V1-ЗАКРЫТО.

It really kills me too You really got me going now It's taking me down You really got me wanting now

Ван Ибо просыпается в почти полной темноте, вокруг разливается еле заметное зеленоватое свечение. В горле сухо, во всём теле ноющая ломота, как после долгого тяжелого сна. Кажется, он сошёл с ума. Он отчётливо слышит громкие стоны. Стоны Сяо Чжаня. Он ни с кем не спутает этот голос, даже всё ещё находясь в полусне. Но в комнате никого нет. Ибо вертит головой из стороны в сторону, пытаясь избавиться от наваждения. Стоны исчезают, что-то с тихим стуком падает на пол. Блять, это наушники. И он не сошёл с ума. Ибо вставляет наушники обратно. Стоны чередуются с каким-то нечленораздельным шёпотом, на фоне звучит медленная музыка. Та же, что на видео прошлый раз. Интересно, это опять онлайн? Или сегодня надо дрочить на его голос? Видео не будет? Руки сами тянутся к стоящему члену, и Ибо понимает, что он не связан, не привязан и не зафиксирован в очередной нелепой позе. Резко поднимается в сидячее положение – и тут же падает на спину от внезапного головокружения. Какого хрена Сяо Чжань не связал его? Не успел подготовить к очередным съёмкам? Сколько в этот раз продлится ожидание? Может, я ему надоел?.. Ибо заводит руку за спину, трогает. Внутри тоже ничего нет. Гладкая влажная кожа, вытекающая из ануса смазка. Он что... почистил его от клея и вымыл? Да пиздец, нахуй ему это всё? Ибо подносит руку к лицу, прижимает ладонь к губам. Пальцы холодные и липкие, пахнут персиком. Ненастоящим персиком. Так знакомо… Хочется ещё. И этот запах больше не кажется Ибо мерзким. Он даже скучал. Ван Ибо нервничает. Во всём этом есть какой-то подвох. Кажется, он что-то упустил, забыл, испортил. А может, ему просто намекают? Ты свободен, можешь встать и идти? Но Ибо знает: если замок не на нём – он на решётке снаружи, и любые попытки бегства бессмысленны. Не то что бы он пытался, но однажды исследовал почти наощупь часть помещений, двигаясь в направлении света. Везде было закрыто. Смешно признаться, но больше всего им двигало любопытство – нет ли тут других… моделей. Нет. Он придёт. Он не может не прийти. Это ещё не всё. Он говорил, что у него будет две презентации за эти две недели. Он хотел взять меня с собой. Он придёт. Не думай, Ибо. Дрочи, просто дрочи. Если мои руки свободны – значит он хотел именно этого. Ибо сжимает головку в руке, ёрзает на спине в поиске более удобного положения. Пол под ним гладкий, скользкий, холодный. Он тут был уже. Лежал лицом на этом самом полу, привязанный к стулу. И пахло персиками. Настоящими. *** Как тогда, на банкете. Смешно, когда ты не ешь несколько лет персики, чтобы не вспоминать тот нелепый случай, а тебя просто погружают с головой в давно пережитые эмоции, всё из-за одного-единственного запаха. Тычут тебя лицом в твой позор, в твою развратную сущность. Нет, Ибо не такой… Просто, блять… Как же он его хотел тогда. Сердце билось как перед прыжком с парашютом, дрожащие ноги еле держали. Наверное, он мог бы кончить прямо во время танца под его неотрывным взглядом. Ибо сам не понял, что произошло, как они оказались в одной кабинке. Из головы вылетели все адекватные мысли, тело двигалось на автомате, ведомое неконтролируемой похотью. Рука в трусах, рука на чужих веках… Сяо Чжань, ты чудовище. Нельзя так смотреть на человека, который держит над твоим лицом свой член. В зрачках - бесконечная и кажущаяся неподвижной чёрная бездна, но в ней смешалось всё: убить, сожрать, поглотить, забрать бесповоротно. Как живая ловушка, которая вот-вот захлопнется. Не захлопнулась. Ибо успел, Ибо сбежал. Как – тоже не помнит. Блять, как стыдно-то. Что это было вообще? Пришёл в себя только возле дома. Он ехал пьяный на мотоцикле? Идиот. А потом – полубессонная ночь в эротическом бреду. Уставшие руки, не желающий падать член, мокрая простынь… Уйди, уйди нахуй из моей головы. Забыть. Забыть и забить. Потому что иначе просто не выдержит, слетит с катушек. Так вообще бывает? Как будто в алкоголь подмешали наркотик. Но Ибо точно знает: наркотика не было. *** Ибо продолжает водить рукой по члену, стоны в наушниках возбуждают и отвлекают одновременно. Интересно, что ты делал, когда это записывал? Кому ты говорил все эти мерзкие пошлости своим похотливым шёпотом? Сяо Чжань, приди уже и сделай со мной что-нибудь! Я хочу с тобой… Он приподнимается на локтях, всматриваясь в окружающую темноту. Зелёное мерцание исходит откуда-то из-за головы от предмета вполне недвусмысленной формы. Что за ночник, блять? Ибо берёт светящуюся штуковину в руки и чуть не выпускает на пол – скользкая. Вся в смазке, блять. Холодная, прозрачная, тяжёлая. Ибо вытирает руку об живот. Очередная затычка, значит? Оставил мне игрушку, чтобы я без тебя не скучал? А почему всего одну? Компенсировал размером? Знаешь, да – без смазки эта штука в меня не влезла бы. Какой заботливый Чжань-гэ. В себя-то ты пробовал это засунуть? Интересно, влезет? Или ты только на других экспериментируешь? При мысли о «других» к горлу подступает комок тошнотворной бессильной ярости. Ибо с ужасом осознаёт, что скоро этот двухнедельный контракт закончится, и его место займёт кто-то другой. Нет, не займёт! Он станет для Сяо Чжаня самым лучшим, самым сексуальным, самым послушным. Сделает всё, что он захочет. Ибо дотрагивается между ног смазанным кончиком пробки, представляя, что это делает тот самый бесстыдно стонущий Сяо Чжань. А лучше – если членом. На член не очень похоже, но так приятно холодит всё ещё раздражённую кожу. Пробка продолговатая, постепенно расширяется ближе к основанию, и у Ибо никак не получается засунуть её целиком. Но он не торопится, он не хочет порвать себе задницу, можно ведь просто водить туда-сюда. Ибо тихо скулит, сжимаясь почти на самой широкой её части, пока Сяо Чжань в наушниках шепчет очередную развратную хуйню. Что? «Хочу тебя выебать», да? Правда? А вслух сказать слабо? Похуй на стыд. Ибо обхватывает себя рукой под коленкой, прижимая ногу к груди. Наверное, Сяо Чжань сделал бы именно так. Жёстко втрахивал бы его в этот скользкий пол до мозолей на лопатках, с силой сложив пополам и задрав его задницу кверху. И стонал бы так же бесстыже, как в наушниках. Сяо Чжань, схуяли ты при мне почти всегда такой… сдержанный? Ты же не такой! Давай, покажи мне своё настоящее лицо! Ибо так увлекается, что не замечает, когда свет вокруг становится ярче. Он распахивает глаза и видит напротив себя чёрный силуэт. Резко вытаскивает из себя игрушку и инстинктивно сводит согнутые в коленях ноги, пытаясь прикрыться. Как будто в этом есть какой-то смысл. Сяо Чжань стоит в дверном проёме, выражения лица совсем не разобрать из-за света, идущего сзади. И, кажется, на нём нет одежды. В одной руке – бутылка, стакан с трубочкой в другой. Он что, снова пьяный? Пиздец. Бухой Сяо Чжань – это совершенно непредсказуемый неадекват. Он какое-то время не двигается, явно ожидая продолжения. Ибо тоже не двигается под давлением скрытого в темноте, но явно пристально его изучающего взгляда. А потом всё происходит стремительно быстро. Чжань в несколько шагов оказывается рядом с Ибо, со звоном ставит бутылку на пол, вынимает один наушник из его уха и тихо произносит ни разу не дрогнувшим голосом: – Засунь обратно. Стоны Чжаня снова заполняют его голову, и Ибо хватается за придвинутую к ладони скользкую стекляшку, чувствуя, как пальцы на руках немеют от сладкой парализующей дрожи. Как будто в тело влили быстродействующий наркотик, волнами распространяющийся по всем конечностям и заставляющий тело непроизвольно выгибаться. С маниакальной одержимостью Ибо пытается затолкать в себя пробку, которую едва может обхватить собственной ладонью. Блять. Он никогда в себя ничего не пихал, кроме пальцев. И никогда бы не купил себе игрушку такого размера. Сяо Чжань сегодня слишком нетерпелив. Он хватает ногу Ибо под коленом, с силой придавливая её к груди, и Ибо кажется, что он снова влез в его мысли. Да, будь грубее… Вторая рука прижимается к дрожащим пальцам, обхватывающим основание пробки, и после нескольких бесцеремонно резких толчков игрушка проскальзывает внутрь, упираясь большим холодным ограничителем в растянутую кожу. Ибо кажется, что он прокусил губу, стараясь не закричать от боли. Блять, её придётся доставать обратно. Мне тоже самому, или поможешь как всегда? Чжань обхватывает двумя пальцами ограничитель пробки, тянет на себя несколько раз. Ибо шипит и непроизвольно вскидывается, отрывая голову от пола и хватаясь обеими руками за запястье Чжаня. Тише, тише, а то придётся тебя связать. Всё как ты любишь, да, Ибо? Даже если ты попытаешься меня обмануть, у тебя не получится – с тебя течёт так, что живот весь мокрый. Помню, в первый день ты кончил от пары резких движений в твоей заднице. Интересно, когда тебя трахают – ты кончаешь так же быстро? Проверим?.. Пожалуй, нет. Сейчас ты мне нужен со стоящим мокрым членом. Будет красиво отсвечивать на фото, хаххаха. Ибо безуспешно пытается выровнять сбитое дыхание. Сяо Чжань отходит в сторону, возвращается, протягивает ему на ладони 2 небольшие литые лампочки на цепочках, мигающие зеленым светом от малейшего движения. – Повесь на соски. Ибо смотрит непонимающе. Что, малыш, опять мозг отключился? Кажется, пьян тут я, а не ты. – К кольцам пристегни, – поясняет Чжань, отрываясь от блестящей серебристой трубочки в напитке. Ибо садится, опираясь на одну руку, вертит стекляшки в ладони. Они диаметром с пару сантиметров и сравнительно тяжёлые. И вот это повесить на соски? Издеваешься? Они ещё не зажили даже. Окей, если ты так хочешь. Обезболивающее из твоего стакана мне не полагается, да? Ибо чуть наклоняется вперёд, чтоб было удобнее, цепляет застёжки за колечки в сосках. Стекляшки больно тянут вниз, и Ибо пытается придержать их ладонью. Наклоняет голову, рассматривая новое «украшение», и, кажется, сам возбуждается от этого зрелища ещё сильнее. Что, если связать их вместе?.. – Руку убери. Ибо опускает руку обратно на пол, и Сяо Чжань заставляет его наклониться, больно сжимая шею сзади, после чего легко приподнимает и удерживает его подбородок одним указательным пальцем. Такой точный, как будто репетировал. Похоже на грязный боевой приёмчик. Кажется, за таким жестом следует страстный поцелуй?.. Ибо закрывает глаза и внутренне ржёт сам с себя. Ага, хуй мне. Максимум, что я получу – это пощёчину за отступление от плана. Блять, а в контракте не было таких подробностей. Или там было прописано – «не целоваться и не трахаться», а он что-то пропустил? Нет, было б страннее, если б там было написано «целоваться и трахаться». Наверное, это прикольно – целоваться в позе раком с огромной пробкой в заднице и грузиками на сосках? Ибо чуть не давится собственной слюной, когда слышит над ухом насмешливое: «даже не мечтай». У него что, блять, всё настолько явно на лице написано? Или Сяо Чжань не человек? Ты мне ещё думать запрети, ага. Сяо Чжань отпускает слегка прихуевшего Ибо, обходит его сбоку, устанавливает фотокамеру на гибкий невысокий штатив-треножку почти под самой пробкой. Начнём, пожалуй, сзади! Ибо наклоняется ниже, пытаясь пристроить тяжёлые лампочки на полу, но Сяо Чжань тянет за волосы обратно. – Стой так. Не шевелись. Пауза. – А то размажется. До Ибо не сразу доходит, что именно размажется. Кажется, размазаться тут может только лужа под ним, если он плюхнется в неё животом. Или он сам. Но по писку фотоаппарата понимает, что Чжань ставит режим съёмки на долгую выдержку с таймером. Блять, это значит, что ему стоять так намного дольше, чем обычно?.. Сяо Чжань ползает вокруг Ибо, лишь слегка меняя его позу – просит чуть наклониться, чуть выгнуться, чуть податься назад, сопровождая каждое изменение тихим «замри». Периодически щёлкает пальцем по лампочкам на сосках, когда они погасают от отсутствия движения. Ему так нравится, как блестит пол под членом Ибо в этом зелёном свете... Сяо Чжань не спешит. Ему доставляет удовольствие наблюдать, как напрягаются мышцы в теле Ибо, пытающегося удержаться в неподвижной позе, как плывёт его взгляд, когда он ненадолго открывает глаза, чтобы посмотреть в кадр, как медленно стекает на пол капля прозрачной жидкости с головки... Скоро всё закончится, и ему хочется растянуть каждое мгновение этого представления, как в замедленной съёмке. Как на его видео, которые он не раз прогонял, снизив скорость в несколько раз. Это такой кайф – наблюдать, как медленно разбрызгиваются белые капли спермы, как с каждой долей секунды меняется его лицо в момент оргазма, как хмурятся брови и кривится рот, будто он испытывает невыносимую боль. Жаль, что тебя нельзя замедлить в реальности. Сяо Чжань просит Ибо перевернуться обратно на спину, взять себя под коленом так же, как делал это до его прихода. «Медленнее». Просит приподнять одну лампочку вверх – выше, сильнее... Просит слегка оттянуть пробку наружу и подержать так, чтобы чётче был виден размер игрушки… И Ибо с совершенно мазохистской самоотдачей делает всё, что он скажет. Он не может не делать. Кажется, голос Чжаня программирует его, словно механического робота без воли и разума. Не потому, что у него контракт. Не потому, что ему заплатят денег. Он сам не знает почему. Он просто делает. Ибо, ты такой тихий, такой послушный… Мне казалось, ты будешь сопротивляться сильнее, если окажешься не связанным. А тебе тут и правда нравится. Ну как, твоим сосочкам хорошо? Ибо чувствует себя одержимым, ненормальным, безнадёжно зависимым. Сяо Чжань – яд, причиняющий невыносимую боль, но только у него есть противоядие. Точнее, противоядие – это он сам. С ним плохо, без него ещё хуже. Хочется сбежать от этого всего – но ещё сильнее хочется остаться. Это какой-то замкнутый порочный круг, из которого, кажется, будет очень сложно вырваться. Блядство. Лучше бы они никогда не встречались. Нет, Ибо больше не сбежит. Сяо Чжань откладывает камеру в сторону, берёт стакан, втягивает через трубочку немного алкоголя, наклоняется над неподвижным Ибо и выпускает несколько капель изо рта на белую кожу. С жадностью наблюдает, как судорожно вжимается и без того впалый живот, и еле сдерживается, чтоб не наброситься и не облизать. А то кончит еще. Или я сам кончу… Сяо Чжань не знает, зачем он купил это мерзкое, приторно сладкое персиковое пойло. Просто Ибо ассоциируется у него с этим запахом. Ибо должен пахнуть персиком. Сяо Чжань ложится рядом, поворачивает голову на бок, рассматривает. Тянет за плечо к себе, вынуждая снова встать на четвереньки – прямо над собой. Не двигается, не трогает, не фотографирует больше. Чего он хочет? Он ждёт, что я сам?.. Поэтому не связал? Нет, Ибо не может. Такое чувство, что ему за эти неполные две недели полностью перепрошили мозг, и теперь он может только молча подчиняться. Ибо замирает, когда тело под ним медленно скользит ниже, всё ещё удерживая за плечи и не давая упасть на себя. Сяо Чжань вбирает болтающуюся лампочку в рот, перекатывает её на языке, слегка тянет за цепочку зубами. Наклоняет Ибо ближе к себе, дотрагивается кончиком языка до покрасневшего соска, играет с вдетым в него колечком, всасывает сильно. Больно? Нравится? Да, Ибо нравится. Кажется, теперь его текущий член пачкает живот Чжаня… Он так хочет прижаться, потереться о горячее тело под ним, но Сяо Сжань не позволяет опуститься, приподнимая ногу и упираясь коленом в промежность и в край пробки. А потом в его руках оказывается маленькая блестящая упаковка, и Ибо чувствует, как к кончику его члена прижимается что-то липкое. Какого хуя?.. Зачем мне презерватив? То есть... Трахать будут не меня? Ты хочешь, чтобы я тебя?.. Нет, блять, стой. Я же... Блять. Нет. Ибо стоит раком над Сяо Чжанем, медленно раскатывающим латекс по его члену. Да, он не раз дрочил в презерватив, кайфуя от ощущения стянутости на чувствительной плоти, а ещё лучше – в два, изнывая от невозможности кончить слишком быстро. И совсем не потому, что так можно не запачкать одежду. Хотя и это тоже. Ему всегда нравилось сдерживать и ограничивать себя. Наверное, он всё-таки псих. Колени судорожно сжимаются на бёдрах Сяо Чжаня, тело колотит, как будто его внезапно закинули в ледяную воду, и Ибо кончает короткими рывками, зажмурившись и не проронив ни единого звука из раскрытого рта. Замирает, из последних сил стараясь не рухнуть вниз и не отрубиться. Что теперь? Будет бить? Чжань накрывает кулаком его головку, перекатывает в холодных пальцах кончик презерватива, наполненный вязкой жидкостью, слегка оттягивает его вниз, облизывает пересохшие губы. Молчит. После чего резко хватает Ибо за отросшую чёлку и опрокидывает его обратно на спину. Вот так вот, значит? Я, конечно, люблю тебя таким несдержанным, но блять, ты не мог потерпеть ради меня? Давай, покричи хотя б немного, маленький извращенец. Жаль, теперь в тебе мало спермы. А знаешь что? У меня прекрасная идея – давай зальём её обратно! Сяо Чжань стягивает презерватив с члена Ибо и выдавливает содержимое в стакан с остатками алкоголя. Перемешивает и набирает полную трубочку получившегося коктейля, проглатывает немного. Да, теперь это пойло однозначно вкуснее! Затыкает кончик языком, чтоб не вылилось. Зажимает колени Ибо своими, наклоняется и пытается засунуть трубочку в его член, не обращая внимания на вцепившиеся в его волосы руки. Кажется, Ибо просит прекратить, но Сяо Чжаню похуй. Он медленно проталкивает ртом трубочку практически до конца, придерживая почти опавший член одной рукой, выдувает содержимое внутрь и отстраняется. Медленно вытаскивает трубочку и ставит её обратно в стакан. Остальное потом сам допьёшь. Ты же хочешь пить, правда? Ибо неподвижно лежит на полу, раскинув руки в стороны, и Чжань понимает, что хочет его такого ещё больше. Измученного, обессиленного, готового на всё. Только вот Ибо его, похоже, больше не хочет. Сяо Чжань наклоняется к Ибо, с силой хватается за волосы на голове, тянет вверх. Давай, гадёныш. Кажется, я знаю, что тебя быстро возбудит. – Вставай. Ибо так нравится этот тон его голоса… Такой тихий и отрешённый, как будто даже сдержанный. Но Ибо знает, что скрывается за этой сдержанностью. Это та степень самоконтроля, та его крайняя точка, за которой – бездна, пропасть, сорванные тормоза. Ему так нравится этот другой Сяо Чжань. Давай, покажи себя! Я так ждал! Ты такой же как я. Я вижу как ты сгораешь от желания и слышу как за этим показушным безразличием тебя рвёт изнутри. Нахуй? Почему ты не можешь делать всё, что хочется? Ты мазохист? Ахахаха. Ибо поднимается на ноги, следуя за вцепившейся в него рукой. Пробка такая тяжёлая, что если б не её размер – точно выскользнула бы наружу. Ибо сжимает мышцы ануса, пытаясь втянуть её обратно. Придерживает одной рукой, чтобы не было так больно от чувства растянутости. Сяо Чжань подталкивает Ибо вперёд, и через несколько бесконечных секунд они оказываются в противоположном конце помещения. Угол комнаты обит белым сайдингом, пол застелен чем-то светлым. Сяо Чжань нажимает выключатель, и вдоль стены узкой полосой разливается тусклый красный свет. Что это? Ещё одна фотозона? Или ты тут всех трахаешь? Интересно, ты кого-то допускаешь в свой мир хоть немного ближе, или нам всем место на полу? А знаешь, я даже на это согласен. Продлишь мне контракт? Сяо Чжань толкает Ибо на пол и идёт в угол комнаты, возвращаясь со связкой чёрных проводов. Вытаскивает небольшой кусок, связывает запястья Ибо вместе, закидывая их за голову, обматывает проводами открытый рот, горло, больно стягивает измученные соски, грудь, живот. Опрокидывает Ибо на спину, сильно связывает сдвинутые вместе ноги. Наверное, на коже надолго останутся вмятины. Сяо Чжань слышит, как дыхание Ибо становится всё тяжелее, а собственный пульс зашкаливает на максимуме. Ооо, тебя и правда это заводит! Развратный, испорченный, ненасытный. Нравится? Может, хочешь красиво? Нахуй красоту. Он туго перетягивает остатками проводов всё его тело, обматывает хаотично вдоль и поперёк, протягивает между сведённых ног, ещё сильнее прижимая основание пробки к заднице. И в завершение всего завязывает у основания снова стоящего члена использованный презерватив. Несколько раз бьёт ладонью по головке, заставляя Ибо вскрикнуть от боли и инстинктивно развернуться на бок. Лежать на спине, блять! Второй раз ты не кончишь так быстро, похотливый сучёныш. Ибо… улыбается. Странное чувство растекается по венам. Больно, сладко, хорошо. Мало. Он хочет грубее, жестче, сильнее. Чтобы прочувствовать насквозь, чтобы запомнить и больше даже не пытаться забыть. Ибо, ты точно нормальный? Сяо Чжань садится на Ибо, прижимая собой его член к его же животу. Медленно движется вверх, пока влажная головка не упирается в сжатую дырочку. Ибо, ты хочешь меня? Чжань обхватывает член Ибо рукой, направляя в себя. Вздрагивает и замирает, когда головка оказывается внутри. Ты такой тёплый. Ты не похож на игрушку. Хочешь глубже? Сяо Чжань опускается ниже, чувствуя, как член Ибо становится внутри еще твёрже. Он наклоняется над Ибо, хватается двумя руками за провода на его груди, сжимая внутри себя член и не двигаясь. Ну что ты так дрожишь? Хочешь кончить в меня? Нет, Сяо Чжань больше не будет сдерживаться, не будет растягивать наслаждение от каждого удара сердца и судорожного вздоха. Он хочет быстро и жёстко, так, чтоб шлепки от соприкасающихся тел разлетелись эхом по комнате, а Ибо под ним бился в экстазе. Похуй, что моим коленям больно, а на твоей спине явно останутся синяки. Покажи, как громко ты умеешь! Стони, смейся, ори, плачь! *** Сяо Чжань делал это только с игрушками. Он трахал, его – нет. После той истории в туалете Чжань как одержимый погрузился в хаотичные сексуальные связи, отдался этой похоти, пытаясь то ли забыть, то ли заменить, то ли найти похожее. И иногда он видел это похожее. Замечал в разных людях знакомые изгибы тела, похожую причёску, отчётливо слышал его голос – точно, это Ибо. Нет, каждый раз это был не он. Чжань словно попал в кошмарный сон, где каждый день ему подсовывали двойника этого странного парня, но каждый раз, когда Чжань всматривался – знакомые черты искажались прямо на глазах. Наваждение, бред, иллюзия. Наверное, он свихнулся. Иногда ему казалось, что он сам всё выдумал и ничего не было. А что, это было бы весело – создать его двойника, клона, забрать его к себе, сделать только своим, научить его выполнять и чувствовать то, что хочет Сяо Чжань. Он бы научил трахаться, сделал бы послушным и зависимым, не отпускал бы от себя ни на шаг. Только для него. Только с ним. Да можно хотя бы просто заказать робота для секса с лицом Ибо. Японцы, кажется, научились делать что-то похожее – эти человекоподобные игрушки могут двигаться, разговаривать, стонать во время секса… Какая прекрасная идея! Сяо Чжань никого не искал специально, они находили его сами. Клубы, тусовки, встречи с друзьями, творческие вечеринки… Ему ничего не приходилось делать. Они сами предлагали себя, стоило чуть дольше задержать взгляд на чужом теле. И этот вечный голод никак не удавалось утолить. Один раз ему кажется, что он точно нашёл. Блять. Пиздец. Как же он похоже двигается. Со спины – точно он. Нет, он не может быть в таком месте. Наверное. Или может? Какая громкая музыка. Какой мерзкий запах табачного дыма. Какой знакомый голос… Сяо Чжань не заметил, как оказался рядом с ним. Не понял, чьи руки оказались первые на чужой талии. Кажется, пацанчик был слегка обдолбан. А может, Чжань сам был обдолбан. Оглушающий бит в ушах, дурманящие вспышки света перед глазами, чёрная пустота в голове. И это лицо… Другое лицо. Совершенно другое лицо. Ни капли не похожее на Ибо. Слишком острые скулы, слишком тонкий нос, слишком другая улыбка… Очередной кошмар. Да похуй уже. А потом они трахались всё утро в номере ближайшего отеля. Пиздец, почему так светло? Почему у тебя другое лицо? Спрячь свою рожу нахуй, чтоб я никогда её больше не видел! Сяо Чжань чуть не придушил его чёрной футболкой, с упоением представляя, что это Ибо хрипит под ним в экстазе. Ибо, Ибо, я хочу только Ибо! Чужие пальцы больно впивались в запястья, пытаясь ослабить хватку, а Сяо Чжань, кажется, впервые за долгое время обкончался до онемения ног и звона в ушах. И сбежал, не спросив ни имени, ни телефона. Нахуй. Нахуй их всех. Почему воспоминания о сперме на собственном лице заводят его больше, чем стонущий под ним симпатичный парень? Ибо тоже однажды сбежал. Почему я не могу? Этот хотя бы получил то, что хотел. Надеюсь, он был просто шлюхой и даже не вспомнит обо мне. Шлюхи не помнят всех своих партнёров, хахаха. Ибо, если я тебя встречу, ты меня больше не забудешь. И не сбежишь. *** Сяо Чжань не раз делал это прямо здесь, на этом полу – дрочил, до изнеможения трахая себя гибкой игрушкой, похожей на член. А теперь под ним Ибо. Не надувная кукла, не робот даже, не клон. Настоящий Ибо, связанный и задыхающийся, кусающий провода и пытающийся то ли не кончить опять раньше времени, то ли не заплакать. Это для меня, всё для меня. Ты запомнишь это. Стони. Ты не сможешь больше трахаться с другими. Кричи. Ни с кем. Проси ещё. Ни с девушками, ни с парнями. Кончай в меня. Ты будешь хотеть, чтоб тебя имели жёстко, связывая и затыкая. Кричи громче! И нихуя не найдёшь. Ты мой. Даже если ты сбежишь, ты вернёшься. Ты только мой, понял?? Сяо Чжань заливает спермой живот Ибо, стонет, смеётся, орёт, плачет. Я такой же, как ты, да? Мир рушится, весь его привычный мир рушится, летит нахуй в чёрную дыру, и он сам никогда не станет прежним. Ибо внутри него такой горячий – и, наверное, сладкий. Чжань чувствует, как сзади становится мокро, как сперма Ибо медленно просачивается наружу, когда они оба замирают. Подожди, Ибо. Полежи так немного. Я хочу, чтобы ты ещё побыл во мне. Сяо Чжань сидит на Ибо, откинувшись назад и глядя пустым взглядом в красноватый потолок. Он не хочет вставать. Не хочет уходить. Или не может. В конце концов он падает без сил рядом, закрывая глаза. Ибо успевает подумать о том, что сегодня он заснёт не один. Он заснёт до того, как Сяо Чжань бросит его одного в этом пустом помещении.