***
«Вы вообще ничего не понимаете, и меня в первую очередь. - Джеймс качнул головой, едва сдерживаясь. Он не мог вспомнить, когда в своей жизни торопил события или подгонял время. Но сейчас было именно так. - Она не будет счастлива со мной, я это вижу… Это не будет любовь». Губернатору понадобилось минут 15, чтобы прийти в себя и начать мыслить здраво. - Вы расторгаете помолвку? – спросил он, сцепив руки в замок и упершись в них лбом. – Надо как-то сказать людям... - Не надо, - Джеймс горько усмехнулся. – Я уже вернул слово мисс Суонн. А так как есть еще один претендент, она не рискует остаться одна. Да и будем честны – мистер Тернер больше похож на этого негодяя, чем я… никто не узнает… Губернатор передернул плечами, опустив глаза. - Хорошо, - тихо сказал он. – Я не вправе упрекать Вас. Благородно уже то, что Вы известили меня, а не молча оставили ее… - Я бы никогда так не поступил, и будьте уверены, от меня никто ничего не узнает, - Джеймс качнул головой. – Я не позволю никому сомневаться в добром имени Элизабет и Вашем. Но пусть они не затягивают с браком. Откинувшись на спинку кресла, мистер Суонн на минуту закрыл глаза рукой, успокаивая дрожь в пальцах. - А я-то не мог понять, почему она так хлопочет за этого висельника… ах, как жаль, что я выпросил ему помилование, лучше бы он унес эту тайну в могилу. - Я слышал, стрижи не живут в клетках, - холодно обронил в ответ Командор. – Это всего лишь вопрос недолгого времени. А так как заперт он один, то разболтать ничего не успеет, да и кто поверит пирату?***
Уилл отпрянул от дверей, забыв, как дышать. Не застав дворецкого, он решил сам пройти в кабинет Губернатора и испросить у него разрешения увидеть его дочь и добиться возможности посетить Джека сегодня же.***
- Что с ним? – Уилл до боли сжимает в кулаке монету, уставившись на старика-коменданта. – Что с Джеком? Вся злость на незадачливого горе-друга улетучивается, как дым, а в голове уже роятся мысли одна хуже другой. Элизабет обещала попросить отца отправить врача, значит, как минимум, пулю вытащили и уж от лихорадки-то должны были вылечить. Что могло стрястись? Что Джек еще успел натворить за эти несчастные несколько дней? Ну почему, ради Бога, нельзя просто посидеть спокойно и дать Уиллу решить свои проблемы? - Плохо ему, - комендант топчется рядом и неловко хлопает себя по карманам и бокам, словно это может его упокоить. – Командор приказал опять без воды его оставить, а он и так горит весь… - А как же врач? – Уилл вскидывает брови. – Почему он ничего не сделал? Комендант поднимает удивленный взгляд и пару раз непонимающе моргает. - Я п-писал прошение, но мне отказали… откуда Вы знаете?.. - Неважно, - Уилл начинает метаться по мастерской, разыскивая свой сюртук. – Мне нужно к Губернатору. Немедленно. - А как же?.. - Купите ему ром, раз просит, - Уилл торопливо сует коменданту в руку пригоршню монет из кармана. – Дайте знать, если еще что-то будет нужно. И вылетает за дверь, позабыв даже запереть ее.***
«Джек?!» Уиллу показалось, что у него земля ушла из-под ног. Джек и Элизабет? Он прислушался, борясь с желанием заорать на весь холл от отчаяния и жуткого разочарования. Он верил Элизабет. И верил Джеку, считая, что тот пальцем не мог прикоснуться к его возлюбленной, хорошо зная, как дорога она Уиллу. Но услышанное сейчас заставило сердце колотиться у самого горла, а разум затопили ревность и злость. Опять он повелся на игры этого подлеца! Опять наивно купился и дал денег на ром! Теперь этот гад будет довольно пьянствовать на деньги Уилла, оставив его в дураках! «Не по этой ли причине он мне предложил сказать такое Губернатору в нашу последнюю встречу?..» Ведь Джека ничто так не заботило, как его драгоценная «Жемчужина», он не ценил ничего абсолютно и не собирался беречь то, чем дорожат другие. Кто сказал, что он решил поступить честно, оказавшись на острове один на один с самой красивой девушкой на свете?.. А Уилл, наивный мальчик, изо всех сил старался его спасти. И всецело верил ему... Двери кабинета резко распахнулись, выпустив Командора. Уилл даже отпрянул, увидев его измученное до предела и осунувшееся лицо. «Как тяжело ему далось решение…» - Мистер Тернер, - Норрингтон на секунду задержался, потом совершенно неожиданно протянул руку. – Поздравляю. Уверен, Вы будете хорошим мужем. Уилл, как во сне, пожал холодную сухую ладонь и даже не нашелся, что ответить. Командор пошел дальше, не оглядываясь более и как будто торопясь покинуть дом семьи Суонн. - Мистер Тернер, войдите, - раздался голос Губернатора. Секунду помедлив, Уилл все же предпочел оставить сейчас в покое Командора, которого хотел расспросить о Джеке, и узнать все сразу после того, как поймет, что же именно ему сейчас скажет Губернатор. Подавленный и бледный мистер Суонн лишь на секунду поднял на него взгляд и тут же опустил обратно к очень важным бумагам. - Присядьте, - негромко бросил он. - Давайте поговорим о Вашем сватовстве. Вы так добивались руки моей дочери, что я все же решил пересмотреть свое решение в угоду Вам и ее чувствам. Уилл приподнял бровь и решил промолчать. "Как они ловко прикрывают истинные причины поступков благородными помыслами. Если так судить, то Джек настоящий аристократ". - Поверьте, решение это непростое и для меня, и для Командора Норрингтона, - Губернатор все-таки оторвал взгляд от стола и косо посмотрел на Уилла. - И раз уж оно уже принято, я не вижу смысла откладывать вашу помолвку и свадьбу. Не зная, что ответить, Уилл уставился на свои туфли, сцепив руки в замок. Хотелось, конечно же, высказать все насчет "непростого решения", но в то же время он не мог сдержать радости по поводу слов Губернатора. - Вы знаете, что я люблю Элизабет, - он поднял взгляд и в упор посмотрел на своего будущего тестя. - И это ничто не в силах изменить, но у меня к Вам есть просьба. Джек Воробей... Губернатор побагровел и вскочил, шарахнув по столу папкой с бумагами. - Больше ни слова об этом висельнике! - загремел он. - Хватит! Довольно! Думайте о свадьбе и Вы, и Элизабет! Хватит и того, что я сделал для этого... мерзавца!! - Мне нужно его увидеть, - Уилл тоже поднялся. - Я думаю, сейчас Вам нужно увидеть мою дочь и сделать ей предложение, - Губернатор обмахнулся как веером той самой папкой, которая все еще была у него в руках, и внимательно посмотрел на Уилла. - И я буду очень... очень рад, если то, что Вы случайно услышали, навсегда забудется Вами. Ступайте, Элизабет в саду.***
- Ты хорошо себя чувствуешь? – они сидели на широкой скамейке в тени вишни, рассматривая потрясающе красивый закат. Ворчливая старая карга восседала в плетеном кресле поодаль, читая книгу и иногда зыркая в их сторону, но более не делая никаких замечаний и не комментируя то, что Уилл держал ее подопечную за руку. - Да, все прекрасно, спасибо, - Элизабет улыбнулась, чуть откидываясь назад и наслаждаясь теплыми закатными лучами. Ей давно не было так хорошо и легко, как сегодня. – Я была удивлена решением отца… - Я тоже, - соврал Уилл, не сдержав ответной улыбки. Сейчас, когда он мог вот так сидеть с ней рядом, зная, что это никто уже не отнимет, у него не было сил злиться на Джека Воробья за его подлость. Какая разница, что было? Главное, что сейчас они были вместе и будут теперь всегда. «Благодаря как раз этой самой его подлости…» - Дорогая моя, Вам надобно бы в комнаты уже идти, - старуха не подняла глаз от своего чтива, делая вид, что ничего не видит, но тем не менее напомнила о времени. – Вам стоит не переутомляться и беречь себя. Элизабет закатила глаза и фыркнула. - Еще минуту, миссис Кларкенс, вечер чудесен.***
- Я, конечно, удивлен несказанно решением Командора, - отец смотрит мимо, а левое веко у него нервно подергивается. – Но, раз уж так сложилось, возражать не стану, если ты примешь предложение мистера Тернера. Элизабет кивает. - Я знаю, папа. Командор застал меня в саду и сказал о своем решении. - Тем лучше, - отец вытирает пот со лба. – Как твое самочувствие, дорогая моя? Все ли в порядке? Что приказать подать к ужину? Элизабет поднимает брови и удивленно смотрит на него. Она конечно рада, что все так повернулось, и от нее не требуют больше бежать под венец с Командором, но что за нездоровая радость у отца? И что за беспокойство о здоровье? - Все хорошо, благодарю, - она улыбается, решив, что все дело в ее отговорках в последние дни. – Я здорова. - Хорошо, - отец как-то нервно кивает и по-прежнему не смотрит в ее сторону. – Это хорошо… хорошо… Миссис Кларкенс будет сопровождать тебя на прогулках на всякий случай, у нее в прошлом было увлечение врачевать недомогания, так что, полагаю… - Папа! – Элизабет вскакивает. – Со мной все в порядке!.. - Да-да, дочка, - отец машет рукой, мягко прося ее удалиться. – У меня много дел, родная, ты только не беспокойся. Нервничать вредно очень. Мистер Тернер ожидает тебя в саду и обещался сегодня задержаться на ужин, мы обсудим с ним детали помолвки и свадьбы, а ты после сразу иди отдыхать.***
Джеймс вошел домой, шатаясь, как пьяный, хотя сегодня не пил еще. Посетив Губернатора и решительно оставив позади такие сладкие и такие несбыточные грезы, он направился в форт, спеша закончить дела и снова скрыться дома за надежными стенами и дверями. Он был уверен, что должен совершить еще один поступок, который снимет груз вины с сердца и тем самым успокоит его.***
Холод и сырость неприятно заползают под камзол, пока Джеймс стоит у решетки, всматриваясь в лежащего на полу пирата. Как в прошлый раз, все точь-в-точь так же, но только сейчас он не хочет заходить и что-то спрашивать. В этом нет больше смысла. И нет никакой нужды. - Мистер Воробей, - Джеймс присаживается на все тот же ящик и смотрит в сторону. И опять вспоминает стрижа в клетке. - Командор? Опять зашли устроить мне самую страшную пытку? Что будете пить на этот раз, хотя бы расскажите, умоляю Вас, - голос хриплый, тихий, даже почти без смешинок. Джеймс заставляет себя обернуться, хотя, видит небо, ему не хочется видеть сейчас Воробья совсем. И опять вздрагивает от взгляда, устремленного на него. И острее, чем ночью и утром, понимает, что именно вот эти глаза, будь они прокляты, ему в душу смотрят и смеются над ним в залитых алкогольным бредом снах. И это невозможно исправить, только убить. «С этим время справится. Уже недолго». В свете факелов хорошо видно, как лоснятся широкие рубцы на спине Воробья, да и пулевая рана, наверняка, не лучше. Джеймс видел такие и знает, что человек недолго живет с ними – скоро он уже не будет приходить в себя совсем, начнет бредить, закрытые черной коркой раны будут гнить и медленно убивать, а может, и быстро, если пойдет заражение… И с этим, с этой неизбежной смертью, уйдет и этот взгляд. Джеймс сможет успокоиться, пережить все и снова смотреть в будущее ясно, как и было, а после, со временем, когда его сердце перестанет колотиться рваными скачками, как сейчас, и сходить с ума, он найдет себе невесту. Пусть и не знатную, но он дождется той, которую полюбит. Теперь он знает, как это отличить. - Возьмите, - Джеймс ставит у решетки бутылку и поднимается, чтобы отойти на шаг. – Считайте это моими извинениями за недостойное поведение в нашу прошлую встречу. Глаза пирата становятся холодными и злыми, как будто его задели эти слова за живое, но он тут же щурит их, как надежным щитом, закрывая настоящие свои эмоции привычным шутовством. - Приму, если откроете и нальете. А как насчет того, чтобы выпить со мной, любезный? Или Свет-Командору не пристало?.. Джеймс отворачивается и уходит. Ему не хочется продолжать разговор. От этого голоса больно внутри, потому что его обладатель лишил всего – привычного мира и придуманной любви, но это и к лучшему. Джеймс сильный, он сможет пережить это и найти настоящую, и будет благодарным, как его учили родители, за зло во спасение, которое ему причинил Воробей.***
Стащив с себя мундир, парик, жилет и туфли, Джеймс рухнул на кровать и закрыл глаза. Он думал, поняв, что не любит Элизабет, сможет разобраться во всем и успокоиться, но этого не произошло, как будто этого было мало ненасытной душе, хуже демона вывшей у него внутри. Было ли дело в том, что он сам поставил точку и расписался в своем бессилии, отпустив невесту? Ведь если уж честно… совсем честно, он бы принял и ее, и дитя… смог бы. Воробей был прав – неважно, кто первый и кто второй, важно, чьей она останется навсегда… Но Джеймс не хотел, чтобы она была его. То есть, это было бы ему хорошо и правильно, но против этого бунтовало и бесилось сердце. Оно тоже чего-то хотело, и он не мог его понять. Потерев грудь, как при сильной боли, Джеймс закрыл глаза, уверяя себя хотя бы в том, что он совершил достойный поступок сегодня.***
- Я возвращаю вам слово, мисс Суонн, - Джеймс смотрит прямо в лицо Элизабет, тщательно подбирая слова. - Полагаю, Вы будете этому рады. Не затягивайте с венчанием и будьте счастливы. Элизабет пораженно и благодарно смотрит на него. Смотрит и не верит. И Джеймс понимает, что она и не ждала от него никакого понимания, как от человека, не знающего, что такое любовь… Она хватает его за руку и внезапно широко улыбается. Открыто, чисто, счастливо. И ей нужно несколько бесконечно долгих минут, чтобы осознать услышанное, пока он награждает себя тем, что держит ее ладонь дольше положенного этикетом времени. - Джеймс, я... Он решает не дослушивать сбивчивые благодарности, которое и не очень заслуженны, если честно, лишь ласково сжимает ее руку в своей. - Мне нужно поговорить с Вашим отцом, Элизабет. Позвольте и впредь называть Вас именно так? Она отвечает легким реверансом и снова своей искренней чистой улыбкой. - Конечно же, Джеймс.