Nosce Te Ipsum

Дино провел рукой по талии и чуть поморщился от глухой, глубокой боли — прошло так мало, так ничтожно мало времени с момента, когда он начал бороться со своими низкими желаниями, но боль будто въелась в его тело и непрерывно сопровождала каждое мгновение тягостного существования. Возможно, это режущее чувство уже стало фантомным: Дино видел, как раны и синяки раз за разом исчезали, ткани восстанавливались — но рваное ощущение не уходило. Тяжело выдохнув, ангел провел ладонью по зеркалу, стирая с него пар, который осел после принятого душа, и посмотрел на свое отражение. Один только взгляд на усталые, опущенные крылья, отчаянные, кричащие о боли глаза, казалось, должен был усмирить ненависть к себе. Однако слабый, ничтожный вид только злил — и Дино не знал, как справиться с душащим гневом. Возможно, мужчина просто заслужил подобное отношение к самому себе — а, возможно, в нем столь долго копились подавляемые ярость и отчаяние, что теперь, наконец, обрушились со всей силой, накрывая, затапливая. Дино рвано вдохнул, вспоминая: провал в темноту под Мыслительным древом; пробуждающая боль; Люцифер. Снимающий вериги, злой, недовольно ругающийся, он возник перед глазами, заставляя что-то внутри пугающе приятно скрутиться. В его образе и действиях было что-то новое, ранее не знакомое — теплое и бережное, оно было не менее властным, чем сжигающая, порочная соблазнительность Люцифера. Однако эта власть подчиняла не страхом и низостью, а трепетной, нежной хрупкостью. Была ли она частью души демона — той частью, что он, возможно, усердно прятал либо вовсе не осознавал — или просто случайностью? Ангел задумчиво сфокусировал взгляд на своем отражении. Могли ли действия Люцифера — пусть неосторожные, грубые, болезненные, но все же, казалось, внимательные — и обнаруженная в них мягкость быть причиной, по которой Дино решил поцеловать его? Да и можно ли здесь говорить о решении? Скорее, это был интуитивный порыв, однако он не казался ошибочным — и за отсутствие раскаяния в содеянном ангел злился с двойной жестокостью. Ненависть к себе помогала создать ощущение восстановившегося равновесия: она стала обыденностью, а потому даже успокаивала. Слова Фру Хове мелькнули в сознании: «Начните хотя бы с любви к себе». Сама концепция любви, направленной в собственную сторону, казалась Дино абсурдной: глупо тратить столь сильное, глубокое чувство на собственное несовершенство. Одевшись и выйдя из комнаты, Дино стремительно направился на площадь перед школой, высматривая в группках учеников Вики. Он осознавал, что был слишком закрыт с ней в последнее время, однако не мог вести себя иначе: его проблемы не должны были помешать ее спокойствию. Хотя и было очевидно, что дистанция, выстраиваемая им, несомненно, ощущалась девушкой и тревожила ее, этот вариант казался куда меньшим злом, чем взваливание на ее плечи собственного тяжкого груза. Дино порой размышлял, как его поведение отразится на дружбе с Вики. С одной стороны, мужчина был уверен, что их отношения все еще оставались крепкими, и отсутствие столь же частых, как раньше, встреч, разговоров, полетов и простого, молчаливого спокойствия бок о бок под Мыслительным древом не сказалось на связи их душ. С другой стороны, ангел боялся, что его привычка к одиночеству снизила чувствительность к душевной дистанции: что, если он ограждал Вики от собственных проблем чрезмерно упорно и в итоге оттолкнул ее от себя? «Возможно, она у статуи равновесия», — подумалось Дино, но там было пусто. Ангел оглянулся на площадь: ученики начали распределяться по ее сторонам, освобождая небольшой круг в центре. Они переговаривались, с ожиданием глядя друг на друга, пытаясь угадать, кто же в этом году решил посоревноваться в испытании высотой. Мужчина улыбнулся своим мыслям: площадь часто была усыпана ангелами, демонами и непризнанными; они выходили из здания в перерывы между занятиями, оставались перед школой и после их окончания, пока не разлетались по делам. Кто-то спешил в поезд; кто-то — поскорее скрыться в комнате; другие собирались в компании и придумывали себе развлечения; лишь немногие тренировались, а еще меньшее, крохотное количество любило бесцельно летать, исследуя мир вокруг школы и ища потаенные уголки. Однако здесь — Дино оглядел пространство рядом со статуей — почти всегда было пусто. Ангел хотел было подойти к скульптуре, как вдруг в толпе, ближе к выходу из школы мелькнули родные, стойко поставленные красивые крылья — казалось, даже по одному единственному перу мужчина мог бы узнать Вики. Прорваться к ней сквозь толпу уже вряд ли было возможным. «В любом случае, мы сможем поговорить после окончания соревнования». Дино сторонился мероприятий вроде этого: неофициальные традиции далеко не всегда привлекали его и зачастую казались глупыми. Испытание высотой было одним из самых нелюбимых, поскольку, по мнению ангела, служило лишь площадкой для позерства. Придуманное давно, соревнование, устраиваемое нечасто и по предварительному общему решению большинства, давало возможность показать силу и выносливость, а также попросту похвастаться собственной смелостью. Участвующие распределялись по парам для организации своеобразной «дуэли» по двум принципам: либо двое соревнующиеся заранее выбирали друг друга для прохождения испытания; либо кто-то мог выйти на площадь в центр образованного толпой круга и пригласить ангела, демона или непризнанного (как попросту предложить любому желающему вызваться самостоятельно, так и обратиться к конкретной интересующей персоне). С учетом сложности испытания пар никогда не бывало много. Участникам предстояло доказать преимущество прямым полетом вверх. Все просто: лететь до тех пор, пока не исчерпаешь собственные силы, — однако все осознавали, сколько в этом, казалось бы, легком задании скрыто нюансов. Пространство вокруг школы было централизовано вокруг Водоворота, однако расширялось в стороны и ввысь на огромные расстояния. Поскольку переход в Рай не был физиологически возможным в отличие от перехода в Ад, полет вверх мог быть почти неизмеримо долгим — отсюда и азарт. Однако отсутствие ограничения не означало отсутствия изменений, влияющих на тело при полете: чем выше, тем сложнее дышать, видеть и слышать; парящие островки появляются все реже; воздух становится тяжелее; в какой-то момент вокруг остается лишь пустота, давящая не только физически, но и эмоционально — но и до сплошного «ничто» добраться мало кому удавалось. Те же, кто был достаточно вынослив и смел, спешили удалиться, только лишь завидев пугающую, давящую пустоту. Лишь небольшое количество учеников было готово намеренно рисковать, но, несмотря на это, традиция закрепилась и, хотя была неофициальной и порицалась отдельными преподавателями, все же привлекала огромную толпу, в которой мелькали и учителя, более открытые новому. Дино осмотрел площадь — взгляд непроизвольно зацепился за фигуру Люцифера. Он стоял поодаль впереди группы демонов, почти по прямой напротив мужчины и о чем-то говорил с Ости и Ноа. Вдруг серо-голубые глаза последнего уставились прямо на ангела, и губы юноши растянула самодовольная, едкая улыбка. Люцифер проследил за его взглядом. Дино, очевидно, был немного уставшим, но держался, как всегда, натянуто стойко: расправленные плечи, выпрямленная спина, гордо сложенные белоснежные крылья. Вчерашним вечером Люцифер видел совсем другого ангела: сломленного, хрупкого, истерзанного собственным наказанием. Мужчина жалел, что послушал Дино, просто улетев, оставив его одного, — и было так тревожно, так дискомфортно ощущать подобное. Однако не признавать эту странную эмоцию было бы глупо. — Пожалуй, я переметнусь, — вдруг сказал Ноа. Люцифер непонимающе взглянул на него, и юноша усмехнулся. — Мне скучно. Молодой демон непринужденно пересек площадку в центре толпы и, протиснувшись сквозь ряды, встал рядом с Дино, о чем-то с ним заговаривая. Люцифер ощутил, как внутри заклокотала режуще-давящая злоба. Ангел спокойно говорил с Ноа, улыбаясь, — в его поведении не было ничего необычного, ничего, что обозначало бы особое отношение. Он всегда был открытым, тихим, мирным в личном общении и на публике. Причин для гнева не было — и все же раздражение сидело внутри горячим, тяжелым камнем, давящим на сердце. Демон непроизвольно перевел взгляд на Вики, которую уже давно заметил в толпе. Ее отношения с Дино казались абсурдными: будто порой они жили, дышали друг другом, при этом не пересекая черту, за которой начиналось физическое влечение. В этом было что-то приторное, до тошноты светлое — что-то недоступное Люциферу, но почему-то тревожно, рвано забиравшееся под кожу и до боли сжимающее все его существо изнутри; что-то хрупкое и сильное, трогательное и властное. Взгляд демона еще раз скользнул по Дино. Что-то, так похожее на тебя. — Люцифер? — Ости мягко тронула его за плечо, и мужчина повернул к ней голову. — Ты в порядке? — Да. Все хорошо. — Не воспользуешься шансом? — демоница ухмыльнулась. — Он никогда не приходил на испытание раньше, — девушка многозначительно взглянула на ангела. — Не вызовешь его? — Да, Люцифер, — раздался голос Мими, вдруг подскочившей к ним откуда-то сзади. — Давай. Дава-а-а-а-ай. Вызови его на дуэль. — Это будет легендарно! — подстрекал кто-то под боком. — Как только Святоша появился, я сразу подумала, что Люцифер его вызовет, — прозвучало за спиной. — Вызовет? Я думал, их дуэль уже была назначена! Реплика за репликой, демоны, окружавшие мужчину, переговаривались о долгожданном столкновении двух давних соперников. Он слышал, как толпа разносит идею по кругу, и, когда разговоры дошли до стороны, где стояли Дино и Ноа, Люцифер словил на себе их взгляд. Ангел смотрел строго и почти равнодушно, как вдруг его губы дрогнули в знакомой холодной, режущей ухмылке. Приятный азарт соперничества затеплился внутри. Вероятно, решение состязаться с Люцифером было неразумным — однако для Дино это могло стать очередным поводом испытать лимиты собственного тела и бросить вызов демону, победа над которым, возможно, могла бы хоть немного унять ощущение собственной слабости перед сжигающей властью соблазняющих, масляных красных глаз. — Значит, ты будешь участвовать в дуэли с Люцифером? — спросил Ноа, ухмыляясь. Ангел лишь слегка улыбнулся. Хотя при первой встрече юноша произвел впечатление самоуверенного, горделивого демона, чрезмерно любующегося своими умениями, в более расслабленном разговоре он оказался, скорее, молодой, неопытной душой, ищущей способы самоутвердиться среди авторитетных учеников. Дино понимал: его образ «Святоши» подстрекал юношу к попытке увлечь ангела и, вероятно, даже соблазнить его — но за этим самоуверенным желанием мужчина видел лишь жажду одобрения со стороны. «Хотя, возможно, я вновь вглядываюсь слишком глубоко, отыскивая в его намерениях то, чего там попросту нет», — подумал ангел, спокойно наблюдая, как в серо-голубых глазах Ноа разливается терпкая маслянность. — «Вероятно, он просто демон. Сын своего отца; с детства убежденный в собственных силе и привлекательности юноша, каким когда-то был Люцифер». — Да, Ноа. Если Люцифер меня вызовет, я не стану отказываться. — Тогда я буду болеть за тебя, Дино, — произнес демон, медленно выговаривая имя ангела. Тот почувствовал, как крылья юноши легко качнулись, намеренно задевая белые перья. Мужчина холодно, отстраненно улыбнулся — по лицу Ноа пробежала тень недовольства. — Послушай, — сухо начал Дино, чуть разворачивая корпус к демону. — Все эти уловки, жесты и прикосновения — все это на мне уже пробовали. Ты не единственный ребенок знаменитого отца, который наивно решает самоутвердиться за мой счет, — поверь, я чувствую лишь усталость. Ноа внимательно смотрел на ангела, и его лицо выражало слегка обиженное, но по-детски искреннее удивление. — Направь свои старания на работу на Земле. Там ты точно преуспеешь и хорошо послужишь сохранению Равновесия, — заключил ангел и устремил взгляд в центр площади. — А Люцифер? — Что? — Дино с недоумением посмотрел на молодого демона. — Люцифер тоже пытался… самоутвердиться за твой счет? Ангел задумчиво хмыкнул. — Нет. По крайней мере… — мужчина запнулся, подумав о сделке. — Вы дружили? — спросил юноша, заметив смятение собеседника. — Нет… не думаю. — То есть вы с ранних лет друг друга невзлюбили? — Ноа, — ангел спокойно улыбнулся и, прерывая поток речи демона, положил руку ему на плечо. — Если тебе интересны подробности, расспроси Люцифера. — Я уже спрашивал. Он сказал, что это не мое дело, и ни мне, ни кому-либо еще не стоит вмешиваться во все, что касается вас обоих, — непринужденно вспомнил юноша, пожав плечами. Вокруг сердца сжалось тягостное, неясное чувство — Дино посмотрел на Люцифера. Тот задумчиво наблюдал за ними и, поймав на себе взгляд ангела, растянул губы в ядовитой, агрессивной усмешке.