно, и обо мне, как о твоем потенциальном сообщнике! Больше не появляйся у меня, я все равно не продам тебе ничего! И, кстати, верни наконец десять золотых, которые ты занял у меня два месяца назад! Искренне твой приятель, Элаир!» Эльфийка перевернула листок. — «Не суй свой нос в дела, которые тебя никак не касаются, Элаир. И не забывай, что теперь я возглавляю стражу Итилиэна и угрожать мне последнее дело! Вот деньги, которые ты так мечтал заполучить. Твой старый знакомый, Гольвэн.» — Колдовские снадобья? — изумился я. — Неужели Гольвэн был связан с магией? — Странно это… Нужно добраться до его дома. Наверняка там остались какие-то записи или книги. Схватив конверт, Эрианэль сунула руку в другую секцию сумки и достала оттуда сверток с картой. Подойдя к широкому дубовому столу в углу комнаты, она смахнула с него снег и развернула пергамент. Эллет махнула мне рукой, подзывая подойти ближе. — Мы были в городском архиве. Та-ак… — Её палец медленно водил по карте в поисках нужного места, пока она наконец не увидела искомую точку. — Вот! А теперь узнаем, где дом Гольвэна. — Она взглянула на конверт и затем вновь принялась искать нужную подпись. Заметив её, Эрианэль победно воскликнула: — Это совсем недалеко! Отправляемся на заре.***
— Не дом, а лачуга какая-то, — бросил я, оглядывая ветхое здание. Дом сира Гольвэна был похож на избу лесничего или какого-нибудь отшельника, живущего в лесу или в топях. — Он не обвалится? — Если будем аккуратными, то вряд ли, — пожала плечами Эрианэль. В ответ я лишь усмехнулся и шагнул внутрь. Все стены были увешаны различными картами, свитками и вырванными из книг страницами. Повсюду валялись книги и множество прогнивших листков бумаги, старых чернильниц и компасов. Мебель была разбросана в разные стороны — видимо, орки разворошили здесь всё. Несмотря на статус, занимаемый Гольвэном в Итилиэне, дом его выглядел уж очень скромным: с маленькой кухней, гостиной, плавно перетекающей в столовую, и спальней. Эрианэль с интересом рассматривала окружающую обстановку. Она скользила пальцами по старинным вещам и горестно улыбалась. — Странно представлять, что когда-то здесь кипела жизнь, — проговорила она. — Подумай только: сир Гольвэн, возможно, склонившись над книгой, читал в том углу комнаты или писал что-то прямо за этим столом… А теперь здесь все выглядит таким запустелым и безжизненным. — Время не пощадило этот чудесный край. Жаль, что нам не повезло побывать тут, когда Итилиэн цвёл… Эрианэль присела и вынула из-под кипы бумаг первую попавшуюся кожаную книжку, которая валялась под ногами, и раскрыла её, чтобы быстрым взглядом пройтись по написанному. — Похоже, Гольвэн вел дневники. — Она пролистала еще несколько страниц. — Здесь описаны дни его пребывания в Итилиэне. — Эльфийка потрясла книжонку. Из неё тут же посыпались желтые ветхие страницы. Эрианэль потянулась за записями и быстро пробежалась по ним глазами. — Судя по всему, он был не очень довольным, когда писал это. — Что там? — Я встал позади Эрианэли и взглянул на записи. Эллет принялась читать: — «23 марта. 2352 год второй эпохи. Этот гнусный жид Элаир невыносим! Я уверен, это его длинный язык виноват в том, что теперь меня весь город обходит стороной! Пусть получит свое золото и успокоится. У него, видно, душа не на месте… Как будто у меня она на месте! Я проторчал в этом забытом Эру месте уже три года, но так и не смог обрести мир в своей душе! Меня сочли сумасшедшим, сослали в эту дыру. Я должен вернуться в Лориэн, в его древние библиотеки. Я не собираюсь сдаваться! Я должен найти его и отомстить! 24 марта. 2352 год второй эпохи. Орки совершили очередной набег на поселение. Проклятые мордорские отродья! Здешние эльфы совсем не умеют сражаться. Они только и делают, что играют на арфах да собирают ракушки на берегу моря. Понятно, почему меня так быстро назначили главой стражи. Кто, кроме меня, сможет занять эту должность? У этих стражей еще молоко на губах не обсохло! Посмешище. Завтра нужно наведаться в лавку к Элаиру. Плевать, что он там сказал! Мне необходимо купить пару стопок бумаги и свитки. Уж в этом он мне не откажет. Надеюсь, завтра будет последний раз в моей жизни, когда я произнесу имя этого проныры вслух. 25 марта. 2352 год второй эпохи. Элаир и еще две женщины пропали. Вот почему он не открыл мне дверь сегодня утром. Уверен, ничего страшного с ним не произошло. Наверняка достал из погреба бутылку старой медовухи и теперь отлеживается в постели. На желудок-то он слаб да и сам по себе хилый… Завтра наведаюсь к нему домой. (У меня и так дел по горло, так еще и ходить вызволять этого прохиндея! Эру, дай же мне терпения!) 26 марта. 2352 год второй эпохи. Элаир, варг бы его задрал! Мне срочно нужны новые свитки! Куда же он подевался?! Я как никогда близок к разгадке тайны древней магии! Все случится уже на днях. Я наконец исполню свой долг, Эриан, и смогу уйти на покой к твоим теплым рукам, к той весне, о которой ты пела мне! Если, конечно, Элаир соизволит показаться народу! 31 марта. 2352 год второй эпохи. Элаир и те женщины найдены мертвыми. Растерзанными и разорванными в клочья погаными мордорскими отродьями! На душе у меня плохо, а сердце колет от ужаса. Прости мне, Эру, мои грязные слова. 1 апреля. 2352 год второй эпохи. Принято решение собрать отряд и отправиться на зачистку в окраинах Итилиэна. От злости я готов сносить головы проклятым оркам. Но боязно мне за моих воинов. Надеюсь, хотя бы Амандил выживет… Славный юноша. 3 апреля. 2352 год второй эпохи Мы выходим в путь через час. Я не могу найти свой счастливый кинжал, он словно испарился. Впрочем, не страшно. Обойдусь своим старым мечом. Я не успел закончить свои свитки, но, когда вернусь, обязательно завершу начатое и выслежу Гиллиана. Более не достоин он зваться братом моей драгоценной возлюбленной. Я верну украденный им кулон и буду хранить его вечно в память о моей прекрасной и любимой Эриан…» — Гиллиан?.. — переспросила Эрианэль. — Удивительно… — проговорил я. — Погоди, это брат Эриан. Тот, который украл кулон Эриан и исчез. Его звали Гиллиан? — Вот и я говорю, что это удивительно. — Удивительнее то, что украденное оказалось в руках у… Гиллиана… Я имею в виду нашего Гиллиана! — Эрианэль нахмурилась и отвела глаза. — Это очень странно. — Она поджала губы, задумавшись о чём-то, но вдруг вспыхнула: — Но каким образом он оказался в руках у моего Гиллиана? Я отвел взгляд, когда в голове промелькнула мысль поведать ей все, что было мне уже известно. О пророчестве, о кулоне. Это успокоило бы её терзаемую сомнениями душу. Моё сердце больно сжалось от недоумения во взгляде моей возлюбленной, но разум не позволял мне предать Митрандира и его завет. Всему свое время. — Он что-нибудь рассказывал об этом кулоне? — Когда он подарил мне его, то сказал, будто эта драгоценность принадлежала его сестре, была своеобразным оберегом, — задумчиво поведала Эрианэль. — Вот только… Сестра Гиллиана была воином. Она служила в страже Имладриса и никогда не носила украшений, разве что стальные клинки на поясе. — Эллет прислонилась к стене, и я тут же подошел к ней, крепко сжав её ладонь. Во взгляде её я увидел тяжесть и неверие. — Неужели Гиллиан как-то связан с этой историей? — Возможно, брат Эриан и наш Гиллиан — одна и та же личность, — осторожно предположил я, словно был в таком же замешательстве. — Нет, это исключено! — резко бросила моя динет. — Мы… Мы знакомы с детства и росли вместе. Разве ты не помнишь его? Ты приезжал в Имладрис, когда мы были еще совсем юны! — Она покачала головой. — Брат Эриан пропал, будучи уже взрослым эльфом. Это просто невозможно! — Эллет осеклась, и в её глазах отразилось крайнее непонимание, но в тот же миг она нахмурилась. — Но есть один странный нюанс. На пути к Одинокой горе нам пришлось остановиться на ночевку у оборотня. Он сказал, словно бы в Гиллиане нет жизни. Нет души!.. А когда я попыталась поговорить об этом с ним, то Гиллиан просто прогнал меня. Это ведь должно быть как-то связано? Почему Гиллиан, которого я знаю с детства, не имеет души и жизни, почему он обладает не только кулоном, но и тем же именем, что и брат Эриан? В моей голове мелькали строки письма, в которых Гиллиан говорил о небесах и о жизни там. Я долго думал, как преподнести Эрианэли эту удивительную историю. — Адар когда-то давно рассказывал мне легенду о звездах, — вскоре тихо начал я. — Словно они — это души умерших некогда эльфов. Валар посчитали их души столь чистыми и безгрешными, что благословили их на новую жизнь, дали второй шанс. Они живут вечно и озаряют Арду своим светом, прогоняя мрак и ночь. Но кроме того, у них есть выбор. Они могут стать небесными светилами, а могут снова вернуться на землю, если на то у них есть действительно веские причины. Однако Валар не способны оживить умершего. Они даруют тому, кто решил вернуться к земной жизни, тот же отрезок, который они когда-то прожили, вот только внутри у них нет души, лишь разум и сознание. После смерти такие эльфы просто исчезают — не только из мира живых, но и из мира умерших, — путь в чертоги Мандоса закрыт для их душ. Эрианэль задумчиво глядела на носы своих ботинок. Мы стояли в молчании довольно долго, снедаемые собственными мыслями и подозрениями. Большим пальцем я тихо поглаживал ладонь Эрианэли, надеясь, что она хотя бы немного успокоится. — Значит, легенда о Священной Эриан имеет под собой прочную основу. Думаешь, Гиллиан стал звездой, как его сестра? Поэтому Беорн сказал, что у него нет души? — Глухой голос эллет разрезал тишину. — Я не знаю, — солгал я. — Мне нужно побыть одной. — Её ладонь выскользнула из моей, а по щекам побежали слезы. Она вышла наружу, оставив меня с болью на сердце.***
Я осторожно наблюдал за Эрианэлью, что сидела у берега еще замерзшего моря. Она сидела там уже очень давно, поджав колени и положив на них подбородок. Все то время, что она задумчиво разглядывала простирающуюся гладь льда, я не спускал с неё взгляда, готовый в любую минуту броситься к ней, чтобы помочь, защитить. Но она сидела неподвижно, лишь изредка делая глубокий вдох. Я вглядывался в её лицо и даже издалека видел блестящие дорожки, бегущие по розовым щекам. И мне было больно вместе с ней. Когда начало смеркаться, я присел рядом с ней и хотел было заговорить, но она начала первая: — Поехали отсюда, — тоскливо заявила Эрианэль. Тем же вечером мы собрали сумки и тронулись в путь. Куда? Пока неизвестно.