Жемчужинка

      – Мать моя женщина… – ага, а отец мой мужчина. Как это вообще работает?       Выглядела я кошмарно. Вот честно, это объективное замечание.       Ужасно бледная, с огромными синяками под глазами, щёки, которые я с таким трудом наедала всё это время, впали. Краше в гроб кладут, серьёзно. Во мне столько Солнца сейчас, да и до этого напитывали им. Или пламя может только повреждения убирать? Так нет же, оно на большее способно.       Ничего не понимаю.       Перевела свой взгляд на Реборна, стоящего рядом со мной напротив зеркала в ванной. Он внимательно наблюдал за мной и моими реакциями, которые были бурными, две приподнятые брови в немом вопросе, ошарашенное выражение лица. О, Боги, вы мне явно благоволите, как я сдержала матные ругательства сейчас, только вам одним и известно.       – Я передумала насчёт вопросов…некоторые я хочу задать прямо сейчас, – тяжело вздохнув, перевела взгляд обратно на своё отражение. Меня переодели, уже хорошо, на мне красовалась одна из моих пижам. Знать, кто это сделал, я не желаю, мне будет проще жить без этой информации. Определённо, – А сколько по времени продолжалась вся эта…ситуация?       – С момента твоего похищения прошло чуть меньше суток. Нашли тебя, если округлять, около двадцати часов назад, – тон его был будничным, возникало ощущение, что он в очередной раз объяснял мне времена итальянских глаголов, в особенности разницу между Passato и Trapassato при сослагательном наклонении.       Пока я задумчиво смотрела в одну точку, старательно выполняя сложнейшие математические вычисления в своей голове, зачем-то определяя, как долго я провела в плену, сколько я спала и какую часть из всего этого времени я провела в своём подсознании под присмотром Три-Ни-Сетте, моё Солнце распутывало мои волосы, почему-то используя свои пальцы вместо расчёски. В то время, когда я в своих рассуждениях добралась до неограниченных возможностей системы мира влиять на мозг человека, нет, ну реально, она ускорила время, да и я, буквально, жила в своём подсознании несколько дней, меня потянули за пряди, переключая моё внимание. Медленно наклоняя голову назад, за тянущимися волосами, до последнего держала взгляд на зафиксированной точке, заканчивая свою мысль о том, что Три-Ни-Сетте смогла заблокировать ощущения от связи с другими Хранителями, а на момент моего попадания в подобие матрицы их у меня уже было три. Уверена на тысячу и один процент, что Колонелло добавился в качестве уже моего Дождя позже, в период моих глюков про воронов.       Посмотрела на Реборна. Его выражение лица было безмятежным, взгляд был пропитан насмешкой, смешанной с тревогой, плавающей где-то очень-очень глубоко, на самом дне зрачков, но хорошо ощущаемой по связи.       – Я в норме, – говорить, задрав голову, не самое удобное занятие. Почему он такой высокий? Я ему максимум до плеча достаю, и то с натяжкой.       – Заметно, – на его устах расцвела усмешка.       Ладно, подумать можно и принимая душ. Осмотрев комнату, приметила лежащие на тумбочке чистые вещи, судя по зелёной расцветке и принту папоротников, это тоже была пижама, выпускать из дома нас явно не планируют, да, дорогуша?, тут же лежали мои банные принадлежности. Круто. Успели подготовиться.       Остаться в одиночестве удалось только после длительных заверений Реборна о том, что при любом подозрительном ощущении, отклоняющемся от нормы, я молчать не буду и позову, ну или же сообщу о своём состоянии с помощью Неба.       Самое главное – делать убедительное выражение лица, смотреть серьёзно и в глаза, делать вид, что сама веришь в то, о чём говоришь.       Никого я звать не буду. Вы меня конечно извините, но я тут мыться собралась. Это, на минуточку, очень личное и интимное занятие.       Потерев лицо руками, устало повернулась к зеркалу, начала расстёгивать пижамную рубашку.       Эм…Кавахира, я тебя просто обожаю.       Этот замечательнейший Шаман позаботился о сокрытии моих шрамов. Я их видела, конечно же, кто бы сомневался, но над ними тонкой дымкой плавал Туман, пряча от чужих любопытных глаз тонкие бледные полоски.       Ещё один день без «серьёзного разговора» со своими Хранителями! Мда. Потом мне устроят взбучку.       На этой радостной ноте я всё же залезла в ванную. Сделала я это, по всей видимости, слишком резко. В глазах потемнело. Так, мне пофиг, ничего не знаю, мне нужно освежиться. Игнорируя чёрную пелену перед глазами, одной рукой прикоснулась к стене, другой же потянулась к крану, включая воду. Небо подсказывало, прорисовывало в моей голове контуры окружающей обстановки, ориентировало меня в пространстве. Оно прохладными волнами пробегало по телу, помогая держать равновесие и восстанавливать зрение.       Начало неплохое.       Определённо.       Стоять стало тяжело. Круто. Замечательно просто.       Осторожно села на дно ванной, старалась дышать глубоко и медленно.       И что это такое?       Солнце прогревало изнутри, но лёгкое головокружение не могло убрать, оно его будто не замечало.       Чую подставу, моя дорогая.       В горле опять запершило.       Зажав рот руками, попыталась тихо откашляться, не забыв отклонить голову в сторону, позволяя воде беспрепятственно биться о керамическое покрытие ванной, заглушая другие звуки.       Небо, считывая меня, не поднимало паники, ласково касалось кожи, поддерживая.       Убрав руки от лица, посмотрела на свои ладони. В них, пропитанные кровью, лежали три небольших чёрных пера.       Очень интересно. Вот тебе и галлюцинации с воронами.       Осторожно поглаживая пёрышки, стирая с них кровь, пыталась вспомнить хоть что-то связанное с птицами из мифов и легенд различных стран.       Всё, что я знала, касалось только того, что отношение к воронам в странах Азии было различным, где-то к ним относились как к символу солнца, где-то они рассматривались в качестве нефритовых птиц, прислуживающих верховной богине, где-то их считали символом власти и ставили наравне с драконами и фениксами. Но самой первой мыслью, которая возникла в моей голове, было – предзнаменование. Ворон – символ обновления и восстановления после трагедии. Ворон – знак воли Неба.       Волна силы пробежалась по перьям, высушивая, меняя их цвет и размер. Они стали иссиня-чёрными, с металлическим отблеском, каждое чуть больше моей ладони. Они не мокли, что удивительно. Ради окончательного убеждения в этом, подставила их под струи воды. Ни-че-го. Сухие. Абсолютно.       Ох, блять, куда я опять влезла.       Готова поставить свою почку на то, что отношение, которое у меня сформировалось после встречи с данными инородными объектами, вышедшими из моего горла, решило многое. Знать бы на что именно это повлияло.       Положив перья рядом со своей сменной одеждой, занялась наконец-таки собой.

***

      На выходе из ванной комнаты меня перехватили.       Секунда, и вот я уже на чьих-то руках. Судорожно прижимая полотенце на голове одной рукой, второй неосознанно прихлопывая нагрудный карман на левой стороне пижамной рубашки, в который я засунула необычные перья, с удивлением уставилась на Реборна. Ну кто бы сомневался.       – Ты меня без сердца решил оставить? – на мой вопрос самодовольно ухмыльнулись, блеснув довольным огоньком в глазах, и потащили в сторону кухни, – Я могла сама дойти.       – Несомненно. Как раз к ужину бы и добралась, il mio bel Cielo*, – хей, обидно вообще-то.       – Это очень утрированное высказывание, господин мафиози, – обращение ему явно не понравилось, зыркнули на меня недовольно, – Что? Предпочитаешь, чтобы тебя называли Солнышком? – ох, в опасные игры я начала играть. Это подтверждало и то, что Реборн остановился, медленно приблизил ко мне своё лицо, улыбаясь хищно-сладко.       – Хочешь поиграть? – о, Боги, а голос то какой бархатный. Сейчас умру прямо на месте. И почему я аудиал**? Пока в мыслях я растекалась, как восьмиклассница перед улыбнувшимся ей старшеклассником, моё лицо продолжало выражать, абсолютно ничего. Как удобно уметь держать лицо, ты только посмотри, милая.       – Хочу есть, – нет, это определённо успех, голос даже не дрогнул.       Битву взглядов прервал Колонелло, обрушивший парочку нелестных предложений, указывающих на эгоистичность и безалаберность Солнца, видите ли, он вместо того, чтобы позаботиться о пострадавшей, то бишь мне, удовлетворяет потребности своего Эго. Согласна. Подписываюсь под твоими словами, Дождик.       Меня всё же донесли до кухни и даже усадили на стул. Фонг придвинул ко мне тарелку с бульоном и тонко нарезанной куриной грудкой.       Нормально поесть мне не дали.       Из туманной дымки вышли два тела. Первым был Кавахира в необычном костюме, с тростью и цилиндром. Как официально-то. Кто был вторым, я не знала. Выглядел он потусторонне. Мужчина лет пятидесяти с ирокезом чёрных волос, без капли седины, в тёмно-серой мантии, поверх которой были надеты шаманские украшения из костей и когтей каких-то животных. Самым необычным во всём его образе были его глаза. Жёлтые, яркие, светящиеся.       Пиздец?       Прошлась ещё раз взглядом по его лицу, замечая, что вообще-то на его глазах была достаточно плотная повязка.       И я вижу сквозь неё. Это пиздец?       Перехватив мой взгляд, мужчина широко улыбнулся.       Всё-таки пиздец.

***

      Меланхолично мешая остывший уже бульон, который предполагаемо был моим обедом, думала о тщетности бытия. Как-то много событий происходит. Прям снежный ком из проблем. С каждым часом он всё больше и больше. Ещё немного и он погребёт меня под собой.       Кавахира и Талбот, как представился сам мужчина, сидели напротив меня за кухонным столом. Пока мой Туман что-то втолковывал своему собеседнику, тот неотрывно смотрел на меня. Обстановочку он накалил. Колонелло стоял, прислонившись к дверному косяку, мониторя всю комнату. Реборн и Фонг сидели по бокам от меня, готовые в любую секунду отражать нападение и защищать меня, при этом выглядя абсолютно расслабленными.       – Что скажет маленькое Небо? – из потока мыслей меня вырвал голос нового знакомого.       Расфокусированным взглядом уставилась на него: – Маленькое Небо скажет, что Кавахира уже всё внятно и доступно объяснил.       – Вот как. Хорошо. В таком случае, чего же хочется тебе?       – Очень неконкретный вопрос. Я много чего хочу, – на мой ответ раздался весёлый смех. Я вроде бы не шутила.       Дальнейший диалог между нами, по моему мнению, не имел совершенно никакого смысла. Мне задавали странные, пространные вопросы, я отвечала на них в той же манере. Почему все так избегают конкретики?       В процессе разговора, в который позже подключился и мой Туман, поясняя некоторые моменты для всех присутствующих, удалось выяснить некоторые факты. Талбот сможет перековать Пустышки в Кольца. Но вот насчёт свойств этих самых колец развязался нешуточный спор, в него включились уже все присутствующие за исключением меня. Видимо, пока я была в отключке, Шаман разъяснил некоторые моменты, касающиеся меня и моего будущего. Как по-другому объяснить тот факт, что сейчас Реборн настаивал на неизменности у будущего изделия свойства продления жизни, я не знала. Твою ж мать. Будем вечно жить, что ли? Прям как Кавахира?       Возникла тишина, все замерли. Атмосфера была максимально накалена.       Опять всё пропустила.       Талбот смотрел на меня, видимо, ожидая ответа на заданный им вопрос. Приподняв бровь, уставилась на него в ответ.       – Я спросил, на что ты готова ради того, чтобы я помог Аркобалено, – так, о чём шла речь? Вроде, договорились о том, что будут переделаны все Пустышки, абсолютно. Кажется, на этом настаивала именно я. Мда. Ну не бросать же Тюремщиков, тем более на сохранении эффекта «вечной жизни» мы договорились, в минусе никто не останется.       Так, подождите. Почему я вообще должна что-то отдавать? Перековка в данном случае является помощью самой системе. Так как я теперь с ней непосредственно связана, а Аркобалено связаны со мной, то всё это пойдёт во благо самой Три-Ни-Сетте. Помогать ей в его прямых обязанностях.       Кто вообще такой этот Талбот? Живёт он, примерно конечно же, со времён Примо Вонголы, если не больше. Знаком с Шаманом этого мира, возможно, знал и других. Скрывает глаза. Прекрасно видит через повязку. Шахматноголовый заметил, что я устанавливаю прямой зрительный контакт. На подобное, его глаза темнели, он был явно обеспокоен. Значит ли это, что знакомый Тумана опасен?       Возможно ли такое, что он не человек? Кто-то более близкий к роду Шаманов?       Кто ты такой?       – Могу нахуй вас послать, устроит?       Он заржал. Нет, серьёзно?       – Не думаю, что это будет равноценным.       Тяжело вздохнув, вытащила одно перо из нагрудного кармана и кинула его посреди стола.       – Это сойдёт?       – Где ты его взяла? – а грозным-то каким стал, вы посмотрите. Прям тени сгустились за его спиной. Ну-ну, нагнетай обстановку и дальше, удачи тебе в этом.       – Выкашляла. Так что не понимаю ваших претензий, сбавьте градус своего устрашения, не действует, это, во-первых, и не вам права тут качать, это, во-вторых, – тон как можно холоднее, пламенем более ощутимо для посторонних оградить Хранителей. Бесить начал, ещё немного и мир останется без кузнеца.       – Хм. Принимается, – подхватив перо, напоследок сверкнув одобрительным взглядом, Талбот исчез в сером дыме.       Пронесло, я так понимаю?       – Выкашляла значит. Интересно, когда успела? – или не пронесло. Аура у Реборна была устрашающей.       Непонимающе смотрим в ответ, хлопаем ресничками и придвигаемся поближе к Фонгу, вот так, милая, давай.       Спас меня Кавахира. Хотя, это смотря с какой стороны медальку рассматривать.       Меня отчитывали. Нужно было позвать кого-нибудь. Нельзя так относиться к себе.       Меня пронзали недовольным и одновременно с этим обеспокоенным взглядом. Это не простое перо. Это дар Истинного, Изначального Неба этого мира, который несёт в себе, в моём случае, положительные свойства. Получить такое практически невозможно.       Меня сжимали в крепких объятиях. Если бы я подумала не о благословении, а о чём-то плохом. Например, что вороны предзнаменуют смерть или несчастья, быть мне трупом.       Сууупер.       О, Боги, так и знала, что есть подвох.       Наверное, говорить про два других пера пока не стоит.       Или лучше не молчать?       Пытаясь хоть немного отстраниться от Шамана, чьи руки вжимали в себя так, что кислорода не хватало, проговорила: – Ну, вообще-то их у меня было три.       – Что? – ого, я смогла удивить того, кто живёт не первое тысячелетие. Могу собой гордиться.       – Ну, сейчас уже два.       Меня сжали в объятиях ещё крепче, не переставая бормотать что-то восторженно-возмущённое.       И вроде бы неудобно, но за пределами тисков из рук Шамана стоит явно недовольный Реборн. Так что терпим, моя дорогая.

***

      К огромнейшему сожалению, как моему, так и самого Реборна, он не мог надолго оставлять своего ученика. Выполнять свои обязанности репетитора он не мог прекратить, контракт действовал.       Кстати, вопрос, почему процесс обучения Тсу-куна нельзя было называть ученичеством, мне разъясняли сразу все.       Если коротко, то:       1. Ученичество – полная передача знаний, умений и навыков.       2. Во время ученичества, подопечный полностью зависит от своего учителя. Каждый его вздох контролируется.       3. Все враги и долги учителя переносятся на ученика, в особенности после смерти наставника.       И ещё куча немаловажных нюансов.       Стать учеником Аркобалено почётно, но практически невозможно. Они Сильнейшие. Они опаснейшие. Они под постоянным прицелом. Избавиться от них желают страстно. Земля пухом, этим страждущим.       Ученик Аркобалено получит множество преимуществ, но он будет мишенью номер один. Постоянное отстаивание своего положения и своих заслуг. Постоянная борьба за жизнь.       В случае с Тсунаёши, Реборн был репетитором по контракту. Ему не нужно было раскрывать все секреты своей деятельности. Главной задачей было вбить в голову будущего мафиози основы криминального мира, законы, права и обязанности, основные навыки выживания и борьбы, знания истории и языка.       Поэтому теперь, моё Солнце практически на целый день уходило вытирать пыль с различных поверхностей тельцем моего братца. Ночевать он приходил в дом Кавахиры, где я теперь осталась, походу, на пмж***. Дом у него был большим, всем места хватало, а если нет, то пространство расширялось туманом. Почему всё сложилось именно так, я не знала. Нервировать лишний раз своих Хранителей не хотелось. После той истории с перьями меня старались не терять из поля зрения. Ванну я теперь принимала укутанная в Туман, отслеживающий моё состояние. Семейство параноиков прям. Ведут себя, как я, аж бесит.       В школу я пока не ходила. Мне каким-то образом выписали больничный. Заниматься я не переставала, конечно же. Рядом ведь находятся такие носители знаний. Фонг, Кавахира и Колонелло теперь занимались моим образованием. Филонить не получалось.       Ураган и Туман были знакомы со мной намного дольше, общались мы с ними более свободно. С Дождиком я вела себя настороженней. Связь образовалась без моей моральной подготовки. Я не успела привыкнуть к нему, узнать. Полковник вёл себя осторожно. Он был активным, громким и пробивным, но старался сдерживаться. Понятия не имею, что ему наговорили, но прикасаться ко мне лишний раз он опасался. Своими стараниями и усилиями в сближении, Колонелло меня подкупил. Полностью стена «непонимания» с моей стороны не исчезла, но говорить с ним я стала более часто.

***

      Спустя неделю объявился Талбот с готовыми тремя кольцами. Выглядели они красиво, немного минималистично, но Аркобалено подходили безумно. Они не были массивными. Широкие, плоские кольца с резьбой из различных знаков и символов. Как я поняла, на них были изображены стихии, соответствующие атрибутам.       Это конечно круто всё. Рябь с тел Хранителей исчезла окончательно. Силы никуда не исчезли, можно даже сказать, что их стало больше. До этого система жадно поглощала через них пламя, насыщаясь и поддерживая себя в рабочем состоянии, в равновесии. Теперь же, основным источником пламени являлась я. Причём снабжать я могла как Небом, так и другими Атрибутами через связь Хранитель-Небо.       Можно сказать, что проклятие трансформировалось. А что делать с остальными? Их же нужно как-то найти и сообщить им столь радостную весть? Они теперь могут вернуть свои взрослые тела.