Лагерь

...Сначала Гера подумала, что это кукла. Были в детских магазинах и такие – в полный (пусть и детский) рост, в платьицах с рюшами, с кучей всяческих аксессуаров и даже плюшевой собачкой в придачу, до ужаса похожие на настоящих мальчиков и девочек. Подобные игрушки ей не нравились, вызывая неприятные ассоциации и желание держаться подальше что от магазинов, что от любителей таких кукол. Кукла сидела на перевернутом остове то ли шкафа, то ли кровати на склоне мусорной горы, словно ее специально так усадили. А когда Гера потянулась к ней – шевельнулась, повернув круглую голову с кучей золотистых кудряшек. Сердце остановилось дважды – от потаенного страха (ожившие игрушки!) и от того, что, дернувшись назад, Гера кубарем скатилась по склону. Да ну к черту! — Ушиблась? — Культурно уточнила кукла детским писклявым голосочком, и вскинув вверх короткие ручонки, помахала белыми пушистыми крылышками. Не кукла. Гребанный лилим. Еще хуже. Лучше б это была кошмарная ожившая игрушка, честное слово. — Вот, а говорят, что Охотники ничего не боятся. — Расстроенно, словно рывок Геры его разочаровал, сообщил лилим. Гере захотелось его послать с такими «пугалками». У нее инфаркт от такого случится может. Но черт, этот вечный крылатый ребенок вряд ли поймет, куда ему нужно отправиться и что там делать. — Странно. Мне сказали к тебе не приближаться, но почему нельзя этого делать, если ты сама пытаешься увеличить расстояние? Господин Начальник иногда говорит то, чего не понимает. Гера помассировала отбитое колено, не сильно желая вступать в диалог. А если бы она успела коснуться лилима, ей бы обе руки сломали или сразу шею? Как же, нападение на крылатого. И не поверят же, что Гера сослепу перепутала его с куклой, и полезла на мусорную гору, чтобы убрать поскорее нервирующую «игрушку». Наверняка этот мелкий на свалке не один, и за ним приглядывают те самые «отбитые» крылатые из Отдела. Нет уж, Гере и прошлого раза хватило, когда она Охотника пыталась живым оставить и передать этим самым крылатым. — Меня Гэри зовут, а тебя Гера. Я в отчете читал. — Важно сообщил лилим, болтая ножками. Одет он был в копию черной формы, только вот сшитую под его детский размер. — И ты Охотник эээ... Третьего ранга? — Второго. — Нехотя буркнула Гера, все же встав и принявшись отряхивать куртку. — Точно! Второго. — Мелкий закивал, соглашаясь. — А что ты тут делаешь? Вот уж точно, святая наивность. — Работаю. Слушай, ты не потерялся? — На всякий случай уточнила Гера, принявшись вытаскивать из основания горы деревянные доски, которые раньше были какой-то мебелью. — Не то, чтобы меня это как-то волновало, но получить по голове еще раз неохота. Лилим отрицательно помотал головой. А потом взмахнул крыльями и тяжело перелетел со своего места на контейнер с пластиком. Ну да, эти крылатые летают не слишком умело – не хватает мощности. На всякий случай Гера отошла от него подальше. — А Джар сегодня не придет. — Важно надувшись, сообщил лилим, не обращая внимания на ее маневры по сохранению безопасной дистанции. Мордастый? Ну, Гера и не сказать, чтобы сильно ждала его прихода. Хотя она и безо всяких диалогов сегодняшнюю норму работы не выполнит. С другой стороны, если бы он принес еще один стакан горячего кофе, Гера была бы ему рада. Холод на улице стоял дикий, и без движения конечности немели. Лилиму вроде бы минусовая температура была нипочем. Ну да, наверняка у него одежда теплая, как раз на плохую погоду сделана. Только капюшона не хватает. — Хочешь конфетку? — Мелкий вытащил откуда-то из кармана фантик, зашелестел им. Гера медленно покачала головой. От конфетки она бы не отказалась, но вдруг это еще одна провокация? Ну да, она подойдет ближе, а прячущийся где-нибудь за мусорной кучей крылатый поймет ее телодвижения неверно, и поскачет «защищать» лилима. — А вот зря. Они вкусные. Господину начальнику их покупает Дарелин. Точнее, не ему, а своим детям, но угощает ими всех в Отделе. Если что, можешь попросить. Я поделюсь. — Я подумаю. — Осторожно ответила Гера. Вот и что с этим мелким пернатым делать? Две предыдущие ее встречи с лилимами закончились плохо для этих самых лилимов. Повторять такое в третий раз было не слишком правильно. — Думай. — Важно разрешил Гэри, и отправил конфету за щеку. — А сказку хочешь? — Зачем ты со мной разговариваешь? — Она все же не выдержала. — Я же Охотник. Я же твоих сородичей убивала. Лилим разгрыз конфету (звук вышел неожиданно громким), и склонив голову к плечу, уставился на Геру. В нем ничего не изменилось (по крайней мере, Гера не увидела этих изменений без очков), и даже поза осталась той же самой, но вот стало неспокойно. Она никогда не находилась рядом со спящим крокодилом или любым другим затаившимся хищником, но ощущения оказались неожиданно сильными. Неприятными. Все, что она знала о лилимах, доказывало лишь одно – эта раса была полностью беззащитной, доверчивой и глупой. Такие вечные полуразумные существа, способные максимум укусить. Но собственным ощущениям Гера доверяла. — Вообще-то волки тоже охотники. Но их зовут еще и санитарами леса... — Мелкий вытащил из нагрудного кармашка еще одну конфету в золотистом фантике. — А собаки произошли от волков. Главное ведь, чтобы баланс соблюдался. Ну да, спасибо, Гера этим утешится и передаст его слова, когда ее начнут судить. Крылатые пошушукаются и отпустят, еще и извинения принесут за сломанные ребра. — Ты как хочешь, а я расскажу сказку. Давным-давно, в далекой-далекой галактике... — Галактике? — Гера все же не удержалась, переспросив. Нет, она в курсе про космос и вот это все, но звучало дико. Словно фраза из фильма какого-нибудь. Лилим вздохнул, словно сетуя на непрошеных критиков. — Это просто речевой оборот. Но ладно. Давным-давно, в далеком-далеком мире, жила женщина. Была она рода человеческого, и была у нее мечта – завести семью. Чтобы много детей, и все здоровые. Она вышла замуж за охотника, и забеременела. Но муж погиб – его загрызли волки, а из-за горя ребенок родился слабым. Женщина горевала так долго, что ее боль услышал крылатый, живущий за лесом. Он прилетел помочь, и влюбился в эту женщину, оставив своих братьев и сестер и всю свою расу. Но он не мог исцелить человеческое дитя, так как не знал способа. Но он умел петь, и больной ребенок засыпал, и жизнь его, подобная тонкой нити, не обрывалась, хотя и должна была. Время шло, и женщина родила от крылатого ребенка. А однажды, когда крылатого не было в доме, младший ребенок поранился. И женщина увидела, что кровь у него золотая, а рана затягивается за несколько минут. Она обрадовалась, что хоть одно ее дитя здоровое и сильное, но и огорчилась – старшего она тоже любила. И любила так сильно, что, взяв нож, она вырезала у младшего ребенка здоровое сердце и вложила в грудь старшему. Вернувшись, крылатый все понял. И заплакал, обняв своего мертвого ребенка и не своего, но живого. Он не мог простить женщину, которую полюбил, но в нем все еще жила искренняя любовь к детям. Конец. Рассказ закончился еще одним хрустом. Лилим смачно разгрыз очередную конфету, отчего Гера вздрогнула. — Ну, как тебе? — Полюбопытствовал мелкий. Ну да, расскажи ей дед подобную сказку, Гере снились бы кошмары. — Не похоже на сказку. — Наверное. Мне лень придумывать красивые обороты и вставлять вычурные слова. — Покладисто согласился лилим. — Но все сказки хранят в себе зерно истины. Спорить с этим Гере не сильно и хотелось. — А дальше что стало с этим крылатым? Или не придумал? — Я не придумывал. — Важно распушившись, сообщил Гэри. — Между прочим, эта сказка имеет историческую ценность! А дальше просто. Женщина родила еще одного ребенка, третьего. Но он тоже оказался слабым, и она вырезала сердце крылатого, чтобы спасти свое дитя. Так что он тоже умер. Если посудить, то они все умерли давным-давно, но память об этой женщине еще хранится. Как и о крылатом. И ты знаешь где. Серьезно? Гера подобную «сказку» только что услышала впервые в жизни! — Ну, или не знаешь. Точнее, тебе не сказали. — Вздохнув и заболтав ножками, поделился лилим серьезно. — Точно, не сказали. Это бы заставило пошатнуться вашей вере в то, откуда произошли Охотники. Гера засунула руки в карманы. Прижала ладони сквозь ткань к животу. Это что, он намекает, что все Охотничьи рода пошли от той женщины и двух выживших детей-полукровок? Тогда выходят, что Охотники в родстве с крылатыми. Внезапно. Прямо-таки очень внезапно. И неприятно, если это хоть отчасти правда. Живот заболел сильнее. То ли возмутился подобной «сказке» и намеке на столь внезапное родство, то ли согласился, что такое могло бы быть. То ли просто слишком холодно. — Зачем ты это рассказываешь? — Люблю сказки. И вообще, ты не убивала сородичей. Ты только одного убила. Смена темы была слишком внезапной. Гера помотала головой, пытаясь перестроиться. — А что, большая разница? Или один не считается? Гэри нравоучительно поднял к небу указательный палец. — Считается, но если разбирать твои действия, то ты умертвила только меня. Между прочим, вполне неплохо и почти не больно. Зря только спугнуть пыталась. А первый раз ты просто поймала. Так что я прощаю тебя за обе мои смерти. К горлу подступил комок. Перед убийством лилимам всегда обрубают связь, чтобы они не могли возродиться и нажаловаться крылатым в Отделе, а также передать свое сознание в общую сеть. А если этот мелкий сказал, что именно его Гера «умертвила» то с обрубанием связи возникали некоторые проблемы. У Геры не вышло? Или же сама эта процедура не действовала, так как изначально была неверной? — Второе. — Утвердительно кивнул лилим, пусть бы Гера и не задавала вопрос вслух. — Но, надеюсь, ты не станешь об этом распространяться другим Охотникам. Хотя, признаю, они будут несколько раздосадованы. А на тебя я не злюсь ни капельки. Волкам тоже нужно питаться, а морковку они не едят. Мне жаль лаури и лира, но думаю, они не сильно обижались. В отличии от других Охотников, ты убила их очень быстро и аккуратно. И не мучила, как некоторые. Тебя воспитали так, чтобы ты охотилась на нас. Гере стало тошно. — Значит, это тебя я поймала? Лилим кивнул, отчего золотистые кудряшки пришли в движение. И добавил: — Дважды. Первый раз я сам попался, но второй раз пришлось тебя искать. — Зачем? Не торопясь отвечать, мелкий вытащил из кармана (бездонные они у него, что ли?) еще одну шуршащую конфетку. Принялся медленно, слишком медленно ее разворачивать, словно дразнясь. — Я хочу быть оперативником. А эволюция – штука достаточно медленная. Так что нужно войти в цикл чаще обычного, чтобы получить нужную комбинацию генов и набрать опыта... Кстати, может убьешь меня еще пару раз? А я тебе конфет принесу! Гера отрицательно помотала головой, отказываясь от такого предложения. Обойдется она без конфет. — Ну, как хочешь. — Ничуть не обидевшись, произнес лилим. — А почему ты Джара Мордастым называешь? Нет, я не читаю мысли. Просто тебе дважды переливали мою кровь, а еще у тебя мое сердце и часть легкого, так что можешь считать это тем, что предыдущий я живу внутри тебя. Гера очень ясно поняла, что от лилима избавиться будет труднее, чем можно было представить еще десять минут назад. Он хотел общаться, и ему плевать было на то, что сама Гера – немного не та кандидатура, чтобы поддерживать диалог, и вообще враг. — Он просто такой... Широкий. — Объяснение было ужасным, и за него Гере стало стыдно. Вообще этот крылатый ей ничего не сделал плохого, а она обзывается. — Я его имя только вчера услышала. — Ему идет. — Покладисто согласился Гэри, скатывая фантики в один шарик. — Ну, он старший оперативник, а после определенного периода взросления лае перестают быть тонкими тростинками и начинают расти вширь. Кстати, он к тебе завтра придет. Сегодня не получилось – по плану прививки нужно делать, и он не успеет. — Зачем ты мне все это говоришь? — В очередной раз спросила Гера, уже не рассчитывая получить ответ. — Охотники кое-что украли. Не у нас. У Белых Плащей. Ты же знаешь про них, верно? — Серьезно уточнил лилим. Гера кивнула. Да, знает. С Белыми Плащами и дед не сильно рисковал работать. Непонятные страшные твари, нагоняющие жуть одним своим видом. Пусть бы и выглядели они всегда как фигуры в белых плащах и капюшонах, скрывавших лица и фигуры. — Точнее даже не так. Белые Плащи забрали силой, аннерги утаили, а Охотники украли у них обоих. Фьють – и нету нигде! Знаешь, как мы расстроились, когда не нашли? — Лилим шмыгнул замерзшим носом, возвращая себе вид безобидного маленького крылатого. Пожаловался. — Холодно тут. А дома тепло. Домой хочу. Ну да. С этим Гера и не спорит. Конечно, дома тепло. Жаль только, у ее нет этого дома. Ни теплого, ни холодного. Только свалка и барак, где опять кто-то пройдется грязными ботинками по ее подушке. — А что украли? Если что, у меня ничего нет. Покатав между ладошками плотный шарик из оберток от конфет, Гэри подбросил его в воздух. Поймал. Метко швырнул его в контейнер с пластиковыми отходами, и судя по звуку – шарик попал в какую-то банку на дне. — Смотри на солнечные зайчики. И вверх. — Посоветовал лилим. Гера смиренно запрокинула голову, уставившись в серое марево в небе. Там были облака, закрывающие зимнее, низко висящее солнце, но без очков все выглядело лишь одним куском чего-то грязного. Откуда взяться солнцу и этим солнечным зайчикам? А лилим куда-то исчез. Взял и словно сквозь землю провалился без единого звука, оставив Гере кучу странных слов и гудящую голову. Провалился в другой мир? Эали так не могли – у них перемещения всегда были связаны с некоторыми сопутствующими эффектами в виде хлопка.