Nosce Te Ipsum

Люцифер нервно запустил пальцы в волосы и поднял глаза на ночное небо. Снотворное подействовало хорошо — пожалуй, даже слишком. Демон мирно проспал целый день, восстанавливая силы, и теперь стоял на пустой площади перед школой, прислонившись к колонне. Давящее, тянущее чувство никуда не исчезло. Скользкой, холодной змеей оно свернулось в груди — будто тугая пружина скручивалась, принося дискомфорт и причиняя легкую, еле ощутимую, но раздражающую боль. Люцифер уже сомневался, что ее причиной было исключительно вмешательство энергии Дино, но точно знал, что с нее все и началось. Физические страдания уже давно перестали быть чем-то особенным: демон привык к ним. Однако нынешнее чувство было совершенно новым хотя бы потому, что Люцифер не мог до конца понять его — да и особо не стремился к этому. Он предпочитал действовать, а не копаться в себе. Именно поэтому, встряхнув крыльями и еще раз взглянув на темное небо с клубящимися, почти черными облаками, демон решительно направился в жилое крыло школы. Дино готовился ко сну. Приняв душ, он подошел к полке с книгами и с наслаждением провел по корешкам пальцами. Ангел взял в руку одно из изданий и направился к двери, чтобы запереть ее, когда она распахнулась — нагло, без церемоний и хотя бы предупредительного стука. — Люцифер? Взгляд демона скользнул по фигуре Дино: влажные распущенные волосы обрамляли лицо; руки мгновенно сложились на обнаженной груди, держа синюю книгу с причудливыми узорами на корешке. Пружина, мучительно сворачивающаяся внутри, болезненно сжалась — Люцифер агрессивно процедил: — Что ты со мной сделал? Ангел нахмурился и напряженно вдохнул — сильные плечи чуть дернулись, и взгляд Люцифера вновь прошелся по полуобнаженной фигуре, неосознанно останавливаясь на выпирающих ключицах; ребрах, не прикрытых все еще сложенными на груди руками; косточках на животе, продолжение которых скрывалось под плотной тканью брюк. Утонченность натренированного тела оказалась неожиданно прекрасной. Изучающий взгляд не скрылся от Дино, и ему стало не по себе. — Я… Я ничего не делал, Люцифер. Ничего, — ангел напряженно проследил за тем, как мужчина делает шаг в комнату, плотно закрывая за собой дверь. — Ничего плохого. Демон недоверчиво покосился на Дино и усмехнулся. Задумчивым взглядом он прошелся по комнате и остановился на полках с книгами, в которых сегодня было что-то манящее, соблазнительное. Делая к ним шаг, Люцифер протянул было руку, чтобы взять одно из изданий, — ангел стремительно преодолел расстояние между ними и цепкими пальцами схватил демона за запястье. — Зачем ты пришел? — Да ладно тебе, Святоша, — мужчина насмешливо улыбнулся. — Это же просто книги. Откуда они у тебя, кстати? Украл? Дино удивленно вскинул брови и, отпустив руку Люцифера, вопросительно уставился на него. — Нет, конечно. Есть много способов достать книги бесплатно и легально. — Например? — Гаражные распродажи, где могут просто раздавать ненужные издания, — взгляд ангела немного оживился и светло обратился к книжным полкам. Демон разочарованно цыкнул и усмехнулся. — Жаль. — Что? — голубые глаза метнулись от плотно уставленных томов на Люцифера, и нежность, теплившаяся в них, уступила место строгому холоду. — Хотелось найти в тебе хоть какой-то изъян, — мужчина, чуть вскинув голову, подошел ближе, сокращая расстояние между ними и самодовольно улыбаясь. — Знаешь, какой-нибудь темный секрет, который хранит твоя до тошноты чистая душонка. Ангел нахмурился. — Так зачем ты пришел, Люцифер? — еще раз уточнил он и вновь сложил руки на груди. Демон проследил за его движением. — Чтобы ты объяснил мне, какого хуя я чувствую себя так странно. — Как «странно»? — Да будто, — мужчина почувствовал, как внутри закипают эмоции: гнев, раздражение, непонимание плотным нервным комком застряли где-то в горле, заставляя чаще, глубже дышать, — будто внутри меня что-то сидит. Дино видел, что Люцифер начинает злиться, и ощутил, как на плечи опускается тяжелая, грузная усталость: он был не готов к какой-либо борьбе. — Послушай, я не знаю, почему ты так себя чувствуешь, — клянусь, я не желал тебе зла. — То есть не воспользовался ситуацией? Шансом, который тебе представился? — Шансом? — ангел с недоумением смотрел в красные, загоревшиеся глаза. — Я был без сознания. Не говори, что у тебя не было искушения… — Не все хотят навредить тебе, Люцифер. Давящее чувство в груди отозвалось на слова Дино тяжелым, мучительным всплеском боли — демон засмеялся. От его низкого, могильного хохота по коже ангела предательски пробежали мурашки. Если в обычном, рядовом столкновении он всегда знал, чего ожидать от Люцифера, то сейчас тот был непредсказуем. Дино поспешно положил книгу на полку, не сводя глаз с демона. Нельзя было не заметить: его будто разрывало изнутри. Красные глаза были особенно злы, почти по-животному агрессивны; грудь часто двигалась от быстрого дыхания, и казалось, будто ей было тесно под плотной черной тканью рубашки; багровые крылья нервно, предупредительно подрагивали, как бывало на крылоборстве. — Люцифер, я… — Дино участливо смотрел на мужчину, стараясь вложить в свой взгляд все спокойствие, на которое было способен. — Я правда не хотел навредить тебе. Мне жаль… — Заткнись! — резко перебил Люцифер. Ангел не успел заметить, как к его шее броском метнулась рука. Сильные пальцы сомкнулись на горле и сдавили его — Дино вцепился обеими руками в запястье мужчины, запрокидывая голову. — Что ты… — начал было он, но замолчал, ощутив, как шея еще сильнее сжимается под цепкой хваткой. В памяти мелькнуло знакомое чувство: будто повторялся тот вечер, когда он помог Люциферу. — Хватит, — захрипел Дино и сделал попытку вырваться, дернув головой. Демон с наслаждением наблюдал за мужчиной, упиваясь знакомой, хрупко отдающейся в ладони пульсацией вены на его шее. Ангел казался прекрасной, сильной птицей в мертвой хватке хищника: она знает, что все уже кончено, но все еще продолжает бороться. В этом было что-то завораживающее и даже трогательное — что-то, откликавшееся в сердце ликованием власти, бегущее мурашками по всему телу, скручивающее живот: манящее, пленительное, тягостно-сладкое. Люцифер резко прижал Дино к книжным полкам, и те чуть пошатнулись — голубые глаза тревожно метнулись вверх, беспокойно оглядывая издания. Демону стало смешно: в такую минуту ангел действительно встревожился из-за каких-то глупых книг. Однако в этом тоже внезапно открылось что-то странное — что-то, что вторило этой чертовой пружине, прежде мучительно скручивающейся внутри, а теперь опьяняюще расслабившейся. Дино выставил руки вперед, кладя их Люциферу на плечи, делая бесполезную попытку оттолкнуть его от себя, — демон крепко вцепился в шею, не давая задохнуться, но и не позволяя вырваться. — Люцифер, — хрипло начал ангел. — Чего ты хочешь? Он и сам не знал, чего добивался, — просто действовал, не задумываясь, не спрашивая себя, зачем и почему. В груди вновь шевельнулось противное, стискивающее чувство, и Люцифер подался вперед, процеживая каждое слово: — Ты словно под кожей у меня засел. Дино тяжело выдохнул, и горячий воздух скользнул по лицу демона. В нос ударил свежий, легкий аромат влажных волос, и рука, сжимающая ангельское горло, вдруг напомнила о нежном прикосновении белых, таких раздражающе чистых перьев. — Люцифер, — Дино в отчаянии уперся руками ему в грудь. — Давай поговорим. Давай все решим спокойно. Я хочу помочь. — Да кого ты обманываешь, — ядовито процедил мужчина, неприязненно морщась. Свободной рукой он резко схватил ангела за волосы на затылке, больно оттягивая их вниз, заставляя того запрокинуть голову и чуть опуститься на ослабленных ногах, чтобы уменьшить боль. — Я не хотел тебе зла, — произнес Дино, хватаясь за черную ткань рубашки демона обеими руками и смотря на него снизу вверх. Люцифер чувствовал себя уязвимым и был полон агрессии — ангел не знал, как успокоить его. Он не был готов к этой встрече: только не здесь, не сейчас. Все казалось нереальным, странным — будто происходило в каком-то сюрреалистичном, кошмарно-причудливом, тревожном сне. Чувство власти опьяняло. Чуть нависая над Дино и смотря на его запрокинутое, старающееся сохранять спокойствие лицо, Люцифер ощущал: не готовый к борьбе, ангел был слабее, смиреннее, чем обычно. В голубых глазах сквозило тревожное ожидание, и пальцы все еще крепко сжимались на груди демона, чуть оттягивая черную ткань. Но даже в таком положении Дино казался… прекрасным? Демон нахмурился, скользя взглядом по его лицу и цепляясь за плотно сжатые, напряженные, суховатые губы. Ангел медленно, тяжело дышал: беспокойный, но все еще сохраняющий стойкость, он казался утонченно-хрупким, сильным, благородным. — Какой же ты правильный, Святоша, — напряженно произнес Люцифер, чуть наклоняясь. — Какой до тошноты, до отвращения чистый. Дино замер, смотря в красные глаза. В них было новое, абсолютно незнакомое выражение. Будто масляные, они гипнотизировали, убаюкивали, завораживали. — Твоя неприкосновенность, за которую ты так держишься, принадлежит мне, — голос демона стал ниже, тише, глубже — ангел ощутил, как в животе что-то тягостно-сладко, пугающе скрутилось. Чувство уязвимости, появившееся в этот момент, заставило Дино резко переместить одну руку на горло Люцифера, ответно сжимая его, защищаясь, но тот только глухо, хрипло засмеялся. — Ты мой, Дино, — ангел тяжело, напряженно выдохнул, чувствуя, как сердце болезненно откликается на звук собственного имени. — И я хочу, чтобы ты всегда помнил об этом. Демон, повинуясь горящему внутреннему желанию, крепче сжал распущенные ангельские волосы и медленно приоткрыл рот. В голубых глазах мелькнула паника, и, ощущая, как пальцы Дино плотнее смыкаются на его шее, Люцифер подался вперед, наклоняясь. Прохладно и влажно его язык скользнул по верхней губе ангела, и тот замер, не отводя взгляда от хищных, довольных, терпких багровых глаз, проницательно смотрящих на него. Демон перешел на нижнюю губу, медленно обводя ее и любуясь эффектом, который он оказывал на свою прекрасно-ненавистную жертву. Удовольствие подчинения сладостно разливалось в груди, и ощущение власти над ангелом горячими волнами расходилось по телу. Дино чувствовал, как где-то внутри зарождается дрожь — незнакомая, запретная, пугающая. Она была дурманящей, отвратительно-приятной, властной и, казалось, подбиралась к сердцу и голове, затуманивая сознание, притупляя бдительность, уменьшая тревогу. Дрожь убаюкивала и подчиняла — как красные, пронзительные глаза, приковавшие ангела к себе. Люцифер мягко укусил нижнюю губу Дино и чуть потянул ее вниз, заставляя мужчину приоткрыть рот. — Ты падешь передо мной, Дино, — низко произнес демон, на мгновение отстраняясь. — Падешь для меня. Он нетерпеливо прижался к мягким, податливым губам, чувствуя, как пальцы ангела, сжимавшие его шею, чуть расслабляются. Дино застыл, не шевелясь, но Люцифер чувствовал непроизвольный трепет, пробиравший тело мужчины. Это распаляло, и демон целовал его с хищным, безудержным голодом, кусая то нижнюю, то верхнюю губу, проводя по ним языком, то и дело скользя им в приоткрытый рот. Люцифер бесконтрольно впивался в ангела, и, желая чувствовать его сильнее, потянул за шею вверх, прижимая к книжным полкам и всем телом прислоняясь к нему, делая толчок бедрами и давая ощутить свое возбуждение. Дино казалось, будто вся его сила исчезла под прикосновениями Люцифера — он хотел вырваться, хотел прервать мучительно-терпкий поцелуй, но был зачарован движениями демона. Его требовательные, уверенные губы приковали к себе, и даже сознание подчинялось им, утопая в терзающем, сладостном наслаждении. Люцифер был опьянен поцелуем. Изначально желая лишь доказать свою власть, он неистово прижимался к ангелу, словно хотел раствориться в нем, впиваясь в нежные губы, покусывая, обхватывая, скользя по ним языком и не находя силы остановиться. Крылья демона, жесткие и напряженные, касались белых перьев, распластанных в растерянности по корешкам книг, — и от этого мягкого прикосновения, столь невинного на фоне страстно-агрессивного поцелуя, живот мучительно скручивало, заставляя теснее прижимать к Дино бедра, чтобы хоть как-то уменьшить тянущее желание в паху. Но этого было мало — так мучительно мало, и Люцифер отпустил шею Дино, ведя руку вниз и сжимая пальцами напряженный член ангела через натянутую, плотную ткань брюк. Прикосновение демона напугало, но даже страх не смог притупить волну болезненного, сладостного, мучительно-резкого наслаждения, пронзившего тело и заставившего тяжело, шумно выдохнуть прямо в губы Люцифера, прикрывая глаза и непроизвольно подаваясь вперед — навстречу властным, требовательным пальцам. Демон усмехнулся, прерывая поцелуй. Он чуть отстранился, пристально вглядываясь в встревоженное, стыдливо просящее лицо, и вновь впился в нежные, раскрасневшиеся губы, кусая, посасывая, требуя. Ощущение хрупкости и утонченности ангельского тела сводило с ума; его молчаливое, пугливое возбуждение покоряло, заставляя сердце бешено биться. Сознание, мучительно боровшееся с постыдными позывами тела, резко отрезвило Дино воспоминанием об унизительной, грязной сделке. Отвращение к себе и ненависть к собственной слабости заглушили манящее, болезненное желание — он стремительно сжал пальцы на шее Люцифера, заставляя того поморщиться и чуть отстраниться, и оттолкнул его от себя. — Если ты хочешь взять плату за сделку, так и скажи! Демон, не задумываясь, подался вперед и, хватая руки ангела за запястья, поднял их над его головой, прижимая к книгам. Он качнул бедрами, прислоняясь к Дино, чувствуя его возбуждение и давая ощутить свое. — Мне кажется, ты и сам был бы не против вернуть мне должок. Разве нет? — горячо произнес Люцифер, скользя губами по рту ангела. — Ты полагал, что ты выше всего этого, не правда ли? Дино рванул руки вниз и, освобождаясь от цепких пальцев, оттолкнул демона от себя. Одним взмахом он опустил крылья, прикрывшие его обнаженный торс белой, такой мучительно чистой, нежной пеленой — Люцифер ощутил болезненное желание прикоснуться, прижаться, зарыться пальцами в мягкие перья. — Ты будешь умолять меня, Дино, — усмехаясь, сказал он, скользя взглядом по фигуре ангела и останавливаясь на его напряженных, пронзительных глазах. — Будешь просить меня, чтобы я забрал свою плату. — А что, если это будешь ты? Люцифер нахмурился, и мужчина продолжил: — Что, если это ты будешь умолять меня? Демон низко засмеялся, чуть наклонив голову. — Искреннее восхищаюсь тобой. Даже стоя передо мной с вставшим членом, ты умудряешься делать попытки мне противостоять, — заключил он, едко ухмыляясь. — Только вот мне нестыдно признать свое желание. Я могу откровенно сказать, что трахнул бы тебя прямо здесь, сейчас, хотя это и странно с учетом всех наших отношений. А ты? Ты можешь открыто признаться, что тебе было хорошо? Что тебе понравилось? Ангел нахмурился. Он почувствовал себя уязвленным, слабым; ему было стыдно и мерзко — но не отвел взгляд, продолжая жестко смотреть в красные, все еще масляные, терпкие глаза. — Я обязательно сниму с тебя плату, Дино. Я буду забирать ее медленно, смакуя каждый кусочек причитающегося мне долга. Ты сам не заметишь, как увлечешься моей игрой, как будешь стонать под моими прикосновениями. Каким бы правильным ты ни пытался быть, даже у тебя есть слабости — и я знаю, как с ними обходиться. Люцифер улыбнулся и, демонстративно спокойно поправив рубашку, вышел из комнаты. Как только дверь за ним закрылась, Дино ринулся к ней, стремительно запирая. Когда замок щелкнул, ноги подкосились, и он сел на пол, закрыв лицо руками. Тягостный, сладостно-тревожный зуд в паху болезненно отзывался в сердце — казалось, от него шла ниточка, за которую кто-то беспрерывно, упрямо тянул. Бессилие, страх, сомнение и ненавистное, терпко-пьянящее желание мешали дышать. Казалось, он все еще чувствовал требовательные губы Люцифера; его горячее тело, властно прижимающее к стене и гипнотизирующее своей силой; пальцы, уверенно сжавшиеся на брюках. Трахнул бы тебя прямо здесь, сейчас. Голос демона — низкий, хриплый, глубокий — звучал в голове, терзая, подчиняя, завораживая. Дино оглядел комнату и остановился взглядом на книжных полках. Тяжело выдохнул. Кажется, впервые он действительно не знал, что делать. Люцифер с наслаждением чувствовал: тянущая, мерзкая боль, прежде сворачивавшаяся в груди, словно растворилась, уступив пьянящему, волнующему желанию. Он упивался ощущением чистоты, подчинившейся ему: воспоминания о возбужденном ангеле сводили с ума, почти ослепляли, отзываясь в теле тягостно-сладким наслаждением. В Дино открылись новые, прежде незаметные стороны, и их абсурдное сочетание тревожило, распаляло: утонченность сильного, натренированного тела; нежелание поддаться искушению и отзывчивость в ответ на прикосновения; жесткость характера и невинность, слабость опыта. Все это принадлежало Люциферу — и мысль об этом мучительно-приятно откликалась в сердце.