Координаты свободы

- Я бы хотел увидеть мисс Суонн, - до белых костяшек сжимая эфес уставной шпаги, Джеймс старался говорить спокойно и как можно более размеренно, молясь, чтобы дрожь в голосе не выдала его и никоим образом не показала излишней поспешности или неучтивости. Незапланированный визит был столь чужд для него, что он терялся в спутанных клубком мыслях, пытаясь придумать достойный повод. Ни подарка для невесты, ни комплиментов, ни, тем более, хоть сколь-нибудь серьезной причины у него не было. Он даже не знал, как начнет с ней разговор. Губернатор поднял внимательный взгляд, явно удивленный не меньше самого Джеймса, но понимающе улыбнулся и кивнул. - Франц, скажите Элизабет, что прибыл Командор Норрингтон с визитом. И откинулся в кресле, устало захлопнув папку с бумагами. - Насыщенный день вчера был, не находите? Джеймс кивнул, приняв приглашение присесть, и даже нашел в себе силы согласиться на предложенный чай. - Все уладили? – мистер Суонн, продолжая улыбаться, придвинул к себе фарфоровый чайник и блаженно вдохнул терпкий аромат курившегося из носика пара. – Это было очень волнительно, я поговорил с мистером Тернером и, надеюсь, такого более не повторится. Хороший юноша, но слишком уж впечатлительный. Пришлось кивнуть еще раз. Джеймс едва мог отвечать вежливыми фразами на эту светскую болтовню и следить за ходом рассуждений собеседника. С ним такое было впервые в жизни, чтобы начисто снесло все вложенные с самого детства устои и требования общества. Хотелось вскочить и мчаться через ступеньку прямо в комнату своей невесты, чтобы… «…Спросить? – окатило его внезапностью совершенно простой мысли. – Как?.. Как я смогу спросить о таком, как посмею подойти к ней с подобными мыслями?..» Ему стало внезапно настолько жарко, что захотелось распустить шейный платок, а на висках под париком выступил пот, швырнуло из жара в холод, заставив нервно провести рукой по лбу, и обратно. - Элизабет хорошо себя чувствует в последнее время? – слетело с языка прежде, чем он успел хотя бы обдумать вопрос. Губернатор поднял немного встревоженный и непонимающий взгляд. - Благодарю за Ваше беспокойство, после возвращения она была немного нездорова, но я полагаю, что это связано со столь сильными переживаниями… Поэтому и просил Вас дать ей время оправиться перед свадьбой… - Д-да, - Джеймс кивнул, залив чаем тихий стон. – А доктор? Вы не стали… - Что Вы! – Губернатор махнул рукой. – Нет никаких причин для волнения, она просто переутомилась. Все эти приключения… Джеймс очень внимательно посмотрел на Его Превосходительство, не зная, верить или нет. Он привык доверять высокопоставленным чинам, неизменно уважительно относясь к ним, но в такой ситуации… Не мог ли Губернатор уже знать о случившемся и стараться теперь как-то скрыть. С одной стороны, это казалось нелепым, но с другой, зная, как трепетно он относился к своей дочери… «Попросил подождать со свадьбой, а сам приглашает в дом мистера Тернера и позволяет ей прогулки с ним… Не думает ли, что если я откажусь, то и он сойдет в качестве зятя…» Джеймс затряс головой, отгоняя такие отвратительные мысли, недостойные ни его самого, ни того, о ком он думал. - Господин Губернатор, - в кабинет с коротким поклоном вошел дворецкий. – Мисс Суонн просила не беспокоить ее, передала через служанку записку. Ей нездоровится. Он положил на стол запечатанный конвертик и удалился. - Это Вам, - Губернатор глянул на подпись и тепло улыбнулся, явно одобряя поступок дочери. Джеймс взял конверт, опять всеми силами удерживая себя от поспешности, вскрыл и стал читать. «Дорогой мистер Норрингтон, прошу извинить меня, но сегодня вечером я не смогу составить Вам компанию на прогулке, куда Вы пригласили меня еще позавчера. Мне нездоровится, и я хотела бы отдохнуть от чьего-либо общества в одиночестве. Приношу свои извинения, и едва только мне станет лучше, обещаю сразу же известить Вас. Элизабет Суонн». На долю секунды зажмурившись, Джеймс перевел дыхание, с огромным трудом сохранив каменное выражение лица и заставив себя не заорать. Ей нездоровилось… - Элизабет нездорова? – стараясь не выдать постыдную дрожь в голосе, тихо спросил он. - Не стоит беспокоиться, - Губернатор опять махнул рукой, всем своим видом демонстрируя беспечность, но тревога в его глазах не укрылась от Джеймса, лишь подтвердив опасения. – Пристойно ли говорить, но Вы ее жених, Командор… повар, очевидно, плохо уследил за вчерашним заливным из морского окуня… а у Элизабет очень чувствительный организм. Моя девочка такая хрупкая. «Нездоровится… очевидно, дело не в заливном… такие недомогания по утрам, я слышал, присущи девушкам, когда… Господи!» - Прошу прощения, мистер Суонн, - Джеймс поднялся чуть резче, чем хотел того, и отступил с коротким поклоном. – Мне необходимо вернуться на службу. Передайте, пожалуйста, от меня Элизабет пожелания скорейшего выздоровления. - Разумеется, - Губернатор кивнул, - Мне жаль… - Все хорошо, нет причин для извинений, - Джеймс надел шляпу и поспешил удалиться, чувствуя, что у него все внутри переворачивается от страха, бешенства, незнакомой совершенно ревности и неистового желания убить. Ему казалось, что под ногами рушился мир, так тщательно им выстроенный и уже полностью существующий в реальности. «Мне нужно знать правду. Всю. Какой бы она ни оказалась, я должен знать. Я вытрясу из этого чертова пирата все-все, даже если для этого мне придется вывернуть его наизнанку».

***

- Уилл! Чуть не подскочив на месте, когда его кто-то схватил за руку, Уилл резко обернулся и уставился на невысокого парнишку в простецкой одежде и потасканной ливрее с чужого плеча, который крепко схватил его за запястье. Возвращаясь с городского рынка, он так задумался, что попросту не заметил, что кто-то следил за ним. - Элизабет? – Уилл не поверил сам себе, но потом широко улыбнулся. Ее потрясающие глаза, озорно смотревшие из-под соломенной шляпы, и улыбку перепутать было невозможно. – Откуда ты здесь?.. - Т-шш, - она приложила палец к губам и потянула его за собой в переулок, торопливо направляясь к старой кузнице. – Я сказала Дине, что мне нездоровится, и улеглась в кровать, чтобы отец и Командор отцепились. Она не будет меня тревожить – знает, что я ворчливая, если не выспалась, так что у нас есть часа два или около того. Уилл обхватил ее за талию и крепко прижал к себе, жадно вдохнув аромат волос, небрежным пучком собранных под сбившейся набок шляпой. Элизабет. Его Элизабет. Вот такими виделись ему всегда их встречи. Не под руку вышагивая по парку под бдительным присмотром престарелой ханжи, а вот так вот – смеясь друг другу в лицо, глядя в глаза, крепко ее обнимая. По-настоящему. «Господи, как я без нее буду?..» - А как же бал? – невольно выдохнул он. – Ты завтра тоже прикинешься больной? Она кивнула, насмешливо улыбнувшись. - Я сказала, что отравилась завтраком и по этой причине корсет надеть не смогу, иначе неловко выйдет на приеме, так что отец перенесет бал на другой день. Ты уставший? Что-то случилось? Уилл нахмурился, все еще сжимая ее в объятиях, и невесело качнул головой. - С Джеком виделся, - негромко признался он. – Решил навестить его. Элизабет понимающе качнула головой. - Я слышала от отца обмолвки, что наш капитан Воробей далек от образцового заключенного и от него ужасно много хлопот, - она взяла Уилла за руку и нежно сплела свои пальцы с его. – Командор не говорит со мной об этом, но я не так глупа, чтобы поверить, что Джек смирился и спокойно сидит в камере. Что он натворил? Уилл вздохнул, согласно кивнув. Говорить о Джеке ему сейчас совсем не хотелось, но настырная совесть лезла в голову, напоминая, что в случившемся есть и его вина, и нужно как-то это исправить. - У него лихорадка… - Не волнуйся об этом, я скажу отцу, чтобы врача туда отправили, - Элизабет положила голову ему на плечо, задумчиво пробежав пальцами по сжавшейся в кулак руке, и насмешливо фыркнула. – Беспокойство о здоровье близкого друга вполне естественно, так что, думаю, он мне не откажет. Она засмеялся, представив себе лицо отца, который, как всегда, начнет спорить, доказывая, что такое непристойно и крайне неприлично для их семейства, но в конце концов все равно уступит. - У нас не так много времени, давай не будем говорить ни о чем, кроме нас. Знаешь, я так устала от всей этой суеты вокруг, что готова сбежать на край света уже. Жаль, что «Черная Жемчужина» снова не может напасть на Порт-Ройял. Уилл кивнул, невольно улыбнувшись воспоминаниям. Они дошли до кузницы, и он толкнул дверь, приглашая ее войти. - Здесь, конечно, не особняк, но… Элизабет засмеялась и села прямо на пыльный табурет у входа. - И не нужно, - возразила она. – Как думаешь, они вернутся за Джеком? Закрыв дверь, Уилл вздохнул, взяв с наковальни остывшую заготовку для клинка, рассмотрел ее и бросил обратно, досадливо покачав головой. - Нет, - печально ответил он. – У пиратов это не принято. Они не вернутся. И, я думаю, Джек это хорошо понимает. Только не верит пока что.

***

Косые закатные лучи сложили на землю длинные жесткие тени, обещая сменить жаркий день на удушливый влажный вечер, за которым придет такая же знойная ночь. Вылетев на площадку тюремного двора, Джеймс в два прыжка оказался около столба, на котором висел пират, и уперся руками в нагретое солнцем дерево, стараясь унять дрожь. Пока он ехал обратно в форт, нещадно гоня коня по жаре и пыли, он успел немного успокоиться, чтобы не убить Воробья сразу, а хотя бы найти в себе силы спросить. Но едва увидел, голову опять повело от гнева. - Ты был с ней? - шепчущим рычанием спросил Джеймс, пристально глядя в небо. – Ты не соврал? Пират даже не дернулся на его голос, только едва улыбнулся в усы, не открывая глаз. Джеймсу захотелось убить его. Забыть о законах, взять за шею и медленно задушить, выжимая жизнь вместе с этой усмешкой, полной превосходства и какой-то… жалости. Как, Господь всемогущий, вися тут с простреленным боком и располосованной спиной, можно сохранять этот талант издеваться над другими людьми и доводить их до белого каления?!Неудивительно, что по Воробью рыдали виселицы почти в каждом порту. За одно это качество его стоило вздернуть несколько раз подряд. - У тебя же есть хоть что-то святое? - Джеймс вцепился в давно нечесаные космы, заставляя пирата поднять голову, чтобы заглянуть в плывущие от жары глаза. - Ну хоть что-то?! Не можешь ты быть настолько бездушным и чёрствым, чтобы не понимать этого! Я люблю ее... Его окатило кипящим маслом насмешливого и полного искреннего сочувствия взгляда. Черного, как штормовой океан. Воробей опять улыбнулся, облизнув сухие запекшиеся губы, и прищурился. - А я тут при чем, Командор? - просипел он. - Любите на здоровье... я же не мешаю Вам никоим образом... Если Вы так именуете это… чувство… Джеймс выдохнул и бессильно приложил его лбом об столб, закатив глаза и собираясь в горсть остатки терпения. На задворках сознания он понимал, что не сможет вытрясти прямой четкий ответ никакими силами, и это сводило с ума. А еще эта снисходительная жалость, как будто это он болтался на цепи запоротой дворнягой. Сжав в кулаке каштановую косу до шипения сквозь зубы, он наклонился к самому уху пирата, так что ощутил запах просоленной банданы, сейчас влажной от пота, и зашептал, пытаясь вложить свои слова прямо тому в разум. Ну не может у человека не быть ни единой капли совести! Даже у такого! - Я всю жизнь шел к этой цели. Повышение и свадьба, потом еще повышение, дом, дети... Воробей засмеялся, так снисходительно, что Джеймс отпрянул, оборвав сам себя, и снова уставился ему в глаза. Какой надо быть мразью, чтобы смеяться над подобным?! - Милый мой, - тихо полетело ему в лицо. – Ну, что общего между целью и любовью? Вы даже не знаете, что это слово-то значит, а беретесь об этом рассуждать... у Вас просто была написанная по нотам судьба... до гробовой доски… А хотели Вы совершенно другого… - Ты понятия не имеешь, каково это - всю свою жизнь добиваться чего-то! – пальцы Джеймса сжались до судороги, вырвав с корнем несколько прядей волос, а он даже не заметил этого, уставившись в никуда и острее чем когда-либо понимая свою правоту. Он знал цену каждого шага вверх к цели, а этот гад все получал просто так. – Ты просто берёшь что нравится и идёшь дальше, мимоходом ломая чужие судьбы и планы...ты никогда ничего не ждал и не добивался годами. Ты не знаешь, каково это - платить за то, что тебе нужно. Пират опять засмеялся, прижмурив глаза от второго удара. - Куда уж мне... - прошептал он. - Куда уж мне, Командор... То ли дело Вы. А цель-то в чем была? Первому получить девку, или в удачном расчете на приданое? Если любите – какая разница, с кем и когда… - Не смей так говорить о ней, - зашипел Джеймс, которого уже трясло от ярости и бессилия. – Элизабет… мисс Суонн… - Девка как девка, - хмыкнул Воробей, дернув головой, чтобы избавиться от пальцев в своих волосах. - Ничего необыкновенного. Ну, был план, построй другой, в чем сложность, цыпа? Он зашипел, прервав собственную тираду, отдышался короткими рывками и снова поднял взгляд. - Свобода… вот чего Вы хотите, любезный мой Командор, как и все… это не имеет ничего общего с целью, как и любовь… И потерял сознание, уронив голову и оставив Джеймсу лишь мимолетную улыбку, как последний луч уходящего за горизонт солнца, и острую боль этих слов под ребрами. - Свобода слишком большая роскошь, мистер Воробей, - процедил он, заставив себя выпустить из пальцев косу и отойдя на шаг. – И цена у нее одна – жизнь. Джиллет! Снимите его и верните в клетку. Как придет в себя, доложите. Нам нужно продолжить разговор. Лейтенант торопливо подбежал на окрик и кивнул, подзывая солдат. - А что с подготовкой к выходу в море, Командор? - Задержимся, - Джеймс устало вздохнул. - В Порт-Ройял есть неотложные дела. Он отвернулся и пошёл прочь, размышляя, как ухитриться сделать все и сразу. Как изловить «Чёрную Жемчужину» и при этом успеть решить ситуацию с добрым именем Губернатора и Элизабет. И как не поставит под удар свою репутацию? Одно дело достойный брак с достойной девушкой, и совсем другое…