Лагерь

...В дверь позвонили. Гера настолько зачиталась, что от резкого треньканья подпрыгнула, и выронила книгу. Правда, сразу же поймала, не дав упасть на пол. Все разы Мордастый открывал дверь ключом, и именно звук отпирающегося механизма подсказывал о его приходе. Никак не звонок. Он оставил ключ в квартире? Вряд ли. Не то чтобы Гера перерывала всю квартиру, но логично забыть ключи либо на столе, либо в личных вещах. А Джар ничего нигде не оставлял. И потом – он же должен был закрыть дверь, уходя. Значит, ключ у него был. Да и курьерам Мордастый дверь открывал. Гера не была вообще уверена, сможет ли самостоятельно открыть ее без ключа. А вот глазка не было, и посмотреть, кто же заявился в гости, не получалось. А сквозь предметы Гера смотреть не умела. Треньканье повторилось. И Гере ничего не осталось, как отложить книгу и выбравшись из кресла, подойти к двери. ...Все же изнутри она открывалась безо всякого ключа, простым поворотом металлической блямбы. Отличная система безопасности. Прямо восторг. Гера приоткрыла входную дверь, мгновенно познакомившись сначала с запахом гостя, а потом уже с ним самим. Эаль. В плаще и старомодной шляпе с полями, в комплексном (на всю морду, по типу противогаза) респираторе с блестящими линзами на глазах и трубками, уходящими ото рта куда-то за спину. И с дурацким чехольчиком на остроконечном хвосте. Сам же эаль пах одеколоном так, что у Геры мгновенно заслезились глаза. На курьера он был совсем не похож. Да и никаких сумок и пакетов у него не было. — Ну привет, Охотничек. — Металлическим голосом (ну точно под респиратором находился корректор голоса) заговорил эаль. — Как дела? Хвостатого Гера не узнавала. Ни по запаху, ни по внешности, которую фиг разберешь за маской и шляпой. И это было неприятно. Может, захлопнуть дверь, и сделать вид, что Гера никого не видела? — Не бойся. Я знаю, что твой пернатый хозяин сейчас отсутствует. Есть разговор. — Даже не смотря на корректор голос Гере показался смутно знакомым. Или же не сам голос, но интонации. А еще осведомленность, что Мордастого в квартире нет. Значит, следят. — Вы кто? — Доброжелатель. — Так довольно произнес эаль, что у Геры зашевелились волосы на затылке. — Впустишь? Ага, бежит и падает. — Нет. — Тебе не говорили, что мужчин нужно слушаться? — Миролюбиво полюбопытствовал эаль, не делая попыток ломануться в квартиру. Разумное решение. Гера слушается. Слушалась. Да и в принципе будет. Но Мордастого. Так что вакансия мужчины, кого она должна слушаться, занята. — Ну как хочешь. — Хвостатый чуть качнул головой. — Есть работка, Охотничек. Вот же... Жопа. Гера вдруг ясно осознала, кто стоял перед ней. Не простой эаль, решивший поиграть в шпионские игры. Связной. ...Тот, кто пытался добиться статуса Охотника, но не получил даже первого ранга. Ибо денег не хватило. Дед отзывался о них, как о слабаках, не способных потягаться с настоящими Охотниками ни в чем. Посыльные клопы, прыгающие из мира в мир и передающие заказы от клиента исполнителю. Хвостатый медленно вытащил руки из карманов. Протянул Гере. На ладони у него, затянутой в перчатку, лежал небольшая ампула. — Подарок для твоего пернатого хозяина. Удивительно, как быстро ты засадила его на крючок, но он рано или поздно сорвется. И выпотрошит из тебя все наши тайны. А клиенту бы этого не хотелось, знаешь ли. Гера сглотнула, рассматривая ампулу в чужой руке. Значит, на крючок? Она? Мордастого? Они что-то там напутали определенно. По психологии крылатых у Геры была вытянутая на усердии тройка. Но если и так... Какого фига ей травить Мордастого? — Не бойся, на тебя не подумают. Пернатые ведь так плохо переносят алкоголь, просто кошмар... — Почти что нараспев произнес эаль, неправильно истолковав ее молчание. — Все, что тебе нужно будет – это открыть дверь, когда головушка у него перестанет соображать. Ну и снять с него коммуникатор, чтобы он панику не поднял. — Точно? — Уточнила Гера негромко. — Ну конечно! — Корректор плохо передавал эмоциональный окрас слов. — Это же совсем нетрудно. Гера приоткрыла дверь чуть шире. Хвостатый сделал шажок вперед, совсем незаметный. И хвостом чуть повел в сторону. ...Жаль, что на двери не было цепочки изнутри. И камеры в коридоре не было. Как Гера будет объясняться? — Не бойся, Охотничек из семьи Торку. — Произнес связной, когда Гера протянула руку, но не стала касаться ампулы. Остановила пальцы чуть поверх ее. — Я тебя не укушу. ...В последнюю секунду, хватая эаля за шею и дергая к себе в дверной проем, Гера не стала ломать ему позвоночник закрывающейся дверью. Что, если это крылатые решили провести еще какой-нибудь свой тест, и приплатили хвостатому, чтобы он изобразил связного от Охотников? Неудобно получится, если Гера этого горе-актера грохнет. Тело эаля пришлось втаскивать в квартиру. И быстро искать, чем же его можно связать. В шкафу нашелся ремень от брюк Мордастого, шнур от халата. А на столе остались наручники, в которых была сама Гера во время врачебного осмотра. Сойдет. Эальский хвост Гера прикрутила шнуром к чужим ногам, запихнув тело в душевую кабинку. Еще и пакет на голову надела. Бумажный, в котором крылатый книги принес. А вот респиратор стащила, положив в раковину. К счастью, ампула не разбилась, упав на коврик у самой двери. Взяв ее с помощью салфетки, Гера положила ампулу на блюдце на кухне, чтобы было что потом предъявлять. ...Самое главное в удержании эаля – не дать ему телепортироваться и крепко зафиксировать хвост. Пакет прекрасно справился с первым, не давая рассмотреть, где именно оказался хвостатый. Со вторым помог шнур от халата. Вслепую ни один идиот прыгать не станет. ...Этот попытался, за что Гера тюкнула его головой о плитку на стене. Не до крови, но сотрясение хвостатый получил, прекратив попытки телепортаций. Зато начал ныть, обещая разнообразнейшие кары небесные за то, что Гера посмела ему навредить. Да убоится жена мужа. И все такое. Для нанятого актера это было уже небольшим перебором. Либо же хвостатый действительно вжился в роль, отыгрывая заплаченные деньги, и никак не мог заткнуться. Даже пинок не помог. Значит, вряд ли актер. Гера сделала себе кофе с молоком, съела пару йогуртов, помыла ложку и чашку, потом неспешно доела фрукты, все же порезав их в некое подобие салата. И только потом вернулась в ванную комнату, прихватив с собой нож. Исключительно на всякий случай. Эаль как раз успел устать изрыгать обещания множества наказаний, и немного скис. — Что, связной, никто не пришел тебя спасать? — Полюбопытствовала Гера негромко, усевшись на закрытую крышку унитаза. Все же ванная комната была слишком узкой и маленькой, и из душевой некрасиво торчали ноги эаля с прикрученным к ним хвостом. — Тебя уничтожат! — Лишенный корректора голос был истеричным и хрипловатым. Ну да, долго ругаться трудно. Потом пить хочется и горло пересыхает. — Возможно. — Не стала Гера спорить, и потянувшись, включила в душе холодную воду, направив лейку на голову хвостатому (а точнее, ему на пакет). — Но учитывая, что ты тут уже почти час, а никто за тобой не явился, могу предположить небольшую вещь. Ты работаешь один, без поддержки. Следовательно – ты либо совсем отброс, либо откуда-то извне Охотничьих семей... А пришлых никто не любит. — Ссука! — Или ты думал, что я возьму и поверю неизвестно откуда взявшемуся типу, что меня решили спасти свои же? Вот просто сплю и вижу, чтобы отравить крылатого. У Геры, между прочим, кандалы на руках. И если крылатый умрет рядом, то ей тоже не выжить. — Ты обязана слушать мужчин! — Ты определенно пришлый. Мало того что семей, где есть эали, маловато, так еще ты и не в курсе наших правил. Пакет наконец намок, принявшись терять форму. — Жена обязана слушаться мужа. Не рандомного мужика, а того, с кем подписала брачный контракт. Но это так, тебе для самообразования... Так что я могу спокойно тебя тут утопить, разделать и запечь как жаркое к ужину, и за это мне ничего не будет. Даже несварения. Эаль что-то забулькал. Видимо, очередное ругательство, но смелости в нем поубавилось. Тот, кто поверил в откровеннейшую глупость что женщины Охотников слушаются всех подряд мужчин, наверняка поверит и в каннибализм. ...На полигоне иногда доносился запах жареного мяса и паленой шерсти. Лагерным иногда удавалось поймать крысу. Гера выключила воду. Легонько постучала по колену эаля тупой стороной ножа. — А теперь, будь так добр, расскажи, кто тебя нанял. А я не отрежу тебе хвост. Хвост и вправду резать не хотелось. Неудобно, толку мало, да и что делать с ним потом? И вообще коврик в ванной кровью зальется. А Гере этот коврик нравится. Эаль молчал, только сопел из-под мокрого пакета. — Не хочешь – не говори. Все равно скоро вернется крылатый, и он тебя разговорит. Знаешь же, что по новым законам, посягательство на территории эальских миров на жизнь лае карается смертью? Если ты, конечно, доживешь до казни... Насколько я знаю, живут долго, но не доживают. И адвоката не дают. — Ч-человек. — Подробности. — Я имени не знаю! Сказал дать тебе ампулу и все! Рассказал, что ты из семьи Торку, и что этого мудака пернатого на крючок посадила! Я больше ничего не знаю! Возможно, что так. У Геры не было никакого желания выпытывать все детали. Ванная узкая, неудобно, тесно. И вообще на ней одежда новая и чистая, не хочется пачкать. Да и... В двери щелкнул замок. Гера, напоследок пнув эаля, выскочила из ванной, плотно прикрыв дверь и выключив свет. Ничего, не помрет от пары минут в темноте. А отравы у него при себе не было. Точно, что чужак. Мордастый явился с пакетами, из которых умопомрачительно пахло мясом. — Мне показалось, или в коридоре кто-то флакон духов разлил? — Спросил он, принюхиваясь. Гера облизнула губы, не зная, как все объяснить, чтобы быстро, внятно и правильно. И чтобы ее за это не убили. Если эаль – действительно актер. Переход открыли на площадке между лестничными клетками, чему Джар был втайне рад. Ребрышки, которые он взял на кухне в Отделе, не успеют остыть. А их лучше всего есть горячими, с гарниром из картофеля по-деревенски (хотя его тоже готовили в Отделе) и кисло-сладким соусом. В коридоре перед квартирой разило одеколоном. И в самой квартире – тоже. Запах, может быть, был приятным, но в такой бешеной концентрации вполне мог сойти за оружие. И был Джару незнаком. А вот Охотница от вопроса смутилась. И нож, зажатый в ладони, постаралась аккуратно положить на край стола. — Что случилось? — Как можно более спокойным тоном осведомился Джар, не спеша разуваться. ...Если вдруг окажется, что Охотница внезапно завела себе любовника, то Джар в ней разочаруется. Хотя откуда любовник? Не в коридоре же она его поймала? Ну и нож для такой ситуации несколько не подходил. Хотя если в постели резать твердый сыр... Джар отбросил догадку. Благородных сыров, которые бы подошли для трапезы в постели, в холодильнике точно не было. Как и колбасы. — Эаль пришел. Связной. От Охотников. — Охотница пальчиком отодвинула нож подальше. — Принес ампулу, чтобы я вас отравила. Она там, на кухне. — Ага. — Джар, передумав разуваться, с опаской заглянул на кухню. Возле раковины действительно нашлось блюдце, на котором в салфеточке лежала непонятная ампула из тех, где верхняя часть легко отламывается пальцами. — То есть – тебе поручили меня отравить? — На всякий случай уточнил Джар, ощущая себя несколько странно. Девушка кивнула. — А зачем тогда ты предупреждаешь? — Потому что травить не буду... Это не какая-то проверка? — Нет. По крайней мере, Вольф Джару ничего о таком не сообщил. В любом случае – хорошо, что его травить не собираются. А то обидно – Джар вот сочные горячие запеченные ребрышки принес, а его травить захотят. — Хорошо. — Охотница чуть расслабилась. — А эаль в ванной комнате. Пакет с ребрышками лег на стол. Нож же Джар аккуратно убрал, положив в раковину. Вроде чистый, без кровавых пятен. — Ты его убила? — Спросил Джар осторожно, не зная, какому ответу обрадуется меньше. — Нет. Только связала и водой холодной облила. — Девушка на миг задумалась. — И по голове два раза стукнула. Она посторонилась, пропуская Джара к двери. Открыв ее и включив свет, Джар секунд десять рассматривал длинные ноги, торчащие из открытой душевой кабинки. К ним желтым шнуром (определенно, от халата) был привязан хвост, с которого слез защитный чехольчик. Сам же эаль был вполне при всех частях тела, и только стучал зубами. И башкой ворочал, пытаясь снять с головы мокрый измятый пакет, который облепил лицо. В раковине по левую руку от Джара торчала морда противогаза (почему-то навевающая мысли об отрезанной голове), на которой покоилась изрядно смятая шляпа. Вот же... Сюрприз.