Выше, чем здания. Вместе

Цзи Сянкон? Шестерёнки в голове Сяо Чжаня со скрипом двигаются, пока перед глазами не всплывает фрагмент их с Ибо разговора: они сидели в обнимку на диване и пытались смотреть фильм. Получалось не очень удачно. Оба постоянно что-то комментировали, пытаясь хоть немного разнообразить это скучное кино. — Серьёзно, гэ, таких старших братьев, как у этой героини, просто не бывает! — воскликнул Ван Ибо, тыча пальцем в экран телевизора. — Каких? — переспрашивает Сяо Чжань, тут же обращая заскучавший взгляд на Ибо. Тот фыркает. — Излишне заботливых. Сянкон постоянно такой заносчивый… — Сянкон? — в удивлении приподнял брови Чжань. Что за Сянкон? — Мой старший брат. Я разве о нём раньше не рассказывал? — Сяо Чжань отрицательно мотает головой. — Рассказываю: у меня есть старший брат, зовут Цзи Сянкон. И он самая гадкая вонючая задница на целом свете. — Почему у него другая фамилия? — А, это, — Ван Ибо снова фыркает. — Он говорит, что поменял фамилию, чтобы со мной больше не иметь ничего общего, но я-то знаю, что у него проблемы с законом были до поступления в университет. Пришлось поменять паспорт и фамилию заодно. — Понятно… — протянул Чжань, но тут же возмущённо задёргался. — В каком смысле не бывает заботливых старших братьев?! А этот гэгэ разве не заботится о тебе?! — Ох, прости-прости, Чжань-гэ, — принялся канючить Ибо, крепче обхватывая Сяо Чжаня в своих объятьях. — Мой Чжань-гэ самый заботливый, самый красивый и самый лучший гэгэ на всей земле. Я иногда даже сомневаюсь, что он может существовать на самом деле. — Прекращай, — проворчал Чжань и стал отцеплять от себя приставучие руки. — Провинился, а теперь прощения пытаешься просить? — Ну, хочешь я тебя поцелую? Много-много раз поцелую, — Ван Ибо положил подбородок на любимое острое плечо и состроил брови домиком. Сяо Чжань сделал вид, что задумался. — Только если сто тысяч раз подряд, — наконец, он пошёл на компромисс. Ибо состроил довольное лицо и потянулся за первым поцелуем. …Эти приятные воспоминания не смогли хоть немного отогнать от него тяжесть насущных проблем. Каждую секунду он помнил, что этого больше не будет. — Ты его старший брат? — спросил Чжань. Сянкон же не ответил, лишь вальяжно прошёл на кухню, как у себя дома. Хотя, он был здесь даже большим хозяином, чем сам Сяо Чжань. Он прошёл следом. Честно говоря, Чжань догадывался, зачем Цзи Сянкон сюда пришёл, но до самого конца надеялся, что новости будут хорошими. — Сегодня утром прошло экстренное заседание и сегодня же оно закончилось, — наконец, заговорил Сянкон. У Сяо Чжаня сбилось дыхание, а неприятный узел в животе затянулся и медленно подступил к горлу, сдавливая голосовые связки. — Не знаю, как ты отреагируешь, но смертный приговор ему не вынесли, — Чжань издал полузадушенный хрип и ухватился за голову, чувствуя, как она буквально начинает раскалываться. Ибо жив! Ибо не расстреляли, не ввели ему смертельную инъекцию! Ван Ибо сейчас дышит и его сердце по-прежнему бьётся! — Но. Сяо Чжань тут же вскинул голову. Его глаза округлились, а рот невольно свело: в каком смысле «но»? — Это не значит, что ты с ним ещё когда-нибудь увидишься, — безжалостно сказал Цзи Сянкон и открыл холодильник, брезгливо разглядывая его содержимое. Он будто совсем потерял интерес к Чжаню, пока у того внутри умирала целая вселенная. — Что это значит? — тихо спросил он. Сянкон снова помолчал, а после вытянул из холодильника нераскрытую банку с консервированными манго. Довольно ухмыльнувшись (совсем как Ибо!), он подошёл к кухонному шкафчику и достал оттуда открывашку и пару новых палочек. Когда же был съеден первый кусочек, мужчину снова разобрало на разговор: — То и значит, — он съел ещё немного манго. — По решению суда ему был вынесен приговор: пожизненный срок в одиночной камере. Конечно, я договорился, чтобы ему хотя бы ноутбук с интернетом выдали (но, безусловно, без возможности там с кем-то связаться или что-либо опубликовать). Максимум, с кем он сможет увидеться: с охранниками или мельком — с другими заключёнными. Когда мы с ним в последний раз разговаривали, он вспоминал о тебе и о том, что с детьми не смог попрощаться. Цзи Сянкон съел ещё один кусочек. Сяо Чжань стоял ошарашенный. — С какими детьми? — переспросил он, чувстувя усилившуюся головную боль. — Ну, — с набитым ртом ответил Сянкон, — он же учит их танцам. Они почти породнились за это время, насколько я знаю. — Танцам? — продолжал спрашивать Чжань. Цзи Сянкон посмотрел на него как на идиота. — Да, танцам. Он же с детства любил танцевать. — Ибо умеет танцевать? — Слушай, — недоверчиво оглядел его Сянкон, — вы точно вместе живёте? — Но как же, — продолжал гнуть своё Сяо Чжань, — он же монтажником работает. Каждое утро уходит на работу… — Хах, — перебил его Цзи Сянкон. В его глазах плескалась явная насмешка. — Монтажником? Он уже как полгода уволился, а после этого работал в танцевальной студии учителем. О, вспомнил! — мужчина воодушевлённо помотал палочками в воздухе. — Мне же наши общие знакомые рассказывали, как он просился, чтобы тебя взяли к ним на работу! И странно так: тебе должны были написать в твой блог, как будто ты не догадывался об этом всём цирке. А потом ты просто-напросто забил на них и они тебя вышвырнули. — Ибо… договорился? — Чжань не мог в это поверить. — Ага. Ты же не думал, что такое бывает по-настоящему? — Думал, — едва слышно ответил Сяо Чжань. Цзи Сянкон насмешливо поднял бровь и выкинул в мусорку пустую банку. — Выходит, ты совсем ничего не знаешь о Ван Ибо? — он скользнул взглядом по часам на стене и тут же оживился. — Так, всё. Через час сюда придёт домработница: убирать квартиру для новых постояльцев, так что тебе лучше побыстрее собрать свои вещи и уйти отсюда. Можешь даже взять что-то из вещей моего младшего брата: ему уже без разницы. Сяо Чжань слушал эти жестокие слова и никак не мог понять, что всё — его прежняя жизнь с Ван Ибо, их вечерние посиделки и многое другое — закончились. Что в этой квартире будет жить кто-то другой. Что Ибо будет жить, но больше никогда не сможет с ним увидеться. Чжань принялся медленно собирать вещи в свой старый рюкзак. Когда же он заполнился, мужчина какое-то время раздумывал, а после закрылся к комнате и оделся в свой старый костюм, в котором ещё год назад чувствовал ветер на высоких постройках. Ткань холодила кожу, и на мужчину с новой силой навалились все те чувства: и старые, и новые. Полные отчаяния. Он вышел из квартиры, даже не посмотрев на Цзи Сянкона. У него появилась новая цель: то самое здание, где произошла их первая встреча с Ибо. Стоя в автобусе, он чувствовал себя опустошённым, выпотрошенным. Но одновременно с этим чувствовал, как под кожей отвратительно роется отчаяние. То самое отчаянье, как и пять лет назад. Как и вчера. …Сяо Чжань снова стоял на том самом месте, где он впервые пересёкся взглядами с Ван Ибо. Тот будто бы и сейчас стоит перед ним, криво усмехаясь, но Чжань лишь отвернулся от этого призрака, принимаясь взбираться на самый верх. Туда, где произошёл их первый поцелуй. Это место было слишком пустым без Ибо. Слёзы застилали взгляд. Когда-то Сяо Чжань решил, что не убьёт себя, пока не увидит все самые прекрасные виды на земле. Что же. Он уже увидел Ван Ибо. Больше желать ему было нечего. Он разжал пальцы и оттолкнулся. Начал падать. Вот только перед самым прыжком в голове пронеслась до ужаса простая мысль: «разве ты не мог спасти Ибо? Ты ведь мог его спасти». Глаза Сяо Чжаня расширились. Он потянулся к железной перекладине, которую отпустил, но будто со стороны смотрел, как она от него отдаляется. Сяо Чжань падает. Впереди только пропасть и этого уже не изменить.