Выше, чем здания. Вместе

Если присмотреться, даже не очень внимательно, то у Сяо Чжаня, вообще-то, была хорошая жизнь. Кости на доске судьбы выпали очень удачно: хоть мальчик и родился в Китае, коммунистической стране, каким-то боком втиснувшей в себя рыночную экономику, всё же сидел он на месте под солнцем. Отец владел довольно большой компанией, так что недостатка в игрушках или няньках мальчик не испытывал. Разве что, в детстве ему остро не хватало родительской любви: отец вечно был занят, а мать, хоть и любила его, путешествовала по стране со всякими выставками — она работала художницей. Да, она могла дистанционно участвовать там, но был один важный нюанс: она любила свою работу. Поэтому обоих родителей вместе маленький Сяо Чжань мог видеть только на общих торжествах. Подросток-Чжань винил своих родителей в том, что они на него обращают слишком мало внимания. А Чжань, достигший двадцатидвухлетнего возраста признался родителям, что он гей. Объяснил парень это понимание тем, что он уже давно влюблён в своего однокурсника. Взаимно. Казалось, родители поняли: отец ничего не сказал, лишь нахмурился, а мать как-то слишком резко сделала непроницаемое лицо. Его отправили в свою комнату под предлогом того, что «маме с папой надо поговорить». Сяо Чжань ушёл, принял душ и уснул с надеждой, что его приняли таким, какой он есть. Разбудили его странные звуки в собственной комнате. Когда он открыл глаза, первое, что он увидел — несколько девушек собирают его вещи в чемоданы. Испуганный, он вылетел из комнаты в одной пижаме. Возле его двери стояла мама и когда сын остановился около неё, погладила его по щеке и сказала нежным голосом: — Не волнуйся, всё будет хорошо. Тебя просто немного полечат. Его отправили на край Китая в международный лагерь «для исправления ориентации», основанный на репаративной терапии. Что же, он сам, своими руками променял своё место под солнцем на… это. Здание, в общем-то, было довольно стильным, ухоженным, не вызывало неприязни. Никаких опознавательных табличек на нём не было. Скорее, было похоже на простой санаторий для богатеньких. Вот только там проводились «лечебные» процедуры иного плана. Там все вставали ровно в одно и то же время, завтракали, убирали своё спальное место и так далее. Как в детском лагере. Потом были беседы, беседы и ещё раз беседы. С психологами, с другими людьми. Просто чтобы ты понял, что тебя принимает мужское общество. Ведь, что вообще думали лечащие врачи? Что тебя отвергла мужская часть твоего круга общения и ты не считаешь из-за этого себя мужчиной. Ты хочешь, чтобы тебя теперь любили мужчины. Конечно, это самая элементарная, но и самая распространённая причина. Эти люди, как правило, сами хотели излечить себя от этой «болезни» и сами просили помощи. Таких экс-геев Сяо Чжань встретил здесь множество. Вот только такие как он, кто знал себя и кого сюда затащили специально, всё-таки были. Например, Элизабет. Милая девушка, лесбиянка, родом из Великобритании. Сяо Чжань знал её язык, так что общался с ней по-английски. Она рассказывала, что оставила где-то в Шотландии свою невесту, но, хоть в Европе разрешены однополые браки, её родители были настоящими консерваторами, отправившими её сюда насильно. Но она всё же ждала момент, когда сможет отсюда уйти. Сяо Чжань правда желал ей всего лучшего. А потом Элизабет пропала на несколько недель. И он очень испугался, когда однажды она подошла к нему во время свободного времени, изнемождённая, с поблекшей кожей и потухшими глазами, и сказала, что какая-то девушка, похожая на её невесту, которой специально заплатили круглую сумму, по указке лечащего врача Элизабет связала её и порвала ей влагалище средневековым пыточным инструментом. И Элизабет больше не могла вспоминать о своей невесте без болей... там. Сяо Чжаню стало страшно. Через несколько недель девушку выписали как «полностью выздоровевшую», но Чжань навсегда запомнил, как выглядели её убитые глаза. Ужасающе. Через некоторое время ему рассказали, что Элизабет покончила жизнь самоубийством.