И нарекут их именем полночной звезды...

Любимый цвет Вэй Ин – фиолетовый. Как строгий лоск острых волн аметиста и как след от вспышки пылающей молнии. Как цветы горной лаванды, вдыхать звон аромата которой всегда так приятно. И правильно. Не чёрный и даже не красный. Фиолетовый. Как платья с замысловатыми узорами и милый кигуруми у цзецзе, в одиночку поднявшей их с диди на ноги, когда родителей в их с А-Чэном детстве внезапно не стало. Вэй Ин носит красный и чёрный – это её цвета, да. Они ей идут и смотрятся на стройной фигуре очень красиво. Но цвета эти – не обязательно должны быть любимыми, сокрушается девушка, когда на день рождения получает несколько букетов красных роз. Всё же они, цвета, красный и чёрный – это она сама. А фиолетовый ей нравится просто. Не на себе. Но – во взбалмошном сердце. А красные и тем более розы – слишком банально. Не для неё. Ей бы чего-то другого. Вот только чего? Танец улыбок восторга, яркое безумие горячего смеха, красная лента, красная полоса, ядовитой змеёй ускользающая куда-то в чудесную даль, чёрная длинная юбка, чёрные туфли, чёрные волосы, чёрное небо над головой, красный уставший лист осени... Красное, чёрное, чёрное, красное... Сумасшедшая пляска. Тяжело. Сонно. Хочется улыбаться. Или хотелось. Бы. А перед глазами сейчас – чёрный (опять) потолок, будто бы выпачкан в саже. И несколько бликов уличного иногда мигающего фонаря. — Что это? Ночник? — Мгм. В комнате – мягкий сиреневый свет. Холодные фиолетовые блики тепло целуют друг друга на чёрных тенях выбеленных стен. Сегодня у Вэй Ин день рождения. А сон всё никак не приходит. — Ты сама не своя в последние несколько дней. Тебе нужен отдых. Нормальный отдых. — Лань Чжань... Вэй Ин, сонная и чертовски уставшая, уютно ёрзает на кровати, медленно протягивает руку Лань Ванцзи, чтобы поблагодарить. И наконец засыпает. Ладонь – в его мягкой ладони. Счастливые от того, что стали свободными, лавандовые блики обнимают их переплетённые руки. Вэй Ин просыпается глубокой ночью. На стенах дружелюбным огнём пляшет свет виниловых звёзд. Вэй Ин фыркает про себя: серьёзный Лань Чжань действительно купил эти дурацкие детские светящиеся наклейки, о которых в шутку она говорила когда-то. Купил. Для неё. И повесил в их доме. Ночник мерно жужжит, его свет мягко ложится на лица людей, освещая их счастье, и укутывает своими руками, длинными, с любовью поглаживающими каждый угол их спальни, чуть более холодное сияние звёзд. Рассвет занимается. Вдалеке раздаётся задорное щебетание птиц, обещающее начало нового. Лань Чжань скоро должен проснуться. А в душе и глазах Вэй Ин всё ярче разгорается жаркое дыхание пламени фиолетовых звёзд. И без того бесконечной любви.