Природник

Мне казалось, что местные должны знать каменный уголь. В поселении природников им зимой топили печи. И тем не менее Алень меня не понял. Даже подзатыльник отвесил, чтобы я «ерундой не страдал». — Брешешь. Как можно камнями печь топить? — возмущался мужчина. — Это не камни. Давным-давно это были деревья. Потом их завалило землей и спустя много лет они стали похожи на камень, — пояснял я. До конца убедить его не получилось. Но инструмент у Аленя для подобных работ имелся. Пока он отдыхал, а затем укладывал наш груз в лодку, я сумел наковырять немного угля. Добыл килограмма полтора и торжественно погрузил рядом с солью. Голословно доказывать что-то смысла не было. Тут только на практике можно показывать. Правда, Умила допустила меня с углем к летней кухне с большой опаской. Почему-то спросила, не было ли в той деревне, откуда я родом, магов-природников. — При чем тут магия?! — возмущался я. — Это обыкновенный уголь. — Тепло долго отдает, — заглядывала в топку Умила. — Кабы чего не вышло. Опасения простых крестьян я не понимал. Зато знал, что с запасом угля пережить зиму проще. Аленю корячиться с дровами тоже не очень хотелось. Был у нас небольшой запасец пиленых бревен. Но их же еще колоть нужно. Я такую работу физически не осиливал. Так что помощи мужчине ждать было не от кого. — Сходим за твоим углем. А на обратном пути грибы пособираем, — пообещал он мне. В лесу, что напротив деревни, грибы почти все собрали. Деревенские жители, собрав скудный урожай, запасались тем, что находили в окрестностях. Угля мы набрали примерно столько, как и соли. Два мешка. Замаскировали его, чтобы вопросов не возникло. На обратном пути, примерно в сутках от деревни, причалили к берегу и углубились в лес. — И здесь уже все вымели, — возмущался Алень, завидев следы грибников. — И ягоды обобрали. На кустах осталось немного ягод, напоминавших голубику. У меня, цивилизованного человека, сразу возник вопрос, почему нужно так далеко ходить за ягодами в лес? Не проще пересадить поближе? — Дык разве вырастет? — удивился Алень. Я не был уверен, что эта голубика точно такая же, как в моем мире, зато помнил Толика с его увлечением. Мой бывший был еще тем фанатом-дачником. Раньше я считал, что этим ковырянием на дачных участках только пенсионеры страдают. Оказалось, что не только они. Как бы я ни отбрыкивался от такого сомнительного отдыха, но часть информации от Толика запомнил. К примеру, о кустах голубики, которые любят близость болот и предпочитают «кислую» почву. Такую почву можно подготовить с помощью обычных опилок. Так-то перегнившие опилки для всего полезны. Но конкретно для этого кустарника нужны свежие. В общем, парочку ягодных растений я выкопал и в лодку отнес. Пока плыли домой, устроил Аленю лекцию. Мужчина проникся, уточнил, годится ли для посадок место возле оврага, где растет немного деревьев. Я подтвердил и расписал в красках, как будет удобно семейству, витамины для детей и никакой конкуренции от соседей. Те, кстати, на наше поле с завистью поглядывали. Даже староста приходил, когда только начали жатву. Ни у кого ничего толком не выросло, а у нас приличный урожай. — Лениться не нужно, — огрызнулся тогда Алень. Те, кто жил рядом с рекой, вполне могли организовать полив. У меня мозоли на ладонях от ведер до сих пор не сошли. Повезло, что этого инвентаря для полива хватило. Они еще от родителей Аленя остались. Он старый домишко разобрал. Из бревен хорошую конюшню устроил. Говорил, что теплую. Но это еще от зимы зависит. Иногда такие морозы, что приходится топить в конюшне. Она перегородкой на две части поделена. Там еще и корова. А кур зимой в сенцах держат. Немного. Оставляют парочку кур и одного петуха. Остальных съедают. В целом, деревенский быт обрушился на меня как цунами. Не знаю, выплыву или подохнем с голоду до весны. В последние относительно теплые дни мы всем семейством запасались чем могли. По грибы ходили далеко в лес. Детвору, кроме самой младшей, оставляли дома. И ведь не боялись. Лёнка хоть и мала еще, но могла присматривать и кормить брата и сестру. Правда, порой мы возвращались из леса и слышали дружный детский рёв. Типа страшно им было. Лёнка обычно сама и была зачинщицей этого плача. Лично я считал, что ей скучно сидеть с малышней. С подружками в деревне не поиграешь, в гости не сходишь. Отец ей сразу хворостиной внушение устраивал. Некогда Умиле этим детским садом заниматься. Играть и развлекать детвору потом мне поручили. Но это уже когда первый снег выпал. От первого снега до того, что уже останется до весны, обычно месяц проходит. Чуть подморозило, мы с Аленем снова в лес отправились. Дров точно не хватит на всю зиму. После пилили, кололи, укладывали в штабеля. Умила мне свою старую меховую жилетку перешила. Вернее, приделала к ней рукава. Получилось почти пальто. Зимнюю шапку я себе сам смастерил. Сапоги и портянки от Аленя достались. Велики, но я много зимой не ходил по улице. Только конюшню почистить да воды с дровами в дом принести. Казалось, лежи на печи и отдыхай. Только утомила меня зима хуже, чем поливка огорода. Во-первых, все время темно. Два оконца в доме света почти не давали. Просыпались, когда рассветало, спать ложились, когда темнело. Это часов в девять вечера. Для детворы, может, и нормально, а я мучился, уснуть не мог. «Взрослые», ничуть не смущаясь, трахались в темноте, как те кролики. Им забава, а мне тошно. Ночью половина семейства попердывала, портя воздух. Это тут нормально воспринималось. Алень еще и храпел. А походы в туалет зимой? Удобства во дворе имелись в отдельном домике, совмещенные с деревянным сараем. Но, сука, холодно же бегать! Ладно я, Лёнка тоже бегала, пока не простыла. Потом-то мать ей наказала в бадейку ходить, ту, что в сенцах стояла. А выносить эти помои приходилось мне. Из хорошего зимой запомнилось только то, что уголь пошел на ура. — Чего так мало привезли? — попеняла мужу Умила. — А если бы морозы вдарили сильнее? Зима оказалась хоть и снежной, но относительно теплой. По всем приметам лето должно быть хорошим. Алень примерно раз в три дня выводил коня на прогулку. Корову никуда не выгоняли. Она стельная была. К концу весны должна отелиться. С трудом представляю, как здесь живут без коровы. Пусть и хлопотно ухаживать, но рацион питания у нас неплохой. Из памяти Лесьяра я раздобыл информацию, что чем больше телят, тем больше молока у коровы. У Груни был один теленок в прошлом году. Продали его кому-то из деревенских. Можно было и на торги свозить, но Аленю слишком хлопотно это показалось. Сена по моим прикидкам должно было хватить до весенней травы. Груню кормили хорошо, не ограничивая. Кроме сена, ей еще перепадали напоминающие брюкву корнеплоды. Рубил я ей этот овощ один раз в день. Иногда еще и с овсом смешивали. Нормальное такое питание для коровы. Алень с очередной конной прогулки вернулся из деревни с новостями. Мужики в лес ходили на охоту. Кабана хотели взять. В результате сами напоролись на стаю волков. — Ой, батюшки! — всплеснула руками Умила. — А если волки по льду через реку в деревню придут?! Насчет крепких ворот в конюшне опасений не было. Но мы ведь сами из дома выходили по хозяйственным делам. Волки могли и через плетень перепрыгнуть. Алень привычно поскреб бороду и полез на чердак за старым арбалетом. — Еще батьки мого весЧь, — хвастался он странным предметом. Алень не охотился. Ему хватало и без этого забот. Семейство не голодало, поэтому смысла гулять по заснеженному лесу он не видел. Но на всякий случай приготовил арбалет и проверил его в работе. Я это оружие никак не оценил. Заряжать трудно, а чтобы метко стрелять, сноровка требуется. Только если случится такое, что придут волки, можно использовать. Волки дураками не были, в деревню не пошли. Они себе еду и за пределами деревни находили, а вот люди — нет. По весенней грязи староста до нас добрался где-то в конце марта. Не то чтобы он сильно бдил, но у мужчины возник резонный вопрос, почему у соседей давно не идет дым из трубы? Сходили, проверили. Я еле успел выскочить на крыльцо и сразу проблевался. Семья того забияки Щуки померла полным составом. Следствие в лице старосты решило, что они угорели. У меня была версия о голоде. Правда, обглоданные кости и часть сгнившей туши лошади демонстрировали, что люди хоть и голодали, но находили себе питание. — Алень, как хошь, но семян обЧеству отсыпь на посев, — начал качать права староста.  Он уже пересчитал народ в деревне и выяснил, что треть крестьян не пережила зиму. Оставшиеся съели весь домашний скот, включая собак, и тоже помрут, если им не помочь.  — Я дам на посев, но чем они до этого будут питаться? — резонно поинтересовался мой хозяин. У нас самих не так много было, в основном на посадку. Поэтому спорили они со старостой долго. — А ежель съедят все, что я дам? — возражал Алень. — Лучше уж я у себя посажу, а обчеству долю осенью выделю. Староста долго юлил, требовал показать наши запасы и выдать половину. Алень выдвинул встречное предложение — посмотреть и оценить запасы самого старосты и тоже изъять половину. В результате все остались при своем. Действительно, какой резон давать посевной материал тем, кто съел зимой лошадей? На чем они пахать будут? Староста все же навязал нам обузу. Обязал обработать участок соседей. Ну и похоронить их. Даже сыновей своих прислал в помощь. Парни те оказались расторопными. Помогли не только с похоронами, но еще и дом начали бодро по бревнышку разбирать. Мы с Аленем тоже подсуетились. Парням бревно далеко тащить, а нам рядом. Еще и забор потом так хитро переставили, что перекрыли съезд к реке. Наш и соседский дома были самыми крайними в деревне. И теперь получилось одно большое хозяйство. Еще бы его все вспахать. Пока разбирали постройку, земля немного подсохла. Снег весь сошел. Как раз можно начинать пахать. Начали со своего участка. Зря я что ли еще осенью по нему навоз разбрасывал для удобрения? А еще рыбьи кости и головы в яме складировал. Этим уже весной засыпал. Типа фосфорные удобрения. Умила по весне заботу о младшей дочери на старшую перебросила. И не только домашние дела успевала делать, но и в лес ходила. Грибов еще не было, но сметливая женщина по моему совету кусты ягодные таскала и рядом с оврагом высаживала. Я потом сходил посмотреть и дара речи лишился. Если все приживется, то ягод у нас будет море. К началу лета от населения деревни осталась треть. Те, кто не смог поднять хозяйство, ушли в город. Алень обещал помочь, но не за счет своей семьи. До сбора урожая питаться деревенским было нечем. Мне как-то от этого было не холодно и не жарко. Притомился я столько работать. Этому телу еще нет тринадцати, а нагрузки такие, каких я в прошлой жизни никогда не испытывал. Пахали, сеяли, сажали огород, потом пропалывали, косили сено, собирали урожай. Повезло, что этим летом поливать не пришлось. Все само росло, как на дрожжах. — Мы рыбьи остатки всегда выбрасывали, — восхищалась урожаю картошки Умила. — Рыбьи головки еще и мелких грызунов отпугивают, — припомнил я. Урожай был такой, что мне хотелось застрелиться. А ведь у нас были в обязаловке еще и соседские земли. В какой-то мере повезло, что все засадить семян и зерна не хватило. Зато я еще в июне малышню послал собирать семена трав. Частично чужой участок засеял той травой. Она до конца лета вымахала мне по колено. Удобно оказалось, что запасать сено можно рядом. В начале осени решили ехать на торги. Староста со своими претензиями отстал. Налог местному лорду обычно платили деньгами. Чтобы их получить, требовалось продать излишки урожая. У моего хозяина имелись небольшие сбережения, но все в прошлом году потратил. Была у него мечта второго коня взять, но денег столько не имелось. На торги повезли мы только пшеницу. Овес и овощи стоили дешевле. Хотя я потом понял, что могли продать все, что вырастили. Голод прокатился по всему региону. Представители лорда скупали все, что предлагалось. Мы только приехали. Даже осмотреться не успели, как к нам подскочил шустрый мужичонка. Мол, что привезли, почем торгуете? Алень меня рядом с телегой оставил. По рядам прошелся. Цену узнал. После продали зерно аж за два золотых. Коня купить этих денег не хватало, зато парочку коз (самца и самку) прикупили. Взяли тканей, немного кожи, какой-то инструмент. Почти все деньги потратили. Оставили пятьдесят серебрушек для налога и десять на всякий случай. Мне казалось, что это полная нищета, но мой хозяин прямо светился от удовольствия. Не… Меня такой уровень жизни не устраивает. Попаданец я или кто? Чего бы такого придумать, чтобы деньги получить? — Умила крынок как раз таких хотела, — заботливо упаковывал купленную емкость Алень. И у меня в голове сразу щелкнуло. Та-а-ак. Порядочный попаданец давно гончарное дело должен замутить. А я всю зиму коровник чистил да помои на улицу таскал. Нет бы делом полезным заняться. И главное, я точно знал, что глина здесь есть. Весь берег реки глинистый. Не знаю, какая она по качеству, но попробовать стоит. Умила новым крынкам под молоко обрадовалась. У нее с посудой некий дефицит образовался. Женщина очень сожалела, что мы не успели подсуетиться, когда отпрыски старосты дом соседей обирали. Только и смогли, что бревен притащить, а вся утварь старосте досталась. Я намекнул насчет посуды из глины. Даже попробовал что-то слепить на пробу. Получилось так себе. Какая-то слишком липкая глина. И вроде бы воды много не добавлял, а моя поделка в виде небольшой чашки форму не держала, разъезжалась. Создавалось впечатление, что чего-то не хватает в этой глине. Снова повезло с памятью хозяина прошлого тела. Тот припомнил, как видел, что в глину добавляют песок. Песка рядом с деревней не имелось. Но мы все равно планировали сходить за углем и солью. Может, и песок отыщется. Всего в нескольких часах от деревни располагалась небольшая песчаная коса. Алень на мои «забавы» смотрел более благосклонно, чем в прошлом году. Мешок под песок выделил. Как потом оказалось, именно этого компонента в глине и не хватало. Но пропорции мне подбирать пришлось долго. Там много чего еще потребовалось. Как раз до зимы разобрался. Что-то лепить на улице не самая хорошая идея. Правда, и в доме не лучше. Домишко у моих хозяев пусть и пятистенок, но детей уже четверо, я пятый, двое взрослых. Зимой толком не повернуться. А я решил еще глиняную мастерскую замутить.