Nosce Te Ipsum

Дино издалека заметил Вики, мирно сидящую под мыслительным деревом. Ее взгляд был устремлен вверх, блуждая по мерцающим огонькам. Она обратила внимание на ангела, только когда тот тяжело присел рядом, опершись спиной о древний ствол. — Как все прошло? — поинтересовался Дино, поспешив первым задать вопрос. Вики горестно вздохнула, закрыв лицо руками. — Порой мне кажется, я никогда не справлюсь. Знаешь, Мими — будто моя сестра, которой у меня никогда не было, — девушка повернулась к другу. — Но в такие моменты… Как ни тяжело это признавать, я начинаю ненавидеть ее. — Возможно, все же то, что она олицетворяет? Непризнанная кивнула, поджав губы, и начала нервно трогать перья на крыльях ангела, пропуская их через пальцы, поглаживая и зарываясь в них рукой. Для Дино это был близкий, интимный душевный жест — Вики была единственная, кому он мог такое позволить. Это случалось не впервые и всегда означало только одно: сомнение, разочарование в себе, ощущение безрезультатности работы и стыд за злость на подругу — девушку угнетал ворох эмоций. Дино перехватил руки Вики и заглянул ей в глаза: — Мими — опытная демоница, задолго до тебя начавшая обучение в школе. Она знает людские слабости и уже выработала тактику. Мими оттачивала ее, совершенствовала — без ошибок ничего не получилось бы. — Я понимаю. Но меня мучает, что мое обучение проходит на людях. — Наши ошибки и правда могут дорого стоить, — Дино начал поглаживать руки девушки, доверчиво лежавшие в его ладонях. — Мы не всесильны, — горько заключил он. — Но это не значит, что нужно отчаиваться. «Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам». Девушка рассмеялась. — Снова цитируешь Библию, Дино? От ее улыбки стало теплее: внутри будто бы, дрогнув, зажегся согревающий, нежный огонь. — Что я могу с собой поделать, Вики, — мягко ответил он. — Но разве Матфей солгал, когда вписал эту мысль в Евангелие? Непризнанная долго всматривалась в голубые глаза и, наконец, кротко вздохнув, вновь перевела взгляд наверх. Ангел последовал ее примеру. Свет мирно мерцал над их головами. Это место и правда успокаивало: удаленное от школы и почти спрятанное, оно казалось абсолютно безопасным; легкий ветер гулял между травинок, покачивал диковинные ветки дерева и убаюкивал шелестящим шепотом. Сейчас здесь не было Фыра — но порой Дино и Вики заставали дракона, чей тихий вид вносил в здешнюю гармонию еще большее умиротворение. — А ты? — девушка вгляделась в лицо ангела. — Люцифер, — она запнулась, когда мужчина непроизвольно сглотнул, но все же продолжила. — Люцифер провалил задание? Дино задумчиво склонил голову. Вики была близка его душе, но даже ей он не мог рассказать о сделке. Тем более ей. — Я постоял за людей. С ними все будет хорошо, — уклончиво ответил он, улыбаясь и смотря девушке в глаза. Видимо, она ничего не заподозрила: радость осветила ее лицо, и она счастливо хлопнула в ладоши. — Хоть у тебя добрые вести, — весело произнесла Вики, однако тут же в ее глазах появилась тревога. Дино знал, почему, и Непризнанная тут же подтвердила его догадку. — Как думаешь, что Сатана сделает с ним?..

***

Здесь. Он должен быть где-то здесь. Ости приоткрыла очередную дверь — одну из многих в этом адском лабиринте, — и страх новой, жгучей волной подкатил к горлу. Дьявол, где же ты, Люцифер. Девушка не сомневалась: демон победит. Дело было простым: похоть — его стезя, и игра, ключевое значение в которой имеет взяточничество, не должна была обернуться провалом. Вдобавок, ангел Фенцио шепнул, что судья — сатанист. Проблем тем более не должно было возникнуть. Они условились встретиться в заброшенном поезде и отпраздновать очевидную победу, попивая глифт. Это было первое дело, от которого вело столько нитей, против главного соперника — тут было, что отмечать. Ости прождала дольше обычного. Она до конца была уверена, что для столь долгого прибытия с Земли были причины. Однако, когда за окном поезда уже сгустилась ночь, тревога острым ножом вонзилась в сердце: что-то не так. Не раздумывая, демоница спустилась в Ад. Если Люцифер отправился к отцу, он мог быть все еще там. По крайней мере, оттуда стоило начать. Ости уверенно шла вперед, грубо отпихивая крыльями тянущиеся к ней руки заключенных, как вдруг один из них больно вцепился в перья. Девушка резко развернулась к клетке, ударяя по высохшим пальцам, как вдруг остановилась, прислушиваясь. Голоса заключенных тяжелым шепотом сквозили в пространстве. Казалось, говорили все разом, и Ости выхватывала лишь отдельные, случайные фразы. — Он выходил! — Злой, такой злой… — Куда он шел? — Я боюсь! — Он карает… — Снова Люцифер? Имя резануло слух: — Что с Люцифером? — спросила она достаточно громко, чтобы перекрыть пелену шепота. На ее слова заключенные отозвались лишь новой волной беспорядочных фраз: — Люци, Люци, Лю-ци-фер... — Сын плохой! — Люцифера не видать… — Школа? — Злой, такой злой… — Опять наказание! — Он карает… — Сломать крылья! — Затопчет… — Вырвать сердце! Ужас сдавил легкие — Ости выбежала на ослабших ногах, цепляясь крыльями за кривые пальцы грешников. Паника подступила к горлу, мешая дышать. Девушка стремительно направилась к школе, возвышавшейся над затхлой адской землей. Демоница повторяла снова и снова, пытаясь заглушить расползающийся склизкий страх: — Заключенные. Это просто глупые заключенные. В здании было тихо. Каждый ее шаг отражался от стен гулким эхом. Ости казалось, она слышала, как бежит по телу пульсирующая кровь; как беспокойно бьется сердце; как каждый вздох наполняет легкие тянущим, тяжелым воздухом. Люцифера не было в его комнате. Демоница пробежалась по ней глазами, ища признаки недавнего пребывания мужчины, но все было в полном порядке: книги, расставленные по полкам; идеально заправленная постель; зашторенные окна. Нервно поправив одежду, Ости тряхнула плечами, словно скидывая давящий, нарастающий ужас. «Если Люцифер все же каким-то странным образом проиграл», — думала девушка, шастая по коридорам школы и заглядывая в каждый незапертый кабинет: «Сатана был взбешен. Но если при этом», — Ости заглянула в очередное пустующее помещение и гневно захлопнула дверь: «Люцифер все еще не в комнате, и я не могу услышать его энергию, то…» — она заставила мысли замолкнуть. Сомнения запутывали ее, мешали сконцентрироваться, рисуя в сознании худшие сценарии. «Что, если он вообще не в школе. Где тогда?» Не прекращающимся фоном в голове звучали фразы, выхваченные из вихря шепота: «Он карает… Сломать крылья… Вырвать сердце…» — Нет, — одернула себя Ости. — Соберись! Воздух сбито вырывался из легких, в которых, казалось, стало слишком тесно: девушке не удавалось нормально вдохнуть, и от этого пульсация крови ощущалась ярче, мешая думать. Надо было отвлечься на что-то, и Ости резко, почти бессознательно прикусила губу: впившиеся зубы продавили мягкую кожу, и струйка крови стремительно спустилась по подбородку. Боль была несерьезной, но достаточной, чтобы за нее можно было зацепиться. Сознание, до этого бившееся в агонии ужаса, немного успокоилось, и… Демоница нащупала его. Сгусток энергии — слабой, но осязаемой. С отвращением стерев кровавую дорожку с лица, Ости направилась в направлении цели. «Здесь. Он должен быть где-то здесь». Ости приоткрыла очередную дверь — одну из многих в этом адском лабиринте, — и страх новой, жгучей волной подкатил к горлу. «Дьявол, где же ты, Люцифер». Будто бы отвечая ее мыслям, энергия демона стала более ощутимой, и девушка бросилась в библиотеку с древнейшими книгами. «Если Сатана совершил самосуд прямо там, он полный кретин». Хотя Люцифер любил это место и мог подолгу сидеть там, листая тома и абсурдно наслаждаясь затхлым воздухом, — выбрать библиотеку лишь значило унизить сына еще больше. Открыв тяжелую дверь, девушка осторожно вошла, оглядывая помещение. Ее взгляд почти сразу зацепился за распластанного на полу Люцифера. Ости метнулась к нему и через пару размашистых шагов ощутила, как туфли скользнули по полу, — демоница рухнула, инстинктивно сжимая крылья вокруг себя. — Дьявол! Она подняла крыло, легшее сверху, и замерла. Пространство между ней и Люцифером отливало красным. Ости сжалась, заглядывая под ноги — она поскользнулась на полузасохшей, но все еще вязкой, густой крови. Девушка затряслась, будто все тело обдало неестественным, пронзительным холодом. Поднявшись на дрожащих руках, она в пару ползков добралась до лежащей фигуры. — Люций… Люций… — бормотала Ости, склонившись над демоном и не решаясь к нему прикоснуться. Он был без сознания. Его крылья багровым полотном обрамляли тело, застывшее в умиротворенной позе: могло показаться, будто Люцифер спит, если бы не кровавые подтеки и ландшафты рванных ран, проглядывающие сквозь дыры на одежде. Ости слабо поднялась на ноги и оглядела мужчину сверху вниз. С каждым его вдохом грудная клетка чуть приподнималась, но это было единственное, что сигнализировало о жизни, теплящейся в истерзанном теле. — Вот черт! Девушка опустила глаза, оглядела пол: казалось, Люцифер полз до этого места — потому вокруг него было так мало крови. Большая часть оказалась как раз там, где Ости поскользнулась. Ноги ниже бедер были не тронуты — значит, Сатана снова поставил сына на колени, делая его беззащитное положение еще более унизительным. Одна единственная четко звучащая мысль пробилась сквозь ужас и ненависть: «Я должна что-то делать». Да, нужно было как-то помочь — но Ости не знала, как именно. Она впервые столкнулась с подобным, а паника только больше приглушала мысли. Конечно, со временем тело Люцифера регенерируется, но с такими увечьями это займет не один день — да и стоило бы привести его в сознание, довести до комнаты. Идея об обращении к ангелам-лекарям была отметена сразу: несмотря на то, что они правда могли помочь, никто не должен был знать о том, что здесь произошло. Несомненно, все и так догадываются, что Сатана — не самый понимающий отец, но нельзя позволить кому-то убедиться в этом воочию. «Если только», — мелькнуло вдруг в голове: «Святоша». Девушка вспомнила о некогда ходившем слухе: будто бы Фенцио еще в детстве Дино позаботился об обучении того базовым врачебным способностям. «Наверняка не хотел, чтобы сынок пропускал занятия из-за наказаний. Ангельская забота…» Ости встрепенулась и направилась к выходу из помещения, как вдруг заметила книгу, лежащую недалеко от предполагаемого места кары. Девушка подняла том — он чуть не рассыпался в ее руках: корешок был сломан, почти разваливался на части. На черной обложке «Демонологии», пропитавшейся красным, ярко выделялись потертости и вмятины. — Больной ублюдок, — процедила Ости и, с отвращением отбросив книгу, вышла из библиотеки.