***
- Я клянусь Вам, мистер Тернер, что так и было, – старик дрожащими руками ставит на стол бутылку вина и отступает. - Сказал продать и погулять на Вашей свадьбе... Дорогое элитное вино, какого и в погребе Губернатора не так уж много. Редкость, предназначенная для высоких церемоний… - Ром, который я купил, взял, а к этой бутылке даже не притронулся, хотя кто-то оставил у самой решетки - бери не хочу. Кто мог принести такую роскошь?.. Уилл едва заметно пожимает плечами, потому что ему и в голову не может прийти, кто бы вдруг решил в городе преподнести подобный подарок Джеку Воробью, да еще оставить у его клетки… и чтобы он не взял его?.. - Это «Muscats de Mireval», милый мой, - совершенно неожиданно шамкает миссис Кларкенс, морща нос и делая вид, что опять не видит, куда же занесло ее подопечную в гости. – Господин Губернатор Командору дарили на церемонии присвоения звания. Лично вручали. - Командору? – в один голос вскидываются Элизабет и Уилл. В глазах у одной безумная надежда, а у второго - почти что обреченность. - Мне идти нужно, - Джузеппе испуганно косится на них, явно чувствуя себя неуютно от одного упоминания высокого чина. – Боюсь я, мистер… И торопливо выходит. Уилл дергается следом и останавливает старика уже за дверью. - Как Джек? Ему стало лучше? Джузеппе поднимает на него подслеповатый блеклый взгляд и минуту смотрит, потом шумно сморкается в сторону. - Бредит, - тихо отвечает он. – Почти в себя и не приходит, лежит, про паруса и звезды рассказывает, да не мне, кажется, с Жемчужиной какой-то разговаривает все время, я и не знаю даже, может, жена его ждет где-то… Не дождется уже…Здравы будьте, пойду я, а то не ровен час хватятся.***
- Губернатор отказал мне в прошении, - Уилл чуть дернул плечом и выловил из боковых ножен короткий клинок, бездумно подкинул и поймал. - Сослался на Командора. - Знаю, - Элизабет вздохнула, горько покачав головой. – И не понимаю этой жестокости, отец никогда таким не был. «А вот я его отлично понимаю, - Уилл дернул уголком губ. – Мстит Джеку за то, что такая желанная для него партия не состоялась». Он обнял ее, уткнувшись лицом в светлые локоны, и зажмурился до звездочек перед глазами, стараясь хоть как-то унять свою совесть, которая терзала его голодным псом. Да, Джек подлец и сволочь… но без него Уиллу бы никогда не видать Элизабет своей невестой. И он не заслуживал такой участи. - Я хотела сама нанять врача, сказать Джеймсу, чтобы позволил… - Элизабет судорожно вздохнула, зарывшись пальцами ему в волосы. – Но он почти не показывается на службе, все время чем-то занят… - Я тоже хотел, - Уилл успокаивающе погладил ее по спине и осторожно поцеловал в висок. – Только Джек умирает, и какая теперь разница, чего именно мы хотели? Элизабет закрыла глаза и сплела свои пальцы с его, сжав сильно-сильно, стараясь поддержать, и сама отыскивая поддержку. - Милая, нехорошо Вам? – встрепенулась миссис Кларкенс, проявлявшая потрясающую глухоту во время их разговора и сосредоточенно вязавшая у окна. – Тошнит? Подать вазу для умывания или лимонной воды? - Все хорошо, не волнуйтесь, - Элизабет поспешно вытерла глаза и чуть отстранилась от Уилла. – Просто грустно. - Перепады настроения нормальная вещица, да, - та покивала и уселась обратно, уткнувшись в нитки. Уилл тревожно посмотрел на свою невесту и ласково поцеловал тонкие пальцы, зажатые в его ладони. Он не знал, как ее утешить. Они так надеялись оба… черт знает на что, но от души надеялись, что смогут убедить Командора Норрингтона или Губернатора, или неизвестно ещё кого, чтобы только вытащить Джека на свободу... Итог... свободу тот, конечно, скоро обретёт, но не совсем так, как хотелось. - Я не знаю, что делать, - еле слышно прошептал Уилл. Элизабет уронила голову ему на плечо, глядя в стену ставшими совсем мокрыми глазами. - Я тоже… но я точно знаю, что Джек не хотел бы умереть так. Не в тюрьме. Она слабо невесело усмехнулась, незаметно вытирая нос. - Знаешь, там, на острове, когда он был пьян, он рассказывал мне о своём корабле, о «Жемчужине». Много рассказывал, почти без остановки. Какой у неё изящный киль, какая корма высокая, сколько пушек, как великолепна носовая фигура, с каким высоким стоном скрипит такелаж и сколько парусины нужно, чтобы перетянуть ей все паруса. О них особенно беспокоился, ведь после смерти Барбоссы их надо было восстанавливать полностью. Говорил, что это дорого и очень долго, а сможет ли она столько простоять на якоре и не затосковать по морю. Я слушала и даже удивлялась, так о любимой женщине не каждый мужчина беспокоится... Уилл с трудом поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза. Да, вот это его не удивило ни разу – Джек всегда думал о своем корабле, даже сейчас в бреду и то с ним беседовал, позабыв, что есть живые люди. Что еще он мог рассказать девушке, выброшенной на необитаемый остров с ним вместе… Костер швыряет яркие искры в темное южное небо и красит белый песок резными тенями. - Корабль - это не просто киль, палуба, паруса, хоть без них и нельзя… корабль «Черная Жемчужина» - это… свобода… И взгляд смотрит за горизонт, в ту точку, где исчезли черные паруса. Рука Джека падает Элизабет на плечо, их лица близко-близко, и взгляды тонут один в другом… Уилл тряхнул головой, пытаясь вышвырнуть эти навязчивые картинки, травившие ему разум. - Я хотел спросить тебя, - он сглотнул, собирая волю в кулак. Терять уже было нечего, а момент показался подходящим. Наверное, Джек бы посмеялся над его талантом выбирать моменты и обозвал дураком. - Той ночью ты и Джек...это не отменит нашей свадьбы, но... Элизабет секунду смотрела на него совершенно непонимающим взглядом, а потом рассмеялась, сморщившись и слегка покраснев. - Уилл, я люблю тебя, - тихо выдохнула она, потянувшись к его губам. - Люблю. Между мной и Джеком ничего не было, и в этом ты убедишься сразу после свадьбы. Она лукаво улыбнулась, скосив взгляд на миссис Кларкенс, которая неодобрительно качала головой, бормоча о бесстыдстве юных дев и молодых людей. - Как ты вообще додумался до такого? – Элизабет взяла лицо Уилла в ладони и заставила посмотреть себе в глаза. – Как тебе в голову пришло подобное? - Джек сказал... - Уилл опустил взгляд, ощутив, как вспыхнули скулы, и кляня себя на чем свет стоит. - И ты ему поверил? - в ее глазах смешались смех и недоверие. - Ты поверил Джеку Воробью? А что он еще сказал? Я не обещала стать его женой? Уилл скрипнул зубами, не зная, куда деваться от стыда и гнева. Странного доброго гнева на своего друга-капитана, который, кажется, и в этот раз наврал всем и каждому, выкрутив ситуацию себе на благо. «Мне и ей на благо…» До него медленно начало доходить, что именно Джек смог сделать для них. - Сказал, что ты ждешь от него ребенка… Элизабет засмеялась еще звонче, так что слезы брызнули из глаз, а миссис Кларкенс опять вскочила со своего стула, торопясь принести стакан воды и духи. Уиллу стало совсем неловко. Он чувствовал себя ужасно глупо, потому что его опять одурачил капитан Воробей, снова развел, как мальчишку, разыграл столь убедительно, что ему поверил и Губернатор, и Командор… и сам Уилл. - Джек? – Элизабет не могла успокоиться. - Это Джек Воробей такое сказал? Кому, Господи, он преподнёс этот бред и чем украсил его, что ему поверили? Ты же знаешь Джека, как ты на это купился? Уилл ощутил жаркую волну стыда и ревности и в то же время какого-то жуткого облегчения. Он тоже не удержался от улыбки, прижав Элизабет к себе. Джек опять с успехом выставил его полным идиотом. Счастливым идиотом. И надо сказать, не его одного. - Не только я, - как бы оправдываясь, пробормотал он. - Бедный Командор Норрингтон места себе не находил, опасаясь за твою репутацию. Поэтому Губернатор и начал торопить со свадьбой, которой сам так не хотел сперва. Я думаю, что именно в этом была причина разрыва вашей помолвки… Элизабет сморщилась и фыркнула, пытаясь отсмеяться. Теперь ей стало ясно, что происходило вокруг неё в последнее время. Откуда взялась эта беготня, ненавязчивые расспросы о здоровье, беспокойство отца и его внезапное разрешение выйти замуж за Уилла, как можно быстрее. - Полагаю, мне нужно поиграть в недомогания еще немного, - прошептала она, косясь на свою компаньонку. – Чтобы отец не решил отменить свадьбу. Уилл нахмурился, крепко сжав ее руку в своих и любуясь ее улыбкой. Вот оно – его сокровище. Джек оказался прав, сказав, что это не только серебро и золото. И оно у него было теперь. Джек хотел отдать его Барбоссе за свой драгоценный корабль, а в итоге заплатил собой за сокровище Уилла. Справедливо. Они квиты. Так почему же так больно тогда внутри? До воя… - Я здорово задолжал Джеку. «Да сколько же можно вас спасать-то, олухи?» «Спасибо, Джек». Внутри все погасло, окутанное теменью понимания, что вернуть долг он уже не успеет. Никто ничего не слышал о «Черной Жемчужине» с тех пор, как она покинула Исла-де-Муэрте…***
Джеймс не мог уснуть. И дело было не только в возвращённом мисс Суонн слове. И не в жаре, тяжело оседавшей на мягкие простыни и покрытое испариной тело. Его измучили слова Воробья, всверлившиеся в мозг корабельным гвоздём и тлевшие углями в глубине души. Сквозь строки приказов, писем и депеш он как будто читал снова и снова: «Вы даже не знаете, что это слово значит...» - Я знаю, - прошептал Джеймс в темноту комнаты. - Я всегда знал, чего я хочу... Он уронил руку на глаза и попытался заставить сердце перестать колотиться в груди бешеным боем. «Как стриж в клетке...» Перевернулся, полежал ещё, зажмурившись до цветных пятен перед глазами, а потом резким рывком поднял себя на ноги. Любовь... что он знал о ней? Какая она? Каково это - любить до крика и желания растворить в себе дорогого тебе человека? Как это - смотреть в любимые глаза? Целовать? Обнимать? Вместе мечтать о завтра? Как это происходит? С кем ему суждено испытать это? Он был уверен, что любит Элизабет, но... но Воробей сломал эту веру простой короткой фразой. Если столь хрупка в сердце, то была ли это любовь? Ведь в книгах пишут, что ее сломать ничему не под силу. И никому... Воробей... насмешливые глаза, улыбка... шутки, небрежные жесты, весь вывернутый наизнанку - словно каждой оторванной пуговичкой на своей рубашке - стоящий против всего, что знал и ценил Джеймс. Он сломал все легко. Мимоходом. Небрежно. «Или просто очистил от шелухи?..» Воробей... свобода, воплощённая в живом человеке. В легендах и преданиях рассказывали о языческих Богах, запертых в тела людей. Мог ли кто-то заключить в тело свободу, дав ей возможность прорываться наружу во всем? Парик? Увольте. У Воробья всклокоченная грива, плетёная жгутами вместо строгих локонов. Коса, перетянутая шнурком, а не положенный этикетом хвост с шёлковой лентой и бантом. Ее так и хочется привести в порядок, а лучше расплести, вытащить все бесценные безделушки, узнав историю каждой, и расчесать до блеска. Узнать, какая она на ощупь. Тяжёлая, тёплая, густая?.. Шляпа? Кожаная поверх банданы. Без перьев и заколок, приличествующих джентльмену. Камзол? Жилет? Все это без галуна и вышивки, давно потертое и вышедшее из моды, какие уж тут латунные пуговицы... но он так небрежен в этом и так красив, как будто пропитан какой-то гармонией мира, и не закован в рамки общества... Кольца... серьги... подвески... обереги… Джеймс никогда не мог даже подумать о таком, привыкнув и заучив, что мужчине к лицу лишь строгость и сухость. «Будь ты проклят!» Схватив одежду, он начал торопливо натягивать на себя бриджи и жилет, путаясь в пуговицах, чего прежде с ним никогда не бывало. Руки дрожали и не слушались, когда он натягивал парик, поспешно убирая под него волосы. Куда он так торопился? В глухую ночь? Зачем? Джеймс внезапно осознал, что ему безумно хочется увидеть сейчас Воробья. Просто увидеть. Непонятно зачем. Прямо сейчас. Сказать, что он заслужил все с ним случившееся, потому что нельзя быть таким, каков он есть, а Командор просто выполнял свой долг и ничего более... поступал по закону. Джеймс врезался в дверь, вцепившись в ручку и внезапно поняв, что ему нужно в тюрьме. И что он хочет сказать на самом деле. Отпустив все свои мысли, залив их алкоголем и смешав в сумасшедший клубок, не дававший уснуть, он понял, в чем была его проблема. И это понимание окатило таким ледяным водопадом, что Джеймс замотал головой, пытаясь вышвырнуть из неё возникшую мысль, и схватился за болезненно сжавшееся сердце. Съехал на пол, упираясь лбом в дверь, зажмурился, глухими стонами отдавая ночи накрывший страх, стыд и понимание, и засмеялся сам над собой. Все оказалось так просто... до этого безумного смеха. - Джеймс... Джеймс, дурак ты несчастный... идиот... Дело было не в том, что он ревновал и бесился от одной мысли, что Элизабет отдалась не ему... и дело было не в ней вообще... уступая ее Тернеру, Джеймс испытывал острое сожаление лишь потому, что его жизнь вдруг слетела с намеченного и выверенного курса, как корабль в ураган. Когда шторм накрывает и догоняет судно, разумнее всего отдаться во власть стихии, убрав паруса и бросив штурвал. И молиться, чтобы не потопило и вынесло к берегу, не размазав о скалы, не сунуло под брюхо риф и не залило трюм. Пока море бесится, перекатывая волны через палубу, безопаснее всего ждать, покоряясь ему. Мало кто умеет вести судно в ураган, не убрав паруса и сохраняя курс наперекор всему. Уильям Тёрнер говорил, что Воробей водил «Перехватчик» сквозь шторм... что ему было под силу спорить с морем. Или договариваться с ним, словно зная язык разъяренной стихии. Джеймс так не умел, и поэтому сейчас, корчась у двери собственной спальни, накрытый с головой штормом мыслей и чувств, он просто покорялся взбесившемуся в сердце урагану, принимая его и полностью отдаваясь в его власть. И молился, чтобы его не размазало и не разорвало в клочья. Не зная языка, каким сказать о понятых чувствах, и не умея принять ошибку сделанного. «Воробей... он один во всем виноват...» Вытащив себя вверх по двери, Джеймс ощупью отыскал ручку, прошатался до своего кабинета и рванул ящик стола, позабыв, что сам же запер его на ключ. Долго-долго копался в карманах, потом никак не мог открыть замок. Наконец, справившись, он вытащил потёртый компас, погладил его пальцами и сжал в кулаке. Бегом спустившись вниз, Джеймс, как был, в распахнутом настежь камзоле и домашних туфлях, помчался в гарнизон, даже не думая, что на дворе глухая ночь. Суетно свернул на полдороги, вспомнив, что ещё ему нужно, и до смешного испугавшись идти в одиночку, и забарабанил в двери темного сонного дома. - Откройте!!