Личная жизнь графа Дракулы

Безопасность. Какое это хрупкое понятие, готовое в любой момент обрушиться из-за пустяка. Говорят тебе, что ты бессмертна, ты веришь в это, а следовательно не смеешь усомниться в том, что твоей жизни ничего не угрожает. Ни болезни, свергнувшие целые города, ни войны, охватившие половину мира, не способны пошатнуть твою безопасность и жизнь. Кроме одного незначительного пустяка под названием серебряные колья. Маленькие заостренные колышки десять сантиметров в длину, сверкающие, прочно вонзающиеся в кожу и прожигающие внутренности. Этот пустячок, а вернее, пара-тройка десятков таких сюрпризов, начиненных взрывчаткой и предусмотрительно спрятанных в экипаже, несущемся в пропасть, способны причинить большие неприятности. Грех не попасть в такую щепетильную ситуацию, особенно если ты висишь над бездной и гонишься за призрачной мечтой стать номером один для мужа-вампира. Порой честолюбие приводит к плачевным последствиям. Так же как и сильнейшее чувство долга (а у вампиров оно тоже есть, правда, не у всех) . Твои мечты обрываются старухой смертью, которая решила предстать перед тобой в виде адского пламени, пожирающего твою плоть и душу. Только в планы смерти не входила пощада и сострадание. Видно, сегодня она устала и не позаботилась о том, чтобы закончить с тобой все дела. «Верона…Верона»-знакомый голос взывал к сознанию. «Проснись…проснись»-призрачное пение странного голоса умолкало и наконец наступила тишина. Кроме пустоты ничего…кроме тишины ничего. Я сплю? Сознание ищет ответы, но не находит. Кто я? На вопросе ответ сознания обрывается и приходит боль. Соленый вкус крови прожигает язык, горький ком в горле не дает вздохнуть. Ко-ниуть,-хрип не похож на свой. Ко-ниуть,-язык не слушается. Кровавый вкус заполняет весь рот, подступает рвота. Ком движется по направлению к небу. Плюх! Изо рта вырывается поток вещества и с чавканьем ударяется о землю. Легче. Язык нащупывает небо, и присасывается к беззубым мягким деснам. Не может быть! Где мои зубы? Слюна наполняет рот и вызывает тошноту. Пробовать подняться невыносимо. Ломит гости, а голова того гляди расколется на части. Печально оплакиваемая, и предположительно трагически погибшая невеста графа Дракулы Верона, была жива. Но от былого великолепия гордой и холодной красоты не было следа. Невеста напоминала древнюю мумию, сухую, полуразрушенную и скованную обугленной кожей. Её изящные формы превратились в бесформенную прихоть сожжения заживо. Её тело-сплошной ожог. Глаза чудом уцелели, но веки почти отсутствовали. Волос, естественно, не было. Бедная невеста ползла по склону в направлении леса. Каждое движение-нестерпимая боль. Руками-костяшками она цеплялась за острые камни, а ногами-головешками отталкивалась от земли. Уже стемнело, а она все ползла. Добравшись, наконец до победной вершины, она рухнула и провалилась в бред. Ей снился яркий эпизод из ее прошлой жизни. Она точно знала, чего хочет. Его поцелуя. Сейчас. Навсегда. Граф наклонился к ней и его губы растворились в ней. Она проснулась, все та же беззвездная ночь. Сил еще меньше, но она поползла дальше, хотя не знала куда. Она двигалась так очень долго, а может из-за сильной боли ей так показалось, что время размеров с бесконечность. Остановилась она не от упадка сил, а оттого, что вдалеке выл волк. Она знала, что учуяв её, волк прибежит моментально, и ей не спастись. Потому она затаилась, и обострила свой слух. Долго она слушала далекий волчий голос, а когда он затих, на смену ему пришел человеческий смех. Детский смех. Он приближался. Верона спряталась в кусты и тихо наблюдала. Она вполне здраво оценивала свои возможности. Схватив мальчика за пухлую лодыжку, она зажала ему рот и утащила к себе. Все было тихо, никто ничего не заметил. Зубов не было, потому острый камень под её рукой-единственный выход. Она разбила им голову ребенка и прижалась к кровоточащему виску. Она чувствовала, как её тело крепнет. Но малыша явно было недостаточно. Отбросив бездыханное тельце в сторону, она наконец осознала, что если тут ходил ребенок, то рядом должны быть его родители или тот, с кем он гулял. Но она сомневалась, что ей под силу одолеть взрослого человека. Шли дни, Верона приспособилась к жизни в лесу, стала настоящей лесной нимфой, её силы понемногу возвращались. Кровь мелких животных потихоньку восстанавливала ее здоровье и облик. Постепенно у неё появились зубы, ушные раковины, веки и ногти. Её кости не вполне укрепились и выросли, но она была близка к этому. Крупная дичь повернула бы время в её пользу. Она кралась, выслеживала, соорудила самодельный лук и стрелу. Используя свои человеческие знания, она выживала. День был особенным, она выследила лося. И ранила его в ногу. По следам и пятнам крови она нашла раненное животное. Высосав его до дна, она почувствовала жгучую боль. Кожу жгло. Кожу! У неё появилась кожа! Она укрылась в ущелье моментально. Избегая солнечных лучей как прежде. Без кожи она не боялась ожогов или просто их нечем было чувствовать. Прошла неделя. Верона обрела шевелюру. Короткую, но все же какую-то. Её кости стали крепкими и она заново научилась ходить. Это ей далось непросто. Ночью ничего не видно. С последней каплей кровью сипухи, вернулось и её ночное зрение. Она была готова, чтобы убить человека. Она направилась в близлежащую деревню. Она знала, что там деревня потому, что видела из своего скромного убежища, людей, бродящий по лесу по одиночке. Но животное проще убить, оно не зовет на помощь. Верона дождалась ночи и направилась туда. Три домика-небольшое поселение. И это не стало большой проблемой. Первый дом-три человека. Второй-старик. Третий-мать-одиночка. Она вырезала всех и стала той, кем была раньше. Но что-то в ней определенно изменилось. Теперь она знала, куда идёт и знала, чего хочет.