Ромовый дневник

      На улице уже стемнело, сильный ветер раскачивал деревья, отчего те громко постукивали по окнам. Жутковато. Наверное, сейчас польёт холодный осенний дождь.       Хосок сидит за монитором своего ноутбука и нервно жуёт нижнюю губу. Успеть бы уложиться в срок и доделать проект. Вынужденный отгул и отсутствие на рабочем месте не освобождают его от обязанностей. Для полной уверенности, что с Чонгуком всё в порядке, ему пришлось остаться ещё на один день. На нём сейчас огромная ответственность, нельзя давать слабину. Когда в двадцать восемь лет на тебя сваливаются все счета за дом, за учёбу брата и, самое главное, брат, морально и душевно покалеченный, по-другому просто не может быть. Хосок должен быть сильным. Он с дрожью во всём теле вспоминает тот день, когда их с Чонгуком жизнь поделилась на две части. В первую ночь его охватила истерика, невыносимые боль и утрата. Возможно, у него не было такой тесной связи с родителями, но, несомненно, он их любил. Во вторую ночь Хосок испытал панический страх и неуверенность в собственном будущем и будущем своего брата. На третий день, когда он всё-таки решился навестить Чонгука в больнице, его мир окончательно перевернулся на сто восемьдесят градусов. Он с трудом мог видеть, как любимый братишка бредит во сне и твердит одни и те же фразы, а иногда он подрывался ночью с кровати, и его тело билось в агонии, а сознание затуманивалось галлюцинациями. Больно, очень больно было видеть такого Чонгука. Огромные дозы седативного препарата принимал ослабший организм брата, а Хосок жмурил глаза и мысленно твердил как мантру: «Всё будет хорошо».       Громкий стук в дверь отвлёк Хосока от ноутбука, и он сладко потянулся, приводя все мышцы в движение. На пороге, как гром среди ясного неба, появился Чимин.       — О, Чимин привет!       — Привет, хён. Ты уже вернулся? Где этот говнюк?       — Если бы вы не шлялись по ночам непонятно где, мне бы не пришлось срываться, — хмуря брови, поговорил Хосок.       — Где мы шлялись? Я Чонгука не видел с самых выходных, он морозится и не берёт трубку, — удивлённый тон в голосе выдаёт его неосведомлённость.       — Тогда с кем он был? Чонгук сказал, что был с другом, но ты же его единственный друг.       — Без понятия. Он у себя?       Хосок только кивнул в ответ и уткнулся дальше в свой ноутбук: сроки горят и не терпят промедления. А Чимин направляется в комнату к другу и уже догадывается, с кем тот гулял всю ночь.

***

Легонько стукнув в дверь костяшками пальцев, он принялся ждать.       — Зайди, — послышалось изнутри.       — Чонгук~и, это я, Чимин.       В комнате стоит приятный полумрак и пахнет кофе. Чон сидит за столом, который слабо освещён светильником. Увидев Пака, тот быстро откинул в сторону свой дневник и с лёгкой улыбкой встретил своего друга.       — Привет, задрот, — смеётся Чимин.       — Скажу Хосоку, чтобы больше тебе не открывал дверь, — отвечает Чон и тянет ладонь для рукопожатия.       Они делятся друг с другом улыбками, но тут же отводят взгляд. Чимин присел на незаправленную кровать, наверное, Гук проспал весь день и только недавно проснулся. Он мнётся, оглядываясь по сторонам, как будто впервые находится в этом доме, не знает, с чего начать разговор, чтобы не выглядеть надоедливым мудаком.       — Чонгук~и, как ты? — решается всё же заговорить Чимин. Неловко, ужасно неловко.       — Нормально, всё как обычно. А ты чего пришёл на ночь глядя?       — Ну, ты же трубку не берёшь и в универе не появляешься, — Пак молчит пару секунд, а потом добавляет. — Гуляешь непонятно с кем по ночам.       — Ты сейчас серьёзно, Чимина? Я вам не ребёнок, какого хрена вы все со мною нянчитесь? — выругался Чонгук. Его сильной волной начинает накрывать злость. Он чуть не прожигает взглядом сидящего рядом Чимина. Вспыхивает как спичка, горит как костёр.       — Я просто переживал за тебя, — его голос звучит усталым и измотанным. Не этого он хотел от разговора со своим другом.       — Чимин, не надо обращаться со мной, как с беспомощным ребёнком. Блять, я просто захотел прогуляться ночью и встретил Тэхёна. Мы поели, поболтали и разошлись, — Чонгук хмыкнул недовольно и откинулся на спинку стула. У него нет желания обсуждать сейчас вчерашнее свое состояние.       — Я думал, мы друзья, но похоже, тебе теперь интереснее с Ким Тэхёном, — Чимин развернулся и ушёл, быстро спустившись вниз по лестнице. Сейчас ему стоит уйти, иначе он тоже не сможет совладать со своими эмоциями.       — Чимин, ты уже уходишь? — слышится взволнованный голос Хосока.       — Да, — сухо отвечает Пак и скрывается за дверью.       Ему сейчас срочно нужно на свежий воздух и ещё сигарету, чтобы успокоиться. Внутри бушует буря из негативных эмоций, которые вплетаются прочно друг в друга. Чимин хочет крушить и убивать. Неужели Чонгук так с лёгкостью готов его променять?! Ведь казалось, они нерушимы, и связь их безгранична. Вместе они прошли огонь и воду. Плакали, когда их бросали девчонки на первом курсе, таких глупых и неопытных. Напивались в стельку, а потом обнимались с унитазом всю ночь, выблёвывая в канализацию дешёвый фруктовый коктейль. Даже дрались в кровь с пацанами на курс старше, отстаивая свою точку зрения. Чимин всегда был рядом, даже когда Чонгука разбитого привезли в больницу и он не мог вспомнить ни своего брата, ни друга. Он быстро проходит несколько кварталов пешком, совсем забывая о холодном дожде, который стекал по его рыжим волосам, охлаждая бурлящую в жилах кровь. Пак с распростёртыми объятиями отдался в руки сжирающей ревности, но промолчал. Ушёл, не сказав ни слова, потому что боится ранить. Чонгуку ни к чему его чувства и нытьё. Наверное, это плохо — так безвозмездно любить и отдаваться дружбе полностью. Только вот Чимин теперь не уверен, а дружба ли это?

***

      1 ноября 2019 года.       «Привет, дневник. Это тупо, наверное, здороваться с пустыми листами?! Я вообще, походу, слетел с катушек. А ещё меня бесят эти коричневые разводы на твоих страницах, которые оставил ром, ты весь пропитался им. Теперь, наверное, это моё самое ненавистное пойло. Но главное, что я вернул тебя, точнее, Тэхён вернул. Вообще странно, что он так быстро сдался, я уже собирался почесать свои кулаки об его красивое и бесящее лицо. Чтобы я ему таскал круассаны, охуел вообще? Но сейчас я ему благодарен, вчера он буквально спас меня. Я снова поддался эмоциям и погряз в них с головой. Тэхён оказался не таким заносчивым придурком, такое ощущение, будто мы с ним знакомы сто лет. Я давно так много не болтал и не смеялся, как вчера. Да, он говнюк, но с ним хорошо… и мне от этого страшно».       «Пиздец. Сейчас я реву и смеюсь одновременно. Приходил Чимин. и мы впервые поссорились, ему не понравилось, что я провёл предыдущую ночь с Тэхёном. Мы впервые ругались, и я готов был ему врезать. Сколько можно обращаться со мной, как с ребёнком! И теперь мне хуёво, я наорал на него, а он ушёл молча. Надо извиниться, мне не хочется потерять ещё и единственного друга».       Чонгук шумно вздыхает и швыряет со всего размаху дневник в стену, отчего обложка с хрустом трескается. Его скупые, но горькие слезы высыхают на щеках и неприятно стягивают кожу. Единственный друг, близкий и лучший из всех, кто был рядом, ушёл, хлопнув дверью. Наверное, стоит продолжать ходить к доктору Ким и пить успокоительное, рано ещё отказываться от помощи. Чон не научился до конца сдерживать злость и агрессию, от этого страдают близкие ему люди.       — Чонгук, всё нормально? Я слышал шум, — у Хосока голос взволнованный.       — Да, брат, просто стул упал. Я сейчас спущусь, — спустя десять секунд, когда он слышит шаги за дверью, Гук с лёгкостью выдыхает. Будь сейчас рядом Тэхён, он наверняка сказал бы какую-нибудь несусветную чушь, они бы посмеялись, и Чонгуку непременно бы стало легче. Но его рядом нет, как и спокойствия на ближайшие несколько часов.