Лагерь

Слишком большую и маленькую одежду пришлось отнести обратно в магазины. Хорошо еще, что Джар заранее предупредил продавцов, что точного размера не знает, и часть вернет. Ну и чтобы не уходить с пустыми руками, выбрал еще несколько вещиц. Эальская мода ему не сильно нравилась, но хвостатые не ленились изготавливать одежду и для человеческих рынков. На любой вкус и цвет, как говорится. А последние года два некоторые, особо продуманные, пытались создавать ассортимент и для крылатых рас. Конечно, можно было бы пойти по уже известному пути ухаживаний и приобрести вязанку каких-нибудь не сильно колючих цветов. Срезанных растений Джару было жалко, но еще жальче было себя, когда он подарил одной из предыдущих пассий горшок с чем-то экзотичным и достаточно (к сожалению) колючим. Подарок девушке почему-то по душе не пришелся, и она запустила его прямо Джару в голову. Нет, потом она извинялась и нервно хихикала, объясняя свой поступок природной вспыльчивостью и несколько тяжелым характером, а также подозрением, что «он дарит цветы, так как наверняка изменил», но общение с ней крылатый постарался разорвать как можно быстрее. Какой бы не был вспыльчивый нрав и тяжелый характер, но швыряться тяжелыми предметами в других было несколько за гранью. Тем более, если ни за что. Так что вариант притащить букет Охотнице сразу выглядел идеей тухлой. И потом, тут ведь не ухаживания с цветами, а деловые отношения, можно сказать. Так что Джар ограничился парой вещиц, ну и пакетом фруктов. Нехватку витаминов нужно было убирать, и для этого лучше всего было использовать комбинацию, а не одни таблетки. Ну и в книжном десяток книг приобрел, запоздало вспомнив, что забыл поинтересоваться, на каких языках Охотница умеет читать. Общался с ней Джар на государственном эальском, который так же считался одним из самых распространенных межмировых человеческих. И тут было непонятно – то ли хвостатые переняли его у людей, то ли те, наоборот, быстро выучили его у эалей. Но общение и письменность – вещи несколько разные. Да и собственных языков у людей было гораздо больше сотни, и не то, что в каждом мире – порой в каждой стране он был другим. Замучаешься учить, одним словом. А вообще Джар несколько нервничал. Он привык к определенным алгоритмам поведения девушек, а Охотница в них не вписывалась ни своей принадлежностью к роду врагов, и собственным положением. Ну и вела она себя совсем не так, как можно было ожидать от Охотника. Джар когда-то, когда был моложе и глупее, да и носил всего лишь форму младшего оперативника, нарвался на одного. Едва ушел, сломав крыло и руку, но это можно было считать за диковинную удачу. Обычно, если Охотник ловил крылатого, то это заканчивалось для пленника смертью. Сам же Джар ужасов плена ощутить не успел, да и отделался скорее испугом и приступами подозрительности к одиноким путникам в лесах, кто приходил на огонь костра из темноты. Правда, ночевки в лесах других миров и грибная охота лишились звания «милого тихого хобби в свободное время». — Наверное, первый или второй ранг. — Предположила Гера, выслушав его коротенький рассказ во время обеда. — Ну или третий, но ему не повезло. Труднее всего было подбирать темы для разговоров. Нет, Джар прекрасно понимал, что закрытую информацию из Отдела он не имеет права выдавать (и, честно говоря, никакого желания рассказывать ее у него не было) а аспекты его собственной работы девушек редко интересовали. В человеческой моде, фильмах или политике он разбирался еще хуже, чем в эальской. Вот и приходилось либо говорить о погоде, либо слушать. — А ты бы напала? — Из любопытства спросил Джар. — Предположим, если бы ты оказалась в лесу и наткнулась на палатку и сидящего у костра грибника? Только правду, ладно? Просто... Ну вот что бы ты сделала? Охотница едва заметно нахмурилась, обдумывая ответ и вытирая хлебным мякишем соус с тарелки. — Я бы вряд ли вообще оказалась в глухом лесу. И зачем мне нападать на грибника? — Но он лае. — Если от него не несет перьями и не торчат крылья из-под накидки, то я могу не угадать. И в таком случае, смысл убивать человека, который мне ничего не сделал? — Предположим, ты видишь у него крылья. — Подправил «вводные» Джар, и чуть шевельнул левым крылом, незаметно постаравшись почесать его о край холодильника. Гера вздохнула и доела хлеб в соусе. — Ночью. В глухом лесу. Я иду и вижу лае рядом с костерком и палаткой. Если он грибник, то нож у него определенно где-то под рукой. Лае по одиночке встречаются редко – либо он потерялся, либо же он из Отдела, и достаточно силен для того, чтобы не бояться чужаков, пришедших на свет костра. У него есть палатка и огонь, он спокоен. Можно предположить, что тогда это второй вариант. И потом, неизвестно, может быть там в палатке есть еще один крылатый. Двое против одного. Будь у меня винтовка, то шанс убить двоих есть, но при таком раскладе есть риск наткнуться на засаду самих крылатых. Она помолчала, и добавила. — И вообще, два тела я не утащу, даже если выиграю. А с другими делиться добычей не хочется. Глухой лес предполагает достаточное удаление от всех населенных пунктов, скакать по мирам у меня возможности нет, так что скрыться могу не успеть. Наверное, я предпочту просто не выходить к костру, если там будет крылатый... Предпочла бы лет восемь назад. — А сейчас? — Не утерпел Джар. Девушка чуть приподняла руку. Да, точно. Кандалы. Мирослав просил быть поосторожней и вообще нацепить на Охотницу еще и наручники во время обеда. Ничего же не стоит резко вскочить и вогнать вилку в шею. Или в глаз. — А если предположить, что их у тебя нет. Теоретически. — Тем более. — Почему? — А зачем? Я не хочу. Мне не получить новый ранг – вероятно, я его не смогу пережить. Меня бросила семья, но любую мою заслугу все равно они захотят присвоить. Как и деньги, что я могла бы выручить от продажи трупа. Да и привлекать внимания не хочется. Так что я максимум попрошу погреться у костра, раз все равно вышла из темноты и меня увидели. Звучало логично. И весьма любопытно. По крайней мере, у Джара еще не было общения с девушками на такую тему, и пусть бы внутри скреблось легкое неодобрение, интерес перевешивал. Да и полезно это – знать ход мыслей потенциального противника. А о погоде можно будет и чуть позже поговорить. Поднявшись со стула, Джар отступил на кухню и вытащил из шкафчика пачку с печеньем. Встряхнул легонько. — Будешь с кофе? Охотница вскинула голову, сощурилась. Джар уже замечал эту мимическую реакцию, но не придавал этому внимания. — Буду. Пачка легла на стол. — Прости, но ты все время щуришься, когда смотришь вдаль. На полигоне я решил, что тебе слишком светло, но тут другой уровень освещения и вообще... Тебе что-то в глаз попало? Гера отрицательно покачала головой. — Нет. Я плохо вижу. — А. Ясно. — Джар щелкнул по кнопке кофемашины, запуская ее, после чего сложил руки на груди. — Погоди. Но ты же Охотник... Как долго ты плохо видишь? — Точно не помню. Кажется, первые очки мне купили в одиннадцать. Или двенадцать. Но терять зрение я начала лет в девять или десять. — А где тогда... — Начал было Джар. И осекся, не закончив вопрос. Ну да, наверняка она очки разбила в лагере. Или другие заключенные сломали во время избиений. Если уж кости ломались, то хлипкий пластик точно не выдержит. — Но почему у тебя плохое зрение? Можно взглянуть? — Джар дождался утвердительного кивка и приблизился. Коснулся кончиками пальцев чужих висков. — Я имею в виду – ты же хорошо регенерируешь, и врачи тебе делали трансплантацию органов крылатых. Должны были и с проблемами со зрением разобраться. Тут смертельные раны заживали на раз, а зрение выправиться не смогло? Да быть такого не может. Охотница продолжала спокойно сидеть на стуле, позволив к себе прикоснуться и чуть повернуть голову. — Мне сказали, что проблемы с глазами несерьезные, и ради них курочить голову мне не станут до третьего ранга. Мой врач утверждал, что пересадка от кого-то из высших крылатых вроде лае или аннергов поможет сделать зрение стопроцентным. Но аннерги вымерли, а на лае в одиночку ходить глупо. Да и с ними восстановление дороже стоит. Я не смогла бы столько заработать. Вот как, значит. А лае, оказывается, находятся в одинаковой стоимости с аннергами. Ирмалэль как-его-там бы весьма удивился подобной новости. Наверняка оскорбился бы, что его глаза стоят столько же, сколько и у лае. — До какого расстояния видишь четко? — Джар растопырил ладонь перед чужим лицом. Медленно потянул руку назад, увеличивая расстояние. — Вот где-то тут. — Почти сразу произнесла девушка. Крылатый хмыкнул. Получалось где-то сантиметров сорок расстояния. Черникой и каплями такое не исправить. Значит, нужно будет звать Вольфа. Джар уж точно не силен проблемах с человеческим зрением. — А лазерная коррекция? Или у вас ее не делают? — Делают, просто... У меня все никак времени не было – после операции же нужно хотя бы неделю отдохнуть, а у меня работа. И она дорогая, наверное. Последнее было произнесено несколько неуверенно. — Дед сказал, что лучше подождать третьего ранга. Эффект от обычной коррекции ухудшится со временем. Мне и в очках было нормально. В теории, Джар мог исправить чужие проблемы со зрением. Но это значило, что нужно будет переливание крови, а на это Лилейник разрешения не даст. Особенно в отношении Охотницы. Значит, очки. Или коррекция, но тут проблема с перемещением Геры в больницу и обратно. Усыплять ее что ли дважды? Да и это может привлечь ненужное внимание. Лучше не рисковать все равно. Задумавшись, Джар пропустил сквозь пальцы светлую короткую прядь. Заправил ее за мягкое круглое ушко. Наклонился ниже, уменьшив расстояние (аккурат чуть меньше сорока сантиметров). С такого расстояния на Охотника она не походила. Да и вообще, разве могут у них быть проблемы со зрением? Болезни – это людская черта. Что-то тихонько гудело позади, и по квартире полз запах кофе. — То есть, вот так ты меня видишь четко? Охотница смотрела прямо, и больше не щурилась. — Ага. У вас там кофе... Убежал, кажется. — Кофе убежал! — Вольф хохотал, схватившись за живот. — Испугался такого момента и убежал! Джар застонал. Пересказ произошедшего предназначался для брата, а лучший хирург Отдела бесцеремонно подсел погреть уши. Ну и нагрел, а теперь не мог прекратить хохотать и дергал крыльями, отчего потерял уже два пера. Мирослав лишь сдержанно улыбался, стараясь не похоронить пошатнувшееся самообладание брата. И за это Джар ему был немного благодарен. Ну, в теории можно было плюнуть на «сбежавший» (хотя Джар уже зарекся пользоваться этой кофемашиной и присмотрел другую, с автоматической остановкой) кофе, но Джар растерялся. Сам же сказал, что даст Охотнице время на подумать, а тут вдруг изобразил такое. Нехорошо это. Неправильно. — Ну, ты как бы еще ничего не сделал, чтобы себя грызть. — Поправил близнец отстраненно, потягивая напиток из кружки через соломинку. Судя по отсутствующему выражению лица, напиток готовил Малкольм, который вдруг решил, что хочет пойти учиться на повара, и с помощью стула добрался до полки с сухим какао и разными специями. Белка уже успела «пасть» первой жертвой, и соль в доме необъяснимым образом исчезла. — Ну сам посуди – ты же ее даже не поцеловал, а уже готов себя винить за одну лишь возможность продолжения... — На столе или диване? Не думаю, что до кровати бы до... — Вольф вовремя присел, и ложка, которую Джар вытащил из чашки брата, пролетела над его головой. — А ну прекрати хулиганить! — Подслушивать прекрати! Если тебе так интересна Охотница, мог бы и сам сходить посмотреть, а не трясти с меня образцы крови каждый день. — Не смолчал Джар. — Мог бы. — Вольф нагнулся, подбирая ложечку с пола. Деловито завернул в платок и положил в карман собственного халата. — Но не мог бы. У меня работы много, мой помощник все еще на больничном, а ты халтуришь. Где образцы слюны? — А где результаты предыдущих анализов? Я таким образом из Охотницы уже литр крови выкачаю скоро, а ты так и не определился, где очаг инфекции. — В брюшной полости. Я что, не сказал? — Удивился Вольф. — Воспалительный процесс длительный, можно сказать хронический, протекает медленно и вяло, отчего анализы скачут, что твои гормоны. Угрозы жизни нет, думаю, понадобится вот такая, — крылатый двумя пальцами показал, какая именно, — операция. Думаю, обойдется простой лапароскопией. Там дел минуты на две или три, если резать. Могу сделать, как приду на осмотр. Джар лишь закатил глаза к потолку. — Подозреваю, что идет воспаление какой-нибудь спайки между человеческими органами и замененными, а все началось из-за травмы. Те же почки у твоей Охотницы от лира – человеческие бы уже загнулись от повреждений... А проблемы со зрением – либо генетическое наследие от родителей, либо результат чрезмерной нагрузки на мозг и нервную систему. Ну, или она любила читать книжки ночью с фонариком. — А почему тогда после первого переливания и трансплантации органов зрение не выровнялось? — Полюбопытствовал Мирослав, до этого что-то обдумывающий. Вольф развел руками и дернул крыльями, заставляя встрепанные перья улечься чуть более цивилизованно. — Увы, тут я могу что-либо сказать лишь после осмотра. И с ее хирургом я бы с удовольствием поговорил. Обсудил бы, так сказать, особенности нашей профессии и типичных пациентов... Твоя Охотница, случаем, имя его не сказала? — Вообще-то да. Гарм Эуфо. Хотя в бумагах писался как «Герм». — Джар это имя даже в данные браслета записал, чтобы не забыть. — Забавно-забавно. Вот уж не думал, что у Охотников будет врач, которого зовут почти так же, что и одного из Старейшин у лиров. — Ленивый голос, раздавшийся позади, был Джару знаком. Мирославу тоже – брат на миг сцепил зубы и закатил глаза, пытаясь справиться с приступом раздражения. Ну да, господин манеер Ирмалэль как-его-там-три-тысячи-имен появлялся в Отделе инкогнито, и официально даже был записан Лилейником как дальний (очень и очень, что подтверждало слабое внешнее сходство) родственник Реона – погибшего отца Джара и Мира. К счастью для близнецов, Ирмалэль-наглость-без-границ освещал своим лучезарным ликом стены Отдела весьма редко – где-то раз в семь лет, дабы «проверить», как дела у «родичей», выпить чашку кофе с Ильей, неодобрительно посмотреть на Древо лилимов, а после свалить обратно в свой мир и свой особняк. Похоже, с прошлого раза аккурат прошло семь лет – Ирм отличался изрядной долей педантизма, и правил (пусть даже собственноручно установленных) не нарушал. Но ветер, как не вовремя!