Мой дом - общага Мультифандомщика (Слэшные хроники)

ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤВсе началось с прикосновения. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤНо разве не этим все и начинается? Прикоснешься взглядом, мыслью, сердцем, словом, пальцем - и все это отпечатывается, заседает в глубине души, выпадая в осадок из чувств там, где люди способны сознавать это, принимать. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤИ страдать. Потому что от этих прикосновений остаются вмятины, и пусто становится в сердце, когда тот, кто там поселился, вырван с корнем. Минхао провел указательным пальцем по ключице Джуна, нырнул в мягкую впадину, и закрепил свою ладонь на длинной шее, слегка нажимая большим пальцем. Их лица приблизились, они окатили друг друга дыханием, зрачки расширились, а губы едва соприкоснулись. Джун выбросил руку вверх, и Минхао отточенным до нельзя движением перехватил его кисть, и та, словно безжизненная ветвь, повисла в его ладони. Мгновение - и они отстранились, выписав в воздухе разворот, а после поднялись ввысь в прыжке, и мягко приземлились голыми ступнями, каждый в своей позиции: Джун согнул колени и пал перед своим мучителем, покорно склонив голову, словно моля пощады, а Минхао застыл прямо, будто в его хребет вшили стальной стержень, не позволяющий ему согнуться. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤИх взгляды встретились. Зрачки расширились настолько, словно ореола глазниц вовсе не было, и осталась лишь чернота их глаз. Музыка стихла. Танцоры выдохнули. Сердца их трепыхались, словно выброшенная на берег рыба, но лица сохраняли отстраненность, сдержанность. - Прекрасно! - Заключила хореограф. - Завтра выходной, отдохните хорошенько перед выступлением. Женщина собиралась покинуть танцевальный зал, но у самой двери обернулась: - И никакой выпивки, ребята! Станцуете конкурс, и тогда можете надраться до чертиков, ясно? Минхао лишь молчаливо кивнул, а Джун усмехнулся: да какое там надраться? Они с партнером всю жизнь люто ненавидели друг друга, хоть и танцевали вместе уже год. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤОни выросли неподалеку друг от друга, ходили в одну и ту же балетную студию, а потом сталкивались лбами на хип-хоп баттлах. Судьба свела их вместе, когда ребята оказались в одном колледже: Минхао учился на литературном, а Джун - на отделе кроя и шитья. И каково же было их удивление, когда они обнаружили друг друга на пробном уроке танцев современной хореографии. То, что эти двое яростно ненавидели друг друга, было тайной для окружающих, но явью лишь для этих двоих. Ходили слухи, что они вообще-то влюблены друг в друга, пока Минхао не привел на танцы своего парня из Америки - узкоглазого корейца Джошуа, с дебильным акцентом, от которого, по мнению Джуна, текла кровь из ушей. Спустя год усердной практики их поставили в парный танец, и теперь, представляя сильнейших танцоров Академии Современной Хореографии, они готовились к, пожалуй, самому важному для их карьеры конкурсу. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤИ не только потому, что эти двое - лицо всей академии. А именно потому, они ненавидели друг друга, поэтому могли все запороть. ............... - Алло, еблан, чего надо? - Минхао по своему обыкновению груб, и Джун, привыкший к такому обращению, нисколько не удивился. - Могу предложить сходить нахуй, - коротко ответил парень, уже позабыв, зачем вообще он звонил. - На твой, что ли? Ну уж нет. Минхао вешает трубку, и Джун знает, что сейчас тот дико бесится: Хао не любит поздние звонки. На часах светится 23.00, и Джун знает, что Минхао просыпается рано - в 5 утра для того, чтобы пробежать свой километр, полной грудью вдыхая воздух осенней свежести. "Да он, бл*ть, не с этой планеты", - мелькает мысль в голове у парня, и тот, с чувством собственного достоинства устраивается в кровати поудобней, постепенно погружаясь в сон. Ему снились неразборчивые узоры желто-малинового цвета, и детский заливистый смех, которым обычно заражаешься, потому что он искренний и чистый. Ему снилось движение, а еще полет мысли, и вот-вот он оттолкнется, и взлетит, поднимется ввысь, и улетит туда, где вырос: в провинцию Аншань, где когда-то жила его бабушка, почует аромат рисовых булочек на пару, услышит пение цикадовых, и увидит, как плещется вода в искусственном прудике рядом с бабулиным домом. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤМесто, где он счастлив. И он улетит туда, и будет смеяться, радоваться, и кушать булочки, а бабушка, лицо которой испещрено морщинами, улыбнется ему так добродушно, и ее глаза превратятся в маленькие щелочки. И он почувствует безмерное счастье, как тогда, в детстве. Дзыыыыынь. Дзыыынь. Дзынь-дзынь-дзы-дзы-дзыыыынь. Джун матерился по-китайски, и ненавидел весь белый свет за то, что какой-то охламон вызванивал в дверь его квартиры в новостройке в 4, МАТЬ ЕГО, УТРА! ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ"Какая сука посмела разбудить меня?!" В дверь стучались так, словно где-то пожар случился. Или еще что. - Кто там? - Спросил Джун, понимая, что пусть Китай - и самое безопасное место в мире, но не без придурков посреди ночи. - СМЕРТЬ ТВОЯ, УБЛЮДОК! - Голос Минхао пронзил коридорную тишину, и орал он так, словно и пожар и правда случился. - ДА КАКОГО ХЕРА ТЫ ВООБЩЕ ПРИПЕРСЯ? - СПРОСИТЬ, ЗАЧЕМ ТЫ МНЕ ЗВОНИЛ, ЕБЛАН! Джун понимал, что тот орет так, что скоро проснутся соседи, и поэтому не нашел ничего лучше, как открыть дверь, и затолкнуть в квартиру своего заклятого врага. Хао, похоже, был удивлен так, что не смог справиться с собственным лицом: губы его приоткрылись, а глаза расширились. - Если не заткнешься, я сам это сделаю, - рыкнул Джун, закрывая дверь. - Ага, членом, что ли? - Я смотрю, ты так часто об этом говоришь, наверное, тайно надеешься, чтобы я тебя трахнул? - Хах, это кто кого еще. Повисла пауза. В тишине наступило напряжение, они оба чувствовали, как где-то на кухне капает вода, а за окном постепенно просыпается город: проезжавшие машины, лай собак на прогулке, и чирикание ранних птиц. - Еще раз позвонишь, и тебе п*здец, - бросив это, Минхао хлопнул дверью. А Джун, понимая, что услышал слова, которых вообще-то слышать был не должен, и почему-то они не на шутку его завели, понимал, что хочет лишь одного - запереться в ванной с телефоном в руке и хорошенько подрочить на порнуху. ................ Ближе к вечеру Минхао пришел в студию - мышцы буквально разрывало от переполнявшей энергии. Ему хотелось заниматься, хоть сколько-нибудь, его тело пылало огнем, и казалось - если он не станцует сейчас, то сойдет с ума от желания. Ему было жизненно важно проделать те манипуляции, к которым он привык, и его тело отчаянно жаждало лишь одного: погрузиться в безудержное сумасшествие. Включив свет, младший никак не ожидал увидеть посреди зала... Джуна. Тот сидел, о чем-то задумавшись, обхватив свои колени. Когда клацнул выключатель, Джун буквально подскочил от неожиданности, но, увидев перед собой своего заклятого врага, вмиг натянул на лицо ехидную улыбочку: - Я смотрю, ты все-таки хочешь, чтобы я тебя трахнул. - Ага. Помечтай. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤМинхао бросил свою сумку в углу, надпил из бутылки немного воды, и, снимая свою обувь, принялся растягиваться. Он не обращал внимания на партнера, растерянно стоявшего посреди сцены, но тот, быстро приходя в себя, принялся греть икроножные мышцы прямо в пятой позиции. Вскоре они, словно безмолвно договорившись, стали повторять совместную хореографию: слившись в едином тандеме, танцоры поднимались ввысь и мягко опускались на босые ступни, делали каждый свои развороты, и вставали друг к другу спинами. Их руки соприкасались, кончики холодных пальцев щупали кожу, дыхание доносилось до мочек ушей, закрепляясь воздушным поцелуем на щеках. Их взгляды встречались, зрачки раз за разом расширялись, а губы приоткрывались, готовые простонать от удовольствия. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤЭто не просто танец. Это - история вожделения. И у каждого, кто сейчас ее рассказывал, она была своей, она была такой горячей, что выжигала внутренности. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤДва профессиональных танцора, два человека,ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ которым было суждено встретиться, полюбить и одновременно возненавидеть. Когда их танец закончился, они больше не сдерживались: припадая губами, парни, жадно глотая воздух, готовые вгрызаться, сливались в жарком поцелуе. Минхао целовал, неспособный остановиться, и думал лишь о том, как он желал Джуна всем своим телом, так, что даже волосы вставали дыбом (что тогда говорить о члене?). Джун целовал, не в силах прерваться, и мысли его утонули там, где не должны были находиться, выдавая все его желания лишь одним своим проявлением - лихорадкой внизу живота. Постепенно их поцелуи стали не просто страстными, они переросли в укусы, рычание, так, словно встретились два изголодавшихся зверя. Руки Хао сжимали лицо Джуна, словно пальцами он хотел сжать его, чтоб оно впало, треснуло, разбилось на осколки. В то же время Джун обхватил талию младшего, обвиваясь, словно уж, вокруг него, сливаясь с ним каждой клеточкой бренного тела. Они повторяли друг друга, копировали каждый сантиметр их кожи. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤДвижения стали синхронными. А желания - общими. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤФантазия - одна на двоих. - Было много слов. Обидных. - Я бы хотел заменить их на поцелуи. - Хочу запустить кирпич в твою голову, чтобы показать, насколько было мне больно от твоих обид, мразь. - Знаешь, сученыш, я скучал по тебе еще больше, чем люблю тебя. Их руки блуждали по телам друг друга, а глаза были полны решимости. .................... Минхао нес Джуна на руках, неотрывно глядя тому в глаза, не в силах насмотреться. На свое нечто сокровенное. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤСвое личное. То, что он не отдаст никому. Отвоюет его у каждого, кто посмеет позариться на то, что всегда ему принадлежало. Джун чувствовал себя невесомым, он больше не ощущал себя тем, кем привык быть. Он стал лишь одной частичкой, которая тянулась к тому, кто нес его сейчас, он желал соединиться с ним и превратиться во что-то иное, создать атомы нового тела. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤИх чувства всегда были где-то на грани хладнокровия и безумия. Они всегда хотели друг друга поглотить, равно как и уничтожить. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤЭти отношения были гораздо сложнее, чем привычные определения для общественности. Минхао разорвал рубашку Джуна в клочья, прорычав, словно безумный зверь. Джун тяжко выдохнул от предвкушения. Казалось, их мозги совершенно отключились, и на смену человеческому сознанию пришли позывы плоти, животные инстинкты. - Я схожу с ума, - прохрипел Минхао, припадая губами к соскам старшего. До чего же было странно и больно ощущать, как его зубы вгрызаются в плоть, но Джун кричал не от этого. С его уст сорвался крик от того, что он наконец-то ощутил, то, чего он желал больше всего на свете! Человек, который занимал все его чувства, мысли, заполнил собой все его сердце, тот, которого он готов быть даже поглотить, лишь бы оставить его только себе - вот он сейчас, прижимал свои ладони, соединяя их в замок, тем самым обездвиживая Джуна. Его пухлые губы ласкали каждый сантиметр кожи, то вгрызаясь в нее, то целуя, и Джун потерял себя в этих ощущениях: уже и не разберешь, где боль, а где удовольствие. - Мин...Хао... - Прошептал Джун, неспособный справиться с ноющим ощущением в своих трусах. - Р-р-р, - хрипел Хао, освобождая руки своей жертвы, но лишь для того, чтобы стащить с него танцевальные лосины. - Я сведу на нет твои последние мысли, - произнес Минхао перед тем, как поглотить эрегированный член Джуна. Тот громко застонал, словно с облегчением, но на смену дикому желанию пришла яркая истома от того, чтобы это ощущение длилось вечность. Он подавался тазом вперед, навстречу глотке того, кто сладко причмокивал, орудуя своим острым язычком на головке. - О боги, твой минет великолепен, - прошептал Джун, готовый потерять сознание от того, насколько ему сейчас было приятно. Вскоре после волны оргазма Джун выпускал последнюю каплю, прямо в рот Минхао - и не верил собственному счастью. Как так вышло? Они ведь столько ненавидели друг друга. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤИ что теперь? Почему именно теперь? - Понравилось? - Спросил Минхао, тыльной стороной ладони вытирая себе рот. Джун лишь молча кивнул, не в силах ответить. - А теперь, милашка, - торжественным тоном произнес младший, - тебе пиздец. Я буду трахать тебя до тех пор, пока ты не потеряешь сознание. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤА далее - настоящее безумие. Они боролись друг с другом, словно две стихии встретились для того, чтобы разрушить все в округе. Минхао втрахивал свою жертву в кровать, прижимая таз Джуна как можно ближе, крепче, чтобы между ними стерлись границы, будто бы они срослись друг с другом. Джун орал во всю глотку имя Хао, молил трахать его, пока тот способен держать свой член твердым. Они выкрикивали слова любви, рычали, смеялись, стонали, осыпали друг друга поцелуями. Их тела переплетались в безумии, в новом танце, хореографию которого поставила с т р а с т ь. В конечном итоге, в их волосах застыли капли спермы, как напоминание о той битве, что произошла меж ними. Они лежали на кровати, обнаженные, рука Минхао покоилась под телом Джуна, и это было так естественно, словно они всегда были таковыми. Хао курил тяжелые сигареты, а Джун задыхался в этом аромате, словно это был единственный глоток воздуха, который мог его спасти. - Знаешь, - прошептал Джун, заглядывая младшему в глаза, - я так боюсь, что ты остынешь ко мне, что все твое внимание и сердце займет кто-нибудь другой... Минхао, докурив, потушил окурок прямо о простынь, не заботясь ни о чем - в конце концов, это не его квартира. - Мне больно быть рядом с тобой, Джун, - горько сказал Минхао, - поэтому, держись от меня подальше, любовь моя. ................... После выступления Джун поехал сразу домой. Взяв ключи от крыши, бутылку текилы, и полный пузырек снотворного, он отправился справляться с собственными чувствами. Алкоголь туманил его разум, а музыка в наушниках заставляла отплясывать так, словно это был последний его танец на земле. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ«Two Feet - Think I'm Crazy», и, черт подери, этот трек был чертовски прав - Джун и правда сошел с ума. А все потому, что ТАК его еще никогда не кидали! Что же это за любовь такая - граничащая с ненавистью? Неужели можно любить так, что хочешь лишь одного - убить его? Неужели можно ненавидеть так, что способен вынести это чувство лишь потому, что оно приправлено сильнейшей, мать его, ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤл ю б о в ь ю?! ЧТО ЭТО, БЛЯТЬ, ВООБЩЕ ЗА ЧУВСТВА ТАКИЕ?! Почему они такие ненормальные? Почему нельзя быть как все - родился-женился-умер, какого хера им все это выпало!? Почему они не могут быть счастливыми, словно так всегда и было?! И почему, просто почему, он любит такого ебанутого!? До спазмов в животе, до дрожи, до безумия? Джун взял пузырек в руки, открывая крышку зубами, выбрасывая ее плевком. Всыпав себе в рот несколько таблеток, он запил их текилой. А потом всыпал еще несколько и вновь запил. Музыка играла свои веселые мотивы, от которых его ноги сами по себе пустились в пляс. Джун открыл мессенджер, набирая до боли родной номер, и записал голосовое: " Всему есть предел, любовь моя. Ты зашел слишком далеко". ....................... Хао и не собирался уходить. Он испугался этих чувств - они сводили его с ума, дарили ему надежду на то, что они смогут быть счастливы друг с другом. Но разве такие, как они - вечные соперники - могли бы быть счастливыми? В голосовом Джуна было сквозь одно лишь отчаяние, и Минхао впервые слышал его таким. Даже тогда, когда он уходил после их безудержного секса, старшенький не был таким подавленным. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤА теперь... он словно прощался. Не помня себя, Минхао мчался к дому Джуна, нервно теребил кнопку лифта, словно тот может приехать быстрее. Он не обнаружил Джуна в квартире, но выход на крышу был не заперт, и почему-то Минхао понял, что старший именно там и находится. Он обнаружил Джуна на бортиках крыши. Тот едва держался на ногах - в одной его руке была бутылка спиртного, а во второй пузырек с таблетками. - Окей, - с осторожностью, чтобы не напугать старшего, и тот не сорвался вниз, произнес Минхао, - если ты собираешься умереть, я умру с тобой! Джун с ловкостью, на которую был способен лишь искусный танцор, развернулся к парню, не теряя при этом равновесия. На его лице не было осознанного выражения, поэтому Хао понял - времени нет, таблетки начали действовать. - Лол, - ответил Джун, - прости, но вот с хуя ли? Мы, по-твоему, кто - Ромео и Джульетта, бл*ть? Я не собирался делать тебя кем-то особенным. Ты для меня - так, лишь страница из целой книги. - И поэтому ты накидался, и стоишь на краю крыши?? - Голос Минхао готов был сорваться в истерику. - Нет, просто заебался видеть твою рожу, вот честно. Как подумаю, как вспомню, что мы творили с тобой в постели, так и тянет на суицид. - Окей! - Крикнул Минхао. - Как скажешь! Хочешь, я уйду? Уеду? Исчезну из твоей жизни? Так, что мы больше не встретимся? - А ты сможешь? Бросить все ради того, чтобы не видеть меня? - Дашь мне испытательный срок? Сколько лет ты хочешь? Джун пошатнулся: его разум отключался, и он больше не владел собственным телом. Лишь баланс танцора удерживал его от того, чтобы не завалиться назад и не окунуться в объятия асфальта. - Восемь лет, Хао, - из последних сил произнес Джун, - я запрещаю тебе видеться со мной восемь лет. А дальше... Делай, что хочешь. Когда Джун отключился, Минхао успел подхватить его. Он заключил парня в объятия. Прорыдал над его телом некоторое время. А после вызвал скорую - тому требовалась помощь. ................... Восемь лет прошло с тех пор, как они не виделись. Минхао улетел из страны - он наладил собственную жизнь, устроившись в Таиланде. Там они с Джошуа произнесли друг другу свадебные клятвы и обменялись кольцами. Мама Хао плакала, а сестры Джуна смущенно закрывали свои лица, как и положено делать наивным девочкам. Джошуа выбрал идеальный белый костюм, и прикрепил цветок каллы к кармашку на груди. В его глазах Минхао узрел тысячи рассыпавшихся звезд, а от улыбки жениха веяло теплом. Они прожили восемь прекрасных лет, наполненных любовью и взаимопониманием. И были по-настоящему счастливы друг с другом. Джун прославился в родном Китае, стал одним из лучшим танцоров. Он тренировал множество команд, выступал на телевидении и был судьей во многих танцевальных шоу, давших начало новым талантам. Его личная жизнь была заполнена сотнями знакомств, но никогда ничем серьезным. И чем скорей близился конец их разлуки, тем беспокойней ему становилось. Потому что эти годы он желал лишь одного: увидеть его. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤПочувствовать. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤВдохнуть аромат с шеи. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤПрикусить кожу. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤУслышать ненавистный и до боли родной голос. Они встретились, как и условились: в определенном месте, в окружении ночных огней Пекина. Шел проливной дождь, но и эти двое стояли друг напротив друга, неспособные отвратить собственную судьбу, не в состоянии разорвать нити, соединявшие их сердца. - Если ты полюбил своего мужа так же, как меня, - процедил сквозь зубы Джун, - я приду убить его. Самыми медленными и извращенными способами. Ты удивишься, насколько я изобретателен, когда ревную! Его рука сжалась вокруг талии Минхао, который заметно набрал несколько килограммов за время его беспечной и спокойной жизни. - Если тебе было так же хорошо, пока тебя трахали твои бесчисленные шлюханы, - ответил младший, - как и тогда, когда я втрахивал тебя в постель, я запру тебя в здании и подожгу его! Заодно со всеми, кто хоть немного прикасался к тебе, сученыш. Они целовались, а вокруг сновали люди - Пекин живет всегда, в любое время суток, наплевав на погодные условия. Они сжимали друг друга в объятиях, и не были способны прерваться. Страсть поглотила их целиком, разрывая друг на друге одежду, они оббивали стены зданий, на которые натыкались. Повалившись в клумбу у одной из высоток, они предавались безудержному сексу, наплевав на то, что их мог кто-нибудь увидеть. Им было все равно, лишь бы это продолжалось вечно. Минхао вонзал свой член в того, кого не мог забыть, даже если бы очень захотел. Джун прижимался к нему крепче, словно срастись, стать единым организмом — это и было целью всей его жизни. - Если ты умрешь, я умру с тобой, любовь моя. Все, что захочешь - я сделаю это с тобой. - Тогда давай не будем умирать? Давай наконец-то жить?.. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤКонец.